Авторитаризм: ретроспектива и реальность

В статье доктора философских наук, профессора А. II. Кочеткова "АвторыА торизм: ретроспектива и реальность " авторитаризм рассматривается как важА ная составляющая часть властных отношений. В работе анализируются условия возникновения, особенности и формы организации авторитарной власти, покаА заны неоднозначность и дискуссионность многих вопросов оценки сущности и об-\ щественной значимости данного явления общественной жизни.

Ключевые слова: авторитаризм, политический режим, демократия, власть! политическая система, политическая культура.

В политической науке демократия традиционно рассматривается как наиболее совершенная форма политического устройства и способ функционирования государственной власти, а авторитаризм — как ре-| жим, опирающийся в основном на насилие и террор. В общественном мнении Запада прочно утвердилась идея, согласно которой эволюция со­временного общества на основе авторитаризма невозможна, поскольку^ контролировать информационные потоки, изменить инновационный тип общества, остановить развитие гражданского общества и помешать распространению в мире либеральных ценностей невозможно.

Однако в мире политический режим авторитаризма широко рас­пространен. Например, демократическая Индия соседствуете автори-| тарным Пакистаном, демократическая Япония — с авторитарным Ки­таем и т.д. Более того, опыт ряда стран мира как на Западе (например, Франция времен Де Голля), так и на Востоке (Тайвань, Южная Корея, Чили, Уганда, Таиланд и др.) показал, что своей безболезненной транс-| формацией в преуспевающие, открытые и стабильные общества они обязаны авторитарному режиму.

Теоретическое обоснование авторитаризма как научной доктрины! было впервые сделано консервативными теоретиками начала XIX в. Ж. де Местром [Местр] иЛ.де Бональдом [Ростиславлев, с. 244-259) и' прозвучало как ответ на Французскую революцию и социалистические¹ движения. С развитием индустриального общества идея авторитаризма стала приобретать оттенки конструктивной политической идеологии. Контрреволюционная (у Ж. де Местра) идея порядка утратила монар­хическую ориентацию, концепция абсолютистского авторитаризма пе-1 рестала быть актуальной: абсолютная и независимая от людей власть ко­роля — это причина политики; его министры (аппарат власти) — средства; общество подданных, которые повинуются, — следствие (Л. де Бональд).

В XIX в. авторитаризм становится постоянным и важным течением политической мысли, пополняется идеями национального и госу­дарственного единства, для реализации которых он использовался. К _оНцу века авторитаризм уже рассматривается в качестве средства мощ­ной национальной и социальной мобилизации и управления сверху процессом государственного строительства. Так, испанец Д. Кортес видел в авторитарном политическом порядке, обеспечивающем свя­тость повиновения, фактор сплоченности нации, государства и обще­ства в условиях надвигающейся революции в Европе [см.: Оопо^о]. О. Шпенглер также считал, что, в отличие от либерализма, порождаю­щего анархию, авторитаризм воспитывает дисциплину и устанавли­вает в обществе необходимую иерархию [см.: Шпенглер].

Многие ученые стали рассматривать данный тип властвования в качестве наиболее оптимальной формы политического обеспечения перехода отсталых стран к современной демократии. И. Ильин был убежден, что переход от коммунизма к традиционной для России госу­дарственности возможен только через национальную диктатуру — не собственно диктатуру, но авторитарный режим. По его мнению, только просвещенный авторитаризм или демократическая, либеральная дик­татура способны избежать послекоммунистического хаоса, охлокра­тии, которые неизбежно заканчиваются приходом диктатора [см.: Ильин].

На основании выделения принципов осуществления власти в об­ществе Г. Моска выделял два типа политического режима: автократи­ческий и либеральный. Он утверждал, что в случае, когда власть пере­дается сверху вниз так, что выбор низшего функционера предоставляется высшему, то речь должна идти о режиме ''автократическом". Если же власть делегируется снизу, то режим следует называть "либеральным". Вполне возможны и смешанные формы. Автократический режим пред­полагает существование автократа, т.е. личности, персонифицирующей институт, от имени которого действуют все те, кто в той или иной мере наде.-яется публичной властью. Либеральный режим, напротив, функ­ционирует на основе более или менее совершенной организации изби­рательной системы [Мозса; Моска, 1994; Моска, 19951.

