Примечания

Глава двадцать первая ВТОРОЙ ХРАМ 1. Бехистунская надпись Дария, русск. пер..-ХДВ, с. 363. Кроме этойбольшой надписи, источником для истории самозванца, воцарения Дария ивосстаний против него служит Геродот (История, III, 67 сл.), рассказкоторого в основном совпадает с персидским документом. Греческий писательошибся лишь в одном, он полагал, что после убийства лже-Бардии (у неголже-Смердиса) в Персии началось гонение на магов. Но мы знаем, что магипо-прежнему занимали высокое положение (см.: ВДИ, 1958, Э 3, с. 175).Относительно родства Дария с Киром прежде существовали сомнения, которыетеперь оставлены (см.: М. Дандамаев. К вопросу о династииАхменидов.-"Палестинский сборник", 1960, 5, с. 3 cл.; Ю.Юсифов.Хозяйственные документы из Суз и хронология ранних Ахменидов.-ВДИ, 1958,Э3,с. 18). 2. В пятом столбце Бехистунской надписи Дария, правда, есть следующиеслова: "Те эламиты были неверными и не чтили Агурамазду. По воле Агурамаздыя поступил с ними, как хотел. Кто будет чтить Агурамазду, пока он будет всилах, тот будет блажен при жизни и по смерти" (ХДВ, с. 364). Это дало поводнекоторым исследователям считать, что Дарий был уже заратустрийцем (см. В.Абаев. Пятый столбец Бехистунской надписи Дария I и антидэвовская надписьКсеркса. ВДИ, 1963, Э3, с. 114). Однако против этого есть ряд возражений.Прежде всего, Дарий говорит не об одном Агурамазде, но и о других богах(ХДВ, с. 363). Во-вторых, замечание об эламитах есть лишь враждебный выпад,а не требование всем народам чтить Агурамазду. К тому же эламиты издавнабыли в тесном родстве с мидянами и персами, и поэтому Дарий мог называть ихневерными из-за того, что они не чтут общеиранского Бога. Религия Дариябыла, по-видимому, культом этого Бога наряду с пантеоном прочих богов(дэвов). Это совершенно несовместимо с учением Заратустры. Влияние этогоучения увеличивалось и, как мы увидим, еще больше возросло при преемникеДария, Ксерксе. Но чистым заратустризмом религия Ахменидов никогда не была(см. J. Duchesne-Guillemin. Zoroastrе, р. 120). Относительно же религии магаГауматы и его реформ вопрос до сих пор остается открытым. См.. И. Дьяконов.История Мидии, 1956, с. 426 сл.; Р. Фрай. Наследие Ирана, с. 133. 3. О жизни пророка Аггея (евр. Хаггай) ничего не известно, кроме егоучастия в реконструкции храма (Аг 1,14; 2, 1-2; Езд 6,14). См.: Н.Виноградов. Книга пророка Аггея. Сергиев Посад, 1914, с. 15 сл.; G.Denzer.Тhе Воокs оf Haggai, Zachariah, Маlachi, Joel, 1966, р.3-10. Его маленькаякнига распадается на следующие части 1) Призыв к восстановлению храма, 1,1-15; 2) Мессианское пророчество, обращенное к Зерубабелю, 2, 20-23. Об этомпоследнем пророчестве см.: Г. Попович. Книга пророка Аггея. Киев, 1913, с.224. 4. Пророку Захарии принадлежат только 8 первых глав его книги,остальные написаны, вероятно, более чем через сто пятьдесят лет (см.:G.Denzer. Ук. соч, с 48). О Захарии так же, как и об Аггее, упомянуто вКниге Эзры 5, 1. Видения и проповеди точно датированы (от октября 520 г. доноября 518 г.), и, таким образом, книга была написана до окончания работ повоссозданию храма. Книга состоит из восьми видений и мессианского эпилога(см. разбор у Д.Рождественского. Книга пророка Захарии, 1910). 5.См.:G. von Rad. Old Testament Theologу, v. II, р. 286. 6. Этот факт некоторые историки ставили под сомнение, но мы знаем, чтотакое отношение к культам подвластных народов было неизменным принципомДария. Он восстанавливал и египетские храмы и любил, чтобы египтяне называлиего "сыном богини Нейт". См.: Б. Тураев. История древнего Востока, т. 2, с.134. 7. О мессианском движении времен Зерубабеля см.: С. Трубецкой.Мессианский идеал евреев в связи с учением о Логосе. "Вопросы философии ипсихологии", Э43; Н.Gаubert. La Renaissance d'Israel, р. 79-81, 103. 8. Подавляющее большинство библеистов относят Книгу Ионы кпослепленному периоду (см.: А. Gelin. - RFIB, I, p. 575). 9. "Мидраш" - понятие более широкое; он включает в себя как "агаду", таки "галаху", т. е. предания, касающиеся обрядов и обычаев. 