Мои взаимоотношения с православными верующими

После того, как я разочаровалась в баптистах, Высшая сила послала мне друзей из православных верующих. Но в этот раз, до глубин познав на горьком опыте противоречивую суть Библии и христианской религии, я, признаться честно, не сильно обрадовалась появлению в своей жизни этих людей. Но, как я уже писала, события тогда разворачивались как-то сами собой, помимо моей воли.

С этими людьми меня, так сказать, свела милая и интеллигентная Ольга Николаевна – женщина, которая приходила ко мне из юношеской библиотеки. Она, конечно же, тоже видела, как мне было тяжело, и насколько сильно я тогда нуждалась в поддержке и простом человеческом общении. И поэтому тоже хотела каким-то образом принять участие в моей судьбе.

Как-то мы с ней в очередной раз разговорились «по душам», и я ей высказала одну из своих сокровенных мыслей о том, что в этом мире все очень тесно взаимосвязано и взаимозависимо, просто мы, не чувствуем и не осознаем всех этих причин. Поэтому нам в этом жизни многое кажется обычной случайностью. На самом же деле существуют великое множество очень длинных и многогранных цепочек причинно-следственных связей.

Почему-то Ольга Николаевна после этих моих слов пришла к выводу, что мне необходимо поговорить с психологом, и через несколько дней привела его ко мне. Женщина-психолог, поговорив со мной совсем немного времени, сделала заключение, что мне необходимо общение с верующими людьми.

В то время в помещении юношеской библиотеки проходили занятия воскресной православной школы, в которой одна из моих будущих благодетельниц Вера преподавала историю религии. Надя тогда просто приходила туда вместе со своим маленьким сыном. На одном из занятий Ольга Николаевна рассказала обо мне, и Вера, восприняв мою историю близко к сердцу, решила, что непременно должна ко мне приходить и оказывать посильную помощь. С ней вместе в первый день пришла еще одна женщина - Любовь. Чуть позже к ним присоединилась Надя, которая решила, что тоже должна ко мне приходить, поскольку она живет совсем близко от (меня через дорогу).

Вот так в моей жизни появились Вера, Надежда, Любовь. Символично, не правда ли?! Но еще более символичным оказалось то, что спустя некоторое время Любовь приходить не стала, и у меня остались вера и надежда, но без любви.

Как я уже сказала, к тому времени я уже настолько была разочарована в религии и во всех верующих, что категорически не хотела видеть у себя в доме людей подобного типа. Я и маме об этом не раз говорила, но она все равно настаивала и настояла на продолжении этих отношений.

Признаться честно, вначале эти женщины мне очень сильно понравились. Вера показалась мне необычайно добрым и щедрым человеком, далеко не такой зомбированной, как баптисты, интересной, разносторонней, начитанной…

Ну а Надя вообще стала для нас с мамой палочкой-выручалочкой. Живая, разговорчивая, сильная и энергичная Надя нам помогала почти во всем. И даже когда у меня были ужасные депрессивные приступы, мама, не стесняясь, ее звала, и Надя, как могла, меня отвлекала и успокаивала. Еще она хотя бы иногда стала вывозить на рынок за покупками, что тоже для меня необычайно много значило. Ведь о возможности самостоятельно делать покупки и иметь хоть что-то из того, что хочется, я мечтала почти всю свою сознательную жизнь.

Спустя некоторое время в мою жизнь вошли еще несколько женщин из православных верующих. Как-то раз Вера привела ко мне одну свою знакомую – Катю, с которой впоследствии у меня сложились очень близкие отношения. Как мне тогда показалось, да, впрочем, кажется и до сих пор, из всех моих православных приятельниц Катя оказалась единственным человеком, который воспринял меня всерьез и отнесся с истинным, глубоким уважением. По крайней мере, ни с кем из них я не чувствовала себя так легко и свободно, как с ней.

Мне хорошо запомнился один случай, который очень хорошо нам с мамой показал Катино благородства и любовь к людям. Однажды они все пришли к нам на дни рожденья (у нас с мамой в датах рождения была разница всего лишь в один день – она родилась первого марта, а я – второго). В то время уже начался великий пост. А мама, как всегда, испекла пирог – самый простой и постный, который только можно себе представить (тесто, яблоки, и совсем немножко маргарина). Как гостеприимной, хлебосольной хозяйке, маме, конечно же, очень хотелось, и было приятно угостить гостей своим пирогом. Но Вера и Надя наотрез отказались оценить на вкус мамины старания по причине поста. А вот Катя согласилась и съела небольшой кусочек пирога.

