Глава третья. информационно- стратегическая безопасность россии в условиях глобализации 4 страница

Монетаризм одобряет безработицу как необхо­димый стимул производства вопреки «обязательной штатной» формальной занятости при социализме, от которой необходимо освобождаться в условиях рынка. Определяя финансовые потоки, находящиеся в обра­щении как основной, структурирующий фактор эко­номического развития, он позволяет подрывать эко­номику развивающихся стран на «научной» основе. Монетаризм носит не столько экономический, сколько политический характер, утверждая приоритетность свободного рынка, недопустимость государственного вмешательства, и единственный способ регулирова­ния — изменение объема денежной массы, а в итоге — социальный дарвинизм.

Проводниками фридмановского учения ста­ли «чикагские мальчики» (Е.Т. Гайдар, А.Б. Чубайс, А.С. Шохин), или «младо-реформаторы», осуще­ствившие в начале 90-х разрушительные либерально- демократические реформы в России на основе мо­нетаристских принципов либеральной (а по сути, социал-дарвинистской) геоэкономики.

В 1988 году в Советском Союзе начинается все­объемлющий системный кризис. В феврале 1988 года вспыхивает кровавый межэтнический конфликт в Нагорном Карабахе, исконно армянской территории, присоединенной в 1921 году к Азербайджанской ССР.

Конфликту предшествовала тщательная информационно-психологическая акция, разработан­ная спецслуцжбами США при помощи армянских дис­сидентов и агентов влияния в обеих республиках. В 1985-1987 году начинается мощная пропагандистская акция по раскачке общественного мнения, с требова­нием вернуть НКАО в состав Армении; информация о ситуации в Нагорном Карабахе регулярно отслежи­вается в международных СМИ. В сентябре 1987 года, во время пребывания в США М.С. Горбачева: армян­ские диссиденты передают ему карту, выполненную в СССР по приказу В.И. Ленина, согласно которой На­горный Карабах включается в состав Армянской ССР. Вслед за этим инициируется сбор подписей среди представителей науки, культуры и искусства в поль­зу воссоединения НКАО с Армянской ССР. В конце февраля 1988 года в забастовках, митингах и демон­страциях в Ереване участвует почти миллион жите­лей Армянской ССР, город практически парализован, но повсеместно появляются активисты, требующие не останавливаться в «борьбе за справедливость», а первый секретарь Нагорного-Карабахского обкома партии Кеворков заявляет «Я превращу Карабах в армянское кладбище».

Инициированная информационно-психологи­ческая борьба между народами Армении и Азербайд­жана вызывает обоюдные вспышки ненависти, агрес­сии, создает противоречия, неразрешимые мирным способом.

28 февраля в армянском городе Сумгаите отряда­ми мусульманских фундаменталистов (при умышлен­ном попустительстве ЦК КП Азербайджана) были осу­ществлены массовые погромы и убийства армянского населения, что стало, по сути, началом гражданской войны между народами двух республик. Вслед за ме­жэтническим начался межконфессиональный конфликт между христианами и мусульманами, что способство­вало организации школ вакхабизма в ряде мусульман­ских республик, ставших в последствие плацдармом для подготовки террористов.

Центральное руководство не предприняло каких- либо конструктивных действий для предотвращения конфликта, показав двусмысленность и недееспо­собность советской системы управления в решении национальных вопросов. Американская сторона не скрывала своей заинтересованности в Карабахских событиях и продолжала оказывать информационно- психологическое давление на развитие ситуации в стране, осознавая, что информационная бомба, взор­вавшая отношения между Арменией и Азербайджа­ном, станет катализатором крушения целостности советской империи.

