Она кивнула

– А разве маг – это не волшебник? Не колдун? Разве это не значит, что он был знаком с магией?

Офелия нахмурилась:

– А у вас там, откуда ты приехала, разве нет магов? Я слегка пожала плечами, не желая давать определенного ответа.

– Я считала, что они везде встречаются, но, видимо, это не так. Маг действительно знаком с колдовством, на самом деле он – высший волшебник, но он практикует черную магию. Мы с Перди считаем своим долгом всем рассказывать об отношении Богини к тем, кто знается с темными силами. – (Я слегка поморщилась. За последние двадцать четыре часа я достаточно наслушалась поучений Пердиты и лекций о могуществе викки.) – И она была уверена в том, что сможет помочь Венецианцу сойти с этого пути разрушения и убедить его принять нашу веру.

– Но он отказался, – закончила я.

– Отказался, и только неделю назад сестра наконец признала, что не сможет уговорить его покинуть путь зла. Отчасти поэтому она так расстроена – она собиралась уволиться, чувствуя, что не может работать на Венецианца. Он воплощал все то, что было ей наиболее отвратительно, но теперь… теперь она считает, что ее долг – остаться, по крайней мере до тех пор, пока не появится новый Венецианец.

Я захлопнула отвисшую челюсть, пытаясь сделать вид, что сохраняю остатки разума.

– Венецианец – это… э‑э‑э…

– Да, это положение, которое он занимал в Мире ином. А у вас нет такой должности? Нет, конечно же, только не в Штатах. У вас везде демократия. – Она улыбнулась. – Здесь мы придерживаемся старых порядков. Венецианец – это человек, обладающий наивысшим могуществом и контролирующий Мир иной в данной стране.

– Похоже на какую‑то магическую мафию. Вопреки моим ожиданиям Офелия не рассмеялась.

На лице ее появилось озабоченное выражение.

– Боюсь, что твое сравнение верно. Венецианец – тот, которого убили, – крепко держал в кулаке всю Францию. Никто не осмеливался перечить ему, он обладал невероятным могуществом. Те, кто имел глупость перейти ему дорогу, второй такой возможности не получали. Это был настоящий диктатор. Единственный способ не допустить повторения подобной ситуации – это сделать следующим Венецианцем одну из нас.