Беседа 3

«Любовью и единением спасем ся»

- Владыка, в предыдущих беседах мы говорили о православном взгляде на семью, и сегодня мне хотелось бы продолжить эту тему. Как научиться создавать общее духовное пространство в семье? Как семья может противостоять тем разрушительным силам — равнодушию, жестокости, агрессии, которые не только царят в окружающем мире, но и вторгаются в семью... Например, что делать верующей женщине, если муж пьет, — уходить или терпеть?

- Вправославии семья — это школа любви и школа спасения. Спасения любовью, когда человек, помогая другому, ведет его к Богу, приводит к спасению и, спасая его, спасается сам. Не случайно апостол Павел провозглашал семью как «домашнюю церковь» (1 Кор. 16.19), а церковь, она и спасает, и научает, и исцеляет. И тут, я думаю, важно отметить то принципиально новое, что появляется по отношению к женщине в христианстве, «...мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни...» (1 Пет. 3.7). Как к «сонаследницам». В таком отношении к жен­щине нет ничего потребительского, эгоистичного. Это взгляд и возвышенный, и вдохновенный, и благодатный.

- И уважающий ее слабость: «немощнейший сосуд».

- Да, и вместе с тем отношение к телу как к храму Святого Духа (1 Кор. 6.19), отношение к женщине как к продолжательнице рода, матери. Конечно, выстраивать семью непросто, и надо знать, что мешает семье быть школой любви и спасения. Я бы привелздесь слова из дневника священника Александра Ельчанинова: «Ни мужчины, ни темболее женщины не имеют в браке друг перед другом абсолютной власти. Насилие над волей другого, хотя бы во имя любви, убивает любовь. И тогда вопрос: надо ли подчиняться такому насилию, раз в нем опасность для самого дорогого? Бесконечное количество несчастных браков именно оттого, что каждая сторона считает себя собственником того, кого любит». Эгоистическое чувство собственности противоречит самому духу любви, часто убивает любовь.

В семье все строится на трех основных вещах: вере, которая рождает доверие друг к другу и дает уверенность; на надежде в то, что с этим человеком ты пройдешь всю жизнь, и высшей надежде в то, что обретешь спасение. И на любви. А любовь — это та живительная сила, которая дает человеку воз­можность в этой школе пребывать.

- Да, ведь семья — это не только радость, но и совместное преодоление трудностей, пре­пятствий.

- У семьи, у той семьи, где жива любовь-, есть такое свойство: она позволяет человеку расцвести, раскрыться, потому что в семье ничего не пропадает. Человек отдает близкому свою любовь, и это все к нему возвраща­ется — улыбкой жены, смехом ребенка, радостью матери. Ничего не пропадает, наоборот, все время происходит незаметное со сторо­ны созидание общих духовных ценностей, общего духовного пространства, прираста-ние и обогащение.

- Но этому надо, наверное, учиться?

- Ну почему, любовь неизменна. Это Дар Божий, который дается от рождения — Господь просвещает человека. Другое дело, что человек может глушить, убивать в себе этот дар, и это страшно и разрушительно для самого человека. Что касается опыта построения семьи, то это отдельный вопрос.

- Но ведь люди стартуют с разных площадок: у кого-то семья всегда имела свои устои, традиции, в такой семье есть и семейные иконы и память о том, кем были дед и прадед. У кого-то семья была разрушена или уничтожена в советское время (вспомним и Павлика Морозова, и те идеологические стандарты, которые так долго всем навязывались у нас в стране). А кто-то, может быть, вырос в детском доме на 200 человек...

- Это все так, но именно в Церкви человек может получить в том числе и опыт по­строения семьи. Ну, например, в Церкви человек учится послушанию — «вере через слышание», то есть человек слышит и исполняет. С одной стороны, это опыт взаимодействия, который так необходим в семье, а с другой стороны, Церковь — это вместилище Духа Святого. Это Голос Божий. А когда человек слышит Голос Божий, он учится слушаться, принимать, воспринимать и действовать, и это первый шаг, первый опыт, необходимый и для построения семьи.

Бог есть любовь, и в Церкви человек учится любви, и не просто любви, а любви жертвенной. То есть учится сопричастности, сочувствию, сопереживанию, а это те «духовные кирпичи», на которых строятся отношения внутри семьи. Если семья к тому же вместе ходит в храм, если близкие люди вместе молятся, вместе проводят церковные праздники, то так созидается то общее духовное пространство, пространство любви, которому ничего не страшно, которое не зависит от мира, потому что оно Божественное.

Надо понимать, что семья как школа любви и школа спасения постоянно испытывает на себе влияние мира, и это влияние чаще всего разрушительно. Потому семья должна уметь защищать себя и должна иметь свою внутреннюю организацию, которая позволила бы ей не зависеть от стандартов мира, от стереотипов, навязываемых временем. Причем общество всегда относилось к семье как к механизму для достижения определенных целей, которые оно само и задает. Мы уже упоминали Павлика Морозова, но ведь и те стандарты, те ценности, которые навязываются людям сегодня, для семьи не менее разрушительны. К примеру, такая проблема, которая стала представлять опасность для семьи последние два десятилетия.

