Глава 14. Свидание

Том сидел за столиком в полном суетившимися людьми торговом центре, и, словно выступая против этой сумасшедшей активности, лениво потягивал кока-колу из картонного стаканчика. По левую сторону размещалась большая компания громко смеющихся подростков, которые, впрочем, никакого беспокойства самому Трюмперу не приносили. Девушки украдкой кидали на него томные взгляды и настолько «тихо» обсуждали парня, что до Тома долетали отдельные фразы, заставляя его улыбаться непосредственности этих юных особ.
Он в очередной раз зевнул, прикрывая рот ладонью, и хмыкнул от комментария одной из девушек: «Какой интеллигентный». Парень послал миловидной шатеночке, которой едва ли исполнилось шестнадцать, смеющийся взгляд, заставляя ее покраснеть и утихнуть. Надо сказать, Том был весьма доволен собой, его самолюбие мурлыкало, греясь в лучах сомнительной популярности, и он даже стал размышлять, а рискнет ли кто-то подойти к нему. В этот момент соседний стул с грохотом проехал ножками по кафельному покрытию, и на него плюхнулось нечто, слегка растрепанное и нахмуренное. Следом за фееричным появлением Каулитца, на стол с громким хлопком приземлилась огромная книга, которой, если хорошо постараться, можно было, пожалуй, и убить.
- Отвратительно, - слишком громко сказал Каулитц, вызывая повышенное внимание подростков за соседним столиком. Девушки, заметив еще одного красавца, хотя и странного, оживились не на шутку. Том, скосив на них взгляд, уперся щекой о кулак и иронично посмотрел на недовольного парня.
- И тебе привет, - улыбнулся. - Полчаса.
- Это был отвратительный день! – не обратил никакого внимания на приветствие и реплику Трюмпера Билл.
- Полчаса твоего опоздания тоже не казались мне восхитительными, можешь поверить.
- Я просто удивлен, как ты умудрился не встретить одну из твоих симпатичных знакомых, - саркастично хмыкнул Каулитц.
Том закатил глаза, снова с непроницаемым лицом отхлебнул кока-колы и взглядом указал на столик с подростками, которые неприкрыто пялились на парней.
- О, ну, я бы не был столь уверенным в этом на твоем месте.
Билл смерил взглядом смутившуюся от последних слов компанию, которая уже через пару секунд снова начала что-то громко обсуждать. Трюмпер, избавившись от шести пар глаз, довольно улыбнулся и перегнулся через стол, оставляя на губах Билла мимолетный, но приятный поцелуй. Вернувшись обратно, Том сложил руки почти возле Каулитца и лег на них, смотря снизу вверх на Билла и счастливо щурясь. Его парень ответил тем же.
- Мы сегодня попадем в кино? – мурлыкнул Трюмпер. Каулитц скривился.
- Тебе не кажется, что мы пропустили все сеансы, которые только могли?
- О, нет, мне так совсем не кажется, - Том снова вернулся к стаканчику с колой и пафосно покачал головой.
- Это почему же?
- Это потому, что я совершенно справедливо перестраховался и назначил встречу за час до фильма, - довольно выдал Трюмпер, наблюдая хмыкнувшего Каулитца, и торжествующе улыбнулся.
- Какая предусмотрительность. Сам ты, я так понимаю, пришел позже?
- Какой ты проницательный, - в тон ему ответил Том. - За полтора месяца дивных встреч с тобой трудно было не привыкнуть.
- И зачем тогда жаловался?
- Мечтал, что в тебе проснется совесть. Увы, - сокрушенно вздохнул Трюмпер, – следовало бы похоронить ее окончательно и помянуть бокальчиком коньяка.
- О, в тебе сегодня проснулось чувство юмора? – недовольно проворчал Билл. – Неудачно, надо сказать.
- Успел придумать несколько шуток, пока ждал тебя, - проигнорировал критику Том.
- Остается радоваться, что ты не приехал вовремя.
- Пожалуй, - легко согласился Трюмпер. - Мы идем за билетами. И, стесняюсь спросить, ты взял эту штуку в целях самообороны или так… мускулы покачать? – парень кивком указал на огромную книгу, которая на какое-то время осталась забытой. Билл скосил на нее взгляд.
- Забочусь о твоем теле – продряхнешь ведь без меня, - невероятно подло улыбнулся Билл, наблюдая как Трюмпер с опаской отодвинул книгу подальше от себя с видом человека, который в любом случае отказывается таскаться с ней хотя бы две минуты.
- Я искренне тронут, но откажусь.
Каулитц хмыкнул и тяжело вздохнул.
- Натали снова пытается свести меня со своей кузиной. Очень настойчиво, прям достала уже.
- Я пока не вижу связи, но мне уже можно начинать ревновать?
- Только если бы кузина оказалась симпатичным парнем. А связь самая простая – как только эта приставучая женщина выпытала, что я иду в этот торговый центр, она тут же решила воспользоваться мной в качестве курьера, под отговоркой, что не отдала эту хрень кузине, работающей здесь в книжном. Отбивался я от нее долго, но поскольку итак опаздывал, вынужден был наплевать на груз и потащиться с этой чертовой книгой, которая по идее должна быть мостом между мной и Сьюзи.
- Ты хоть видел ее?
- О, конечно, как бы эта милая особа тогда бы влюбилась в меня? Женский коллектив – это просто сборище каких-то свах, всеми силами пытающееся сделать мою личную жизнь не только счастливой, но и непременно натуральной. То, что мой организм на женщин не реагирует, этих милых фрау (молодых и не очень) волнует крайне мало.
- Брось, они же хотят как лучше. К тому же, Сьюзи мне искренне жаль, в таком случае, - сказал Том, поднимаясь следом за Биллом.