10. По синодальному переводу-"большой кит", между тем в подлинникестоит "даг гадол", т.е. большая рыба. 11. Следует отметить, что псалом, вставленный в Книгу Ионы (гл. 2),явно не относится к ее содержанию (в нем нет ни слова о рыбе иобстоятельствах жизни Ионы), резко отличается от нее по стилю и характеру и,вероятно, был внесен в нее позднее редактором или переписчиком. То, чтоХристос ссылается на историю Ионы, нисколько не опровергает мнение, что онаесть притча. Ибо Он вполне мог говорить о персонаже и сюжете притчи внезависимости от ее исторической подоплеки (см.: R.R. Scott. Тhе Sign ofJonah. - "Interpretation", 1965, 19, р. 16). Глава двадцать вторая СТЕНЫ И ЗАКОН Иудея, Персия, Вавилон, 485-423 гг. Сделайте ограду закона! Талмуд, Пирке Абот Наше повествование подходит к концу. Строго говоря, мы могли быостановиться на Книге Ионы. Именно она указывает на то, что пророков вИзраиле сменяют новые учители: мудрецы и книжники. Но это не былорезультатом медленных и незаметных процессов; напротив, начало нового этапаотметил резкий, крутой поворот. Что-то произошло в духовной жизни ВетхогоЗавета, выдвинув на первый план иные направления, иные формы учительства,иные устремления. Библия уделяет большое внимание этой перемене, что побуждает насподробнее остановиться на ней. События, непосредственно предшествовавшие перевороту, мало известны, даи вряд ли эти десятилетия были богаты событиями. Мы знаем только, что впервой половине V века до н. э. Община пережила два новых кризиса:национальный и религиозный. После Зерубабеля наместника в Иерусалим не назначили; провинцияпотеряла даже тень независимости, она подчинялась теперь правителю Самарии.Подавленные нуждой, налогами и отсутствием перспективы, иудеи влачилинищенское существование. Правда, бедность не была общим уделом:состоятельные члены Общины сумели извлечь выгоду даже из трудностей. Несчитаясь ни с чем, они продолжали обирать крестьян и наживаться путемростовщичества. Многие земледельцы, будучи не в силах выплатить долги иподати, закладывали свои участки и даже продавали себя и родных в неволю.Каждый недород пополнял число рабов-должников. Не было ни закона, ни права, ни власти, которые могли бы защититьбеднейшие слои иудеев. Увеличение же персами дани лишь побуждало алчныхростовщиков действовать еще беспощаднее. Немало страдал народ и от соседей, которые численно превосходили его.Моавитяне, амонитяне, идумеи и жители филистимского побережья являлисьпостоянной угрозой Иерусалиму. Иудеи все меньше чувствовали себя хозяевамина своей собственной земле. И даже мирные отношения с иноплеменниками таили в себе опасность. Средипереселенцев преобладали мужчины, поэтому, вернувшись в Палестину, многие изних женились на язычницах. Их дети уже не знали родного языка и веры отцов.День ото дня народ обезличивался, таял, растворялся. В нем гаслонациональное самосознание, иссякали энергия и религиозное рвение. Само положение Иерусалима наглядно свидетельствовало о глубоком упадкеОбщины. По-прежнему почти пустой город стоял без стен, и только храмвозвышался там как памятник несбывшимся надеждам. В те времена город,лишенный акрополя, был как бы домом без запоров и дверей. Любые враждебныебанды беспрепятственно могли проникать туда и держать жителей в страхе иподчинении. Поэтому большинство иудеев предпочитало жить в селах, которыеменьше привлекали внимание грабителей и где легче было прокормиться. Одно время нашлись было смельчаки, решившие восстановить стеныкрепости, но осуществить свой замысел им не удалось. Подстрекаемыесамарянским наместником, который хотел удержать власть над Егудом,персидские чиновники донесли царю, будто иудеи снова готовят мятеж, и тотзапретил строительство. Явившиеся из Самарии отряды разрушили то, что былоуже сделано, и сожгли все городские ворота (1). Но в это время, когдаказалось, что Израилю суждено было через два-три поколения окончательноисчезнуть, к нему пришла неожиданная помощь. У персидского царя Артаксеркса I (465-425) был приближенный иудей поимени Нехемия. Библия рисует этого человека горячим патриотом, исполненнымглубокой веры. В Сузы, где он жил при дворе, дошли вести об отчаянномположении Иерусалима. В своих записях, вошедших в Книгу Нехемии, онрассказывает: "Услышав эти слова, я сел, и заплакал, и печален был несколькодней, и постился, и молился перед Богом небесным". Царь заметил уныние налице Нехемии и, узнав о причине его горя, спросил, чего бы тот желал.