2015-08-13
1384
Шведская модель организации экономической и политической жизни позволяет выделить те принципы, которые обеспечили этой стране развитие на протяжении длительного времени без социальных потрясений, глубоких политических конфликтов, обеспечивая при этом высокий уровень жизни и социальных гарантий для большинства населения. Назовем главные из них[6]:
- высокий уровень развития политической культуры, кооперационный характер отношений между разными социальными слоями и группами населения и политическими партиями, сложившийся на основе взаимного понимания коренных интересов, признания их законного характера и готовности решать даже самые острые вопросы на основе социально приемлемых компромиссов и научной экспертизы (кооперационная культура);
-в экономической сфере - высокая конкурентоспособность промышленности, базирующаяся на создании особого сектора экономики, основанного на интеграции между наукой, образованием и производством, на взаимодействии государственных институтов с частным бизнесом, сотрудничестве или даже сращивании (симбиозе) крупных предприятий с малыми и средними в единые крупные научно-производственные системы, функционирующие как будто самостоятельно, интеграции различных сфер деятельности, начиная от производства новых знаний до их освоения инновационным предпринимательством и крупномасштабного тиражирования освоенных образцов изделий (инновационный климат);
-в социальной области - возрастание среди традиционных факторов производства (труд - капитал - технологии - природные ресурсы) значения человеческого фактора - высококвалифицированного и инновационного, творческого по характеру труда, которое получило выражение в концепции «человеческого капитала» и социальной направленности экономического развития страны, обеспечивающей высокий уровень политической и экономической стабильности общества и вызывающей к жизни могучие созидательные силы социума шведского типа (социальная ориентация).
Основанный на этих принципах шведский тип организации жизни общества обеспечивает высокий уровень экономической эффективности и высокие жизненные и экологические стандарты. Экономически эта модель базируется на получении своеобразной «технологической ренты», получаемой страной на внутреннем и мировом рынках за высокое качество и инновационность продукции. Разумеется, Швеция не является исключением в отношении формирования какой-то совершенно уникальной социально-экономической модели, скорее ее можно классифицировать как шведский вариант «общества всеобщего процветания», хотя и «продвинутый».
Опыт Швеции интересен в том отношении, что в ее социально-экономической практике общие закономерности развития социально ориентированной рыночной системы хозяйства, присущие любым другим странам на стадии постиндустриального общества, проявились исключительно ярко и выпукло.
Что касается российской экономики, то ее нынешнее состояние в значительной мере является следствием ее отставания по критериям социальной ориентации. Россия отстала в этом отношении от большинства европейских стран, от Китая. Доля частного потребления в России в дореформенный период была немногим ниже, чем в Европе: 48% против 51% в 1985 г. Далее развитие по этому показателю пошло в противоположных направлениях: в России он стал сокращаться (до 41% в 1995 г.), а в Западной Европе расти, достигнув 59% (в Швеции упал с 61% в 1985 г, до 52% в 1995 г.). Доля личного потребления в России, которая и до начала реформ была ниже, чем в стабильно_ развивающихся странах, сократилась с 48% в 1985 г. до 41% в 1995 г. против 45% в Китае, 59 - в Западной Европе (52% в Швеции) и 68% в США. Удельный вес заработной платы упал в ВВП РФ с 27% в 1992 г. до 24% в 1995 г.; начавшийся медленный рост до 29% в 1997 г. был прерван кризисом 17 августа.
Неспособность реформы в России повлиять на качественные параметры хозяйства связана с дефектами ее научно-технической и инновационной политики, прежде всего из-за недостатка мотивации к нововведениям. Эта растущая по своему значению (в качестве источника экономического роста) сфера народного хозяйства финансируется в реформируемой России на уровне почти в 10 раз ниже, чем в среднем для стран-членов ОЭСР: затраты на НИОКР в РФ - 0,3 в 1996 г., в США - 2,6, Японии - 2,9, Германии - 2,5% ВВП.
Шведская разновидность государства всеобщего благоденствия получила развитие в результате перехода страны на кейнсианские принципы управления экономикой. В шведском «доме для народа» высокий уровень жизни и социальной защищенности, обеспечиваемых для большинства населения, сочетается с почти полной занятостью, а социальное обеспечение, финансируемое за счет широкомасштабного перераспределения через налоги и государственный бюджет высокой доли доходов населения, носит универсальный характер.
В Швеции налог на доходы физических лиц варьирует от 31%, если он не превышают 170 тыс. крон, до 51% за пределами этого порогового минимума. Корпоративный налог был снижен с 50% в 1980-х гг. до 25% в настоящее время. Налог на НДС был введен в Швеции в 1969 г. и составляет в среднем 25%. Шведскому государству удалось на протяжении длительного времени сочетать полную занятость и социальную защиту с высокой экономической эффективностью и быстрым ростом производительности труда.