25 марта 1988 года от имени всех армян мира губернатор штата Калифорнии Джорж Токмаджян направляет в адрес М.С. Горбачева телеграмму, вы­сказывая разочарование в адрес постановлений Пре­зидиума Верховного Совета СССР и Политбюро. «Это постановление, включающее в себя и положитель­ные элементы, такие, как улучшение условий труда и жизни и, по возможности, укрепление культурных связей между Карабахом и Армянской республикой, не является, однако, кардинальным исправлением се­рьезной ошибки допущенной в сталинский период. Я надеюсь, что в предстоящие несколько недель, по­сле изучения Вами сути вопроса, станет возможным полностью ликвидировать искусственное отделе­ние армян от армян».

Армяно-азербайджанский конфликт, спрово­цированный ЦРУ при помощи армянской диаспоры в США и агентов влияния внутри республик, вызвал нарастающий эффект «социального инфицирова­ния» — заражения с разрушением. Внедренный в систему национальных отношений информационный вирус, нацеленный на «борьбу наций за самоопреде­ление», меняет структурный алгоритм программы, за­ложенной в основание Советской государственности. Вирус борьбы вызывает цепную реакцию размноже­ния, «инфицируя» практически всю страну, преследуя цели разрушения системы, а не её стабилизации.

Вслед за Арменией и Азербайджаном вспыхива­ют акты национальной розни на Украине, в Грузии, Молдавии, республиках Средней Азии, массовые ак­ции протеста проходят в Вильнюсе, Минске, Риге, Тал­линне, Гродно, Тбилиси, Баку, Ереване, Киеве, многих российских городах, с требованием подлинной нацио­нальной суверенности и освобождения от «диктату­ры» сталинского режима. Одновременно раскачивают общественное мнение и усиливают неуправляемость в стране забастовки шахтеров из Кузбасса.

Развитие событий теряет какую-либо логику, си­туация в государстве выходит из-под контроля. Власть с помощью вооруженных отрядов ОМОН начинает разгоны митингов и демонстраций. В 1990-1991 го­дах в Тбилиси, Баку и Вильнюсе войсками ОМОН по приказу команды Горбачева проводится расстрел де­монстрантов, гибнут десятки людей; начинается за­вершающий этап информационно-психологической войны, сопровождающийся ожесточением внутри­системных противоречий, ставящих под угрозу само существование государства. На фоне кровопролитий и погромов 15 марта 1990 года на третьем, внеочеред­ном Съезде народных депутатов СССР Президентом Союза Советских Социалистических республик избирается М.С. Горбачев. В своем выступлении он вновь утверждает необходимость выбранного полити­ческого курса, не скрывая лояльность Западу и неже­лание разобраться во внутренних причинах разруше­ния государства:

«Политика перестройки, как я думаю, это един­ственно возможный для такой страны, как наша, мирный (!) путь перехода в новое качественное со­стояние, от тоталитарно-бюрократической системы к гуманному, демократическому, социалистическому обществу».

Для патриотически настроенных сил в стране становится очевидным, что истинная цель «мирной перестройки» — не реформирование государства, а его разрушение.

За месяц до введения чрезвычайного положения в стране на закрытом заседании сессии Верховного Со­вета СССР Председатель КГБ В.А. Крючков подчер - кнул, что «причина нынешнего положения имеет, пре­жде всего, внутренний характер». В то же время он обратил внимание присутствующих на документ, под­готовленный в 1977 году внешней разведкой КГБ «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан»:

«По достоверным данным, полученным Комите­том государственной безопасности, в последнее время ЦРУ США на основе анализа и прогноза своих специа­листов о дальнейших путях развития СССР разрабаты­вает планы по активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию социалистической экономики. В этих целях американская разведка ставит задачу осуще­ствить вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем про­двигать в сферы управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза.

ЦРУ разработало программы индивидуальной под­готовки агентов влияния, предусматривающие приобре­тение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую об­работку. Кроме того, одним из важнейших аспектов под­готовки такой агентуры явилось преподавание методов управления в руководящем звене народного хозяйства.

Руководство американской разведки плани­рует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управле­ния и выполнять сформулированные противником задачи. При этом ЦРУ исходит из того, что деятель­ность отдельных, не связанных между собой агентов влияния, проводящих в жизнь политику саботажа в народном хозяйстве и искривления руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках американ­ской разведки.

