Городские беспризорные

Города, со времен развития удельных княжеств и до начала индустриализации, представляли со­бой, по сути, крепости с очень жестким контро­лем, и любые посторонние нищие и бродяги очень быстро выпроваживались стражей за заставы и рогатки. Поэтому беспризорность в те годы не представляла проблемы, а значительное число нищих и бродяг скапливалось в городе только в связи с бедствиями государственного масштаба. Таким бедствием был неурожай хлеба из-за дож­дей и успенских морозов 1601 г. «Свои» нищие были хорошо известны и были практически сплошь взрослыми людьми, малолетних бродя­жек охотно разбирали по домам, так как рабочих рук при общинном укладе всегда не хватало.

Обычно они работали в домашних ремесленных мастерских. С ростом городов количество калек, нищих и бродяг начинает резко расти. Еще бы! Наличие в городах большого количества приез­жих караванщиков, купцов, гостей упрощает до­бывание хлеба воровством и нищенством, позво­ляет легче затеряться в толпе и найти укромное убежище среди торжищ, разросшихся хозяйствен­ных пристроек, мостов, каналов. Дети, с самого начала бродяжничавшие сами по себе или отбившиеся от взрослых, начинают все чаще сплачиваться в пока еще немногочисленные группы. Однако основная часть беспризорных по-прежнему входит во взрослые криминальные сообщества.

В 1682 г. государство впервые обращается к идее комплексного решения проблемы бродяжниче­ства, попрошайничества и беспризорности, но

⁶⁸ Бердова О.В. Благотворительность и детское попечение в Костромской губернии в XIX — начале
XX в. // Благотворительность в России: Исторические и социально-экономические исследова­
ния. 2002. СПб., 2003. С. 193-196.

⁶⁹ Горнов В.А. Организация системы общественного призрения в России конца XIX века (www.rspu.ryazan.ru).

⁷⁰ Благотворительность в России: В 2 т. Т. 1. СПб., 1907. С. 30.

на. В большинстве губерний России сложилась довольно запутанная система организации призрения, когда одни и те же функции дублировали земства, городские органы местного самоуправления, сословно-корпоративные орга­ны поддержки и добровольные благотворительные общества, а также сохра­нившиеся от старых времен учреждения Приказа общественного призрения. Роль государства все больше уступает частной инициативе, проявляющей себя в меценатстве и филантропической деятельности. Многие знатные дворяне с удовольствием возглавляли и заседали в попечительских советах различных благотворительных обществ, деньги на которые давало купечество.

Общественное призрение в городах было поручено органам городского самоуправления. По «валовому» показателю их деятельность даже превыша­ла земскую. К середине 1890-х гг. около 80% всех расходов городов на обще­ственное призрение приходилось на города 34 губерний, где, в свою очередь, более 84% выпадало на долю Санкт-Петербурга, Москвы и Одессы (Херсон­ской губернии). В 1889 г. только в Москве насчитывалось 489 благотвори­тельных учреждений, из них 225 оказывали помощь взрослым, 198 — детям. 66 оказывали медицинскую помощь. Из 198 заведений для детей 42 состав­ляли детские приюты, 28 — заведений смешанного типа (с предельным ко­личеством интернированных детей) и 128 — училища и школы для прихо­дящих⁷¹. Московская городская дума в 1891 г. приняла Положение об участ­ковых попечительствах, а в конце 1894 г. начала финансирование первых 40 городских попечительств о бедных. В 1901 г. в Москве насчитывалось 197 заведений для детей (88 детских приютов, 44 заведения смешанного типа, 57 училищ и школ для приходящих и 8 заведений для неизлечимых больных, увечных и болезненных детей), к 1905 г. дополнительно открылись еще 44 за-

это еще не систематическая работа, а только осмысление вопроса и предложение возможных путей выхода из сложившегося положения. Вот что писал в то время Вселенский Собор 1682 г.: «Нынешнего 1682 года, по Указу Великого Госуда­ря и Великого Князя Феодора Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца велено построить две шпитальни или богадель­ни: одну в Знаменском монастыре, что в Китае, а другую на Гранатном дворе, что за Никитскими вороты. А на пропитание их, им даны будут вот­чины, которые были за Архангельским Владыкою, да вотчины ж, которые были за Знаменским мо­настырем; чтобы впредь по улицам бродящих и лежащих нищих (меж которыми многие притвор­ные воры, и всем здоровы и работать могут) не было. И то дело самое доброе и богоугодное; и каковое похвалы достойно, свидетельствует о том Божественное писание обоих заветов». «А когда такие увечные люди будут от бродящих притворных нищих разобраны, и ходить им по