Г. Моска стремится объективно оценить достоинства и недостатки обоих режимов. Он полагает, например, что автократические режимы обладают большей '"выносливостью", чем либеральные, которые яв­ляются предпочтительными в периоды экономического процветания. Феномен олигархии и олигархической трансформации демокра­тических режимов составляет основной вклад Р. Михельса в политиче­скую теорию. Согласно его логике, этот феномен в значительной сте-ени связан с особым складом "массового человека", формирующегося Условиях буржуазного общества. Оказывая давление на любую поли-^Ическую организацию, "массовый человек" помогает свернуть с де-•Фатического пути, выдвигает совершенно новых лидеров, воило-

шаюших массовые устремления. Задача лидера и элиты — оправдать возлагаемые на них задачи, сменить не оправдавшую себя демократи­ческую элиту и сплотить нацию путем использования мобилизующего социального мифа [Михельс].

В XX в. проблеме авторитаризма много внимания уделяли инсти-туционалисты. Представители институционального подхода (напри­мер, Т. Веблен, Д. Коммонс, У. Митчелл) описывают процессы функ­ционирования политических режимов главным образом на языке смены и упорядочения институтов (Веблен]. Авторитаризм, согласно такому объяснению, характеризуется наличием одной, правящей партии или институциональной группировки, осуществляющей руководство с опо­рой на силовые структуры.

Таким образом, из поля зрения институционализма выпадают те политические явления и процессы, которые по различным причинам находятся за пределами существующих институтов. Однако институ-ционализм едва ли способен адекватно объяснить, например, причину падения Веймарской республики с существовавшими в ней демокра­тическими политическими институтами.

В целом в научной литературе не сложился единый методологи­ческий подход к оценке сущности и характера авторитарного полити­ческого режима. И это не случайно. Авторитаризм имеет целый ряд не­обычных, специфических качеств, которые можно толковать неоднозначно. Поэтому до сих пор нет единого понимания его сущно­сти и общественной значимости. В понятие авторитарного режима раз­ные авторы, в зависимости от своего понимания термина "авторита­ризм", вкладывают разное содержание. На суждения и оценки ряда авторов оказывала значительное влияние политическая конъюнктура в подходе к рассмотрению данной проблемы.

Разброс мнений об авторитаризме среди ученых происходит также из-за различных подходов к определению сущности понятия "полити­ческий режим". В политической науке-сложились две традиции в опре­делении политических режимов. Одна из них связана с политико-пра­вовым, или институциональным, подходом, другая — с социологическим. Различия между ними весьма существенны, хотя отнюдь не непреодо­лимы.

Сторонники политико-правового (институционального) подхода отождествляют понятие "режим" с понятием "форма правления или го­сударственного устройства". "Политический режим есть система или форма правления", — считает, например, американский исследова­тель К. Бекстер [цит. по: Цыганков, с. 82). Г. Лассуэлл рассматривал по­литический режим как способ упорядочения, легитимизации полити­ческой системы. По его мнению, "режим" (форма правления, политический порядок) представляет собой образец политических форм. Политический режим функционирует для того, чтобы свести к минимуму элемент принуждения в политическом процессе [см.: Ьаз$-

\уе1, Кар1ап]. Г. Лассуэлл противопоставляет понятие "режим" понятию "правление", которое, с его точки зрения, включает в себя пути рас­пределения и реализации контрольных функций в политике. Такое по­нимание, во-первых, связывает режим главным образом с конститу­ционными действиями; во-вторых, отказывает военным диктатурам в праве называться режимами.

Сторонники социологического подхода уделяют первостепенное внимание осмыслению тех связей между обществом и государством, ко­торые сложились реально и необязательно в соответствии с предпи­санными конституцией и другими правовыми актами и нормами по­литического поведения. Режим рассматривается не только как форма правления или государственного устройства и даже не только как струк­тура власти с присущими ей методами реализации политической воли, но и в гораздо более широком значении — как баланс во взаимоотно­шениях социального и политического. Сам термин "режим" обладает здесь совершенно иным смысловым значением. Сторонники социоло­гического подхода нередко не проводят никаких разграничений между политическими режимами и политическими системами.

В то же время практически все представители данного направле­ния сходятся на том, что режимы не могут быть трансформированы пу­тем изменения определяющих их существование правовых процедур. Каждый режим покоится на соответствующей системе социальных ос­нований, и поэтому переход может состояться лишь в том случае, если данные основания принимаются в расчет. Так, например, М. Дюверже в одном случае рассматривает политический режим как "структуру правления, тип человеческого общества, отличающий одну социальную общность от другой", а в другом — как "определенное сочетание си­стемы партий, способа голосования, одного или нескольких типов при­нятия решений, одной или нескольких структур групп давления" [см.: Эиуег§е, р. 17, 46].

