Аскетизм

ПРИНЦИПЫ ЭТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Принцип этической жизни — это тот более или менее четко сформулированный и рационально выраженный способ, каким че­ловек определяет свою жизненную позицию, свое отношение к дру­гим людям и к важнейшим проблемам человеческого бытия. Прин­ципы иногда совпадают по названию с этическими концепциями. Например, гедонизм — это и этическая концепция, и принцип, ко­торым руководствуются в своей жизни некоторые люди, чаше всего и не подозревающие, что существует целая концепция, обосновы­вающая и оправдывающая стиль их поведения. Можно сказать, что этический принцип характеризует стиль жизни человека.

Мы расскажем здесь о некоторых основных принципах. Это альтруизм, эгоизм, гедонизм, аскетизм, нигилизм, утилитаризм, прагматизм, гуманизм, аморализм, имморализм.

Выше мы разбирали гедонизм как этическую концепцию, и сам принцип гедонизма — жить так, чтобы получать от жизни удоволь­ствие, стремиться к максимуму удовольствий (не обязательно чувст­венных, удовольствия могут быть и интеллектуальными) — непо­средственно вытекает из соответствующей этической концепции.

Гедонизм и его разновидность эвдемонизм являются антипода­ми аскетизма.

Аскетизм

Аскетизм (от греческого «аскет» — отшельник, монах) — это пренебрежение чувственным миром или даже полное его отрицание ради мира духовного. Часто это добровольное перенесение страда­ний, боли, отказ от общества, от семьи, уход из мира в монастырь и т. д. Цель аскетизма — развитие духа, достижение максимальной духовной концентрации, обретение сверхъестественных способно­стей. Все это свойственно и последователям йоги, и христианским мистикам, и идейным коммунистам, которые готовы были голодать сами и обречь на голод и мучения целые народы во имя скорейшего достижения светлого будущего. Всем известен предшественник та­ких коммунистов, герой романа «Что делать?» Рахметов, который спал на гвоздях, готовя себя к будущим испытаниям, и отказывался от минимальных удобств жизни для того, чтобы закалить свое тело.

Часто аскетизм как стиль индивидуальной жизни есть для аске­та лишь способ достижения более высоких духовных ценностей. Русский философ и богослов П. Флоренский отмечал, что святые отцы называли аскетику не наукой и даже не нравственной работой, а искусством, художеством, мало того — самым главным искусст­вом, художеством по преимуществу. Теоретическое знание — фило­софия — есть любовь к мудрости. Созерцательное знание, даваемое аскетикой, есть филокалия — любовь к красоте. «...Аскетика создает не «доброго» человека, а прекрасного, и отличительная особенность святых подвижников — вовсе не их «доброта», которая бывает и у плотских людей, даже у весьма грешных, а красота духовная, осле­пительная красота лучезарной светоносной личности...»63 '

Святой подвижник, реально приобщаясь к жизни в безусловной красоте, фактически еще при жизни преодолевает границу между двумя мирами, делая из себя «просиянную тварь».

В аскетизме различается телесное и плотское. Тело — это храм духа, тела могут быть духовными, сквозь оболочку тела, сквозь лицо и глаза может просвечивать дух. А плоть — это животное начало в человеке, выходящее из своих пределов, перестающее служить ос­новой духовному началу. Плоть, согласно Вл. Соловьеву, — это бы­тие, не владеющее собой, всецело обращенное наружу — пустота, голод и ненасытность, — расплывающееся во внешности и кончаю­щее реальным распадением. А дух — это бытие, вошедшее в себя, самообладающее. Дух требует ослабления плоти, переведения ее из действующего состояния в потенциальное. Таков нравственный смысл настоящего аскетизма.

Соловьев даже формулировал аскетический нравственный принцип, которому должен следовать любой человек: «Подчиняй плоть духу, насколько это нужно для его достоинства и независимо­сти. Имея окончательной, уповаемой целью быть полным господином физических сил своей и общей природы, ближайшею, обязательной сво­ей целью ставь: не быть по крайней мере закабаленным слугой бунтую­щей материи, или хаоса»64.

