Семантические функции первичных ие. расширителей

Вопрос о том, какие значения имели ие. расширители и имели ли они какие-либо значения вообще, остается до сих пор совершенно неясным.

Так, Ф. Шпехт полагал, например, что все расширители выступают как основы указательных местоимений и, следова­тельно, восходят к этим местоимениям. Однако состав расшири­телей лишь частично совпадает с основами указательных место­имений: n, t, s, k, и гипотеза Ф. Шпехта не может объяснить широкое распространение таких расширителей, как r, l,?,?.

А. Мейе, указывая, на то, что «определители, значение которых часто от нас ускользает, должны были иметь каждый свой смысл» (Мейе 1938: 194), в заключительной части раздела, посвященного рассмотрению определителей, подчеркивает, что «определители вносят неточность в состав этимологии, ибо равным образом невозможно и пренебречь ими, и составить полную их теорию» (там же, с. 196).

Данные о частоте встречаемости каждого из первичных расширителей в (выделенных нами) 23 семантических классах представлены, в табл. 61. При строгом соблюдении приня­тых в статистике процедур нахождения сопряженности призна­ков ни одна из представленных в табл. 61 частот совместной встречаемости признака из категории [семантика] и признака из категории [фонетика] не достигает достаточной величины для того, чтобы полученные коэффициенты сопряженности обладали необходимой статистической значимостью. Тем не менее, мы можем все же найти те эмпирические частоты в табл. 61, которые превышают соответствующие теоретически ожидаемые величины и свидетельствуют, таким образом, о некоторой семан­тико-фонетической связи двух признаков. Результаты осуществ­ленной процедуры представлены в таблице 62.

В таблице 62 хорошо видно, что наибольшее число свя­зей сосредоточено в первых 7 семантических классах совместно с первыми 7 фонетическими классами. Следовательно, речь идет о семантико-фонетических связях между звуками ?,?, r, l, m, n, k и основными семантическими классами.

Звук [r], как видно из табл. 62 связан с идеями «разруше­ние», «движение», «звук» и «цвет». По крайней мере, 4 первых семантических единицы ([разрушение], [движение], [звук], [цвет]), а также единица № 18 ([хватать]) в наборе семантических функций звука r соответствуют набору символических значений, которые установлены в фоносемантике с помощью психолингвистических методов (проводить такое сопоставление нам дают основание выводы, полученные в разделе 4 и 9, часть 1). Так, в соответствии с данными А.П. Журавлева (см. Журавлев 1974), полученными на материале русского языка, /r/ характеризуется такими симво­лическими значениями, как «грубый», «темный», «шеро­ховатый», «быстрый», «холодный», «страшный», «угловатый», «громкий», «могучий», «подвижный», «активный». В этом наборе семантических единиц полученным нами данным (см. табл. 62) противоречит только значение «холодный» (в табл. 62 /r/ связано с классом [гореть, теплый]). Звук l (палатальное л’ у А.П. Журавлева) имеет такие символические значения: «светлый», «горячий», «слабый», «гладкий», «яркий», «округ­лый», «медленный». В нашем статистическом эксперименте /l/ связано с семантическими классами [гнуть] (ср. «округлый»), [блестеть] (ср. «яркий», «светлый»), [цвет], [влажный], [пухнуть, набухать] (ср. «округлый»), [мазать] (ср. «гладкий»). Проти­воречие опять-таки наблюдается в понятийной сфере «горячий-холодный» (у А.П. Журавлева л’ – «горячее», по нашим данным – /l/ и «горячее» (класс № 22), и «холодное» (класс № 23). Следует, однако, напомнить, что «горячее/холодное» может восходить (по данным этимологии) к единому семантическому источнику со значением «обжигать» (обжигать холодом и огнем).