Швеции принадлежит приоритет по многим важным начинаниям социально-экономического плана: в проведении активной политики выравнивания доходов и высокой доли перераспределения через госбюджет национального продукта, выработке курса на эгалитарное общество всеобщего благоденствия; организации социального диалога; переходе от политики потребительского отношения к окружающей человека природной среде к экологически дружественной политике промышленного развития через ужесточение норм загрязнения и других экологических стандартов, запрет на строительство АЭС.
Первая в XX в. реформа шведской социально-экономической системы была проведена в 1930-е гг. Выход из кризиса, как и во всех капиталистических странах, был найден в усилении государственного регулирования и осуществлен путем повышения распределительных функций государственного бюджета при усилении социального обеспечения. Швеция первой на Западе перешла на путь развития на основах принципов социально ориентированного рыночного хозяйства.
Один из основателей шведского варианта концепции социального рыночного хозяйства - Г.Мюрдаль справедливо связал прогресс в экономическом и индустриальном развитии с прогрессом социальным, а трудности в достижении роста объяснял отсталостью и архаичностью общественных структур. Согласно его концепции экономический кризис, если он принимает затяжной и глубокий характер, должен служить двигателем изменения всей структуры общественных и политических отношений, функций политических институтов, как это и произошло в Швеции в 1930-х гг. и было продолжено в послевоенные годы.
Некоторые высказывания Г. Мюрдаля адекватно отражают положение в России постреформенного периода: цены не реагируют на спрос и предложение; факторы производства, включая предпринимательскую деятельность, слабо, если вообще реагируют на экономические стимулы. Г. Мюрдаль полагал, что для обеспечения экономического развития важны не только источники инвестиций, но и соответствующий уровень потребления, стимулирование внутреннего спроса.
Действительно, этот вывод шведского экономиста убедительно подтверждает ход реформы в России, где социальные деформации и резкая дифференциация населения по уровню потребления при инвестиционном - неподготовленном открытии внутреннего рынка для иностранных товаропроизводителей привели к созданию принципиально неработоспособной модели общества. В противоположность российскому шведский опыт показывает, что экономическая система, которая позволяет компенсировать высококвалифицированный и интенсивный труд, создающий высококачественную и инновационную продукцию или услуги, возрастающим уровнем жизни, пробуждает и вводит в действие на пользу экономическому и общественному развитию могучие созидательные сипы общества. Тот крупный общественный сдвиг в сторону социально ориентированного рыночного хозяйства, который начался в Швеции в 1930-х гг. и был продолжен в 1960 - 1970-е гг., обеспечил мощный подъем шведской экономики, который продолжается и поныне, потребовав вначале 1990-х гг. некоторой перенастройки политико-экономического механизма.
Экономическое регулирование в Швеции имеет достаточно всеобъемлющий и широкий характер: государство контролирует не только доходы и прибыли, но и использование капитала, рабочей силы, а также цены через антимонопольное законодательство и специальные ведомства, такие, как Ведомство по делам цен и картелей, Суд по делам антикартельного регулирования, специфический юридический институт - специальное доверенное лицо - омбудсмен, которое следит за соблюдением правил свободной конкуренции. Швеция имеет большой опыт регулирования цен, контроля за конкуренцией и введения ограничений на несправедливую торговую практику. В предвоенный период времени применялся контроль за ценами на аграрную продукцию, а вместе с тем это ограничивало и рост стоимости жизни. В послевоенные годы государство регулировало цены преимущественно через антимонопольное законодательство, а также через установление технических нормативов, таможенного и импортного регулирования, выделение субсидий, предназначенных для поддержания приемлемых для потребителей цен и тарифов, контроль над экономической деятельностью муниципалитетов. В связи с расширением конкуренции из-за внешнеторговой либерализации и присоединения к ЕС, а также снижением инфляции в шведской экономике произошел отказ от контроля над ценами, так как он стал попросту излишним. Кроме того, свободу проведения ценовой политики и введения контроля над ценами теперь ограничивают правила ЕС: ведь Швеция инкорпорировала в свое законодательство 1400 общеевропейских норм. Дерегуляция экономической жизни, характерная для Швеции в 1990-х гг., восстановление экономического роста, повышение состязательности со стороны внешних торгово-экономических партнеров, снижение инфляции - все это снизило потребности в государственном регулировании цен в стране. В настоящее время контроль в Швеции над ценами осуществляется в основном при помощи антимонопольного законодательства.