Отечественные политологи Ф. Бурлацкий и А. Галкин считают, что "для определения политического режима необходимо сопоставление официальных, в том числе конституционных и правовых, норм с ре­альной политической жизнью, провозглашенных целей — с действи­тельной политикой" [Бурлацкий, Галкин, с. 35-36]. Как и западные со­циологи, они связывают анализ режимов не только с выявлением моделей поведения, но и с социальной природой политической власти. В совокупности же изучение режима требует, по их мнению, ответа на следующие вопросы: "какие группировки господствующего класса на­ходятся у руководства государством; каким методам господства и управ­ления отдается предпочтение — прямым, насильственным или косвен­ным, демократическим; какие партии или партийные коалиции выступают в качестве руководящей силы; допускается ли и в каких пределах деятельность институтов социальной борьбы и давления, в частности оппозиционных, революционных партий, профсоюзов и

других форм объединений трудящихся; каково положение личности в государстве и т. п." [там же|.

По нашему мнению, политический режим недостаточно связывать лишь с формой правления, т.к. он способствует организации макросо-циальных процессов. В этом политический режим близок по содержа­нию политической системе, отражает ее динамичный аспект. Любой по­литический режим в своей деятельности стремится опираться на сложившуюся систему экономических интересов и культурных цен­ностей, а его действия непременно оказываются внутри этой системы, укрепляя или ослабляя имеющиеся в ней связи и отношения.

Политический режим включает в себя не только методы госу­дарственного властвования, но и характерные способы деятельности не­государственных политических организаций (партий, движений, клу­бов, союзов). Он обеспечивает не только динамизм, но и определенную стабилизацию в политической системе, приводя ее элементы, струк­турные характеристики в упорядоченное взаимодействие, обеспечи­вая их слаженность и координацию. И эта задача решается им успешно в случае, если политико-правовые механизмы создаются с учетом устройства и особенностей развития социальных структур.

Политический режим использует различные способы и методы достижения целей. Политические режимы существенно различаются методами достижения поставленных целей. Важно не смешивать спо­собы и методы осуществления власти и собственно властные структуры. Свидетельством того, что это не одно и то же, служит, например, бога­тый опыт функционирования авторитарных режимов.

Обладающие нередко сходными репрессивными структурами по­литической власти, авторитарные режимы далеко не всегда обращаются к фронтальному насилию в достижении поставленных целей. В тех слу­чаях, когда более эффективным для правящей элиты является исполь­зование методов убеждения, а не принуждения, репрессивный по своей природе режим может вопреки ожиданиям оказаться способным про­явить несвойственную ему гибкость и склонность к компромиссам.

В политических режимах могут сочетаться в определенной про­порции два основных начала организации государственной власти:

1) принцип авторитарности — односторонние централизованные властные начала: безусловное подчинение, в основе принудительное, властным решениям центральных органов, жесткая дисциплина и без­оговорочная ответственность подвластных. В общественной жизни действует принцип "разрешено только то, что прямо установлено в за­конах государства".

2) принцип демократизма — характеризуется равноправием власт­ных структур и общества; в организации государственной власти пре­обладает соглашение сторон и принятии решений, свобода выбора ва­риантов поведения, взаимная ответственность государства, общества и личности; наличие самоуправления в решении местных вопросов. В ос-

нове взаимоотношений общества и государства — дозволения по прин­ципу "разрешено все, что прямо не запрещено законом".

Сочетание в определенных пропорциях начал авторитарности и демократизма, их модификация характеризует основные типы полити­ческих режимов, определяющих существенные черты современного государства.

Авторитаризм предполагает централизм в управлении, монопо­лизацию власти в руках правящей элиты (военная хунта, олигархическая группа, клан и т.д.) или вождя (монарх, президент, премьер-министр). Авторитарный режим не формируется народом, не контролируется гражданами и не ограничивается правом (кодифицированным либо обычным), опирающимся на традицию. Для него характерно слияние законодательной, исполнительной и судебной властей либо их фор­мальное, показное разделение. В условиях авторитаризма исполни­тельная власть фактически действует без каких бы то ни было ограниче­ний. При этом власть может править с помощью законов, но она их принимает по своему усмотрению. Законодательная регуляция при­обретения и передачи власти (если она существует) носит формаль­ный характер. При авторитаризме власть опирается в основном на ад­министративный, полицейский и военно-карательный аппарат.

