Цель искусства- не просто отобразить тот или иной объект, а сделать

Его носителем значения.. Фотография сковывала произведение искусства, подчиняя огромные области текста автоматизму законов технического

Воспроизведения. Следовало их отвоевать у автоматического

воспроизведения и подчинить законам творчества. Не случайно каждое новое техническое усовершенствование прежде, чем стать (21) фактом искусства,должно быть освобождено от технического автоматизма. Пока цвет определялся техническими возможностями пленки и лежал за пределами художественного выбора, он не был фактом искусства, на первых порах сужая, а не расширяя гамму возможностей, из которой режиссер выбирал свое решение. Только когда цвет стал автономен (ср. литературный образ "черного солнца"), подчиняясь каждый раз замыслу и выбору режиссера, он был введен в сферу искусства. Поясним нашу мысль примером из литературы.

В "Слове о полку Игореве" есть исключительно поэтический образ: в

Исполненном грозных предвещаний сне князю наливают синее вино. Однако

есть основания полагать, что в языке XII века "синее" могло означать

"темно-красное", и в подлинном тексте - не поэтический образ, а простое указание на цвет. Очевидно, что для нас это место сделалось

художественно более значимым, чем для читателей XII века. Произошло это именно потому, что семантика цвета сдвинулась и "синее вино" стало

Сочетанием двух слов, соединение которых возможно лишь в поэзии.

Не менее показательны трудности, которые поставило перед

Кинематографом изобретение звука. Известно, что такие мастера, как

Чаплин, отнеслись к звуку в кино резко отрицательно. Стремясь "победить" звук, Чаплин в "Огнях большого города" пустил речь оратора, открывающего памятник Процветанию, с неестественной скоростью, подчинив тембр речи не автоматизму воспроизводимого объекта, а своему замыслу художника (речь превращалась в щебетанье), а в "Новых временах" исполнил песенку на выдуманном - "никаком" языке: смешаны были слова английского, немецкого,французского, итальянского и еврейского (идиш) языков. С более обоснованной программой выступили еще в 1928 году советские режиссеры Эйзенштейн, Александров и Пудовкин. Они отстаивали тезис, согласно которому сочетание зрительного и звукового образов должно быть не автоматическим, а художественно мотивированным, указав, что именно сдвиг

обнажает эту мотивированность.

Кино победило движущуюся фотографию, сделав ее активным