Ясперс Карл

Экзистенциализм Карла Ясперса исходит из пограничных ситуаций, в которых человек сталкивается с неминуемым и неизбежным, например со смертью, болезнью, страданием, виной, случайностью. Однако, не сам факт опасности, а его осознание, понимание того насколько существование индивида является хрупким и конечным составляет суть пограничных ситуаций. Именно в них может проявиться («озариться», «высветлиться») экзистенция. Размышление о них Ясперс назвал философствованием, делая акцент на незавершенности, открытости этого процесса, в котором вопросы преобладают над ответами. Сама философия рассматривалась им как попытка постигнуть разумом господствующее в действительности неразумное и понять его как источник высшей разумности. Философствование – это «деятельность, которая производит внутреннее содержание человека и не может знать своего конечного смысла». Поэтому философия – это «для данного момента завершенное сознание бытия, знающее, что оно в своем притязании не может удержаться как окончательное».

Итак, философия дает ориентиры для поведения в мире, она позволяет «высветить» экзистенцию, приблизить человека к трансценденции, совершить «скачок к безусловному бытию». Для достижения этого бытия необходимо пройти три этапа трансцендирования: ориентацию в мире (осознание ограниченности только предметного его истолкования); прояснение (озарение) экзистенции (осознание души); чтение шифров трансценденции. Последний этап и является задачей философии, связанной с пониманием Бога. Не понятийные аппарат, не рассудок, а поиск смысла бытия и есть ядро философии. Однако, философская вера является продуктом разума, а не откровения, как вера религиозная. Таким образом, Ясперс подчеркивает связь между разумом и экзистенцией, для него «каждый из этих моментов оказывается утраченным, если утрачивается другой». Экзистенция есть источник бытия, разум таким источником не является, но без него экзистенция, «опирающаяся на чувство, переживание, слепой порыв, инстинкт и произвол, становится слепым насилием». (Здесь налицо полемика с Ницше и Кьеркегором, противопоставляющим разуму иррациональную веру). Практический опыт и возможность наблюдать идеологию и практику нацизма привели Ясперса к переосмыслению понятия веры. Для него вера может существовать только в союзе с разумом. «Веру отнюдь нельзя рассматривать как нечто иррациональное. Эта полярность рационального и иррационального, напротив, запутала проблему экзистенции… То, что дух сознательно созидал себя на почве иррационального, было концом духа… Основой нашей веры не может быть то, что в своей сущности только негативно, иррационально, что ввергает во тьму безрассудства и беззакония. Философская вера, вера мыслящего человека всегда отличается тем, что она существует только в союзе со знанием. Она хочет знать то, что познаваемо, и понять самое себя».

Решить вопрос о связи разума и экзистенции Ясперс пытается на почве коммуникации. «Сравнение человека с животными указывает на коммуникацию как универсальное условие человеческого бытия. Она настолько составляет его всеохватывающую сущность, что все что есть человек и что есть для человека…обретается в коммуникации». Без нее невозможна свобода.

Итак, экзистенция не может быть опредмеченной, но она может сообщаться с другой экзистенцией, так возникает реальность особого рода - экзистенциальная коммуникация, являющаяся способом соединения разума и экзистенции.

Экзистенция как бытийное ядро личности открывается через пограничные ситуации. Наиболее яркий пример такой ситуации – смерть. Но «смерть как объективный факт эмпирического бытия еще не есть пограничная ситуация». Обычно человек забывает об опасности или сознательно отвлекается, погружаясь в повседневные хлопоты. Но по мере реализации своих жизненных целей он обнаруживает ненадежность мира, собственную беззащитность, перед ним раскрывается трагичность человеческого бытия. Это «отрезвляет» человека и заставляет задуматься о неизбежном и о том, где обрести опору и смысл жизни. Выход Ясперс, как сказано выше, видит в коммуникации: «один я погружаюсь в заточение, только вместе с другими в движении к взаимному сближению могу я открыться». Сближение с другими позволяет обрести себя. Но прежде чем вступить в общение нужно стать собой. Внутреннее раскрытие себя другому и стремление понять его связано с риском, поскольку каждый раскрывает свои слабости. Но «осознание риска остается во времени условием растущей свободы. Оно исключает непоколебимость уверенности, запрещает обобщение как требование ко всем и препятствует фанатизму». Именно готовность к опасности воссоздает подлинное бытие. Экзистенция действительна как свобода: «Я есть, пока я выбираю»,- пишет Ясперс. Он противопоставляет слепому произволу «самозаконодательство».

Смысл философии по Ясперсу в создании путей общечеловеческой коммуникации между странами и веками поверх всех границ. Возможность этой связи времен обеспечивает осевое время (8-3 вв. до н.э.). Это период, когда одновременно действовали первые греческие философы и основатели религиозных традиций Азии. Ясперс характеризует основное время так: «В Китае жили тогда Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других. В Индии возникли Упанишады, жил Будда; в философии в Индии как и в Китае,- были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, до материализма, софистики и нигилизма; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом; в Палестине выступали пророки – Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя; в Греции – это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, Фукидида, Архимеда».

Новое сводится к тому, что перед человеком «открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания…». В этот период люди осознали себя, собственные возможности, подлинную ответственность; локальные истории сменились всемирно-историческим процессом: «Это общее изменение человеческого бытия можно назвать одухотворением. Человек более не замкнут в себе. Он неведом для самого себя, а потому открыт для новых безграничных возможностей». Именно эта открытость способствует подлинной коммуникации, укрепляет связи между людьми, воссоздает духовное единство.