улицам возбранится, тогда те здоровые нищие, также и дети их, которых множество великое по улицам бродят, и ничему их не учат, а возрастя. кроме воровства от таких бродящих людей невоз-

можно быти, принуждены будут хлеб свой зажи­вать работой, или каким ремеслом к общенарод­ной пользе. Потому, что всякая праздность не приводит человека ко иному, точию к злым делам и воровству».

⁷¹ БадяЛ.В. Исторический опыт социальной работы в России. М., 1994; Василькова Ю.В., Васильке-ва Т.А. Социальная педагогика. М, 1999; Благотворительная Россия: История государственной бла­готворительности в России: В 2 т. СПб., 1903; Благотворительность в России: В 3 т. СПб., 1907.

ведения (24 детских приюта, 16 смешанного типа и для приходящих, 4 —для неизлечимо больных)⁷². Были избраны 24 участковых попечителя и их то­варищи (заместители), утверждены предложенные ими члены советов по-печительств (от 4 до 10 человек). Попечительства разделили свои участки на более мелкие округа, где и велась непосредственная работа по призрению. Наряду с так называемыми «открытыми» формами призрения (профилак­тика нищенства и социальная реабилитация выявленных попечителями нуждающихся) в ведении городского самоуправления находились и «закры­тые» формы призрения (богадельни, приюты, столовые, библиотеки и т.д.)⁷³. Организация филантропической деятельности в Москве послужила образ­цом для других городов Российской империи.

1 сентября 1895 г. вышел указ императора Николая II об учреждении Попечительства о домах трудолюбия и работных домах. Согласно указу, де­ятельностью нового органа руководила супруга Николая II императрица Александра Федоровна. Только за три года Попечительство открыло 274 благотворительных учреждения, среди них Дом трудолюбия в Кронштадте, Первый Ольгинский приют трудолюбия в составе 37 учреждений и многие др. Ольгинские детские приюты трудолюбия предназначались исключитель­но или преимущественно для подготовки детей к трудовой жизни. «Основ­ною задачей приютов является призрение и воспитание остающихся без присмотра и пристанища детей обоего пола, с целью подготовки к самосто­ятельной трудовой жизни». При приеме детей в различные благотворитель­ные заведения учитывались (или не учитывались) пол, возраст, физические и умственные данные детей, сословное происхождение, законорожденность, вероисповедание, необходимость в специальном воспитании. В соответ-

«О нищетских детях, робят и девок, которые так­же по улицам бродят милостины просить, надоб­но Великого же (осударя Указ учинить. А в иных государствах, таким построены дворы, в которых перво изуча их грамоте, научают ремеслу, како­му кто похочет, или отдают мастерам их учить по домам; а девок отдают по монастырям для уче­ния ж. И изуча, и в лета совершенные пришед, как может хлеб свой зажить, и себя с женою прокор­мить, отпускают на волю. Или купя дворы тем, поженят. И от таких людей и впредь уж во градех прибыток, а воровства от таких опасаться нече­го, потому, что ему уже способ, чем сыту быть, дан».

Однако меры так и не были приняты. Процесс роста крупных городов ускоряется, особенно быстро развивается Москва. Количество бродяг, нищенствующих взрослых и детей, стремительно растет. Ситуация становится тревожной и начи-

нает угрожать интересам государства. Меры, при­нимаемые Софьей Алексеевной и Петром I, были преимущественно направлены на силовое реше­ние проблемы. Отловленных детей помещали в монастырские хозяйства, отправляли в приписан­ные государству села, а при Петре — на фабри­ки и в потешные полки. Первую специальную службу — Приказ общественного призрения, ве­давший всеми делами касавшихся обнищавших и убогих, взрослых и детей, — создает, под влияни­ем Ивана Ивановича Бецкого, императрица Ека­терина II. В то же время начинает строиться Мос­ковский воспитательный дом (ныне Академия РВСН им. Петра Великого), и, в числе прочих, туда предполагалось устраивать на воспитание как зазорных младенцев, так и малолетних бродя­жек.