- Это почему же? – поднял бровь Билл, подхватывая книгу и таки всучивая ее Трюмперу, лишь вздохнувшему на это.
- Потому что мой, - довольно улыбнулся парень и прижал Каулитца свободной рукой к себе за талию, тут же зарываясь носом в черные волосы и невесомо целуя в ухо. У Билла екнуло сердце и он, чтобы не выдать эмоций, очень тихо и неуверенно фыркнул на такое заявление, но послушно затопал за Томом, ведущим его в книжный магазин.
Сьюзи показалась Трюмперу крайне рассеянной и несчастной персоной, смотрящей на Билла едва ли не как на Господа-Бога отчаянными, большими глазами, искренне полыхающими надеждой и грустью. Девушка была не то чтобы красивой, но все же искренней и влюбленной, а грубый и недовольный тон Каулитца только заставлял угасать ее румянец. К концу непродолжительного разговора она была уже мертвецки бледной, особенно из-за того, что Билл слегка резко сказал больше не просить сводить его с ней. Том даже убрал руку с его талии и побыстрее вытолкал своего парня из магазина, улыбнувшись на прощание едва ли не рыдающей девушке.
- Слушай, я, конечно, не в восторге, что по тебе кто-то сохнет, но не думаю, что она заслужила такого отношения, - вздохнул он, как только они вышли, и с укором посмотрел на Билла.
- Пусть выкинет это из головы. Подумает, что я абсолютный подонок, и скорей перестанет пылать ко мне своей любовью. Это лучшее, что я мог ей дать. Тем более, я сказал ей правду.
- И все же, - вздохнул Трюмпер, у которого внезапно проснулась жалость, при воспоминании хотя бы о той же Амали, которая после разрыва с ним наделала много ошибок.
- То, что ее не убьет – сделает сильнее. Тем более, не думаешь ли ты, что ложная надежда гораздо опасней, чем отказ на корню?
- Ты жесток, - хмыкнул парень, снова притянув Билла к себе, - но отчасти ты прав.
- Жизнь жестока, - мурлыкнул Каулитц, прижимаясь к парню.
Том спокойно взял билеты за пятнадцать минут до сеанса: благо, фильм, который они хотели посмотреть, был не настолько популярным, чтобы зал был забит. В придачу прикупил огромное ведро попкорна, на которое вернувшийся Билл, ходивший, по собственному заявлению, «припудрить носик», покосился с опаской и отвернулся, всем видом демонстрируя не любовь к данной закуске. Том на это лишь пожал плечами, радостно закидывая в рот кукурузу и ностальгически вздыхая по детству.
- О, это так мило, - приторно заметил Каулитц, когда его повели на последний ряд. - Даже не думай, что я позволю тебе себя целовать.

- Я и не собирался, - пожал плечами Том, обнимая свое ведро, - но идея, конечно, хорошая.
Билл закатил глаза, удобно уселся на свое место и, скосив взгляд на довольно жующего Трюмпера, все же присоединился к нему, стараясь не смотреть на торжествующего парня.
Фильм был ужасно не понятным, и даже не потому, что кто-то перемудрил со сценарием, нет. Том подозревал, что именно ворчащий и негодующий Билл, который слишком уж рьяно объяснял ему все недостатки кино, большей частью не способствовал вниканию Трюмпера в сюжет. Он лишь удивлялся, как Каулитц успевает отследить за игрой актеров, плоскостью юмора, сплошной бездарностью и при этом обо всем этом поведать непосредственно Тому.
- Замолчи, - выдохнул он парню прямо в ухо, - тебя надо только на мультики водить, ты во время них молчишь и не жалуешься.
- Скучно, - зевнул Билл, порядком уставший возмущаться по поводу плохой игры главной героини, и откинулся на кресле. - Ну, и где мои поцелуи?
- Ты непоследовательный, - довольно хмыкнул Трюмпер, наклоняясь к усмехающемуся парню и прикасаясь к чуть влажными губами своими.
Про кино, в общем, они все же забыли, наслаждаясь возможностью целоваться на последнем ряду, будучи почти никем незамеченными, кроме парочки девочек впереди, которые временами поворачивались и глупо хихикали, на что парни предпочли не обращать внимания. Губы были вкусными, с привкусом соленого попкорна, руки приятно теплыми, а на душе что-то мурчало, заставляя сердце приятно сжиматься, а солнечное сплетение наполняться теплом и нежностью.
Впрочем, Билл все же попробовал выразить свое недовольство, когда они вышли из кинозала, держась за руки:
- Как сопливые подростки, честное слово.
- Это сказал человек, который носит футболку с Микки-Маусом и обожает мультики.
- Это сказал человек, - Билл ткнул себя в грудь пальцем, - который в жизни подобной х*йней не страдал.
- Ну вот, ты лишился восхитительного периода. Надо наверстывать упущенное, ага, - довольно изрек Том, которого все устраивало, а общество Билла в было приятным, куда бы они не пошли. То ли это был дорогой ресторан, то ли шумный торговый центр, то ли тихая забегаловка с мороженным или, вообще, какой-нибудь мирный парк с растительностью. Романтик, конечно, из Трюмпера был слабый, а из Билла, откровенно говоря, никакой, но что-то милое в этих прогулках и вылазках было. Разнообразие и прекрасное общество друг друга, скорей всего.
- Я сегодня на тебе, - заявил Билл, когда они подошли к машине Тома. Обычно, если они встречались где-то, парни вынуждены были расходиться по разным авто и доезжать до дома по отдельности, но сегодня, видимо, дела обстояли иначе.
- М, звучит пошло, - подвигал бровями Трюмпер, прижимая брюнета к машине почти всем телом.
