Безвинная жертва и порядок вещей

Толчком для исследований Лернера послужили одновременно опыт, свидетельст­вующий о существовании зла, страдания и несправедливости в человеческом об­ществе, и необыкновенная способность людей и общества продолжать заниматься мелкими и смехотворными делами. Фундаментальный парадокс, приводящей, в частности, к сложным когнитивным стратегиям и аргументации, которые, кон­статируя существование этого зла, этого страдания и этой несправедливости, пре­восходно находят им основания и объяснения, в какой-то мере разубеждающие в необходимости каких-либо действий терапевтического или превентивного харак­тера.

С точки зрения Лернера, то, что в конечном счете безусловно лежит в основе позиции человека, сталкивающегося со страданием себе подобного и с несправед­ливостью общества, — это мысль о том, что мир в сущности предсказуем и конт­ролируем. Эта мысль позволяет человеку заняться долгосрочной деятельностью с ^пРеделенной целью. Было бы невозможно жить в хаотическом, беспорядочном и Предсказуемом окружении, которое не только делало бы деятельность человека

надежной, с неясными результатами, но оставляло бы его в полной беспомощ­ности

Однако эта исходная идея — опирающаяся на некое представление о том, что

Р в своей основе «разумен» — не совпадает точно и адекватно с когнитивными

°РИями, близкими теории Пиаже. Ибо Лернер считает, что эта идея и эта по-

Ребность в упорядоченности сосуществуют в тесной взаимосвязи с представле-

^ем о «соответствии», которое не только относится к когнитивной сфере, но так-

360 Глава 12. Верования, убеждения и идеологии. Системы представлений...

Б. Верования, убеждения и идеология... 361

же неуловимо, тем не менее, преломляясь в целом пласте культуры, отсылает к мысли, что мир «справедлив». «Мы не верим, что события в мире лишь наступают и происходят». Эта мысль-убеждение, что мир справедлив, живет в нас самих и, чтобы жить, мы настолько нуждаемся в ней, что одновременно ее создаем. Она проявляется в некритической уверенности в том, что в конечном счете и учиты­вая все, люди получают то, что заслуживают, и заслуживают то, что с ними случа­ется.

Выявлению и экспериментальному подтверждению этого убеждения, сущно­стного и значимого для человека, Лернер посвятил свои самые лучшие экспери­ментальные исследования. Его целью не было «описание того, как людям удается навести порядок в бурлящей сумятице своей жизни. Скорее он стремится обра­тить внимание людей на то, чтобы они лучше понимали, что они делают, когда об­наруживают, что живут не в саду, полном роз». Ему важно «сделать все возмож­ное, чтобы понять, как мы придаем смысл нашей жизни».

Следовательно, люди якобы имеют то, что они заслуживают, и только то, что заслуживают. В ситуациях, когда, по всей видимости, они не заслужили этого (по­нятие «заслуги», впрочем, весьма неоднозначно), но все же им приходится стра­дать или с ними случается несчастье, необходимо, чтобы так или иначе было вос­становлено убеждение в справедливости мира, если оно, как мы предположили, настолько существенно. Поэтому или же люди сверх всякой очевидности будут искать в свойствах либо поведении человека скрытые «причины» этого страдания или несчастья, или же несчастье будет представлено как ложное несчастье, на са­мом деле предвещающее реальное счастье. В серии великолепно проведенных кспериментов Лернер пытается выявить такое функционирование.

а. «Люди не могут не заслуживать того хорошего, что с ними происходит» (Lerner, 1965). Испытуемым дают возможность наблюдать (с помощью зерка­ла без амальгамы) за двумя студентами без их ведома во время работы, выполня­емой для исследователя, якобы руководящего этой работой. Студенты, Билл и Том работают сообща. Они должны составить некоторое число анаграмм на мате­риале сообщенного им запаса слов. Разумеется, Билл и Том — ассистенты экспе­риментатора. При этом необходимо сказать, что один из них при любых обсто­ятельствах воспринимается настоящими испытуемыми как более симпатичный. Ситуацию запрограммировали так, что оба исполнителя принимают абсолютно равное участие в совместной работе.

Испытуемым говорят, что ввиду финансовых трудностей, переживаемых уни­верситетом в данное время, только один из исполнителей получит оплату своего труда, причем вопрос, кому из двоих участников работа будет оплачена, решили жеребьевкой, а сами Билл и Том ничего не знают об этой неприятной ситуации-Испытуемые, однако, знают, кому из них выпал удачный жребий. По плану экспе­римента было предусмотрено, чтобы Билл и Том получали плату за труд пооче­редно. Это делалось для того, чтобы устранить эффект симпатии, которую может вызвать каждый из ассистентов у наблюдателей.

Полученные результаты — удивительны. Испытуемые наблюдают ситуацию социального взаимодействия, при котором каждый из двух исполнителей объек­тивно делает одинаковую часть работы, но одного из них с помощью жеребьевки (следовательно, независимо от его заслуг и эффективности его работы) выделя­ют для того, чтобы вознаградить за труд (в той мере, в какой «получить плату

за работу» означает быть вознагражденным!). Выпадал ли жребий получать плату за труд Тому (который к тому же вообще воспринимался как более симпатичный) или Биллу — всегда того, кто был вознагражден, воспринимали как выполнивше­го большую часть работы. В каком-то смысле невозможно себе представить (а по­тому так и не думали), что он так или иначе не «заслужил» вознаграждение, при­сужденное случайно.