Сокращено по источнику: Рудов А. Беспризорная Россия // Индекс/Досье на цензуру. 17/2002.

⁷² Мельников В.П., Холосшова Е.И. История социальной работы в России. М., 1998.

⁷³ См.: Сб. сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных уч­
реждений в С.-Петербурге и Москве. СПб., 1899; Бахрушин С. Организация попечения о бес­
призорных детях в Москве. М., 1916; Максимов Е.Д. Очерк частной благотворительности в Рос­
сии. СПб., 1897-1898.

ствии с этим составлялась программа воспитания, образования и обучения детей трудовым навыкам, определялись ремесла⁷⁴.

В 1902 г. Ольгинский детский приют был открыт в Костроме⁷⁵. В него при­нимались дети обоего пола, без различия вероисповедания, сословия и зва­ния, способные по своим силам к работе, не младше шести лет (в приюте они могли оставаться до 15 лет, девочки — до 16). Как правило, дети принима­лись по указаниям благотворительных обществ, частных и должностных лиц (городских судей, земских начальников, чинов полиции, фабричных инс­пекторов и т.д.). В случае необходимости о ребенке собирались сведения, уточнялась степень нужды родителей (если таковые имелись). Дети в при­юте содержались скромно и просто, с тем чтобы приготовить их к трудовой жизни⁷⁶. С этой целью дети ежедневно приучались соразмерно возрасту к кре­стьянским работам, преимущественно огородничеству и садоводству; их обу­чали несложным ремеслам и рукоде­лию (девочки — плетению кружев), а также домашним работам (шитью пла­тья и белья, вязанию, уборке комнат, стирке и пр.). В приюте воспитанники проходили курс одноклассной школы. В свободное время устраивались религиозно-нравственные чтения с пока­зом иллюстраций. Два раза в неделю проводились бесплатные уроки пения. Особое внимание обращалось на физическое развитие. Выпускники снаб­жались соответствующим документом о пребывании в приюте, комплектом белья и платья. Правление приюта по возможности помогало своим выпуск­никам, следило за их судьбой⁷⁷.

В 1911 г. в Костроме было 8 детских приютов, а в губернии их насчитыва­лось 13. Сельские приюты открывались при активной помощи благотвори­телей. Например, в Нерехтском уезде в 1901 г. на средства Н.И. Симонова (5 тыс. руб.) был открыт Яковлевский детский приют на 25 человек для де­тей крестьян 2-го земского участка, не имеющих родителей и средств на вос­питание. Детские приюты содержались городскими благотворительными об­ществами: Костромским попечительным о бедных комитетом — с 1869 г. 23, Нерехтским — с 1897 г., Галичским, Макарьевским (при богадельне) — с

⁷⁴ См.: Ольгинские детские приюты трудолюбия. 1895—1910гг. СПб., 1911; Ольгинский детский приют
трудолюбия, с. Можга (Вятк. губ.). Исторический очерк Ольгинского детский приют трудолюбия
в селе. Можге, Елабужского уезда, Вяткой губернии. (1899—1909). СПб 1910; Ильяшевич Н.П. Крат­
кий исторический очерк 50-летней деятельности приюта принца П.Г. Ольденбургского: 1846—1896
гг. СПб., 1898; Инструкция нянькам/Детская больница принца П.Г. Ольденбургского. СПб., 1871;
Приют принца Ольденбургского: Краткий отчет. СПб., 1909; Приют принца Ольденбургского.
СПб., 1913; Скачков И.А. Краткий исторический очерк детского приюта принца Ольденбургского.
СПб., 1883; Устав попечительского общества об Ольгинском детском приюте трудолюбия в г. NN
[Типовой]. Вятка, 1899.

⁷⁵ Инструкция Комитету попечения об Ольгинском детском приюте трудолюбия. Кострома, 1902. С. 3.

⁷⁶ Ольгинские детские приюты трудолюбия. 1895—1910 гг. Спб., 1911.