- О, нет пошлых фраз, только уши. Мне нужно уточнять, или так понял? – хмыкнул Каулитц, приближая свое лицо к лицу парня.
- Ну… - закусил губу Том в нерешительности, но ответить ему так и не дали, так как Билл круто развернулся и слегка оттолкнул его от двери. Трюмпер сокрушенно вздохнул и, успев слегка шлепнуть парня по обтянутой джинсами попе, которой его, собственно и пихнули, сел за руль. Взглядом, полным смеха и тепла, посмотрел на зевающего Билла и, все же, не удержавшись, поцеловал в приоткрытые губы, бережно перехватывая его ладонь и сжимая ее в своей. Парни несколько увлеклись, углубив поцелуй так, что Том почти улегся на брюнете в весьма неудобной позе, хотя это и не мешало ему несколько минут жадно исследовать рот Каулитца, прижимаясь к нему. Когда же им все-таки не хватило воздуха, а Трюмперу надоело удерживать свой корпус на весу, сосредотачивая слишком много внимания на такой ерунде, он вернулся на место, тяжело дыша и улыбаясь.
- Поехали уже, - облизнулся Билл.
- Не делай так, - проворчал Том, заводя машину, - а-то мы никуда не уедем.
- Так? – подмигнул парень, снова нарочито медленно облизывая нижнюю губу.
- Так, - показательно беспристрастно хмыкнул Трюмпер, улыбнувшись, и тронулся с места. Его взгляд и сознание полностью переключились на выезд с парковки, так как кто-то излишне добрый поставил свою машину несколько ближе положенного, хотя, если учитывать полностью забитую стоянку, такое положение вещей не особо удивляло.
- Говорить можешь? – спросил Билл, как только они без каких-либо происшествий выехали на дорогу.
- А.. да, - слегка растерянно выдохнул Том и затормозил на светофоре. - Ты сегодня ко мне?
- Мы так далеко живем... Но могу и к тебе, а могу и к себе. Как звезды скажут.
- Но они сейчас не видны.
- Ну, я подожду, пока появятся.
- Где это, интересно? – скосил взгляд Трюмпер.
- О, - Билл задумался, - я найду где.
- Я бы возразил более яро, если бы не был за рулем, - кивнул Том и улыбнулся, - увы. Так ко мне?
- Угу, - отстраненно сказал Каулитц, задумчиво вперившись взглядом в пейзаж за окно. - Знаешь, у меня какое-то противное чувство, словно сегодня что-то случится. Не очень хорошее.
- Сьюзи? – поморщился Том, вспомнив бледную девушку.
- О, нет, - отмахнулся Билл. - Тебя заело?
- Жалко, говорю же.
- Дожалелся уже одну, теперь вон с ребенком нянчится, - сморщился Каулитц и снова отвернулся к окну. - Нет, не пойму, что такое. Опять с этим придурком что-то…
- Что? – не расслышал Том.
- Ничего, - буркнул Билл отстраненно, кусая губу. Трюмпер почти ощутил накатывающую атмосферу хандры и плохого предчувствия, которая непонятным грузом внезапно легла на плечи, отягощая их. Такое обычно бывало после эйфории, но, все же, когда они были вместе, случалось редко. Не до печали как-то было.
Трюмпер решил, что притихшего парня надо разговорить. Правда, тему он выбрал слегка неудачную, но уж очень интересно было, да и к тому же, на ум все равно ничего другого не приходило, учитывая, что он следил за дорогой.
- Билл, помнишь, как я тебе рассказывал про своих друзей?
- Угу. Это когда ты еще полез меня героически успокаивать? – невесело хохотнул Каулитц.
- Ой, а ты так против был, так против, - закатил глаза Том.
- Нет, - поиграл брюнет бровями, - наоборот, насколько я помню, я был очень даже «за». Я так понимаю, ты хотел спросить про моих друзей, вернее, про их наличие?
- Эм.. Ну да.
- Расслабься. У меня их нет.
- Но… - совсем растерялся Том, предполагавший, что где-то в Австрии у Билла таки есть друзья или, возможно, друг детства, в конце концов, нельзя же так… Наверное. - М … э… ну, наверно, ты грустишь по этому поводу?
- Бывает, - пожал плечами парень, - очень редко.
- Жалеешь?
- Нет, не особо. Я, наверное, волк-одиночка. Асоциальное существо, да и к тому же, многим непросто со мной, до сих пор удивляюсь, как ты меня терпишь.
- Нравишься сильно, - улыбнулся Том. - Слушай, но… может тебе открыться и…
- О, еще один психолог запел. Помнишь, я рассказывал тебе про моих доброжелательных учительниц? – Трюмпер кивнул, подтверждая сказанное. – Ну, так вот, эти фрау любили потаскать меня по разного рода психоаналитикам. Ничего против не имею, но потребности не ощущаю. А они мне стали затирать, что нужно открыться миру, найти в нем прекрасное…
- Принять его в себя и насладиться реальностью, - заржал Том, не сдержавшись.

- Как вариант - тоже хорошо. Короче, все твердили мне, что я боюсь мира, отношений, дружбы, предательства, в общем, нормальной жизни. Ну, я интересовался, не светит мне сей факт психушкой, и уходил вполне довольный, откланявшись. Я не говорю, что они тупые, нет, знаешь ли, прекрасные тетеньки и дяденьки, но все же всеобщая идея поставить меня под одну планку со всеми была явно не удачной. Я никогда не жалел о своем одиночестве – я мог бы изменить это за несколько дней. Это не проблема. Я просто знаю, что будет потом, и мне это, откровенно говоря, на*уй не надо.
- И что же?