В авторитарных системах правящая элита стремится либо увеко­вечить свою неограниченную власть, либо сохранить ее на достаточно продолжительное время. Поэтому свободным выборам она предпочи­тает тщательный отбор верноподданных, их прямое или косвенное на­значение на руководящие роли. Иногда это не мешает существованию некоторых, чисто внешних атрибутов демократии: "карманных" пред­ставительных учреждений; лояльных "оппозиционных" партий; не­конкурентных или полуконкурентных выборов, результаты которых часто фальсифицируются. Однако реальной политической оппозиции и конкуренции авторитарный режим не допускает.

Авторитарные правительства жестко контролируют средства мас­совой информации. При этом авторитаризм предполагает отказ от то­тального контроля над обществом, невмешательство или ограниченное вмешательство во внеполитические сферы и прежде всего в экономику. Он вполне совместим с экономическим, социальным, культурным, ре­лигиозным, а частично и с идеологическим плюрализмом. Как пока­зывает опыт стран Юго-Восточной Азии, осуществление широкомас­штабных государственных программ по ускоренной индустриализации не сопровождалось разрушением сложившихся механизмов частного предпринимательства и рыночного саморегулирования.

Известен и парадоксальный случай, когда власти франкистской Испании не препятствовали созданию во второй половине 50-х — на­чале 60-х гг. в городе Мондрагоне и его окрестностях (страна Басков) си­стемы производственных кооперативов. Их деятельность основыва­лась на принципах коллективной собственности работников, рабочего

5 ВМУ, политические науки, № 2

самоуправления, перспективного планирования и распределения до­ходов в зависимости от трудового вклада, а не от величины вложенного капитала.

Иногда авторитарные режимы идут на конституционное закреп­ление неполитических прав и свобод граждан, законодательную регла­ментацию полномочий властных структур и должностных лиц путем принятия через представительные органы соответствующих актов с формальным соблюдением демократических процедур.

Тем не менее официально провозглашенные правовые нормы да­леко не всегда соблюдаются на практике. Так, в Никарагуа с 1934 по 1979 г. безраздельно правили три поколения Сомосы, державшие народ в повиновении посредством кровавого террора и репрессий, хотя госу­дарственный строй этой латиноамериканской страны в соответствии с Конституцией 1950 г. характеризовался как республиканский, демо­кратический, представительный, опирающийся на систему разделения властей.

Авторитаризм вполне совместим с уважением всех других, кроме политических, прав личности. В то же время в условиях авторитаризма граждане не имеют каких-либо институциональных гарантий своей безопасности и автономии (независимый суд, оппозиционные партии и т.д.)

Все, перечисленное выше, формирует авторитаризм только в том случае, если наличествует его духовный и практический стержень —ав­торитет. В широком смысле под авторитетом понимается общепри­знанное неформальное влияние отдельной личности или какой-то ор­ганизации в различных сферах жизни общества. Без личности, имеющей огромный авторитет среди народа, авторитаризм невозможен. Она является знаком, символизирующим единство нации, ее сувере­нитет, ее великое прошлое, настоящее и будущее. В более узком смысле авторитет — одна из форм осуществления власти, стоящей выше права. Поэтому решающим условием возникновения авторитаризма является лидер, обладающий авторитетом, признаваемый большинством нации, что обеспечивает возможность бескровного, мирного захвата власти определенной политической группировкой. В ином случае неизбежна гражданская война, решающая спор между партиями и вождями.

Учитывая все вышесказанное, авторитаризм можно определить как политический режим, при котором происходит концентрация власти в руках одного человека или небольшой правящей группировки, не ограни­ченных правом и не допускающих политической оппозиции, осуществ­ляющих свое правление во многом при опоре на силовые структуры и ме­тоды.

К сильным сторонам авторитаризма относят сравнительно высо­кую способность в экстремальных условиях

— обеспечивать политическую стабильность и общественный по­рядок;

- мобилизовать общественные ресурсы на решение определенных
задач, например на проведение радикальных общественных реформ;

- преодолевать сопротивление политических противников.
К слабым относят:

- полную зависимость политики от позиции главы государства или группы высших руководителей;

- отсутствие у граждан возможностей предотвращения политиче­ских авантюр или произвола;

- ограниченность институтов артикуляции, политического выра­жения общественных интересов.

