Г. Инструмент демократического правосудия

Изучая различные пункты процедуры, характеризующие суд присяжных, и срав­нивая в этом отношении различные страны, важно помнить об исторических цен­ностях, конкретизируемых этим, теперь уже освященным традицией, институтом. Прежде всего как во Франции, так и в США жюри присяжных были созданы ре­волюцией. Эта форма правосудия символизировала защиту от политической ти­рании и, может быть, действительно выполняла данную роль. Таким образом, как в прошлом, так и в настоящем народ мог принимать участие в правосудии. Для выполнения этой функции необходимо, чтобы во время обсуждения принима­лись во внимание определенные ценности: 1) состав присяжных должен пред­ставлять общество так, чтобы обвиняемого судили «равные ему»; 2) все точки зрения должны рассматриваться полностью и справедливо; 3) открытое столкно­вение мнений должно предшествовать согласию; 4) вынесенный приговор дол­жен быть признан сообществом справедливым.

Эти ценности имеют политическое значение, но они, кроме того, имеют и прак­тический смысл. Именно эти элементы характеризуют принятие «правильного» решения в наилучших условиях. Разнородные ресурсы, стремление получить

262 Глава 8. Групповые процессы и суды присяжных: США и Франция

новую, дополнительную информацию, рассмотрение точек зрения, неучтенных ранее, пересмотр первоначальной позиции, отказ от преждевременного согласия или прекращение прений — все это способствует улучшению качества решения. Как уже было отмечено, отсутствие названных элементов влечет за собой приня­тие некачественных, неверных решений, даже если участвующие в дискуссии лю­ди имеют опыт и высокий уровень образования.

В этом контексте наличие точек зрения меньшинства приобретает особое зна­чение. Во-первых, если жюри присяжных действительно представляет общество это предполагает, что точки зрения меньшинства должны присутствовать. Во-вто­рых, именно это является условием желательной гетерогенности точек зрения. В-третьих, в той мере, в какой точки зрения меньшинства высказываются и от­стаиваются до конца, их наличие препятствует преждевременному прекращению обсуждения. В-четвертых — и это, может быть, самое важное, — мы располагаем данными, которые указывают, что наличие стойкого меньшинства способствует более углубленному рассмотрению проблемы и позволяет найти новые адекват­ные решения, которые без влияния меньшинства не были бы замечены.

Из имеющихся статистических данных явственно вытекает, что мнение мень­шинства побеждает очень редко. Классическая работа Кельвина и Цейзеля (Kalven, Zeisel, 1966) показывает, что позиция меньшинства, высказанная в первом туре об­суждения, очень редко совпадает с окончательным вердиктом. Это случается менее чем в 5% случаев. Подавляющее большинство вердиктов отражает позицию, пер­воначально высказанную большинством. Однако наличие точки зрения меньшин­ства, несомненно, усиливает элемент конфликтности в ходе дискуссии, и можно предполагать, что это побуждает посмотреть на вопрос по-новому, быть готовым к полному и справедливому рассмотрению альтернативных возможностей.

В большинстве стран, однако, не оценили, в какой мере конфликт может иг­рать положительную роль. Действительно, наметилась тенденция к устранению гетерогенности точек зрения. Исторически возник конфликт между стремлением к тому, чтобы общество было представлено адекватно, и недоверием к компетент­ности непрофессионалов, откуда идет тенденция воспрепятствовать представлен­ности некоторых слоев населения или же уменьшить их влияние в процессе обсуж­дения. Как мы видели, критерии и процесс отбора присяжных в целом способст­вовали представленности средних и верхних слоев, имеющих превосходство как в экономическом и социальном плане, так и в отношении образованности. Отсюда тенденция к недостаточной представленности «равных» для многих обвиняемых, находящихся в невыгодных условиях в отношении экономического и социально­го положения, а также в отношении образования.

Кроме проблемы представленности, влияние мнения меньшинства может сни­зиться из-за изменений в регламентации, позволяющих сократить число присяж­ных и принимать не только единогласные решения. В этих условиях меньшинст­во может свестись к одному изолированному голосу, а эта ситуация, как мы знаем, ведет к конформности и неспособности выразить свою личную точку зрения. Бо­лее того, при отказе от принципа единогласия отпадает необходимость в голосах меньшинства для вынесения приговора. Конечно, в любом случае меньшинст­во редко могло бы одержать верх. Но отмена правила единогласия еще больше снижает шансы меньшинства на то, чтобы выразить свое мнение и сохранить свой позиции. Это изменение ослабляет «энергичные дебаты», уменьшает количество

Г. Инструмент демократического правосудия

информации и сформулированных мнений; оно наносит вред полному и справед­ливому рассмотрению всех точек зрения, и снижается ощущение справедливости выносимых приговоров.