⁷⁷ Бердова О.В. Благотворительность и детское попечение в Костромской губернии в XIX — начале
XX вв. // Благотворительность в России: Исторические и социально-экономические исследова­
ния. 2002. СПб.: Лики России, 2003. С. 193-205.

1901 г. 24, церковно-приходскими попечительствами и братствами. Кост­ромское епархиальное попечительство о бедных духовного звания брало на себя заботу о сиротах в виде опекунства⁷⁸.

В детском приюте Костромского Богоявленско-Анастасиина женского монастыря, 2000 г.

Самым активным в Костроме было общество «Помощь детям»⁷⁹, работав­шее с 1899 г., среди учредителей которого были учителя, врачи, земские де­ятели. При нем были устроены ясли-приют, находившиеся под наблюде­нием врачей губернской земской больницы, которые бесплатно лечили де­тей. Благодаря крупным пожертвованиям обществом для яслей был приобретен дом. В 1905 г. была ассигнована значительная сумма на органи­зацию бесплатных обедов для детей костромской бедноты. Общество забо-

⁷⁸ Бердово О.В. Указ. соч.

⁷⁹ Костромское общество «Помощь детям»: Устав. Кострома, 1901.

тилось о полноценном отдыхе детей бедных родителей, для чего в пределах Костромской губернии были основаны летние колонии для учащихся со слабым здоровьем. На отдых на арендованную Обществом загородную дачу принимались дети из бедных рабочих семей, которые из-за плохого пита­ния и тяжелого образа жизни нуждались в укреплении здоровья. За время своего существования, с 1900 по 1915 г., общество сумело объединить идеей благотворительности провинциальную интеллигенцию и богатых горожан, привлечь капиталы, а также внимание и силы городского самоуправления, земств и общественности к проблеме положения детей и объединить их уси­лия в оказании помощи детям⁸⁰.

Во второй половине XIX в. в стране активно развивается благотворитель­ность, а сеть общедоступных больниц, школ, приютов, столовых, мастерских, училищ охватывает практически всю Россию. Всего к началу XX в. в России насчитывалось 7 349 благотворитель­ных обществ и 7 505 благотворительных заведений, т.е. 14 854 благотвори­тельных учреждения. Их средства (недвижимость, капиталы, ежегодные доходы) составляли 404 843 798 руб., из которых недвижимость оценивалась в 142 246 495 руб., а капиталы, проценты с них, доходы от недвижимости, членские взносы и др. — в 262 597 303 руб. Доходы всех учреждений в 1897 г. составили 59 311 787 руб., расходы — 48 574 455 руб. Общее число лиц, при­бегнувших к благотворительной помощи в течение 1899 г., исчислялось 7 млн человек. При этом благотворительные общества оказали содействие 1,8 млн, а заведения — 5,2 млн человекам⁸¹.

Правительство поощряло богатых людей делать всевозможные пожерт­вования. Именно благотворительность часто открывала возможности для получения государственных чинов, орденов, званий и прочих отличий. Чины и ордена повышали общественный престиж и респектабельность но­вых буржуа и старых аристократов.

Уже в конце XIX в. по масштабам пожертвований купцам не было рав­ных. К началу XX в. только в Москве существовало 628 «богоугодных» заве­дений (приюты, школы, богадельни, ночлежные дома, столовые и т.п.), по­строенных и содержащихся во многом на деньги купечества. Крупнейши­ми благотворителями были московские купцы Алексеевы, Бахрушины⁸², Капцовы, Копейкины-Серебряковы, Лепешкины, Лямины, Морозовы, Рукавишниковы, Третьяковы, Шаповы и другие, выделявшие сотни тысяч рублей. Сиротский приют имени братьев Бахрушиных принимал мальчиков в возрасте от 4 до 8 лет. Он ставил целью «бесплатно давать религиозное,

⁸⁰ Соболева О.Ю. Региональные легальные общественные организации на рубеже XIX-XX вв. (1890—
1914 гг.): На материалах Костромской и Ярославской губерний: Дис... канд. ист. наук. Иваново,
1993.

⁸¹ Водопьянов Е. «Доставление бедным людям пособий всякого рода» (http://www.sbornet.ru).