Следовательно, испытуемые, по-видимому, профильтровали свое восприятие и анализ ситуации через «убеждение» (верование), относительно которого, ко­нечно, еще следовало бы выяснить, является ли оно «естественным» или это ре­зультат особого социального и культурного научения, а именно убеждение, что в любом случае и против всякой очевидности существует некоторая адекват­ность между заслугами человека и тем, что можно назвать его судьбой. Если судьба (благоприятная для одного и катастрофическая для другого) такова, зна­чит, должно быть что-то, что человек сделал — в рамках данной системы ре­ференций в сложившейся ситуации, — для того чтобы судьба его была именно такой.

б. «Должно быть так, что люди, с которыми случается какое-то несчастье, его заслужили. Если только не...» Попытка окончательно выявить убеждение в справедливости мира была предпринята в рамках другой экспериментальной ситуации. Отныне говорят о парадигме Лернера и Симмонса (Lerner, Simmons, 1967), которая была использована для экспериментальных исследований. Мы представим здесь этот эксперимент в его первоначальной форме.

Испытуемых подбирают для участия в составлении аналитической таблицы, используемой при изучении эмоциональных реакций, которые демонстрируют субъекты в различных социальных ситуациях. Для этого им предлагается неза­метно (благодаря зеркалу без амальгамы) присутствовать при экспериментах, проводимых в лаборатории университета в рамках теории подкрепления. Факти­чески испытуемые Лернера и Симмонса наблюдали за эмоциональными реакция­ми студента (чаще всего им незнакомого, и, конечно, ассистента экспериментато­ра), который должен был запомнить очень длинный список слов, сгруппирован­ных попарно, и устно соединить каждое из спаренных слов со словом-стимулом, которое ему называет экспериментатор. При каждой ошибке студента подвергают болезненному воздействию током, чтобы активизировать научение.

По окончании сеанса с целью составления таблицы, которая якобы нужна для создания аналитической процедуры, испытуемые отвечают на опросник, предна­значенный для описания общего поведения студента. Опросник включает 15 би­полярных шкал с прилагательными, имеющими яркое оценочное значение. Ис­пытуемые должны установить, во взаимодействии какого типа они хотели бы Участвовать с этим студентом, и сказать, насколько они себя с ним идентифици­ровали.

Испытуемые присутствуют, следовательно, при ситуации, которую мы склон­ны были бы рассматривать как ситуацию «безвинной жертвы». Если их воспри-^Ятие социального пространства действительно опосредовано убеждением, что «Мир справедлив», то само выражение «безвинная жертва» будет внутренне про­тиворечивым. Тогда возникает необходимость в серии перцептивно-когнитивных °Пераций, для тогЬ, чтобы функционально «невиновность» стала хотя бы симво-^Лически «виновностью» и чтобы при этом «жертва» некоторым образом таковой

362 Глава 12. Верования, убеждения и идеологии. Системы представлений...

Б. Верования, убеждения и идеология... 363

не была. Следовательно, Лернер пытается выявить перцептивно-когнитивные стратегии, направленные на принижение жертвы, на заниженную оценку ее ка­честв или на то, чтобы поставить под сомнение ее поведение.

Если для краткости мы выберем только оценки, касающиеся привлекательно­сти безвинной жертвы, они поразительно подтверждают гипотезу. При постоян­ной жертве — можно так сказать! — чем в большей степени действия, при которых присутствуют испытуемые, необратимо и без какой-либо альтернативы создают ощущение беззащитности жертвы, тем ниже ее оценка и тем больше недооценива­ются ее «атрибуты» и тем больше ставится под сомнение ее поведение. Жертва ниже всего оценивается или больше всего принижается там, где в момент измере­ния ситуация такова, что жертва подверглась только половине своих страданий, или когда испытуемые не знают, что будет дальше. В этих двух случаях ничто не ослабляет неравновесия (иррациональность?) поля, в котором страдает жертва, будучи невиновной. Жертва принижается меньше всего в ситуации, когда в мо­мент измерения оценки жертвы испытуемыми они думают, что сеанс закончен и что страдания жертвы прекратились, или, особенно, в ситуации, когда считает­ся, что жертва, пережив отрицательное усиление, должна будет пережить поло­жительное подкрепление (вознаграждение после каждого успешного сочетания слов). В этих двух случаях в ситуации появилось что-то уравновешивающее не­справедливость первой части эпизода. Но наибольшее принижение жертвы, зани­женная оценка ее качеств происходит в том случае, если испытуемые слышали, как жертва сказала экспериментатору, что, несмотря на страх перед предстоящим страданием, она на него соглашается «из преданности и самоотречения». Под­твердив несбалансированность поля, жертва добавила еще более нарушающий равновесие элемент к уже имевшейся исходной неуравновешенности ситуации.

Эти результаты действительно удивительны. Конечно, ни в коей мере не пре­уменьшая их значение, следовало бы более тщательно проанализировать условия проведения эксперимента, в котором они были получены. Но какими бы удиви­тельными — и беспокоящими — они ни были, эти результаты, несомненно, с бес­пощадной правдивостью напоминают о некоторых межгрупповых взаимодейст­виях: например, о тех жертвоприношениях, которые стремятся оправдать не только в аффективном, но и в когнитивном плане, доходя в крайних случаях до отрицания их существования и историчности.