Глава первая предновогоднее путешествие

Не знаю, как вы, а я люблю кататься на по­езде, очень люблю. Особенно если в купе едешь, со всеми удобствами. Можно на полку забраться, ночник включить, почитать или просто поглазеть в окно, пока проводник чай не принесет, а тогда уж спуститься к столику, где распакованы всякие закуски и бутербро­ды, и провести часок-другой за великолепным ужином...

Как вы уже, наверное, поняли, я отправил­ся в путешествие на поезде, вместе с Ванькой и родителями.

Отец мой окончил биофак, как и многие его друзья. Потом жизнь основательно разбросала их по белу свету. Один из однокурсников отца, дядя Сережа Егоров, пошел работать в научно-исследовательский центр пушных зверей, не­далеко от Москвы. Потом, когда центр почти перестали финансировать и все эти соболя и норки стали в вольерах питомника просто по­дыхать с голоду, дядя Сережа буквально за ко­пейки выкупил самых слабых зверей, выходил их, купил участок земли на западе Московской области и завел собственное пушное хозяйство. Поскольку специалистом он был очень толко­вым, дела у него пошли.

Мы дружили с дочкой дяди Сережи, Фанти­ком, которой было одиннадцать лет. То есть была на год младше меня и на два года старше моего брата Ваньки, как раз почти посередине между нами умещалась. А родители дружили и с дядей Сережей, и с тетей Катей Егоровыми.

И сейчас мы ехали в гости к Егоровым, что было не совсем обычно. Обычно это они приез­жали в гости к нам, потому что у нас — краси­вейший озерный край с огромными заповед­ными землями и с такой природой, которую ближе к большим городам не сыскать. Поэто­му он как магнитом притягивает всех, кто хоть раз в нем побывал. Но в этот раз все договори­лись, что это мы приедем к ним в гости, вот мы и выехали, как раз перед Рождеством по европейскому календарю, в самом начале зимних каникул.

Двинулись мы почти в полном составе: папа, мама, Ванька и я. «Почти», говорю я, потому что пятого члена нашей семьи, замечательного волкодава Топу, кавказского овчара, пришлось оставить дома. На время нашего отсутствия за ним взялся присматривать отец Василий, храм которого находился как раз напротив острова. Летом еще могли бы возникнуть какие-нибудь сложности, а зимой вообще никаких проблем: перебежать по льду от нашего дома до храма — четверть часа, не больше.

Остановиться мы должны были в Москве у отцовской сестры, тети Жени, и, проведя там один день, поехать к Егоровым.

Егоровы давно звали нас посмотреть, как они живут в своем собственном пушном хозяйстве. А тут добавился и еще один довод в их пользу. Фантик занималась фигурным катанием и счи­талась одной из самых перспективных (талант­ливых, попросту) учениц. Двадцать седьмого и двадцать восьмого декабря лучшие ученицы ее спортивной школы, и она в том числе, давали показательные выступления в большом ледо­вом дворце соседнего города, в котором находи­лась и сама школа. Для Фантика это было пер­вым серьезным выступлением в ее жизни, и можно себе представить, как ей хотелось, чтобы мы оказались среди зрителей!

И, конечно, мы не могли устоять. В итоге, было решено так, что до Нового года мы пого­стим у Егоровых, а потом все вместе отпра­вимся к нам и будем справлять оставшиеся праздники в нашем доме на острове и в самом заповеднике.

На четверых мы взяли отдельное четырех­местное купе. Поздно вечером стали укла­дываться. Ванька ни за что не давал согнать себя с верхней полки, да и я тоже. Ванька ус­нул почти моментально, а я, включив ночник, еще почитал. В дорогу я припас с собой два то­мика Эндрю Нортона, мне он нравится, пото­му что пишет про миры, в которых много ди­кой природы, со всеми ее чудесами и неверо­ятными, почти одушевленными местами. И так приятно читать про все это в покачиваю­щемся поезде, как будто чудо-конь тебя тихо на спине покачивает... И вот я читал, и читал, и все больше втягивался, пока отец не провор­чал снизу:

— Борис, гаси свет и спи, ведь завтра не встанешь!

Тогда я поневоле выключил свет и, поло­жив книгу на откидную сеточную полочку, натянул одеяло по самые уши.

Поезд ехал, потом стал плавно тормозить, потом совсем встал. Я попытался прикинуть, какой город или городок мы проезжаем, но не сообразил. Ясно было только, что остановка совсем короткая: снаружи доносились возбу­жденные голоса людей, спешивших найти свои вагоны и забраться в них. Минуты через две поезд опять тронулся. Я услышал, как кто-то, в уже набирающем ход поезде, прото­пал по проходу, как щелкнула дверь соседнего купе. Потом все стихло.

И опять поезд ровно покачивался, летя че­рез ночь, и у меня стали слипаться глаза. Но только я начал засыпать, как мне показалось, что я слышу какой-то шум. Нечто вроде при­глушенного журчания голосов — один из тех приглушенных разговоров, в которые непро­извольно начинаешь вслушиваться, но их смысл до тебя почти не доходит. Это даже не любопытство тобой движет, а так, нечто вроде раздражения, что твои уши не могут четко «запеленговать» звуки, раздающиеся совсем рядом. Вот я и напрягся, почти непроизволь­но. Есть шум в соседнем купе или нет?