Исходная точка всякого познания

Теперь становится понятна сама сущность недостоверности. Я вступаю в недостоверность в тот момент, когда я "просыпаю" исходную точку всякого познания, которая не может быть никакой другой, как восприятие явления (феномена). Здесь нам предстает данный образ мира (4) – это таковой, который еще не подвергся обработке познанием. Какая-либо его интерпретация, очевидно, уже не является данностью. Поэтому задачей беспредпосылочной гносеологии является избежать любой интерпретации и "подстеречь" тот момент, когда в этой данности появится мышление – как элемент данности.

Далее, я ведь сталкиваюсь не просто с безликими восприятиями, сливающимися в однообразный хаос. Вернее, так оно бы и было, если бы я не был бы в состоянии выделять отдельные элементы этих восприятий (вещи) и определять их (подбирать соответствующие им понятия). Это и происходит бессознательно. И как только произошло такое выделение и определение, у меня возникает иллюзия раскинувшегося вокруг меня предметно-материального мира. Но это только потому, что я просыпаю этот процесс, не замечаю той сокрытой от обычного сознания дифференцирующей и определяющей деятельности, которая и есть мышление. Более того, до осуществления этой деятельности нельзя говорить не только о каком-либо объекте внешнего мира, но и о субъекте. поскольку только благодаря ей я среди прочих восприятий выделяю самовосприятие и идентифицирую Себя с ним.

* * *

Итак, нами найдена исходная точка в принципе непротиворечивого, абсолютно достоверного познания: когда комплексу восприятий противостоит комплекс понятий. Пока мышление не приступило к их взаимной адаптации, здесь еще нет ни важного, ни второстепенного, ни субъекта, ни объекта, ни Я, ни Мира. Это все – уже результаты познания, интерпретации, могущие содержать недостоверность. В нашей исходной точке мы описываем чистейший феномен, безусловный факт, который в принципе не может быть подвергнут сомнению или критике.

Можно было бы возразить, что в том, как происходит понятийное определение восприятий, нет абсолютной достоверности – ведь я могу ошибиться и найти неадекватное понятие. Однако подобные возражения – это последние происки уходящего в прошлое мировоззрения, считающего, что существует материально-предметный мир, уже полностью законченный в своих процессах и субстанциях, и моя познающая деятельность заключается лишь в том, чтобы давать предметам названия (что принципиально отличается от понятий); тогда, если обнаружатся новые уточняющие восприятия, то мне придется уточнить или даже изменить название. Но если знать, что это, как раз, – самогипноз, и при основании гносеологии у меня нет никаких аргументов, чтобы признать такое мироощущение достоверным, то абсолютно достоверным я смогу признать лишь факт, что я имею, во-первых, такое-то восприятие, а во-вторых, что по отношению к нему есть такое-то понятие. Правильное оно или неправильное, – в этом месте процесса основания нашей новой гносеологии совершенно некорректный вопрос. Это просто феномен, факт, а по отношению к факту невозможна оценка с точки зрения правильности, поскольку предполагает некие предпосылки – критерии оценки еще до начала познания. Этим тут же будет заложена мина замедленного действия под нашу дальнейшую гносеологическую и всю последующую алхимическую работу.

* * *

В исходной точке всякого познания мы имеем поток восприятий, который сам по себе принципиально неупорядочен (хаотичен), ивыступающий ему навстречу поток понятий, благодаря которому и упорядочиваются восприятия в какую-либо стройную картину мира. Очевидно, что сам факт упорядоченности имеет другую природу, чем восприятия: его природа не "вопринятийная", а понятийная, мыслительная. Тогда становится видимой и сама упорядочивающая деятельность – мышление. Благодаря понятиям, оно связывает между собой восприятия, в том числе и восприятие Меня самого.