⁸² Бахрушины получили общероссийскую известность как выдающиеся коллекционеры, меценаты,
ученые. А.П. Бахрушин (1853-1904) завешал в 1901 г. свои коллекции (25 тыс. книг, рисунков,
картин, изделий из бронзы, собрание миниатюр и т. п.) Историческому музею. Только с 1892 по
1912 г. Бахрушины пожертвовали 4 млн рублей. В 1912 г. они ассигновали 551 тыс. рублей на пост­
ройку приюта для беспризорных детей, а в 1915 г. — 500 тыс. на постройку Народного дома и учеб­
но-ремесленной мастерской. Кроме того, сотни тысяч рублей выделены на устройство сельскохо­
зяйственного приюта, стипендии московским студентам, в пользу церквей и монастырей.

нравственное и физическое воспитание и практическое ремесленное обра­зование бедным детям мужского пола, покинутыми родителями, и сиротам преимущественно московских жителей».

К концу XIX в. уже сформировались основные формы оказания благо­творительной помощи детям: призрение, воспитание и обучение. Сюда вхо­дили: приюты, ясли, детские сады, убежища и т.д., заведения для постоян­ного и временного проживания детей; профессиональные и ремесленные школы; исправительно-воспитательные заведения; школы и приюты для слепых, глухонемых детей; общежития для учащихся; детские больницы и лечебницы; материальная помощь учащимся.

Для достойного увековечения 300-лет­ней годовщины Дома Романовых был образован Романовский комитет для призрения сирот сельского населения, принятый затем под высочайшее по­кровительство. Средства комитета и его отделений состояли из членских взносов, частных сборов и пожертвова­ний в виде как движимого, так и недви­жимого имущества и дополнялись ассигнованиями из средств Государствен­ного казначейства. Из этих сумм выдавались пособия на содержание воспи­танников-сирот в трудовых приютах от 12 до 17 лет.

В конце XIX в. на Алтае существовали несколько приютов для сирот и бедных детей. В городе Барнауле в 1884 г. был открыт Мариинский женский приют для сирот. Он был основан винозаводчицей Судовской. Капитал, пожертвованный Судовской, на проценты которого и содержался приют, в 1888 г. составил 14 195 рублей. В селении Улоль Бийского округа был открыт «приют для инородческих сирот». Его построила и содержала на свои сред­ства Алтайская духовная миссия. В 1885 г. в приюте жили и обучалась 8 маль­чиков и 20 девочек, с содержанием каждого на 40 руб.⁸³

Конец XIX и начало XX в. вошли в историю России движением Откры­того общественного призрения, уникального по своей гуманной сути, про­думанности сети учреждений по воспитанию и обучению убогих детей и подростков, в том числе умственно отсталых. Само слово «убогий» понима­лось тогда однозначно: у Бога. Отсюда и отношение к умственно отсталому человеку: обидишь убогого — Бога обидишь. Не обижали. Только в одном Санкт-Петербурге в 1916 г. было создано более 100 приютов для детей с раз­ной степенью умственной отсталости, включая «генетических идиотов», т.е. тех, кого мы сегодня считают «необучаемыми» и участь которых определе­на раз и навсегда — психоневрологический интернат⁸⁴. Не гнушалась тогда помогать убогим детям жена последнего императора России, а княгиня Ольга Апраксина стояла во главе Попечительного совета, куда входили са­мые просвещенные умы России. 3 тыс. золотых рублей единовременно вно­сил член такого Совета, чтобы числиться им пожизненно.

⁸³ Беляков В.В. Сиротские детские учреждения России. М., 1993; Обзор 50-летнего существования
Дома призрения малолетних бедных. СПб., 1866; Селиванов А.Ф. Воспитательные, сиропительные
и сиротские дома, приюты для подкидышей, приюты для малолетних. СПб., 1907.

⁸⁴ Кривошеи Б. Призрение или презрение? // На дне. 1998. № 8.