Потребность в авторитаризме обычно появляется в период острого социально-политического кризиса общества, выражающего переходный характер переживаемого времени. Для такого кризиса характерна ломка устоявшихся традиций, образа жизни, исторического уклада, которая связана с резкой модернизацией основных сфер общественной жизни и совершается в течение одного-двух поколений. Во время ломки истори­ческого уклада жизни общества идет размывание существующей соци­ально-классовой структуры, происходит маргинализация основной массы населения. Появляются большие массы людей, "выбитых" из тра­диционных "гнезд" существования, лишенных собственности и видящих в государстве и олицетворяющей его фигуре вождя единственный шанс на выживание. Вследствие этого в значительной мере радикализируется социальное и политическое поведение маргинальных переходных соци­альных слоев, повышается степень их активности, заряженной отрица­тельной энергией разрушения.

Важно отметить, что авторитаризм, как правило, утверждается там, где разбалансированы отношения между государством и обще­ством, где государство играет доминирующую роль в экономике, конт­ролирует деятельность общественных ассоциаций. Способствует авто­ритаризму и низкий уровень политической институциализации. Там, где социальные группы не имеют возможностей с помощью политиче­ского инструментария (групп интереса, ассоциаций, партий, выборов) или с помощью экстраполитической активности (лоббизма, кампаний в СМ И, демонстраций и митингов) оказывать влияние на власть и при­нимаемые решения, для авторитаризма подготовлена почва.

В сфере социальной психологии и идеологии нарастают настрое­ния заброшенности и отчаяния, стремление к "восстановлению" со­циальной справедливости путем установления всеобщего равенства. Потребительское отношение к жизни берет верх над этикой произво­дительного труда. Рождается образ врага народа, персонифицируемого в лице какого-либо общественного института, социальной группы или нации. Возникает культ личности вождя, с которым связываются по­следние надежды на преодоление кризиса.

В этих обстоятельствах в большой степени возрастает роль испол­нительных органов государственной власти и "силовых" структур об-

шества (армии, органов внутренних дел и безопасности). Особое значе­ние приобретает бюрократия, без которой невозможно функциониро­вание — более или менее успешное — исполнительной власти в усло­виях нарастающего кризиса и которая становится источником и хранителем власти, стоящей над обществом.

Существует латинская пословица: "5а1и$ рориП зиргете 1ех ез!" (Безопасность народа — высший закон). В Древнеримской республике действовало правило, в соответствии с которым когда над государством нависала угроза, власть вручалась временному диктатору. В конститу­циях современных демократических стран также предусмотрены воз­можности введения авторитарных методов правления в кризисных си­туациях. Например, ст. 16 Конституции Французской Республики предоставляет право президенту в таких случаях прибегать к прямому правлению. Похожие полномочия может получить и президент США как верховный главнокомандующий.

Авторитаризм, однако, не является только горьким лекарством от кризисов. Во многих государствах он стал перманентным фактором политической жизни. Ответ на вопрос, почему так происходит, отчасти следует искать в сфере политической культуры. Те элементы полити­ческой культуры, которые являются благоприятными для демокра­тии — толерантность, доверие, уважение к правам человека и другие — представляются достаточно редкими и труднодостижимыми. Когда конфликтующие социальные группы отказываются от компромиссов, налицо готовые условия для авторитарного правления.

Поскольку режим авторитарной власти появляется не столько в ре­зультате случайного стечения обстоятельств, а всегда в той или иной мере выражает историческую необходимость, постольку он не может оцени­ваться однозначно. Наряду с авторитарными режимами консервативного (Сулла в Древнем Риме) или откровенно реакционного толка (Гитлер, например) были и такие, которые играли прогрессивную роль в исто­рическом развитии своей страны, например авторитарные режимы Бис­марка и Петра I. Даже развитые демократические страны в период мо­дернизации выдвигали харизматических лидеров (Конрад Аденауэр и Шарль де Голль), которые осуществляли реформы авторитарными ме­тодами. Целый ряд авторитарных государств (Южная Корея, Чили, Ки­тай, Вьетнам и др.) практически продемонстрировали свою экономиче­скую и социальную эффективность, доказали способность сочетать экономическое процветание с политической стабильностью, сильную власть — со свободной экономикой, личной безопасностью и сравни­тельно развитым социальным плюрализмом. Однако при демократиях правящие элиты не пытаются внушить народу, что политический лидер, наделенный чрезвычайной властью и способностями, являет собой га­рантию существования системы.