В семантическом наборе звука? обращают на себя внима­ние связи с понятиями «давить», «мазать» и «желать». По дан­ным психолингвистических экспериментов /j/ связано обычно с идеей «тесный, узкий, сдавливать, близкий». Это, несомненно, соответствует и семантическому классу [давить], и семантическо­му классу [желать]. Для того, чтобы сделать процедуру подобных сопоставлений максимально объективной, составим сводную таблицу символических значений исследуемых нами звуков по тем источникам, которые находятся в нашем распоряжении. В большинстве психолингвистических экспериментов, результаты которых представлены в сводной таблице 63, символические значения звуков измерялись шкалой оценок от 1 до 5. Если оценка того или иного звука по определенной шкале приближается к нейтральному значению «3», мы интерпретируем в таком случае символический потенциал звука словом «скорее», которое призвано более точно определить принадлежность этого звука к данной семантической сфере. Сопоставительные данные о символических значениях звуков /j/, /v/, /r/, /l/, /m/, /n/ в пяти психолингвистических экспериментах представлены в таблице 63. В 7 столбце этой таблицы указаны значения, совпадающие, по крайней мере, в 3 из 5 экспериментов. В 8 столбце перечис­лены признаки, обобщенные в книге [ Михалев 1995: 1995: 93-97 ]. А.Б. Михалев обобщает свои собственные наблюдения и данные других авторов (прежде всего – М. Граммона).

Данные для русского языка извлечены из книги А.П. Жу­равлева (см. Журавлев 1974: 46-49); данные для других языков получены в работах: Левицький 1973; Левицкий 1979; Ле­вицький/Кушнерик 1986; Комарницька 1984.

Теперь поступим следующим образом. Объединим частоты тех семантико-фонетических признаков (см. табл. 61), кото­рые, по крайней мере, не противоречат символическим значениям соответствующих звуков (наборы объединяемых семантических классов указаны в 9 столбце табл. 63) и осуществим статис­тический анализ с помощью критерия χ², сведя предварительно необходимые для расчетов данные в четырехпольные таблицы (см. табл. 64-69). Для анализа, как видно из табл. 63, выбраны сонанты l, r m, n,?,?. Все полученные величины χ², а, следовательно, и величины коэффициентов сопряженности K имеют статистическую значимость.

Полученные результаты позволяют предполагать, что ие. расширитель /r/ обладал такими значениями, как «дробить», «разъединять», «быстрое, резкое движение», «звучание», «хвата­тельное движение»; расширитель /l/ был связан, по-видимому, с идеей «округлый», «пухлый», «гнуть», «блеск, сияние», «влаж­ный, сырой, течь», «слабый, расслабленный» и «теплый». Расши­ритель /?/ символизировал, по-видимому, сдавливание, сближе­ние, сияние. Семантика /?/ включала такие компоненты, как [дви­жение], [звучание], [сияние], [округлое, выпуклое], [причинять вред], [теплое]. Заметим, что, кроме обобщений, указанных в 7 и 8 столбцах табл. 63, на фонетическое значение «неустойчивое движение, колебание» звука w (или sw) указывает Л.Ф. Лихоманова. С.В. Воронин обращает внимание на особый статус «RL-формантов» в целом ряде языков, где аффиксы, включающие r или l, имеют итеративное значение (Воронин 1982: 110-118).

Расширитель /n/ был связан с такими значениями, как «со­единять», «давить», «пухлый», «тянуть», а также, возможно, «движение». Семантика /m/ трудно определима. По результатам статистического эксперимента она включает семы [разъединять], [запах, дым, дыхание], [влажный], [цвет], [вкус], [давить], [покой].

Сами по себе наборы символических значений представленные в табл. 63, не могут служить основаниям для реконструкции символических значений звуков ие. праязыка, но они, безусловно, являются ориен­тиром в поисках ответа на вопрос, какими символическими значе­ниями мог обладать тот или иной звук в индоевропейском языке. Не преувеличивая роль данных современной психолингвистики о симво­лике того или иного звука, не следует в то же время и слишком скептически оценивать такие данные при их сопоставлении с семан­тическими наборами соответствующих звуков, полученных статисти­ческим путем. Следует учитывать, что фонетическое значение (сим­воли­ка звука) в отличие от лексического значения является в любом случае более диффузным по сравнению с последним; следует учи­тывать, далее, что фонетическое значение в значительной степени затемнено функциональным значением звука. Использо­ванные нами наборы символических значений звуков служили лишь ориентиром при реконструкции возможного символичес­кого потенциала ие. сонантов а, главное, они выступали в роли своеобразного ограни­чителя и селектора при отборе тех семан­тико-фонетических связей исследуемых звуков, которые мы объединяли при статистической обработке данных, представлен­ных в табл. 64-69.

Таблица 61