Преобладание духа над плотью необходимо для сохранения нравственного достоинства человека. Принцип истинного аскетиз­ма есть принцип духовного самосохранения. Но внутреннее самосо­хранение отдельного человека, существа хотя бы и духовного, счи­тал Вл. Соловьев, не может быть безусловным добром, или высшею и окончательною целью жизни. Рабство человека у плотских влече­ний, то есть у всего противоразумного, бессмысленного, превра­щающего его в худший вид животного, есть, без сомнения, зло. И в этом смысле никто не может возразить против аскетизма, то есть возведенного в принцип воздержания. Всякий согласен, что неспо­собность к сопротивлению животным инстинктам есть бессилие духа — нечто для человека постыдное и, следовательно, дурное. Значит, способность к такому сопротивлению есть добро и должна быть принята как норма, из которой могут вытекать определенные правила жизни. В этом пункте нравственная философия только уяс­няет и развивает то, что утверждается простым человеческим созна­нием. Помимо всяких принципов, — обжорство, пьянство, распут­ство непосредственно вызывают отвращение и презрение, а воздер­жание от этих пороков пользуется невольным уважением, то есть признается добром.

Эгоизм

Эгоизм (от латинского «ego» — Я) — принцип жизненной ори­ентации, основывающийся на мотивах себялюбия и своекорыстия. Эгоизм — это забота о себе даже за счет блага других. По самой сво­ей природе человеческая воля направляется не на всеобщее, а на собственное индивидуальное благополучие. «Любовь к самому себе, — писал О. Уайльд, — это единственный роман, длящийся по­жизненно». Нужны достаточно высокий уровень развития культуры, специфическое воспитание, чтобы человек научился больше думать о других, чем о себе. Чем больше культуры, тем меньше эгоизма.

Если нравственно воспитанный человек руководствуется прави­лом «Поступайте с людьми так, как хотели бы, чтобы они поступали с вами», то для эгоиста главный принцип: «Поступайте с людьми так, как они поступают с вами».

Конечно, ни один человек не бывает эгоистом в чистом виде в том смысле, что стремится исключительно к собственному благопо­лучию и совершенно нечувствителен к положению других. Всегда существует хотя бы небольшое число лиц, например родственники

и друзья, которым человек всегда готов помогать. Принцип эгоизма был признан в Новое время в качестве универсального мерила дея­тельности, прежде всего деятельности хозяйственной. Сам термин «эгоизм» возник в XVIII веке. Предполагалось, что человек, стре­мясь к собственной выгоде, например, строя завод, тем самым по­могает развитию общества.

Очень ярко вскрыл сущность эгоизма английский философ и врач (француз по происхождению) Бернард Мандевиль (1670—1733). В своем сатирическом произведении «Басня о пчелах» он писал, что социальное поведение основано на себялюбии. Себя­любие как разгул эгоизма является мощным стимулом, движущей силой поступков, подлинным базисом всего общества. Себялюбие есть не что иное, как самосохранение, борьба индивида за жизнен­ные средства и против противостоящих ему интересов других лю­дей. Себялюбие создает общую атмосферу тщеславия, которая це­ментирует общество. Каждый стремится к тому, чтобы заслужить признание остальных. Потребность индивида в признании других людей порождает моральное притворство и условности моральной жизни. Забота о благе других, любовь к другим, благотворитель­ность — все это только вывеска, за которой скрывается любовь к себе, чистый и последовательный эгоизм.

Эгоизм личности обнаруживается во всех социальных и возрас­тных группах и во всех сферах бытия. Он причиняет своим жертвам боль и страдания, моральный и материальный ущерб, порой даже ломает судьбы людей, разрушает коллективы и организации. Разве мы не слышим жалобы на чрезмерное себялюбие и своекорыстие наших детей, родителей, стариков, руководителей, бизнесменов? Разве не сталкиваемся с беззастенчивым игнорированием наших чувств, нужд, желаний? Разве не встречаем циничное корыстолюбие в области распределения благ и вознаграждений? Нередко упрекают партнеров, коллег, родственников и даже друзей в том, что они ду­мают лишь о себе, дружат только по соображениям пользы, тянут все на свою сторону и пр. Эгоизм по своей природе безграничен, писал А. Шопенгауэр, человек безусловно желает сохранить свое су­ществование, желает, чтобы оно было свободно от страданий, жела­ет возможно большего благосостояния и всякого наслаждения, к ка­кому он способен. Все, что этому противодействует, вызывает не­удовольствие, гнев, ненависть. Человек желает все иметь, но так как это невозможно, то он желает хотя бы всем повелевать. «Эгоизм ко­лоссален — он возвышается над миром, — не без основания писал пессимист А. Шопенгауэр. — Ибо если бы каждому отдельному человеку был предоставлен выбор между его собственным уничтоже­нием и гибелью всего мира, то мне нет нужды говорить, куда, в ог­ромном большинстве случаев, склонился бы этот выбор».[65]