По замыслу ЦРУ, целенаправленная деятельность агентуры влияния будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического ха­рактера в Советском Союзе, задержит развитие нашей экономики, направит научные изыскания в Советском Союзе по тупиковым направлениям. При выработке указанных планов американская разведка исходила из того, что возрастающие контакты Советского Союза с Западом создают благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях».

Сценарий ГКЧП, осуществленный КГБ, КПСС и Советской Армией 19 августа 1991 года, явился не­поправимой стратегической ошибкой, демонстраци­ей военной силы, а не политических решений, неспо­собности грамотно ответить на подрывные сценарии информационных диверсий против СССР.

В результате «путча» противоречия в СССР обострились до предела, не совместимого с фактом существования советской государственности.

Информационно-психологическая война была проиграна СССР, но проиграна осознанно, с помо­щью подготовленного резерва «изнутри», хотя и оценивалась демократическими лидерами страны как «победа». Анализируя последствия августа 1991 года, мэр Москвы Ю. Лужков в книге «72 часа агонии» отмечает: «Августовская победа подводит итоговую черту истории не только под летописью КПСС, но и Российской империи, ее приемника — СССР. На этом всемирного знака повороте России вновь отведена пер­вая роль: отпустить с миром, пожать руку тем, кто хо­чет идти вместе.

Многие века русские, Москва, Россия оставались главной силой и символом пространств от Балтики до Тихого океана, «где закончили поход». Останемся же великими, великими на современный после августа - лад: не станем «тащить одеяло на себя», возрождать русскую великодержавность в модных демократиче­ских одеяниях».

На закрытом совещании Объединенного ко­митета начальников штабов 25.10.1995г. Президент США Билл Клинтон подвел итог информационно- психологических операций Америки против СССР в период перестройки:

«В годы так называемой перестройки в СССР мно­гие наши военные и бизнесмены не верили в успех пред­стоящих операций. И напрасно. Расшатав идеологиче­ские основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке. Наша цель и задача в дальнейшем — оказывать помощь всем, кто хочет видеть в нас образец западной свободы и демократии.

Когда в начале 1991 года работники ЦРУ переда­ли на восток для осуществления наших планов 50 млн. долларов, а затем еще такие же суммы, многие из по­литиков, военных, не верили в успех дела. Теперь же, по прошествии четырех лет, видно: планы наши начали реализовываться».

В период перехода к глобальному информаци­онному обществу характер информационно-психо­логического противоборства, как уже подчеркива­лось, значительно осложнился. Однако, механизмы, применяемые для разрушения советского государ­ства, остались прежними: модуляция деструктив­ных процессов внутри государственных систем управления, общественных и политических инсти­тутов, традиционных конфессий, структур науки и культуры с целью внедрения разнообразных патоло­гий, вирусов, катастрофических системных противо­речий в те или иные элементы системы, инициируя их деградацию и распад.

После крушения биполярной системы мира и формирования системы однополярного мирово­го порядка во главе с единственной сверхдержавой США, в условиях глобализации мирового простран­ства противоречия на Земном шаре только нарастают: финансовые рынки, соподчиненные мировым монди- алистским структурам, растут быстрее реальной эко­номики. Спекулятивные финансовые потоки стано­вятся вектором развития геоэкономики и геополитики, соподчиняя спекулятивному капиталу региональные державы, в том числе, и Россию. Системообразующие субъекты глобализации ТНК выходят из-под зависимо­сти национальных государств и становятся полноправ­ными акторами в борьбе за преимущество на мировых финансовых рынках. Международные экономические организации, которые должны регламентировать ми­ровые экономические процессы: Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Международный валютный фонд (МВФ), Всемирная торговая органи­зация (ВТО), Организация экономического сотрудни­чества и развития (ОЭСР) не имеют институциональ­ной основы, фактически не обладают законодательной и в крайне ограниченных объемах — исполнительной властью, и, по сути, выполняют директивы мировых мондиалистских структур с целью концентрации фи­нансовой власти в США и странах «золотого милли­арда». Э. Азроянц в своей книге «Глобализация: ката­строфа или путь к развитию?» справедливо отмечает: «Мировой финансовый рынок в интеграле, но сумма определяющих его факторов является продуктом меж­дународной экономической экспансии, проникающей информатизации и глобальных коммуникаций. Это — та измененная реальность, которую получил мир вместо своего примитивного проекта универсального гражданского общества (Мирового государства). Это - злая карикатура на результаты «цивилизованного усер­дия», это — «дорожный знак», предупреждающий об опасности избранного пути и, в конечном итоге, «бом­ба замедленного действия» в случае нашей самонаде­янности и самоуспокоенности.