- Я знаю, чего в большинстве случаев стоит дружба. Я помню, как ухмылялся в школе на то, как одноклассники говорили в лицо одно, а за глаза тихо смеялись, по поводу и без, с тех же людей. Как девочки улыбались и лезли целоваться к друг другу, поливая грязью после, словно делать больше нечего. Плевались ядом, буквально, а меня от всего этого слегка выворачивало. Я не говорю, что настоящих друзей среди наших не было, но в любом случае – это была редкость. Людям проще соврать, но не обидеть. Мне как-то совсем по-другому. Проще сказать правду. Наверное, поэтому я заслужил открытую неприязнь, а это, согласись, приятней, чем знать, что тебя обсуждают за твоей спиной.
- Тебе, скорей всего, просто не попался тот, кто бы тебя понял, - вздохнул Том.
- О, может быть. В любом случае, общество требует лжи и рамок, в которые меня самого себя сложно запихнуть, да я и не сильно старался. Так что меня предпочитают сторониться и говорить, какой я грубиян, - хмыкнул Билл. - И правильно делают, что десятой дорогой обходят – здоровее будут.
- Хочешь сказать, что я мазохист? – слабо переваривший информацию Трюмпер, заехал на стоянку их дома.
- Ну, - поиграл бровями Билл, - подозреваю, что таки да.
- Я польщен, - парни зашли в подъезд, где герр привычно решал свои кроссворды, почти не поднимая глаз. Они поздоровались, но, вопреки обыкновению, он не вяло кивнул, а подозвал их, оторвав взгляд от своих ребусов.
- Парни, вы извините, жена в печенках сидит, честное слово. Я вам тут задам… Сейчас, она мне тут вопросы записала, - засуетился он, листая газету с дивной скоростью, - где-то здесь было. Здесь.. О, вот она тут интересуется, может, вы… эм, ну, не такие… понимаете, как, вот, все? Она меня попросила узнать окольными путями, но, знаете ли, я в этом не силен… И, в общем-то.. да….
Консьерж сконфуженно почесал полысевшую макушку, с некой опаской посмотрев на Тома с Биллом, обменявшихся смеющимися взглядами. Те улыбнулись герру, и Трюмпер, вздохнув, пожал плечами:
- Да, пожалуй. Правда, милый?
- Точно, котик, - приторно ответил Билл в тон своему парню, - я надеюсь, мы удовлетворим любопытство вашей супруги?
- Ну, эм… поздравляю, в таком случае. Знаете ли, жутко неудобно, но, как говорится, жена плешь проела, да, люблю я ее, - засуетился консьерж, смущенно улыбаясь, - но жуткая болтушка и, эм… так вот. Удачи вам.
- Спасибо, - ухмыльнулись парни одновременно, и зашли в лифт, помахав на прощанье герру. - До свидания.
- Ты не находишь, что теперь о нас будет судачить весь подъезд, – подмигнул Том, придвинувшись к Биллу, зажимая его между своим телом и стенкой. - М?
- О, конечно, - облизнулся Каулитц, - но ты сам сказал об этом.
- Это была проверка? – поднял бровь Том.
- Я это подстроил, разве ты сомневался? – игриво спросил Билл, прижавшись пахом к Трюмперу. Тот сглотнул.
- Коварный.
Парни выпали из лифта.
- Я такой, - Билл подмигнул, запуская руку в задний карман штанов Тома, где тот обычно хранил ключи.
- Вредный, - Том резко развернул парня, снова припирая его к стене, и отобрал из сжавшихся пальцев связку, - нечего лазить по чужим карманам.
- Ты меня еще накажи, - ухмыльнулся Каулитц, проводя рукой по животу, поверх рубашки. Трюмпер вздрогнул, наконец, открыв злосчастную дверь, и потянул за собой Билла.
- Ты еще и противный.
- Сколько комплиментов, - закатил глаза брюнет. - Это такой способ затащить меня в постель?
- Это не очень сложно, - прижался к Биллу Том и, наконец, прикоснулся к губам, запуская руку в шелковистые волосы. Он целовал жадно, и отвечали ему явно так же, доводя до безумия шариком пирсинга. Каулитц всегда был слишком порывистым и откровенным, впрочем, как и в жизни. Он стянул с Тома футболку, скидывая ее на пол, и языком прошелся по шее парня, из-за чего Трюмпер рвано выдохнул, почти простонав. Резкие движения прошибали насквозь, дыхание срывалось с приоткрытых губ, а кожа покрывалась испариной от сумасшедшего жара, что, казалось, с ярой скоростью тёк к низу живота. Том стянул с брюнета рубашку, несколько неаккуратно с ней обращаясь. Каулитц хмыкнул и снова присосался к губам, умудряясь сбить статуэтку на одной из многочисленных полочек. Парни скосили на нее взгляд и снова тесно прижались к друг другу, обезумевши целуясь.
С Биллом всегда было так. Том иногда не понимал, откуда берётся столько наслаждения одновременно. Каждое прикосновение вызывало жар, желание, которое всегда было как нырок во что-то неимоверное. В постели с другими он мог думать о чем угодно, с Каулитцем же мысли плавились, текли в одном направлении – он мог лишь восхищаться идеальностью тела, вкусом кожи Билла, просто им. Том словно дышал этой близостью.
Он обожал проводить рукой по спине, целуя лопатки, как сейчас, в спальне, ставшей почти совместной. Каулитц никогда не стонал громко и похабно: он почти всегда очень шумно выдыхал и прогибался при этом, поражая возбужденный мозг Тома своей грацией и красотой. Трюмпер даже знал места, занявшись которыми можно было услышать неповторимые, тихие стоны, полные возбуждения, и увидеть глаза, невероятно черные, сливающиеся со зрачком и почти нереальные. Он даже не знал, что у него такие же, и как кайфует от одного взгляда в них Билл.