Это качество точно описано Э. Фроммом: «Быть эгоистом — оз­начает, что я хочу всего для себя; что мне доставляет удовольствие владеть самому, а не делиться с другими; что я должен стать жад­ным, потому что если моей целью является обладание, то я тем больше значу, чем больше имею; что я должен испытывать антаго­низм по отношению ко всем другим людям: к своим покупателям, которых хочу обмануть, к своим конкурентам, которых хочу разо­рить, к своим рабочим, которых хочу эксплуатировать. Я никогда не могу быть удовлетворенным, так как моим желаниям нет конца; я должен завидовать тем, кто имеет больше...»[66]

Эгоизм — крайняя форма индивидуализма. Этика эгоизма, в от­личие от этики заботы, полностью игнорирует чувства и интересы окружающих. В этом смысле этику заботы можно назвать социаль­ной, а этику эгоизма — антисоциальной. Таким образом, мотивы своекорыстной личности отражают лишь ее собственные потребно­сти, ее индивидуальные устремления. Вот почему эгоист фокусирует все свои способности только на собственных чувствах и потребно­стях, правах и контрактах, считая их самыми важными на свете. Для себялюбивого человека, как правило, единственная реальность — лишь его собственное Я. Один из апологетов эгоизма, Макс Штир­нер, писал: «Для эгоиста нет ничего настолько высокого, чтобы он унизился перед ним, нет ничего настолько самостоятельного, чтобы он жил ради него, нет ничего святого, чтобы он пожертвовал собой для него»[67].

Эгоизм возрастает в угрожающих масштабах именно в периоды социальных катаклизмов, экономических кризисов, войн, когда в обществе острее ощущается скудность ресурсов выживания, когда ослаблена система контроля и расширены границы дозволенного.

Эгоизм очень часто, если не всегда, порождается чувством соб­ственной неполноценности. Эгоисты чаще других приписывают ок­ружающим предубежденность, агрессивность, злобу, завистливость, эгоизм и мстительность — весь набор деструктивных качеств. Онипроецируют собственные отрицательные наклонности на окружаю­щих, желая, быть может, такой проекцией оправдать собственные недостатки. В отличие от эгоистов, нравственный человек приписы­вает окружающим прежде всего нравственные черты: трудолюбие, вежливость, отзывчивость, патриотичность, честность, неподкуп­ность, порядочность и совестливость и т. д.

Французские философы XVIII века выступили с теорией «ра­зумного эгоизма», согласно которому основой добродетели является правильно понятый собственный интерес. Последователем этой теории французских философов в России был Н. Чернышевский. Разумная личность понимает, что ее личное счастье сочетается с об­щим благополучием. Наиболее убедительно Чернышевский изложил свою этическую теорию в романе «Что делать?». Один из персона­жей этого романа, Лопухов, жертвуя собой ради блага других, гово­рит: «Не такой я человек, чтобы приносить жертвы. Да их и не бы­вает, никто и не приносит, это фальшивое понятие: жертва — сапо­ги всмятку. Как приятнее, так и поступаешь».

Некоторые рассматривают этот аргумент как неопровержимое доказательство истинности гедонических теорий этики. В действительности это не так. Целью всякого нашего действия является реальная или вообра­жаемая ценность, которую мы любим, а чувство удовольствия, кото­рое нами переживается, — это только признак достижения цели, но, конечно, не цель сама по себе. Материалисты, подобные Черны­шевскому, не могут объяснить бескорыстную любовь к таким объ­ективным ценностям, как правда или красота, и поэтому пытаются истолковать всякое действие человека как следствие его стремления к удовольствию. То, что такие люди, как Чернышевский, посвятив­шие всю жизнь бескорыстному служению безличным ценностям, стремились объяснить свое поведение мотивами эгоизма, часто было следствием скромности, которая не позволяла им прибегать к таким высокопарным словам, как «совесть», «честь», «идеал» и т. д.