Сегодня финансы стали не только самодостаточ­ными, но и вырвались в наднациональную область, освободившись от государственного регулирования. Они сами стали инструментом экономического и по­литического доминирования».

А. Панарин в книге «Правда железного занаве­са» раскрывает приоритеты глобальной экономики,

ставшей доминирующим фактором в условиях III ты­сячелетия, основной целевой задачей информационно- политического противоборства: «Утверждается, что новая, мондиалистская экономика изначально выходит за национальные границы, что рациональные экономи­ческие решения, — это решения, которые принимают во внимание не амбиции национального государства и все, связанное с понятием суверенитета, а логику международного разделения труда, логику повышения рентабельности снижения капитала — и энергоемко­сти производства, инфляции и т.п. В этом контексте, например, право наций на собственные энергетические ресурсы и на строительство собственной перерабаты­вающей промышленности следует считать устаревшим и предосудительным, ибо перерабатывать становящее­ся все более дефицитным мировое сырье имеют право лишь те страны, промышленность которых дает по­казатели наименьшей энерго — и материалоемкости и наибольшей капиталоотдачи.

Вместо того, чтобы способствовать стихийному размножению неконкурентоспособных националь­ных экономических «видов», либеральный социал- дарвинизм провозглашает право сильных (т.е. кон­курентоспособных и экономически эффективных) на монополию в сфере переработки. Остальные страны должны, во имя высшей экономической рациональ­ности, отказаться от права на экономическую само­стоятельность и развитие и согласиться на роль сы­рьевого придатка развитых стран. Правда, и внутри последних намечается своя иерархия: верхний этаж претендует занимать штабная банковская экономика, представленная, в первую очередь, США, следующий этаж — экономика высоких технологий Западной Ев­ропы и Японии, а далее идет мир экономических из­гоев — поставщиков сырья и неквалифицированной рабочей силы.

Складывается, таким образом, два альтерна­тивных принципа: глобальный, утверждающий прерогативы наиболее развитых стран в мировой ма­кроэкономике от имени ценностей «открытого обще­ства», и национальный, опирающийся на идею про­текционистской защиты национальной экономики и культуры».

Таким образом, проблема национальной безо­пасности суверенного государства, в том числе и Рос­сии, в условиях глобализации, напрямую зависит от финансово-экономической экспансии мондиалист- ских структур во главе с США, разрабатывающих геостратегические сценарии информационного воз­действия с целью укрепления в мировом пространстве мондиалистских центров силы.

