Г-же Годебской

в Гранжетт

Пятница, июнь 1908 г.

Дорогой друг, Я приеду к Вам в понедельник.

Молю небеса, чтобы в Гранжетт было не слишком многолюд­но. Я намерен провести у Вас несколько дней,— сколько понадо­бится, чтобы выправить оркестровую корректуру «Рапсодии».

Вам надо было видеть вчера сцену знакомства Сипа — Канудо. Взаимные корректные поклоны. Выпили по стаканчику в буфете Оперы. «Итак, в субботу увидимся в Гранжетт?» — «Решено, старушка!»,— и все это на протяжении одного ант­ракта.

Когда мы встретимся на «скамейке Малларме», располагаю­щей к сентиментальным размолвкам?

Дебюсси сказал вчера одному человеку, который собирался в Оперу на «Бориса»: «Идите, послушайте, в нем весь „Пеллеас"».

Всегда занятый напряженной работой, Равель собирается править кор­ректуру «Испанской рапсодии».

Вилла «Гранжетт» находится по соседству с домом Малларме, в кото­ром жили в то время дочь поэта и ее муж, доктор Боннио; Годебские поддерживают с ними дружеские добрососедские отношения.

Здесь впервые в переписке Равеля упоминается Ричотто Канудо; это итальянский писатель, поселившийся в Париже, очень популярный в ли­тературных кругах, где у него было множество друзей. Он основал инте­ресный передовой журнал — «Монжуа» и устраивал приемы, на которых собиралось живописное и разношерстное общество всевозможных нацио­нальностей. В войну 1914—1918 годов он достойно выполнил свой граж­данский долг и вскоре после войны умер. Равель сочинил «Фронтиспис» к его «Поэме Вардара», появившейся в журнале «Les Feuillets d'Arts», это — пьеса для фортепиано в 4 руки, ее редко исполняют, но недавно

она фигурировала в программе одного из интересных концертов в зале Петти Мариньи.

Слова Дебюсси по поводу «Бориса», подлинные они или нет, подчер­кивают то общее, что сближает «Пеллеаса» и шедевр Мусоргского, несмотря на все их различие. Как в том, так и в другом нет изысков вокальной виртуозности, нет симфонического развития как самоцели; все подчинено правдивому выражению чувств и точной передаче в пении речевой инто­нации.: