Две фазы феноменологии

того, зеленого и т.д., предшествующее любой теории ощущения. Ассоциативная психология вообще не интересуется сущностной полнотой чувственно переживаемого мира, но лишь причинно-аналитическим объяснением частного факта в его проявлении. С этой оптической точки зрения феноменальное богатство мира может и должно быть по возможности полно редуцировано к немногим элементам, которые могут подчиняться аксиоматике классической механики.

С возникновением наук о духе метод объясняющей редукции так же, как он прежде применялся к чувственным качествам и гештальтам значения, теперь применяется к целым смысловым гештальт-ком-плексам, таким, как религия, искусство, право, государство и т.д. Так, например, право и государство у Гоббса объясняются социологически как механический результат страха и насилия. Религия у Юма аналогичным образом психологически редуцируется к страху.

Здесь, таким образом, намного яснее, чем в случае чувственных качеств или отдельных значений слов, в силу словно бы сжатой жизненной значительности [Lebensbedeutsamkeit], которая дает о себе знать в качестве указанных феноменов в структуре нашего мира, обнаруживается, что феноменальное бытие миром [Welt-sein] упускается, с самого начала редуцируется к чему-то иному. Объяснение воспринимается здесь как окончательное разъяснение, как разоблачение по формуле «не что иное, как...».

Сказанному до сих пор можно было бы возразить, что здесь учитывается только натуралистически-номиналистическая тенденция современной истории духа, но не так называемая рационалистически-идеалистическая тенденция в естественном праве, у Лейбница и т.д. На это можно ответить двояко: во-первых, речь у нас идет не о том, чтобы дать картину ученых философских мнений, а, скорее, характеристику того, что Новое время разработало в качестве метода эмпирической науки. Для того, чтобы понять, как - несмотря на великое движение немецкого идеализма - исторические науки о духе, расцветшие со времен Гер-дера и романтиков, вновь поддались в 19-м веке позитивистской тенденции редукционизма, необходимо прежде всего отметить, что причинно-аналитический метод объяснения был единственным разработанным методом эмпирического исследования. После крушения идеалистической спекуляции ему суждено было овладеть идеей развития немецкой науки о духе, включая языкознание, а на саму эту науку - там, где она стремилась быть антиматериалистической, - наложить отпечаток позитивистского метода. Во-вторых, помимо этого можно указать, что даже в пределах систематики великих идеалистических систем (несмотря на прагматику «интеллектуального созерцания») метод объясняющей редукции играл ведущую роль и заслонял бытие феноменов.