В статье д.э.н. В.М. Коллонтай «Эволюция за­падных концепций глобализации», опубликованной в журнале «Мировая экономика и международные отношения» (2002, №1), достаточно точно оценива­ются именно угрозы глобализационных процессов, подталкиваемые державами-гегемонами и их ТНК, требующие конструктивных подходов разрешения: «С критикой проводившейся десятилетиями поли­тики выступили многие политические деятели и ученые, ранее не высказывавшихся против концеп­ций неолиберализма. Известный специалист по во­просам международной торговли Дж. Бхагвати опу­бликовал статью с острой критикой всей концепции дерегулирования финансовой сферы. Дж. Стиглиц в ряде лекций обвинял МВФ за чрезмерную жесткость, с которой он навязывал странам основные требова­ния Вашингтонского консенсуса; монетаристскую политику, дерегулирование экономики, сокращение хозяйственных функций государства, политику при­ватизации. Аналогичные мысли развивал Дж Сакс. П. Кругман предупреждал о возможном кризисе в реальной экономике и опасном ослаблении всего ин­струмента антикризисной политики. Известный тео­ретик неолиберализма К. Омае указывает на мрачные перспективы, намечающиеся в результате глобализа­ции. В ответ апологеты неолиберализма разрабатыва­ют рекомендации по усовершенствованию неолибле- ральной глобализации, учета социальных аспектов развития и нужд развивающихся стран.

Говоря о сдвигах в умонастроении самих неоли­бералов, следует остановиться на взглядах Дж. Грея, который долгое время занимал видное место среди британских консерваторов и был активным сторон­ником политики М. Тэтчер. В конце 90-х он выпустил книгу с разносторонней критикой неолиберализма. В этой книге ставится вопрос о принципиальной несовместимости свободного рынка и демократии, поскольку большинство избирателей в условиях подлинной демократии не будет поддерживать не­гативные последствия необузданной конкуренции. Показано также, что глобализация приводит не к их объединению в единообразном рынке, а, напротив, к разнонаправленности развития, к усилению разли­чий между странами, каждая из которых по-своему реагирует на вызов глобализации, к глубоким транс­формациям, конфликтности и непредсказуемости мирового хозяйства».

По мнению Л.А. Мясниковой, высказанному в статье «Глобализация экономического пространства и сетевая несвобода» («Мировая экономика и междуна­родные отношения», 2000№4): «Мировое хозяйство — это синтез динамики и структуры взаимосвязей, пред­ставленных как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскостях. Механизмом этого структурирования вы­ступает глобализация всех составляющих социально- экономической динамики общества. В горизонтальном измерении происходит цивилизационное разделение мира на Запад и Не-Запад. В вертикальном — обра­зуются информационно-иерархическая пирамида богатства и власти, вершина которой занята странами первого мира во главе с США. На долю 20% наиболее богатой части населения планеты (золотой миллиард) приходится 83% мирового дохода, а на долю остальных 80% — лишь 17%.

Пирамида работает подобно насосу, к её вер­шине непрерывно идут потоки финансов, богатств, интеллекта. Можно добавить — и рабского труда (с учетом дешевизны рабочей силы «гастарбайтеров» и их экономического бесправия). Создается полная аналогия с Древним Римом, через 2000 лет цикл по­вторяется на новом — уже не силовом, а информа­ционном уровне».

В сложнейшей ситуации, после разрушения СССР, оказалась постсоветская Россия, ставшая в 90-х годах плацдармом для социал-дарвинистских экспериментов

Запада, приведших к криминализации экономики, от­току капитала за рубеж, финансовым пирамидам, обва­лу рубля и августовскому кризису 1998 г., подорвавше­му экономику России, почти уничтожившему средний класс и здоровую предпринимательскую инициативу.

Как выяснилось впоследствии, кризис был спро­воцирован информационным сценарием мировых финансовых структур, стремящихся к подрыву Рос­сийской государственности и превращению России в сателлит Америки. По мнению одного из исследовате­лей глобализации, кадрового офицера спецслужб США Д. Колемана среди диверсионных механизмов монета­ристской политики: «Лишение всех народов права на самоопределение, искусственно создавая с этой целью различные кризисные ситуации с последующим их «управлением».