Это было всегда как прыжок в пропасть. Он никогда не двигался быстро сначала, наслаждаясь узостью тела медленно и покрывая невесомыми поцелуями то спину, то шею, то лицо парня, который едва улыбался и подавался навстречу, сжимая широкую ладонь в своей. Том склонялся над ним и шептал, между поцелуями, какой он невероятный, притягательный и восхитительный. Билл лишь льнул ближе, иногда совершенно как котенок, терся, щекоча кожу дыханием, и прогибал спину, вызывая стон наслаждения. Но, как только Том ускорялся, он обвивал руками и ногами парня, прижимаясь полностью, и слегка царапал плечи, откидывая голову для поцелуев в шею. И очень тихо, рвано то ли дышал, то ли стонал.
Том каждый раз чувствовал себя на грани. Надрыв, застилающее все существо наслаждение, удовольствие и жар в каждой клеточке тела. Нежность смешивалась с присущей Биллу грубостью и порывистостью в какой-то совершенно дикий коктейль, который, как предполагал Трюмпер, сносил крышу им двоим.
В этот раз они кончили почти одновременно, с глухими стонами друг другу в губы. Том, все еще дрожа, откинулся на подушках, стянул презерватив и обнял разгоряченного Билла, находясь еще где-то вне мира. Он все еще, как по инерции, целовал парня. Тот глухо вздохнул, ткнулся носом куда-то в изгиб шеи, обнимая Тома в ответ.
Оба не успели заметить, как после душа, греясь в объятиях друг друга, уснули. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, в общем-то, внедрившийся в их сознание, как что-то далекое и блеклое, они лишь что-то невнятно пробурчали, совершенно не поняв сути, и обнялись сильнее. Сон возобновился снова.

Глава 15. Беда не приходит одна.

Второй звонок все же разбудил Тома. Он сонно потер глаза, пытаясь понять, какого черта к нему пришли в столь позднее время. Рядом завозился Билл и пробурчал что-то нечленораздельное. Но к третьему звонку брюнет не выдержал: больно пнул пытающегося вернуться к Морфею Трюмпера и требовательным тоном попросил, наконец, открыть настырным гостям. Тому захотелось проигнорировать всех, но очередной звонок и тычок в бок убедили его в обратном.
Он встал, пытаясь разглядеть сквозь белую пелену перед глазами что-нибудь, напоминающее одежду, в которой можно показаться перед незваными гостями. Пока он меланхолично рассуждал, что ж ему такого надеть, в его сонную голову внезапно пришла мысль, что, кажется, он знает, кто пожаловал.
- Бл*ть, - простонал Трюмпер и треснул себя по лбу, - как я мог забыть, что обещал Ют пойти с ней на вечеринку и даже попросил ее за мной заехать?
Язвительный комментарий Каулитца был не услышан из-за очередной трели звонка. После чего сам Билл простонал и накрылся подушкой, пытаясь заглушить навязчивый звон и, наконец, заснуть. Ют всегда была слегка надоедливой.
Трюмпер вздохнул, надел боксеры и домашние штаны, и вынужден был поковылять вниз, проклиная свою память. Теперь-то ему вспомнилось, как неделю назад позвонила Ют и бодрым голосом сообщила, что все собираются на очень крутую вечеринку в доме Георга и его, Тома, вроде как тоже зовут. Трюмпер счел идею интересной, согласился поехать, но как только положил трубку, совершенно забыл о ней. И до сегодняшнего дня не вспоминал.
Осмотрев беспорядок в прихожей, парень едва ли не застонал. В дверь настойчиво колотили, а прямо перед ней валялись несколько футболок, джинсы Каулитца и осколки той самой статуэтки, которую он сбил. И, честно говоря, Тому было очень лень убирать: тело все еще приятно ныло после секса, да и спать хотелось адски. Поэтому Трюмпер решил понадеяться на понимание и тактичность Ют, которая обидется на то, что он все забыл, и уйдет. А дальше видно будет.
- Да иду я, иду! – проорал он, аккуратно переступив осколки.
Том приоткрыл дверь, прижав ее, чтобы Ют не ворвалась, ибо раздраженная многоминутной попыткой зайти в квартиру, она должна была рвать и метать. Почти так и было: подруга стояла, зло сощурившись и уперев руки в боки, что свидетельствовало о высшей степени раздражения.
- Ты что, Трюмпер, оглох, бл*ть? – рявкнула девушка. – Или меня так ждал?
- Ют, понимаешь, - замямлил Том, толком не представляя, как он сейчас будет отмазываться, пока взгляд девушки скользил по его голому торсу. Увиденное ее поразило явно не в лучшую сторону, что мигом отразилось на исказившемся лице.
- Ты еще и не готов! Может, наконец, впустишь?
- Нет, Ют… А, бл*, заходи, - смирился Трюмпер и отошел, мысленно хороня себя. Подруга все же ворвалась в квартиру, присвистнув, от увиденного бардака. Но Тома в данный момент больше заботил еще один гость, представляющий из себя молодого парня лет двадцати пяти с темно-каштановыми волосами и смазливым лицом. Трюмпер осмотрел его за пару секунд, не нашел ничего интересного и вернулся к удивленной Ют.
- Да, Том, все с тобой ясно, - хмыкнула она и повернулась к сконфуженно улыбающемуся парню. – Знаешь, я бы даже тактично удалилась, если бы ты не был такой страшной задницей и не забыл, что мы договорились вместе ехать к Георгу.
Ют поцеловала сокрушенно вздохнувшего Трюмпера в щеку и с ухмылкой провела пальцем по еще очень свежему засосу на шее:
- Хотя и факт твоей счастливой личной жизни меня, несомненно, радует.
- Прости, - запоздало извинился Том.