Нехемия ответил, что его мечта-поехать в город, "где могилы его отцов", и"обстроить" его. Артаксеркс и его жена были расположены к Нехемии и доверяли ему.Царедворец был вскоре же назначен наместником Иудеи и получил пропуск ксатрапу Заречной области. Кроме того, Артаксеркс распорядился, чтобы Асаф,"хранитель царских лев", отпустил Нехемии материалы для сооруженияиерусалимских ворот. В декабре 445 года облеченный полномочиями Нехемия отъехал в Палестину(2). По приезде он сначала действовал тайно, так как был уверен, что властиСамарии будут ему всячески препятствовать. Ночью, объехав город, он осмотрелостатки стен и развалины башен. Ворота являли печальное зрелище; для тогочтобы восстановить их, требовалось много труда и средств. Но это непоколебало Нехемию. Закончив осмотр, он созвал старейшин и объявил им освоих правах и намерениях. Те поразились неожиданной вести, но с готовностьюрешили: "Будем строить!" По распоряжению Нехемии в город из сел были собраны молодые иудеи;наместник разбил их на отряды, возглавляемые левитами, поставил каждый изних на особом участке строительства. Работа началась. Самарийский правитель Санбаллат, будучи не в силах открыто причинитьвред сопернику, стал плести вокруг него интриги (3). То он обвинял Нехемию визмене царю, то насмехался над ним, то распускал слухи, которые могли бывнести смятение в ряды строителей. Но так как Нехемия оставался равнодушенко всем этим проискам, Санбаллат в союзе с амонитским военачальником Товиейрешил действовать силой. Притворяясь доброжелателями Иудеи, они тайноподстрекали соседние воинственные племена напасть на Иерусалим. ОднакоНехемия, узнав об этом, поставил вокруг стен стражу и сигнальщиков струбами. Часть людей работала, часть-несла караул. "Бог наш будет сражатьсяза нас", - ободрял Нехемия народ. Были вооружены и сами рабочие: "строившие стену и носившие тяжестиодной рукой работали, а другой - держали копье". Санбаллат и Товия, видя,что наместник готов отразить удар, снова попытались прибегнуть к хитрости.Через полтора месяца, когда основная часть стен была отремонтирована,Санбаллат несколько раз вызывал Нехемию в одну из деревень якобы дляпереговоров, но тот неизменно отвечал: "Я занят большим делом и не могуприйти". Некий пророк Шехания стал пугать Нехемию заговором и советовал емуискать убежища в храме. Расчет, по-видимому, был прост: очернить наместникав глазах народа, обнаружив его трусость и заставив его войти туда, куда былзакрыт вход мирянам. Но упорный Нехемия отказался верить даже пророку. "Язнал,- вспоминал он впоследствии,-что не Бог послал его, хотя онпо-пророчески говорил мне, а подкупили его Товия и Санбаллат". Впрочем, какутверждает Иосиф Флавий, на правителя действительно было совершенопокушение. Самым опасным для Нехемии было то, что в его же собственном станенасчитывалось немало сторонников Товии и Санбаллата, которые являлись здесьиздавна уважаемыми и известными лицами. Иудейская знать поддерживала с нимидружеские отношения. Обо всех действиях Нехемии его соперники получалиточные сведения. Одной из причин, почему наместник не приобрел популярности средибогатых иудеев, была его любовь к справедливости. Не желая мириться спроизволом и беззакониями, сам он подавал пример редкого бескорыстия: втечение двенадцати лет своего правления Нехемия не брал положеннойнаместнику платы, вносил в строительство свои личные средства, кормил засвой счет множество народа. Однажды в городе начались волнения, и Нехемия узнал, что крестьяне,разоренные поборами и обращенные в рабство, ищут его заступничества. "Когда я услышал ропот и такие слова,-рассказывает Нехемия,-я оченьразгневался. Сердце мое