С учетом особенностей перехода к глобальному информационному обществу и обострения внутрен­них политических и экономических противоречий в России к середине 90-х начинает формироваться система информационно-аналитической деятельно­сти. Создаются аналитические службы в различных структурах, в том числе, органах федеральной и ре­гиональной власти, в министерствах и ведомствах; в корпоративных структурах и политических партиях. Специалисты концентрируют и анализирует инфор­мационные потоки, и, перерабатывая их, определяют приоритеты, позволяющие принимать наиболее эф­фективные решения. Появляются центры информаци­онного мониторинга, ситуационного анализа. Активно используются социологические данные, электронные ресурсы СМИ, Интернет.

Подобные действия позволяют наработать опре­деленные методологические ресурсы защиты нацио­нальных интересов страны в условиях обострения информационно-психологического противоборства, приобретающего глобальный характер.

На рубеже XX - XXI столетия вопрос информа­ционной безопасности России рассматривается уже в контексте глобальных угроз современности и взаи­мопроницаемости субъектов мирового пространства, что требует разработки и создания качественно но­вых научных технологий, способных защитить рос­сийскую государственность от целенаправленных информационно-психологических диверсий Америки и мондиалистских структур Запада.

Вот как оценивает отношения с Россией Маргарет Тэтчер в своей работе «Искусство управления государ­ством», пытаясь показать свое видение глобального управления миром:

«... хотя Россия через несколько лет может пре­вратиться в стабильную, процветающую и либераль­ную демократическую страну, её природа останется прежней. Она всегда будет в равной мере азиатской и европейской, восточной и западной. У неё всегда будут свои географические, этнические, культурные и рели­гиозные особенности и, в конечном итоге, особый на­циональный интерес. Если у НАТО есть какое-либо связующее начало, оно, по крайней мере, в своей осно­ве, «западное».

«Россия никогда не сможет ограничиться только «западным».

«Россия никогда не смирится с господством Америки».

«Самой тяжелой проблемой, по всем признакам, будут отношения России с НАТО».

«И, наконец, мы не должны недооценивать исхо­дящей от России потенциальной опасности: её семена нередко прорастают на почве беспорядка, в этом мир убедился на собственном опыте».

Многочисленные директивы ЦРУ, план Аллена Даллеса, указы, подписанные Президентами США Г. Трумэном и Р. Рейганом, доказали, что американские методы оценки ситуации и моделирования ситуацион­ных сценариев значительно перспективнее советских, а в настоящее время — российских.

В этой связи хочется обратить внимание на науч­ную монографию А.В. Манойло «Государственная ин­формационная политика в особых условиях» (2003). Ав­тор рассматривает характеристики информационного общества, в которых оказалась Россия в III-м тыся­челетии с позиций информационно-психологического противоборства:

«Идеология информационного общества предпо­лагает кардинальные изменения в системе информаци­онной политики субъекта социально-политических от­ношений, стратегии его поведения в информационном обществе — стратегии, отражающей возможные вари­анты поведения (функционирования) данного субъекта (социальной, политической системы) в современном информационном мире.

В информационном обществе возможны следую­щие варианты такой стратегии поведения:

1. Оборонительная, которая характеризуется акцентом на защите информации, контроле доступа и ограничением внешних контактов.

2. Наступательная, характеризующаяся акцен­том на активном противодействии с двумя типами воз­можностей: прямыми атаками на вражеские информа­ционные системы и предоставлением дезинформации его системам.

3. Количественная, характеризующая способ­ность перемещать и использовать большие массивы информации по огромным инфраструктурам.

4. Качественная, характеризующаяся акцентом на информационном менеджменте, в результате чего управление информацией становится лучше, чем у конкурентов.

5. Впитывающая, характеризующаяся внимани­ем к сбору и впитыванию больших объемов информа­ции. Выигрыш в этом случае приходит за счет экономии на исследованиях, поскольку активно отслеживается чужая инновационная деятельность.

Важнейшим результатом формирования инфор­мационного общества стало возникновение информа­ционного пространства социальных систем, в котором развернулась острая борьба за достижение информаци­онного превосходства. Рассматривая информационное пространство с позиций синергетики, его можно пред­ставить как открытую самоорганизующуюся систему, включающую в себя огромное разнообразие информа­ционных потоков и информационных полей, находя­щихся во взаимодействии.