Несмотря на важность изменений регламентации процесса обсуждения при­говора, это, однако, имеет ничтожно малое значение по сравнению с возможно­стью, предоставленной судьям, участвовать в обсуждении дела вместе с присяж­ными. Нельзя недооценивать воздействие присутствия судей. Если бы все они были мудрыми, сознательными и справедливыми, то влияние, придаваемое им их статусом и их позицией, можно было бы одобрить. Но в таком случае не было бы надобности в присяжных. По-видимому, следует опираться на коллективную муд­рость группы. Если исходить из результатов проведенных исследований, присут­ствие судей не играет «руководящей» роли, которую ему приписывают. Скорее оно может устранить противоречащие точки зрения. Считается, что судьи — спе­циалисты. Кроме того, они вообще имеют более высокий статус в отношении по­ла, расы, образования, социальной принадлежности. Как правило, стиль их пове­дения обнаруживает их уверенность в себе. Они даже носят особую одежду в знак своего более высокого статуса (красные или черные мантии). Все эти факторы да­ют их точке зрения больше шансов на то, чтобы одержать верх. В самом деле, в этих условиях люди могут стесняться высказать противоречащее мнение.

Словно всего этого недостаточно, французская процедура поручает председа­телю суда вести заседание жюри присяжных. Эта функция дает ему возможность контролировать, кто говорит, когда, сколько времени. Он может оценивать «уме­стность» замечаний, разрешать или не разрешать прерывать выступающего и т. д. Все это дает председателю огромную власть и способствует принятию решений, соответствующих его точке зрения независимо от того, обоснована она или нет. Большая часть описанных здесь процедур — участие судей в заседании присяж­ных, сокращение числа присяжных, возможность принятия решений при отсутст­вии единогласия — способствует сокращению представленнности точек зрения меньшинства или уменьшению возможности их выражения, если они представле­ны. Более того, есть риск, что это способствует более быстрому достижению со­гласия, устранению разногласий, уменьшению возможности открытого столкно­вения мнений, неполному и неглубокому рассмотрению различных точек зрения. Эти элементы не столько служат интересам правосудия, сколько могут нанести вред эффективности института, каким бы должен быть суд присяжных.

Теперь, может быть, настало время задуматься над демократическими идеалами, которые породили эту систему в ее первоначальном смысле: служить интересам правосудия. Может быть, следовало бы задаться вопросом: почему не доверяют в Достаточной степени мудрости рядового гражданина? Может быть, следовало бы также задуматься о том предвзятом мнении, которое слишком мало подвергается критическому анализу и согласно которому именно люди «средние» лучше всего защищают интересы правосудия, причем им еще нужно руководство экспертов. Мы должны были бы, возможно, еще подумать о том, что недооценивается роль человеческого опыта и понимания. Многие решения, которые приходится принимать присяжным — в частности, когда речь идет об уголовных преступ­лениях, — ставят следующие вопросы: кому верить, насколько, очевидны ли со­бытия, что думать о мотивах обвиняемого? Все эти вопросы требуют не столько специальных знаний, сколько понимания человека. Как таковые они, возможно,

264 Глава 8. Групповые процессы и суды присяжных: США и Франция

зависят больше от личной истории (биографии) каждого и от его культуры, чем от научной логики.

В деле Симпсона, которое мы привели в качестве примера в начале главы присяжные столкнулись со свидетельствами, имеющими большое значение для решения дела. Например, многие свидетельства, касавшиеся принадлежности образцов ДНК, взятых с крови жертв и с крови, обнаруженной в автомобиле Симпсона и в его имении. Такие свидетельства ставили вопрос о том, каким обра­зом были взяты эти образцы крови, правдоподобно ли, что полиция эту кровь «подсунула» сама, насколько надежен тест на ДНК (и какова природа этого те­ста). Такие свидетельства могут показаться сложными, но тем не менее следует признать, что они рассматриваются сквозь призму личной биографии и опыта присяжных. Для большей части общины чернокожих предположение, что поли­ция сама подделала следы крови, чтобы расставить ловушку Симпсону, представ­ляется правдоподобным, особенно потому, что его успешная карьера поражала темнокожих. Многие белые далеки от таких мыслей, а обилие улик делает ясным и убедительным для них вывод о виновности подсудимого.

Таким образом, учитывая, в частности, подобные проблемы, многие люди ста­ли бы утверждать, что необходимо привлекать людей различной культуры и со­циальной среды. Это необходимо для того, чтобы остановить действие предрас­судков отдельных социальных групп — предрассудков, свойственных банкирам, чиновникам, преподавателям и даже судьям. Когда присяжных отбирают жеребь­евкой в определенном географическом районе и в этом регионе большинство со­ставляют люди определенной расы в ущерб другой, снижается разнообразие со­става присяжных.

Наконец, когда наше внимание сконцентрировано на данных, способствую­щих принятию правильного решения присяжными, не менее важно признать, что должно существовать восприятие правосудия населением. Это важно для того, чтобы можно было гордиться своей страной, своей цивилизацией. Это важно так­же практически, так как может побудить людей повиноваться закону и выносить свои конфликты в суд. Продолжая изучение нашего примера, мы должны отме­тить не без печали, что опрос общественного мнения, проведенный сразу после приговора гражданского суда, гласившего, что Симпсон «подлежит наказанию», показал, что 75% белых и только 25% чернокожих одобряют этот приговор. Что касается приговора уголовного суда, то результаты опроса дали обратное соотно­шение мнений.

Такое разное отношение к правосудию немаловажно. Итак, в той мере, в какой степень доверия правосудию своей страны повышается или снижается судебны­ми процедурами, способствующими или препятствующими адекватной представ­ленности общества, побуждающими рассматривать все точки зрения, требующи­ми единогласных решений, — все эти факторы должны учитываться при всяком анализе идеального суда, в котором осуществляется демократическое правосудие. •

Благодарность W'