вскипело, и я строго выговаривал знатным иначальникам, и сказал им: вы берете лихву с братьев своих! И созвал я противних большое собрание, и сказал им: мы выкупали братьев наших иудеев,проданных язычникам, сколько у нас было сил, а вы продаете братьев своих, амы должны выкупать их! Они молчали и не находили, что ответить. И я сказалим: нехорошие дела вы творите. Не в страхе ли Бога нашего должны вы ходить,чтобы избегнуть поношения от народов, врагов ваших? И я, и братья мои, иработники давали им* взаймы деньги и хлеба: оставим им этот долг! Сегодня жеверните им их поля, виноградники, масличные сады и проценты с денег, хлеба,вина и масла, которые вы им ссудили" (Неем 5, 7-11). ---------------------------------------------------------------------*Т.е. беднякам Натиск был сильный - знать принуждена была сдаться. Богачи клятвеннообещали правителю поступить, как он велит, но в душе затаили против негоненависть. Более двух лет шли ремонтные работы, пока не были завершены полностью.Иерусалим был еще мало заселен, но зато теперь он имел защиту, и у ворот егобыла расставлена стража. Санбаллат больше не пытался выступать противНехемии, но отношения между обоими наместниками были крайне натянутыми. Пользуясь недовольством знати, Санбаллат и Товия устанавливали всеболее тесные связи с духовенством и старейшинами Иерусалима. Это была как быпопытка захватить Иудею изнутри. Товия имел в городе авторитет, и старейшинычасто хвалили его перед Нехемией. Когда в 433 году наместник уехал в Сузыдля дачи отчета царю, первосвященник Элиашив пригласил в Иерусалим Товию, скоторым был в родстве, и поселил в одном из помещений храма. Вернувшись иувидев, что его давнишний враг живет при храме, Нехемия был глубоковозмущен; он приказал выбросить вещи Товии и укорял Элиашива в том, что онпревращает Дом Божий в пристанище для посторонних лиц. Наместника очень огорчало, что народ и духовенство равнодушны кцерковным правилам, что суббота не соблюдается, что Служба совершаетсянебрежно. Но что мог сделать он, светский человек, перед лицом общегодуховного упадка и нерадения? Здесь нужен был учитель веры, религиозныйвождь большой внутренней силы, который сумел бы вдохновить народ. Эту роль одно время пытался было взять на себя неизвестный пророк,который называл себя Малахией (Малеахи), что значит "мой вестник" (4). Но ион, по-видимому, был не в состоянии добиться успеха. Его книга характернатем, что в ней громче, чем где-либо в Библии, звучат голоса людей,несогласных с пророком; она носит характер спора, который ведет Малахия смирянами и священниками, охладевшими к религии. Они больше не верят визбранничество Израиля, они относятся к храму и жертвам более чемравнодушно, они разрешают своим детям вступать в браки с иноверцами. Многиеиз них побросали своих жен, чтобы взять молодых язычниц, и не видят в томгреха "Где Бог правосудия?"-скептически спрашивают они пророка. Малахия говорил им о том, что скоро наступит день Суда и Бог воздаствсем нечестивцам: Вот Я посылаю вестника Моего, и он приготовит путь предо Мною, И внезапно придет в Свой храм Господь, Которого вы ищете, И Вестник Завета, которого вы желаете. Вот Он идет, говорит Ягве Саваоф, и кто выдержит День пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? (Мал 3,12) Но по-видимому, слова пророка не производили теперь должноговпечатления новое поколение разуверилось в предсказаниях. Этот духовный кризис можно сравнить с тем, который охватил Церковь вконце первохристианской эпохи. Ожидаемое со дня на день Второе Пришествие ненаступало, приходилось признать, что оно отодвигается в неопределенноебудущее. Нужно было перестраиваться и начинать жить по-иному, нужны былилюди, которые указали бы христианам их путь в истории. И такими людьмиявились Отцы Церкви, охладившие апокалиптические мечтания и ответившие навопрос, как жить по Евангелию сегодня, вне зависимости от конца мира. Именно в подобных руководителях наставниках, организаторах, пастырях -назрела необходимость у Церкви ветхозаветной.