- О, ничего, милый, извинения ни к чему - поздно, - Ют махнула рукой в сторону незнакомого парня. - Это Михаэль, мой парень. Михаэль – это, собственно, Том. О, дорогой друг, ты умудрился разбить статуэтку, которую я тебе подарила на новоселье?
- Это не я, - тут же открестился Том.
- Не думаешь ли ты, что это тебя оправдает? Знаешь, Трюмпер, ты все же гад, - хмыкнула Ют и, окончательно утвердившись в мысли отомстить другу, уверенной походкой направилась в сторону кухни, скомандовав Михаэлю следовать за ней. Тот сочувственно подмигнул Тому, явно не находя восхитительной сложившуюся ситуацию, но пошел за Ют.
- Кофе будете? – вздохнул Том, поняв, что от общества этих двоих не избавится.
- Будем-будем. Приберешься, разбудишь своего Билла, и мы поедем на вечеринку. Хотя, если он не захочет, Билл может остаться. Но это явно не относится к тебе. Зай, ты почему побледнел? – встревожено спросила она, заметив, как Михаэль дернулся. Тот невесело улыбнулся и отмахнулся:
-Воспоминания с именем плохие.
- Бывает, - улыбнулась девушка, пока Том заправлял кофеварку. - Трюмпер, ты понял план?
- Нет, Ют, ты прости, но никуда я не уеду, и тем более не буду тащить никуда Билла. Я, конечно, виноват перед тобой, что забыл про вечеринку, но тем не менее…
- И перед Георгом. Он ждет тебя.
- Да хоть перед всеми разом! Я, во-первых, не хочу, во-вторых, мне откровенно лень собираться куда-то. Тем более, я сейчас немного не в состоянии веселиться, если ты не поняла. А с Жорой я как-нибудь договорюсь.
У Ют опасно задергалась нижняя губа.
- Ты мог хотя бы предупредить, а? Ничего не хочу слышать…
Том развернулся и вместе с веником ушел в прихожую. Девушка сочла недостойным говорить ему в спину и обижено уставилась в окно, игнорируя ладонь Михаэль, накрывшую ее маленькую кисть.
- Вот поэтому я и встречаюсь с парнем, - хмыкнул Том новому знакомому, кивнув на обиженную мордашку. Ют сморщилась. – Вообще никаких проблем.
- Понимаю, - кивнул Михаэль и почувствовал, как его больно пихнули ногой под столом.
- Ют, ну правда, прости меня грешного, - в который раз извинился Том, - но своим уходом на вечеринку я причиню гораздо больше неудобства Биллу, чем тебе может показаться. И, да, - закатил он глаза, - можешь придумать наказание.
- Ты отправишься со мной на шоппинг, - тут же сделала предложение подруга, явно оживившись.
- О, - сморщился Трюмпер, - кажется, я уже начинаю сомневаться в правильности своего выбора.
- Не сомневайся, милый, - злорадно улыбнулась Ют, - но у нас с Михаэлем есть еще минут десять, так что мы, пожалуй, выпьем любезно сделанное тобой кофе.
- Пожалуйста, - хозяин разлил источающий приятный аромат напиток и поставил перед гостями как раз в тот момент, когда в дверном проеме появился Билл. Выражение лица, как отметил Том, у него было весьма странное: какое-то предвкушающее и одновременно несколько агрессивное. К тому же, он был в одних боксерах, что особенно не понравилось Трюмперу, но он счел нужным промолчать.

- Какие люди, - хмыкнул Билл. - Привет Ют и… - он сделал фирменную паузу, - о, как тесен мир, Михаэль.
Парень наклонил голову, со смешком наблюдая за слегка напуганным гостем. Том метнул взгляд на Михаэля, который подавился кофе, побледнел на несколько тонов и уставился на Каулитца, как на привидение, или даже что-то порядком страшнее. Ют просканировала двоих взглядом полным недоумения:
- Вы знакомы?
- Более чем, - подмигнул Билл. - Томми, не подскажешь, у тебя есть холодная минералка?
- На нижней полке.
Все одновременно чувствовали напряжение, кроме, пожалуй, Каулитца, продефилировавшего к холодильнику так, что Том чуть слюну не пустил от одного взгляда на соблазнительную попу в боксерах, которой виляли явно сильнее, чем когда-либо. Трюмпер прокашлялся, но его парень, кажется, проигнорировал безмолвную просьбу вести себя поскромнее. И происходящее дальше этот факт, бесспорно, только подтверждало.
Трюмпер не знал, что можно ТАК пить воду. Вернее, он делал и сам примерно так же, когда жаждал заманить особо неприступную особь в постель, но когда Билл жадно присосался к горлышку, закидывая голову назад и демонстрируя свою идеальную шею, и стал, словно случайно пропускать холодные, прозрачные капли на свой живот, Том подумал, что у него бы так не получилось. Билл пил жадно, и почти простонал, когда оторвался, нарочито медленно облизывая бледные губы и томно смотря на… Михаэля.
В воспаленном мозгу Трюмпера проносилась мысль, что это игра в соблазнения может быть и совсем не для него, но теперь он точно убедился в этом, когда посмотрел на капающего слюной Михаэля, которого явно повело.
Тома словно ледяной водой окатили. Ют и ее парень продолжали пялиться на Билла, теперь уже нырнувшего в холодильник и как бы случайно выставившего попу, а Трюмпера медленно, но уверенно охватывали злость и раздражение. Вопрос «Какого черта?» был готов сорваться с уст, когда Каулитц резко выпрямился и насмешливым взглядом обвел компанию.
- Знаете, это так мило, находится в компании бывшего и настоящего парней, да, Михаэль? – он ухмыльнулся. Ют с Трюмпером обменялись совершенно шокированными взглядами, а вот Михаэль и вовсе сконфуженно закашлял, отворачиваясь. На него эффект неожиданности произвел самое большое впечатление, видимо.