Ясперс постоянно обращается к проблеме истории. Он стремится найти исторические истоки современности, восстановить разорванную связь времен, найти нити, соединяющие современное человечество с его прошлым. Он размышляет над судьбой современного человечества, обсуждая вопросы науки, техники, индустриальной цивилизации, послевоенной ситуации в Европе. Прошлое должно дать ответ о том, какие возможности для современного развития оно содержит. «…Взгляд на человеческую историю ведет нас к тайне нашего человеческого бытия… Тот факт, что мы вообще имеем историю, что благодаря истории мы суть то, что мы суть…позволяет нас спросить: откуда она происходит? Куда она ведет? Что она означает?»

Ясперс не согласен с популярной в Европе теорией культурно - исторических циклов, предложенной О. Шпенглером и развитой впоследствие А. Тойнби. Он полагает, что человечество имеет единое происхождение и единый путь развития. Ясперс возражает против переноса на историческую реальность биологических аналогий. Критикует он и материалистическое толкование истории, предложенное марксизмом, согласно которому определяющую роль в развитии общества играют экономические факторы. Не отвергая их значение Ясперс указывает, что история как человеческая реальность определяется в наибольшей степени факторами духовными, среди которых главную роль играют те, что связаны экзистенциальной жизнью.

Пробуждение духа по Ясперсу является началом истории. Его идея проста: подлинная связь между народами – не природная, не родовая, а духовная. Истинная же духовность рождается перед лицом «абсурдных ситуаций», ставящих перед человеком «последние вопросы». Только тут общение выходит на экзистенциальный уровень. Факт того, что напряженные очаги духовной жизни возникли одновременно в разных, далеких друг от друга культурах укрепляет Ясперса в вере в единство человечества. «Тем, что тогда свершилось, что было создано и продумано, человечество живет по сей день. Каждый его новый подъем сопровождается обращением, возращением к осевой эпохе, всякий духовный взлет может быть назван ренессансом осевой эпохи». Ясперс полагает что единство земной истории проистекает из таинственного, трансцендентного, неземного источника. Он подчеркивает, что «хотел бы воспрепятствовать удобному и ничего не говорящему пониманию истории как постижимого и необходимого поступательного развития человечества». Далее Ясперс пишет: «Я хотел бы сохранить вопрос открытым и оставить место для новых познавательных подходов…Удивление перед тайной само является плодотворным познавательным актом и источником дальнейшего исследования».

Ясперс критикует просветительске представление о всемогуществе разума, полагая что оно побуждает самоуверенность человека-завоевателя, опасную и для природы и для самого человека, ибо ведет к трагическим попыткам перекроить мир согласно рациональным схемам.

Он ограничивает разум, чтобы дать место вере, истинное единение по Ясперсу основано на незнании: люди, объединенные вокруг трансцендентной тайны, исполнены смирения и удивления, а не фанатизма и самоуверенности.

Ясперс указывает, что если человечество забудет о своей общности в судьбе и вере, отречется от этих духовных ценностей, спасающих его в самых трудных, пограничных ситуациях, то возможность общения и понимания будет утрачена, что может привести к мировой катастрофе, ядерной войне или экологическому катаклизму. Отсюда вывод – проблема общечеловеческих ценностей, взаимопонимания, открытости друг другу различных типов народов, религий, обществ – жизненная необходимость. У философии, следовательно, появляется новая функция – связать всех людей с помощью философской веры, которая будет служить противоядием от рационалистических утопий, разрушительных по своей природе.

Высказывания Ясперса:

«Философская вера есть вера человека в свои возможности, в них дышит свобода».

«Для нас исчезает человек тогда, когда в расовой теории, психоанализе, марксизме он объявляется понятным или доступным пониманию в целом как предмет исследования, также теряется для нас и задача человеческого бытия в представлениях об идеале человека».

«Человека нельзя выводить из чего-то другого, он – непосредственная основа всех вещей. Понимание этого означает свободу человека, которая в любой другой тотальной зависимости его бытия утрачивается и лишь в этой тотальной зависимости полностью обретает себя».

«Мир бездонен. Однако человек находит в себе то, что не находит нигде в мире, -нечто непознаваемое, недоказуемое, всегда непредметное, нечто ускользающее от всякой исследовательской науки: свободу и то, что с ней связано».

«Свобода человека неотделима от осознания конечности человека».

«Из всего живого только человек знает о своей конечности… Он обнаруживает, что находится в отчаянном положении, но так, что этим ему предъявляется настойчивое требование возвысится посредством свободы. Этим объясняется, что описания человека отличаются поразительной противоречивостью, что в нем видят то самое ничтожное, то самое великое существо».

«Идеала человека не существует но существует идея человека. Идеал рушится, идея ведет вперед. Идеалы могут быть как бы схемами идей, путевыми знаками. Такова истина наших великих философских образов – образ благородного человека в Китае, мудреца у стоиков. Они побуждают к развитию, но не дают завершения».

«Великий идеал человека невозможен, потому что человек не может быть завершен».

«Подлинная ценность человека заключается… в исторически единичном человеке, который не может быть заменен и замещен».

«Высокомерная убежденность в абсолютно истинном уничтожает истину в мире».