Она устала жить в напряженноможидании, народу нужно было знать, что ему делать сейчас. Пророков должныбыли заменить люди, способные дать прочное устроение Общине. Это было однойиз причин угасания пророческой харизмы в Израиле. Уже Аггей и Захария немогут идти ни в какое сравнение со своими предшественниками. Язык их вял итяжел, они не открывают людям ничего нового и, в сущности, лишь повторяютстарые истины. То был уже чуть тлеющий огонь, непохожий на бурное пламяпрежнего профетизма... И вот снова на солнце появляется человек из диаспоры. Если Нехемия смог возродить Иерусалим в гражданском отношении, тозадача дать новый устав Общине выпала на долю книжника из Вавилона. Это былЭзра, сын Серайи, священник, всю свою жизнь отдавший изучению Закона. Онвырос на идеях Иезекииля и по духу особенно был близок к тому кругу, изкоторого вышла священническая Тора. Основным условием спасения Израиля Эзрасчитал строгое обособление его от языческого мира. В распоряжении книжника находилась Тора, которая, вероятно,соответствовала нынешнему тексту Пятикнижия. Эта Тора включала в себяСвященную Историю от миротворения до прихода Израиля в Землю Обетованную ивесь свод ветхозаветных законов. В таком виде книга легко могла лечь воснову устроения теократической общины (5). Эзра был проникнут идеей Закона как договора: Бог дал людям предписанияотносительно всей их жизни, но они пренебрегали условиями Завета. Поэтому-тоих постигали столь многие неудачи. Но если Израиль от слова до словавыполнит все, что требует Закон, он станет достойным своего избранничества ибудет снова в милости у Бога. Полная Тора как бы давала то, чего не хватало в эсхатологическоммессианизме: конкретную программу жизни, разработанную до мелочей. И Эзрастал фанатическим приверженцем этой священной книги. Человек железной воли,неукротимый и настойчивый, как Кальвин или протопоп Аввакум, он замышляетсовершить полный переворот в Общине. Перед ним были Тора и жизнь народа; онинаходились в противоречии. Тору дал Моисей и, следовательно,- Бог; значит,нужно будет перекроить народ в соответствии с Торой. Одержимый этой идеей, книжник обращается к Артаксерксу с просьбойназначить его религиозным главой иудеев как в Палестине, так и в рассеянии.Возможно, что Нехемия во время своего посещения Суз подготовил почву дляблагоприятного ответа со стороны царя. Около 428 года Эзре был вручен рескрипт следующего содержания: "Артаксеркс, царь царей, Эзре-священнику, знатоку Закона Бога небесногои т. д. От меня дается повеление, чтобы всякий из народа Израиля и из егосвященников и левитов, желающий идти в Иерусалим, пусть идет с тобою, таккак ты посылаешься от царя и семи его советников, чтобы обозреть Егуд иИерусалим по Закону Бога твоего, находящемуся в руке твоей, и чтобыдоставить серебро и золото, которое царь и его советники пожертвовали БогуИзраиля, которого обиталище в Иерусалиме, и все серебро и золото, которое тысоберешь во всей области Вавилонской вместе добровольными пожертвованиями отнарода и священников, которые они пожертвуют для Дома Бога своего, что вИерусалиме... Ты же, Эзра, по премудрости Бога твоего, которая в руке твоей,поставь правителей и судей, чтобы они судили народ и Заречье- всех знающихЗакон Бога твоего, а кто не знает-тех учите. Кто же не будет исполнять ЗаконБога твоего и закон царя, над тем немедленно пусть произведут суд: на смертьли, или на изгнание, или на штраф, или на заключение в темницу" (Езд 7,12-26). Таким образом, книжник, нимало не смущаясь, заручился поддержкойцаря-язычника и начал готовить свой поход на Иерусалим. Документ Артаксерксадавал ему огромные права, в том числе и на самые крутые меры, перед которымион не собирался останавливаться. Может показаться странным, как совмещались в голове Эзры приверженностьЗакону и столь тесный союз с иноверным монархом. Быть может, это связано стеми религиозными переменами, которые произошли при ахменидском дворе. КультАгурамазды был теперь окончательно признан господствующим. В надписиАртаксерксова отца Ксеркса прямо сказано, что он уничтожил храмы старыхбогов, эти "притоны дэвов", а по всей империи провозгласил: "Дэвов непочитай" (6). Таким образом, религия Ахменидов могла рассматриваться Эзройкак не вполне языческая. В свою очередь царь мог видеть в иудейском "Богенебесном" Божество, аналогичное Агурамазде. К тому же он, видимо, желал припосредстве Эзры установить свой контроль над религиозной жизнью иудеев, таккак считал себя арбитром в делах культа. Эзра получил власть в известномсмысле более высокую, чем имели первосвященник и Нехемия. Книжник набрал более полутора тысяч добровольцев, которые отправились сним в Иудею. Он не решился просить конвоя, так как сам говорил царю, что Богбудет хранить его в пути. К концу лета отряд Эзры прибыл в Палестину. Как встретились законник и Нехемия, неизвестно. Вероятно, отношениямежду ними скоро стали весьма сдержанными. Но наместник вынужден былпримириться с новым союзником. Эзра мог довершить начатое им дело укрепленияОбщины. План книжника был ясен: сначала он должен был ознакомить народ сучением Торы, о котором большинство имело лишь весьма смутное представление,а потом уже взяться за претворение Закона в жизнь. Когда наступил праздникКущей и в Иерусалим собралось почти все население области, Эзра приступил квыполнению своего плана (7). На площади был сооружен высокий деревянный помост, взойдя на которыйЭзра начал публично чтение Закона. Многие уже плохо понимали еврейский язык,поэтому левиты абзац за абзацем переводили прочитанное на арамейский идавали необходимые пояснения. Чтение потрясло слушателей; люди плакали, ужасаясь тому, как далека ихжизнь от требования Торы. Эзре и Нехемии даже приходилось успокаивать их,напоминая, что сейчас радостное, праздничное время, а не день слез. В течение недели Эзра с утра до вечера читал книгу Закона. Эта перваячасть задуманного прошла успешно. Вторым шагом должно было стать полное отделение членов Общины отиноплеменников. Эзра настаивал на нем с такой страстностью, будто в этомзаключалась самая суть Закона. В Моисеевых заповедях действительноговорилось о недопустимости браков с хананеями ввиду угрозы языческоговлияния. Но главным это никогда в Законе не было. Напротив, Пятикнижиедавало много примеров смешанных браков: патриархи и сам Моисей были женатына иноземках. Но Эзра не желал ничего знать и требовал от иудеев безусловнойизоляции. Когда он выяснил, что очень многие из них женаты на моавитянках,амонитянках и других язычницах, он буквально обезумел от негодования. До егоприказу народ под угрозой отлучения от Общины собрали в Иерусалим. Былаосень, и лили дожди. Законник, поднявшись на кафедру, неистовствовал, поносяи стращая толпу. Люди дрожали от холода и от ужаса, который нагнал на нихмрачный начетчик. В конце концов Эзра вырвал у собравшихся обещаниевыполнить его волю. Его лишь просили отложить дело, пока не кончится периоддождей. В течение нескольких месяцев шла ожесточенная борьба. Высшеедуховенство, состоявшее в родстве с иноплеменниками, не желало подчиняться,народ оказывал пассивное сопротивление. Но созданная Эзрой комиссияпродолжала, невзирая ни на что, расследование и составление списка смешанныхсемей. В него вошло более ста священников. Наконец в первый день весеннего месяца нисана было снова созванообщенародное собрание. Эзра, пользуясь своей властью, добился цели: все, ктожелал оставаться полноправным членом Общины, но имел жену "хананеянку",должны были развестись. Некоторые историки полагают, что речь шла только оязычницах; те же женщины, которые приняли иудейскую веру, оставались вОбщине. Это вполне возможно, хотя никаких подтверждений тому в книгах Эзры иНехемии нет. Еще раз публично зачитали отрывки из Торы и составили документ,согласно которому Община обязывалась неукоснительно блюсти обособленность,субботу и правила относительно культа и содержания храма. Под документомбыли поставлены подписи и печати Нехемии, первосвященника, духовенства илевитов. Вскоре после этого Эзра уехал. Вероятно, ему было мало достигнутого, ион отправился в другие области, чтобы там чинить расправу над иудеямирассеяния.