Мужчина достигает каких-то успехов в общественном положении, каких-то высот в общественной иерархии и решает расстаться с женой, с которой он прошел весь путь. Мотивом, по которому он чаще всего это делает, становится то, что жена «перестала соответствовать его новому статусу, даже внешне», он понимает, что в глазах общества он должен иметь другую жену, ве­сти иной образ жизни и так далее. И этот «новый стандарт» просто загоняет человека в угол, и, безусловно, это разрушительно для семьи, и трагично для людей, причем и для мужчины в том числе, потому что нельзя перечеркнуть годы любви, испытаний, те общие ценности, которые созидались...

- Но такие тенденции опасны не только для семьи, они опасны и для общества.

- Конечно, потому что человек, способ­ный предать близкого, будет предавать и партнеров по бизнесу — он уже живет в такой системе координат.

- Что еще чаще всего разрушает любовь и семью?

- Страсть в широком проявлении, в богословском смысле этого слова: страсть к алкоголю, к деньгам, к игре, к бизнесу... Потому что страсть ведет к безрассудству, человек ослеплен, он не способен трезво смотреть на происходящее, оценивать поступки, и страсть делает человека переменчивым. Например, теленаркомания. Ну чем не страсть, которая потихоньку подтачивает семью? Это ведь разъединяет людей, они живут надуманными экранными чувствами, забывая о насущных проблемах людей близких, отгораживаясь от них. Мир агрессивен по отношению к семье. Трудно, например, ждать результатов от проповеди целомудрия, если общество все время раздевается, а пропаганда особых форм разврата трактуется как свобода.

А дети, которых, к сожалению, сейчас в большей степени воспитывает общество, а не родители? И уже дети невольно привносят в семью те принципы, которые свойственны миру и которые они, в силу своей большей незащищенности и незрелости, воспринимают легче, чем взрослые. Но ведь это еще не значит, что более легкое, безответственное отношение между полами или, например, к наркотикам — это правильно, это «признак продвинутости». Теряется связь между поколениями — и это страшно. Общих рецептов для решения этой сложнейшей проблемы нет. Единственное, что можно сказать, что все логические, интеллектуальные построения, наставления ничего не дадут, они будут недейственны, если ребенок не почувствует, что его любят, что он нужен родителям. И эта любовь должна проявляться вдохновеннее, теплее, родители должны понимать, что они обязаны не просто бороться за детей, но и отнимать их у общества, которое раз­лагает. И тут Церковь тоже призвана по­мочь и семье, и, по большому счету, госу­дарству. Потому что, когда страдает семья, когда разрушается семья, страдает и гибнет государство.

Вспомним, с чего началась Россия как государство, когда раздробленные княжества объединились против татаро-монгольского ига? С того, что на Куликовом поле препо­добный Сергий Радонежский собрал князей перед иконой Святой Троицы и призвал их: «Любовью и единением спасем ся» («ся» — значит «себя»). И с того, что появился «Домострой» - книга, где были прописаны пра­вила построения семьи.

Семья — это школа любви и спасения, причем спасения и в широком смысле этого слова. Помните, когда ученики Иисуса приступили к Нему на горе Елеонской и стали спрашивать Его о признаках «кончины века» (Мф. 24. 3) Иисус ответил: «Когда „по причине умножения беззакония... охладеет любовь"» (Мф. 24. 12). И дальше, но «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24. 13). И тут мы подходим к главному в понимании сути семьи. Любовь, лежащая в основе семьи, всегда жертвенна, и семья — это жертвенник.

- Легко сказать: жертвенная любовь, а если в семье в ответ на уступку — грубость, неуважение, а то и насилие? Почему в одной семье пьющий муж в конце концов излечивается, а в другой — разрушает и себя, и жизнь, и судьбы близких? Где мера, когда еще можно терпеть, а когда уже нет?

- Эта мера и есть любовь. Не когда «терпят», а когда любят и жалеют. Со стороны трудно определить, любят ли люди друг друга, и бывает непонятно, как женщина может терпеть пьющего мужа. А она его любит, и, может быть, как раз это та самая жертвенная любовь, когда, спасая его, она и сама спасается. Вы сейчас сами сказали, что пьющий муж — это болезнь, это немощь.

И женщина, зная его немощь, помогает че­ловеку ее преодолеть, дает ему силы и, наверное, в ответ чувствует его любовь. В таких случаях человек исцеляется, хотя, наверное, многим такая жертвенная любовь непонятна.

Но вот когда отношения между мужчиной и женщиной такие, что там нет места любви — не важно, в чем дело: в алкоголе ли, в неуважении друг к другу, или в равнодушии — не важно, тогда все: от любви, от семьи остается одна форма. Форма для приличия. И тогда вопрос: в чьих глазах она при­личествует? В глазах общества? И только. Потому что Бог видит сердце человеческое, и для Него такая форма — это «гроб окрашенный» (Мф. 23. 27).

- Наверное, потому так важно научиться сохранять в себе эту любовь.

- Конечно, потому что, как сказано в Первом Соборном послании святым апос­толом Иоанном Богословом: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь». И дальше он поясняет, в чем суть этой жертвенной любви: «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши... если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга... Кто говорит: „я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4.8, 10-11, 20). И дальше Иоанн Богослов говорит, что если любовь в нас достигает совершенства, то «...мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он» (1 Ин. 4. 17).