- Сценка: все в ах*е, - совершенно спокойно прокомментировал Билл и, продолжая интенсивно вилять бедрами, элегантной походкой направился к столу, где все еще не могли прийти в себя ни Ют, ни, собственно, Михаэль. Каулитц имел наглость соблазнительно улыбнуться бывшему парню и слишком близко приблизиться к нему, уже открыв рот, чтобы что-то сказать. Но тут уже сорвался Том.
Он начал беситься еще когда Билл только начинал свое шоу, но от шока все мысли тупо свалили из головы, помахав на прощание растерянному Трюмперу платочком. Теперь он вроде как очнулся: рванув вперед, парень больно схватил Каулитца за запястье и дернул на себя.
- Какого х*я ты творишь, позволь поинтересоваться? – рявкнул он. Билл удивленно приподнял одну бровь и смерил Тома таким взглядом, в котором словно читалось что-то типа: «О, посмотрите-ка, букашка взбунтовалась». Эта немая насмешка отнюдь не способствовала успокоению Трюмпера, а, скорей наоборот, разозлила его в разы. Том, весьма выведенный из себя, сжал руку Каулитца еще сильнее, отчего тот даже слегка зашипел, и потянул упирающегося брюнета из кухни.
- Пошли к тебе, - рявкнул он, рывком открывая дверь и выталкивая Каулитца, в одних трусах, на лестничную площадку. Тот счел нужным покрутить у виска, пока Том отвернулся, чтобы схватить сумку с ключами, и постарался не думать, насколько комично он выглядит сейчас.
- Припадочный, - цокнул Билл, невозмутимо справляясь с замком, нарочито медленно, как могло показаться. Трюмпер только сжал зубы на эту реплику и тяжело дышал, сдерживая порывы прибить парня на месте. Как только дверь открылась, Билл дернулся вперед и довольно быстро направился на кухню. Замешкавшийся из-за необходимости закрыть дверь Том, нагнал его, сразу же прижимая почти сбежавшего парня к стене. Руки Трюмпер счел нужным прижать к поверхности, хотя Билл и старался отбрыкаться, как мог.
- Повторяю вопрос: какого черта? – зло выплюнул Том, очень не хорошо смотря на профиль Каулитца, отвернувшегося в знак протеста. Тот молчал.
Через несколько секунд молчания, Трюмпер увидел, как его губы искривляются в наигранной улыбке и сосед поворачивается, сверля Тома насмешливым, ехидным взглядом.
- М, такого черного и лысого, может быть?
- Боже, - почти обреченно выдохнул Том, прижимаясь лбом к холодной стене, впрочем, хватки не ослабляя. Его лицо пылало жаром.
- Милый, я бы не советовал употреблять имена этих двоих один за одним. Кто-то из них может обидеться. Или даже оба.
Том оторвался от поверхности, смотря в карие, полные смеха глаза и зло прищурился:
- Ты что, издеваешься? – стиснул он сильнее руки и пронаблюдал, как Каулитц едва заметно морщится.
- Водички может принести, чтобы ты пришел в себя? – неожиданно жестко спросил Билл, а в глазах появился холодный, стальной оттенок. Стало понятно, что игра ему надоела. – Ведешь себя, как баба-истеричка.
- Зато ты, как стерва-бл*дь, - гаркнул Том.
- О, какой обмен любезностями, - саркастично хмыкнул парень и добавил уже совсем холодно, - отпусти меня немедленно – у меня скоро появятся синяки от твоих лап.
Трюмпер чертыхнулся, разжимая руки. Билл проворно вынырнул из его хватки и налил воды в стакан, осушая его парой глоткой и вытирая влажные губы рукой. Том невольно хмыкнул от простоты его действий, с угасающей злостью сравнив их с тем, что было на его кухне. Стало обидно, хоть волком вой. Словно машиной по нему проехались.
Билл сел за стол, кинув на парня быстрый взгляд, и уставился в окно, ненавязчиво крутя стакан пальцами. Том устало облокотился о стенку, молча, с надеждой смотря на Билла. Звенящая тишина давила, как никогда до этого, проникала в голову так, что скручивало всего до желудка. Это было ужасно, стоять вот так. Трюмпер почти не думал ни о чем – он не побрил слов, у него не пересыхало горло, парень даже перестал злиться.
Чувствовалось опустошение. Усталость. Нежелание что-то делать. Наоборот, уйти молча. Билл наверняка только обрадуется, судя по отрешенному взгляду вдаль.
- Так зачем шоу-то устроил? – выдохнул Том. Желание свалить посетило его еще сильней, когда Каулитц повернулся и недовольно кинул:
- Захотелось.
- Ты не учел, что мне будет слегка неприятно? – хрипло спросил Трюмпер, прокашлявшись.
- Ты думаешь, что я тогда о тебе думал? – склонил голову Билл и внимательно посмотрел на Тома. Того словно со всей дури ударили под дых и перекрыли дыхание. Он сморщился и отвел взгляд от Каулитца: показывать свою слабость никак не хотелось. Он чувствовал, что глупо смотреть в пол, словно провинившийся маленький мальчик, но почему-то в голове было пусто, а на душе – словно тебя переехали трактором. Нет, встречаться взглядом с Биллом ему не хотелось.
Через еще какое-то время он нашел в себе силы поднять голову и тихо, несколько отрывисто, произнести:
- Да. Я думал, что ты иногда думаешь обо мне. И хотя бы на сотую долю учитываешь, что чувствую я. Мои интересы, может даже.
Том чувствовал, что лучше бы Билл молчал. А он бы потом как-нибудь пережил, может даже, перетерпел, или, Билл-таки пришел в себя после встречи с прошлым и извинился, что, учитывая непростой характер, маловероятно. И все же… Но плохие предчувствия не обманули Трюмпера в этот раз.