В 1902 г. А.А. Абрикосова внесла 100 тыс. руб. на устройство бесплатного родильного приюта; СВ. Лепешкин перевел в 1914 г. 200 тыс. Московскому университету; в 1899 г. Рахмановы ассигновали 200 тыс. на устройство тубер­кулезного санатория; И. П. Воронин завещал в 1905 г. 400 тыс. на устройство богадельни; А.И. Коншинав 1913 г. передала Москве дачу в Петровском пар­ке и 300 тыс. для организации санатория и «дома матери и ребенка»; 200 тыс. на благотворительные цели выделил торговец пушниной П.П. Сорокоумов-ский. Было немало крупных анонимных переводов лечебным и учебным учреждениям. В 1898 г. В.Е. Морозов выделил 400 тыс. на строительство бесплатной детской больницы на 150 коек⁸⁵. С именем Г.Г. Солодникова свя­зано самое крупное пожертвование за всю историю благотворительности в России, составившее 21 млн рублей. Это все его богатство, которое он, за вычетом 800 тыс. родственникам, заве­щал на общественные нужды: треть — на устройство в губерниях Тверской, Архангельской, Вологодской и Вятской земских женских училищ; треть — на учреждение в тех же губерниях и в го­роде Серпухове мужских и женских профессиональных школ и родильного приюта; треть — на постройку домов с дешевыми квартирами в Москве.

Один из мотивов благотворительности русских предпринимателей — традиционное религиозное сострадание к сирым и убогим. Отсюда выделе­ние средств на богадельни, приюты, ночлежные дома. То была типичная форма буржуазной благотворительности, отличавшаяся от обычной подачи милостыни лишь своим масштабом. Многие капиталисты были чрезвычайно набожными людьми.

Наряду с государственными, земскими и городскими благотворительными учреждениями помощь детям-сиротам оказывали филантропические союзы и общества, этно-конфессиональные, ориентированные на помощь в среде ди­аспоры, и сословно-корпоративные организации, которые выступали как уч­реждения адресной социальной помощи. Наиболее заметной была деятельность протестантских и еврейских общин, которые обер-прокурор Святейшего Си­нода К.П. Победоносцев ставил даже в пример: «Евреев в России миллионы, у них бедных мало, а нищих почти нет, так как у них есть похоронные братства, кагал и т.п. Немцев у нас тоже много, и между ними бедных тоже почти нет, так как у них похоронные и всякие прочие вероисповедные кассы заведены... У православного же простого народа... общественное призрение возложено за­коном, и действующим, и проектируемым на сельские и волостные общества, мещанские и ремесленные сословия, то есть на гражданские учреждения, а не на вероисповедную единицу православной России»⁸⁶.

По различным данным к началу XX в. в России было от 11 до 14 тыс. бла­готворительных обществ и заведений. Если благотворительные общества помогали просителю в момент обращения, то благотворительные заведения, помимо разовой помощи нуждающимся, давали приют и пропитание тем, кто в них проживал на постоянной основе⁸⁷.

⁸⁵ БохановЛ.Н. Коллекционеры и меценаты России. М., 1989. С. 5-172.

⁸⁶ Победоносцев К.П. Организация общественного призрения в России. СПб., 1898. С. 50.

⁸⁷ Попов В.М. Государственное и частное призрение детей в дореволюционной России. М., 2000.

Образование вообще и профессиональное — в первую очередь — призва­но было играть, как справедливо отмечает В.А. Горнов⁸⁸, роль социального амортизатора, выполнять компенсаторную функцию. Соединение образо­вательных функций и мер социальной помощи свидетельствует об эволю­ции общественного призрения от простой филантропии к современным формам социальной поддержки, основанным на идее ресоциализации че­рез освоение новых видов деятельности. Образование служило воспроизвод­ству социально-профессиональной структуры общества, а призрение — поддержанию единства социума, интеграции его членов на основе общей деятельности (социальной помощи). Обычно и то и другое направлялось и регулировалось гражданским обществом, но в кризисные и переходные эпо­хи возрастала роль государства.

В 1901 г. вышло три тома сборника «Благотворительные учреждения Рос­сийской империи». К 1899 г., в России насчитывалось 7 349 благотворитель­ных обществ (примерно шесть обществ на 100 тыс. населения), из них 50,3% были общественными⁸⁹. Общества имели свои уставы, которые утверждались Министерством внутренних дел, а капиталы содержали обычно в ценных бумагах. Устанавливались членские взносы, сумма которых могла быть уве­личена в большую сторону в случае необходимости.