X x x

Итак, фанатичный законник окончательно превратил Израиль из нации всвоего рода религиозный орден или замкнутую касту. Эта его победа - одна измрачных страниц послепленной истории Иудеи. Но триумф Эзры не мог бытьбезусловным и полным: универсализм пророков уже пустил достаточно глубокиекорни, да и к тому же семейные драмы, порожденные изуверством Эзры, вызвалиропот в народе. Многие покинули Иерусалим и ушли к самарянам. Это незначило, что люди противились самой Торе. Наоборот, Закон приобрел теперьбольшое влияние на жизнь. Единственное, что встречало сопротивление,-этокрайний изоляционизм Эзры. Наиболее ярким примером протеста против него может служить библейскаяКнига Руфь, написанная, по всем признакам, в то время (8). Она воскрешаладревнее предание эпохи Судей, но отнюдь не для того только, чтобы рассказатьо делах давно минувших дней. Согласно этому преданию, прабабка царя Давидапроисходила из моавитян. Не случайно имя ее, Руфь, означает "верная". Авторкниги изображает ее идеалом преданности, любви и душевной чистоты. Это одиниз прекраснейших женских образов Библии. Иудей, муж Руфи, умер, но молодая вдова не покинула свою свекровь."Куда ты пойдешь,-сказала она,-туда и я пойду, где ты будешь жить, там и ябуду жить, твой народ есть мой народ, и твой Бог есть мой Бог, и где тыумрешь, там и я умру и лягу в могиле. Пусть Ягве воздаст мне и пустьусугубит Он, если не смерть одна разлучит меня с тобой". И Бог благословилэту верную душу: в Вифлееме Руфь вышла замуж за родственника своегопокойного супруга-Вооза, и ее правнук Давид стал величайшим еврейским царем. Вот недвусмысленный урок, преподанный Эзре и его клевретам историейэтой простой женщины! Автор книги не заключает ее "моралью", ибо она, как ив рассказе об Ионе, естественно вытекает из самого повествования:человеческое достоинство и праведность не зависят от племенных границ, иБогу угодны все, кто сохранил веру и любовь. Один писатель назвал Книгу Руфь "камнем, брошенным воинственной пращойво вражеский лагерь". И действительно, под видом незатейливой новеллы в нейотстаивается взгляд, полностью противоположный точке зрения Эзры. И хотявнешне Эзра, казалось бы, торжествовал, идеи, провозглашенные израильскимипророками, никогда не смогут исчезнуть в народе. Псалмопевцы будутпо-прежнему учить о вселенской религии, которая обнимет и соединит всенароды, а автор одной из величайших книг Ветхого Завета сделает своим героемне иудея, а праведника-эдомитянина Иова. Впоследствии Община откроет своидвери прозелитам, верующим неевреям, подготовляя тем самым основание длягрядущей новозаветной Церкви. Однако этому направлению будет постоянно противиться дух нетерпимости,привнесенный в иудейство Эзрой. Именно законничество породит узость сухогобуквализма, фарисейское самодовольство и высокомерие. Увлечение внешнимиправилами и обрядами будет порой принимать гротескные формы. Проведенная тираническими методами реформа принесет в будущемнеисчислимые страдания еврейскому народу. Инерция замкнутости окажется стольвелика, что в момент рождения христианства она станет тормозом для духовногоразвития Израиля. Законничество превратится в мертвую, неповоротливую броню,ветхие мехи, неспособные вместить новое вино. Это приведет столкновениюмежду старой Церковью и новой, которое закончится полным их разрывом. Даже и иудеев-христиан будет сковывать приверженность букве Закона, какэто хорошо видно из Книги Деяний. Только апостол Павел после напряженнойборьбы сумеет вырвать христианство из тисков старозаветной узости и открытьк нему путь всем народам земли. И скоро тот самый Израиль, который былпочвой Евангельской веры, в большинстве своем окажется вне ее. "Пришел к своим, и свои Его не приняли"... Что может быть трагичнееэтой развязки? Однако уход Израиля с центрального пути религиозной истории сыграет иположительную роль. Он не оставит в Церкви места для привилегированной касты(каковой вольно или невольно сознавали себя многие иудеи-христиане). Всепринимающие крещение окажутся в равном положении, никто не сможетпохвалиться тем, что за ним стоит давняя религиозно-национальная традиция.