Мы с мамой этому очень сильно удивились, и я спросила: «Катя, а ты разве не постишься?»На что она ответила: «Пощусь. Но я понимаю, что сейчас главнее не обидеть отказом немощного, больного человека, который всеми силами старался сделать нам приятное и чем-то угостить. Я не могу не попробовать пирога Лидии Яковлевны. Это сейчас более важнее, чем пост».

Потом Катя как-то всерьез заинтересовалась моими рисунками, возможно, оттого, что ее муж тоже имел определенное отношение к искусству – занимался резьбой по дереву. У них дома в то время проходили вечера-встречи круга новообразовавшейся православной интеллигенции. И вот на один из таких вечеров Катя пригласила и меня.

На этой встрече было немало людей, но меня почему-то больше всего привлекла Вика. Не могу определить и объяснить точно, чем именно она тогда меня поразила. Я просто почувствовала в этой женщине некую возвышенность, которая заметно отличала ее от всех остальных гостей Кати. А еще Вика в тот вечер как-то очень отдаленно напомнила мне мою маму в ее молодости.

В общем, эта возвышенная леди стала единственным человеком, которого я лично пригласила в свой дом и в свою жизнь. Так что, только перед Викой я грешна в том, что она была втянута в мою орбиту. Но, думаю, и здесь мне не в чем особо себя винить. Ведь если она сама бы этого не захотела, ее бы возле меня ни тогда, ни сейчас не было.

Вскоре после этих событий Катя переехала жить под Питер в поселок Вырица, где была ее родина. Это, в свою очередь, к моему большому сожалению, привело к распаду ее семьи, которая некогда мне казалась ну просто идеальной.

Потом несколько лет у нас с Катей вообще не было никакой связи. После того, как и я, и она обзавелись компьютерами, я попробовала с ней общаться через письма. Но здесь меня снова постигло очередное разочарование. Я очень быстро поняла, что в Вырице Катя сильно изменилась, стала намного более религиозным, даже можно сказать, зацикленным на православии человеком, нежели была до этого.

Поначалу мои православные подруги вообще не навязывали мне своей веры. Мы просто разговаривали на различные жизненные и философские темы. Вот это меня-то в них и подкупило. Одно время и Вера, и Надя были для меня больше, чем сестры, как говорится, роднее всех родных.

Как я уже писала, после смерти мамы меня бросило очень много людей, почти все, кого я долгие годы считала своими друзьями. А эти женщины все-таки остались, за что я им тоже глубоко благодарна. Чтобы кто там что не говорил, все это хорошее я помню, знаю и признаю. Но…

Постепенно и православные стали пытаться обратить меня в свою веру. Вначале почти незаметно, не ощутимо, больше исподволь, потом это начало становиться все явственнее и настойчивее. Например, они стали предлагать мне начать поститься, читать молитвы, а я этого, в силу своего миропонимания, делать не могла. Они же, в свою очередь, даже не пытались понять, почему я не могу поститься и молиться, почему не могу принимать их веру, их мировоззрение и образ мысли.

Я все больше и больше убеждалась, что и с этими людьми, точно так же, как с баптистами, я могу только слушать, но никак не говорить. Малейшие мои попытки выразить свое мнение по тому или иному вопросу встречали с их стороны крайнее неприятие и бурные реакции протеста.

Как я уже писала, пока у меня была возможность и силы минимально прибегать к помощи посторонних, мои отношения с Верой, Надей и Викой были еще более-менее терпимыми. Но сейчас, когда я уже даже с кровати самостоятельно встать не могу, эти взаимоотношения накалены до предела. Они постоянно дают мне понять и даже уже говорят в открытую, что ужасно от меня устали. Часто срываются на мне свою злобу и раздражительность. Но больше всего меня возмущает и лишает последних сил то, что Вера и Надя не понимают меня даже в самых обычных, элементарных вещах.

Так, они не видят, как сильно я страдаю от своего миозита, который сдавливает мои мышцы все сильнее и сильнее. Мои воспаленные мышцы иногда уже так сильно болят, что я просто кричу от боли, но они не верят даже этим крикам, говорят, что я специально все это придумываю и наговариваю, чтобы вызывать к себе жалость.

Но вернемся к моему повествованию.