Авторитаризм не коренится лишь в сфере политической культуры или политической социализации, в психологии или в идеологии масс,

движений и партий. Авторитарные режимы имеют свою собственную, ничем не заменимую историческую миссию, которая состоит в обес­печении перехода от традиционных к современным формам социаль­ности, в осуществлении процесса модернизации, одной из граней ко­торой и является формирование национальной идентичности. Так, в послевоенный период авторитаризм стал одной из форм решения по­литических проблем (реформ, преобразований, перестроек) сверху, си­лами власти. Значит, авторитарный режим может быть и "модернизи­рующей диктатурой".

Авторитарный режим может не прибегать к массовым репрес­сиям, а предпочитают опираться главным образом на вековые обычаи, держатся на религиозном сплочении нации, привычках народа пови­новаться сильному правителю. Авторитарные правительства могут до­биваться признания не только силой, но и более гуманными сред­ствами. На протяжении тысячелетий они опирались главным образом на традиционный и харизматический способы легитимации. В XX в. в целях легитимации авторитарных режимов широко использовалась на­циональная идеология. Большинство авторитарных режимов в Азии, Африке и Латинской Америке выступали под флагом национального освобождения и возрождения.

Важно отметить, что отличительной особенностью любой авто­кратии является то, что она исторически относительно быстро прихо­дит к концу. Каждая новая система остается в течение нескольких лет институционально комплексной, и рано или поздно автократ оказыва­ется вплетенным в самую середину сети более или менее формальных структур, которые он сам же и создал для получения и обеспечения своей власти. Институциализация автократической системы прибавляет уверенности правящей верхушке государственного аппарата, что тоже ослабляет власть автократа. Если он все же хочет сохранить за собой контроль над властными отношениями в системе, то вынужден регу­лярно проводить чистку государственного аппарата от фактических или потенциальных противников.

В конце концов, каждый автократ умирает, а институты созданной им системы остаются. Поэтому весьма сложно в эпоху модернизма (постмодернизма) создать стабильную автократию. Удается это очень редко, т.к. требует наличия определенных общественно-политических условий, чрезвычайных качеств наследника умершего автократа (есте­ственно, при неоспоримом условии наследования власти). Современ­ный пример наследования власти в Северной Корее (смена Ким Ир Сена на сына Ким Чен Ира) является скорее исключением, чем прави­лом.

Подводя итог, можно сделать два принципиальных вывода.

Во-первых, авторитаризм — это не форма организации политиче­ской власти, а, прежде всего, способы и методы ее осуществления, ко­торые правящая элита выбирает для решения стоящих перед ней задач,

считая эти способы и методы наиболее эффективными и выгодными для себя в конкретных исторических условиях.

Во-вторых, политический режим авторитарного типа не может стабильно существовать длительный исторический период, но при определенных исторических обстоятельствах может играть не только негативную, но и позитивную роль в проведении тех или иных обще­ственных преобразований.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бурлацкий Ф. М., Галкин АЛ. Современный Левиафан. Очерки полити­ческой социологии капитализма. М., 1985.

2. Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984.

3. Ильин И. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России, статьи 1948-1954 гг. М, 1992.

4. Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. М., 1997.

5. Михельс Р. Социология политических партий в условиях демократии // Диалог. 1991. № 3.

6. Моска Г. Правящий класс//Социс. 1994. № 10—12.

7. Моска Г. Элементы политической науки//Социс. 1995. № 4, 5, 8.

8. Научитель М. В. Развитие экономической теории в XX в. Гомель, 1998.

9. РостиславлевЛ- А. Теория конституционного общества Л. де Бональда // Право и права человека. М.. 2004. Кн. 7.

10. Цыганков А. II. Политические режимы // Современный политиче­ский журнал. 1996. №1.

11. Шпенглер О. Закат Европы: очерки морфологии мировой истории. М., 2004. Т.2.

12. Оопо.чо С..1. О!5сиг5о зоЬге 1а зииасюп §епега1 с!е Еигора, ргопипаао!о еп е1 Сопцгезо е1 30 де епегос!е 1850//.!.Оопо5О Сопез.1. ЕпзауозоЬге е1 са1о1юзто, с1 ПЬегаПзто у е1 зоааПзто. Оггозезспгоз. Вагсе1опа, 1985.

13. Пиуег^е М. Ьез ге^тез роНп'диез. Р., 1961.

14. Ьаххме! И.О., Кар1ап А. Ро\уегапс1 8оае(у. ^\у Науеп, 1950.

15. Мохса С. ТНе КиПпа С1азз. К'еш Уогк, 1939.

Теория политической системы