По словам апостола Павла, отступление Израиля в тень способствоваловозрастанию "Церкви из язычников". Но тот же апостол говорит, что в концеконцов Израиль придет к своему отвергнутому Мессии. А когда это совершится,он уже не сможет считать себя стоящим выше других, но возродится,одушевленный идеалами своих пророков. До наступления этого времени Израилю нужно было не погибнуть. И ондействительно выстоял, даже после вторичного разрушения храма и Иерусалима.Закваска Эзры сберегла народ на протяжении девятнадцати веков скитания. Что ждет его впереди? Об этом знает лишь Тот, Кто создал Израиль ипризвал его. История спасения все еще продолжается. И если в древностиограда Закона несла защитные функции, служа Подготовке Ветхого Завета кНовому, то не окажется ли сохранение Израиля в христианскую эпоху тесносвязанным с будущими религиозными судьбами мира? Коль скоро мы верим Писанию, то должны верить и тому, что обетованияБожий непреложны (9).

X x x

Говоря о борьбе двух течений в иудействе: профетического универсализмаи законнической обособленности, проще всего счесть Эзру лишь злым гениемИзраиля, сгубившим дело пророков. Но в конкретной действительности всеобстояло сложнее. Как мы видели, Эзра пришел в Иерусалим в момент угасанияветхозаветной Общины. Вбив клин между ней и языческим миром, упорный книжниксоорудил вокруг нее стены куда более прочные, чем стены Нехемии, и тем самымзащитил библейскую Религию. Таково несомненное благо, принесенное переворотом, сколь бы малосимпатий он ни внушал нам. В истории Израиля не раз уже бывало, что "Богчеловеческое зло обращал в добро" (Быт 50, 20). После возвращения из плена иудеям необходимо было на некоторое времяуйти в себя, погрузиться во внутреннюю работу. Плодами реформы Эзрывоспользуются мудрецы, книжники и раввины, которые в течение столетий стануттрудиться над духовным воспитанием народа. Рамки, в которые поставил Эзраиудейство, позволят им не тратить сил на борьбу с языческими влияниями. Важность этой внутренней работы была связана с тем, что Израиль былпризван не просто держать в руках светоч Откровения, но быть живым иактивным участником богочеловеческого диалога. Для этого он прежде всегодолжен был созидать самого себя так, чтобы его душа, его характер моглипослужить средой для таинства Воплощения. Без этого духовного подвига неявились бы вестники единого Бога, обращавшие прозелитов, и вестники СынаБожия, проповедовавшие Евангелие. Задолго до того, как в народе Божиемродились Дева Мария и апостол Павел, многие поколения, пребывавшие в стенахиудейства, закалялись в верности, стойкости, готовности к служению. Таким образом, мы не имеем права рисовать дело Эзры только чернымикрасками. Одним поворотом руля, мощным напряжением воли он ввел израильскийкорабль в безопасную гавань. Вероятно, он еще более настойчиво проводил бысвои "героические меры", если бы мог предвидеть новую угрозу, котораянадвигалась с запада. В те годы, когда Нехемия возводил иерусалимские стены,уже отгремели Марафон и Саламин и персы испытали на себе боевую силу греков.А через сто лет после Эзры в Палестину вступят фаланги Александра... Эллинистические соблазны, гораздо более тонкие и поэтому более опасные,чем прежние, обступят ветхозаветную церковь. И в том, что она сумеетвыдержать натиск, немалая заслуга принадлежит законникам, построившим дляограждения веры свою незримую крепость.