- Знаешь, Том, я итак слишком много кому должен, чтобы думать еще и о тебе, - беспристрастно ответил Каулитц, отводя, наконец, взгляд к окну. Трюмпер во второй раз за последние десять минут почувствовал, как у него скручивает живот, а из легких выходит воздух. Он беспомощно осмотрел фигурку за столом, стакан, ехавший от одной руки к другой, и закушенную почти до крови губу.
- Это ты пошутил так, да? – нашел в себе силы спросить он.
Билл промолчал.
- Ну, давай, скажи, что нет, что это все правда, - сорвался вдруг Том, выплёвывая с каждым словом весь яд, на который только был способен, - я же вижу, как утомительно мое общество.
- Нет, доволен? – рявкнул в тон ему Билл.
Том помолчал еще с секунд тридцать. Надежды на то, что Каулитц передумает, уже почти не осталось: она теплилась где-то в сердце очень маленьким, тлеющим огоньком. Трюмпер склонил голову и уже очень тихо выдохнул:
- Раньше надо было, бл*дь, говорить. Пока я тебя, идиота, полюбить не успел, - вырвалось у парня, и он пнул косяк до дикой боли в пальцах. Скривился и, кинув уже преимущественно самому себе: «Да ну нах*й все», скрылся в коридоре.
Билл вздрогнул, когда входная дверь захлопнулась с ударом, отголосок которого словно пронизал все его тело. Он хмыкнул, с убийственным спокойствием отставил стакан, который мучил последние тяжелые минуты и, оглядевшись в поисках свидетелей, все же упал на сложенные перед собой руки. В ушах все еще звенело хриплое: «полюбил», а перед глазами стоял образ разочарованного и обиженного Тома, который, наверное, не заслужил и четвертую часть того, что Каулитц здесь устроил.
- Более гениальней ты никого еще не отшивал, - проворчал он сам себе под нос с нескрываемой горечью, - молодец, Билл, поставь себе памятник.
Где-то в сумке, кинутой Томом, ожил мобильник противной, как показалось Биллу на данный момент, бойкой мелодией. Он скривился, изобразив на лице подобие муки, но от этого чудо техники не заткнулось. Каулитц почувствовал подступающую тошноту, смотался за ним и вперился в простую надпись «мама» излишне тяжелым взглядом. Его скрутило: ничего хорошего внутренние ощущения не сулили. Это женщина редко звонила, чтобы узнать, как он поживает.
Вернувшись на кухню, Билл дрожащими, вероятно от нервов, пальцами поднес устройство к уху и принял вызов в последний момент, набрав в легкие воздуха, как перед прыжком в воду.
- Алло, мам?
- Привет, милый, - послышался чуть осипший, усталый и неспокойный голос женщины, - как ты?
- Мам, - он откинул голову, тяжело вздохнув, - мы же оба понимаем, чего ты звонишь. Что случилось?
Сказанное одно предложение вышибло весь набранный воздух. Билл почувствовал острую необходимость не поверить. Это был какой-то легкий абсурд, и ему настойчиво захотелось подобно Тому спросить, не шутит ли женщина. Но бескомпромиссный тон матери не давал усомниться в сказанном – и он пролепетал совершенно иное:
- Я не смогу… не смогу.. приехать. Меня вышвырнут с работы, - тихо простонал он в трубку. На том конце провода обреченно вздохнули.
- Билл… Я не справлюсь, не переживу… ты должен…
Мама говорила и говорила, но Каулитц почти не слышал ее. Тихо сказав, что попробует, повесил трубку, несмотря на просьбы на том конце связи не делать этого. Он на секунду закрыл глаза и открыл их снова, наверное, пытаясь понять, действительно ли все происходит на самом деле. Изображением перед ним было абсолютно реальным, хотя все, что было, и воспринималось словно какую-то мутную призму. Билл то ли не верил, то ли пытался не верить – он так и не понял, но посчитал себя малость сумасшедшим.
А потом его накрыло понимаем: Билл в ужасе распахнул глаза, встал, пошатнувшись, и заскулил как побитая жизнью собака, кусая себя за руку. Он метнулся к двери, но остановился, сползая под стол и продолжая кусать кисть: казалось, сердце сейчас вырвется, а на глазах все же выступили слезы. Каулитц стер их с остервенением, чувствуя, как скручивает живот и все внутренности.
Он обнял коленки и снова тихо заскулил. Почувствовал, что дрожит, как припадочный и чертыхнулся про себя, слегка ударяя кулаком по полу.
Было элементарно страшно. Страшно даже поднимать голову и делать что-то дальше. За него страшно, за этого идиота, который и дальше продолжает портить и свою и его, Билла, жизнь. Но это ничего… Только вот…
Что делать?!
Каулитц крикнул, снова ударив кулаком по плитке.
Что делать?!
Он встал снова, с остервенением кидая стакан на пол и чувствуя, как звон отдается в ушах, как после удара двери. Он попытался ударить тумбочку: не отпустило. Боль накрывала, поглощала, опустошала.
Пришлось стечь по стенке и снова сесть, обняв колени в самом углу маленькой кухни. Каулитц снова стер слезы под глазами:
- Ты сильный, ты сильный, - шептал, остервенело вытирая глаза, - сильный, - реветь хотелось все больше, - сильный…
Истерика все же началась. Слезы не прекращались, опустошение росло, а Билл сжимался еще сильнее, стараясь впечататься в стену. С каждым своим словом было все невыносимей: он перестал переубеждать себя, уткнувшись в колени окончательно.
- Еще и Том… - пробурчал тихо он, вздохнув, - еще и он…