Уровень развития информационного пространства решающим образом влияет на основные сферы общества: социально-политическую, экономическую, культурно- идеологическую. От этого уровня зависит поведение людей, формирование общественно-политических дви­жений, социальная безопасность. Связав и интегриро­вав (в различной степени) практически все страны мира, имеющие достаточно развитую инфраструктуру систем связи и телекоммуникаций, информационное простран­ство фактически стерло границы между странами, что является главным стимулом глобализации и одновре­менно, результатом этого процесса.

С развитием технических каналов связи и теле­коммуникаций информационное пространство приоб­ретает в информационном обществе качество транс- граничности в силу отсутствия или неэффективности в информационном пространстве большинства тради­ционных ограничений, налагаемых разнесенностью различных субъектов этого пространства в реаль­ном пространстве земного шара и существованием природных и институциональных преград (океанов, гор, государственных границ и т. п.). В результате информационное пространство социальных систем, включая и компоненты, напрямую не отраженные в киберпространстве, также становится трансгранич­ным, что вводит в информационные процессы ранее относительно замкнутых систем новых субъектов, которые могут оказывать через информационное про­странство «влияние» на «внутренние» процессы этих систем, сравнимое с влиянием традиционных участ­ников этих процессов».

А. В. Манойло отмечает возрастающую эффек­тивность информационно-психологического противо­борства в новых геополитических условиях, сложив­шихся к началу третьего тысячелетия:

«Геополитическая конкуренция в современном геополярном мире является основной формой выясне­ния отношений между геополитическими субъектами по поводу влияния на экономическое, политическое, социальное пространство и установление контроля над стратегическими источниками ресурсов, в резуль­тате которого одни субъекты получают преимуще­ства, а другие его теряют, что отражается на состоя­нии их безопасности.

Информационная революция и формирование информационного общества привели к распростра­нению такого соперничества на информационно- психологическое пространство, в котором заметно меняется содержание геополитической конкуренции — как через изменение содержания собственно вооружен­ной борьбы, так и через пересекающееся с ней, но не совпадающее полностью информационное противо­борство. Информационное противоборство является в современных условиях эффективным средством обе­спечения геополитического баланса. Решение практи­ческих задач геополитической конкурентной борьбы с использованием, в том числе, методов информаци­онного противоборства позволяет, в частности, даже слабым государствам и коалициям сохранять относи­тельную независимость в виде выбора собственного внешнеполитического курса и возможность давать до­стойный (асимметричный) ответ на вызовы конкури­рующих геополитических субъектов.

Преобразование традиционной системы со­циальных отношений индустриального общества в систему отношений общества информационного со­провождается коренными изменениями облика сфор­мировавшейся в условиях системы ценностей (пара­дигмы) индустриального общества многополярной геополитической картины мира и характера, содер­жания, принципов и приоритетов геополитической конкуренции. Информационно-психологическая борьба субъектов геополитической конкуренции ста­новится определяющим фактором в формировании геополитического баланса сил конкурирующих гео­политических образований, вносит новые закономер­ности формирования новых (и разрушения прежних) геополитических центров силы, полюсов, геополити­ческих союзов и коалиций, приводит к изменениям стратегического значения параметров и категорий, определяющих геополитическую мощь и значение субъектов конкуренции.

Одним из таких приоритетов в настоящее вре­мя является использование арсенала сил, средств и методов информационно-психологического воздей­ствия (в том числе, средств и методов информационно- психологической войны как наиболее опасной и агрессивной формы такого воздействия) в качестве основного инструмента достижения геополитиче­ского превосходства.

Использование информационно-психологической войны в рамках концепции и идеологии геополитиче­ской конкуренции определяет её цели, задачи, сущ­ность и содержание, средства и методы нападения и защиты, а также — основные принципы разработ­ки, организации, подготовки и проведения тайных информационно-психологических операций».