Противоборства

Информационное противоборство как направление научных ис­следований и практической деятельности имеет давнюю историю. Хотя в прямой постановке такие термины, как «информационное противобор­ство», «информационная борьба», «информационная война, «информа­ционное оружие» вошли в теорию и практику относительно недавно (например, термин «информационные операции» впервые появился в 1997 году [34, с. 79]), однако, в качестве явления объективного мира информаци­онное противоборство зародилось в глубокой древности. Оно возникло одновременно с появлением вооруженного противоборства – как составная часть вооруженной борьбы в виде психологического средства ослабления боевой мощи противника и поднятия боевого духа своих войск. Развитие науки и техники, особенно в двадцатом веке, позволило настолько усовершенствовать технологическую основу информацион­ного противоборства, что сделало его одним из самых эффективных средств достижения внешне- и внутриполитических целей.

Информационное противоборство представляет собой совокуп­ность таких взаимоотношений между субъектами мирового сообщества или политической системы общества, в рамках которых одни субъекты путем активного воздействия на информационную сферу других субъек­тов стремятся полу­чить превосходство над противостоящей стороной в экономической, политической, военной или иной области.

Как указывают Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова [154], современный период развития информационного противоборства характеризуется его особым обострением и выходом на качественно новый уровень, что обусловлено следующими основными факторами:

информатизацией основных областей деятельности большинства государств;

быстрыми темпами формирования глобальной информационной инфраструктуры и превращением ее в базисный элемент жизнедеятель­ности мирового сообщества;

значительными достижениями в развитии информационных техно­логий воздействия на сознание, волю и чувства людей;

активным развитием программно-технических средств нанесения ущерба компьютерным и телекоммуникационным системам;

недостаточным уровнем развития средств и методов обеспечения защиты национальных информационных пространств, сознания населе­ния;

несовершенством информационной политики.

Информационное противоборство пронизывает в настоящее время все формы борьбы, начиная с дипломатической и экономиче­ской и кончая вооруженной борьбой, развиваясь вместе с тем как само­стоятельная сфера деятельности. Информация и информационные тех­нологии постепенно становятся действенным средством завоевания ми­ра. Маршал Николай Огарков подчеркивал, что «поле битвы будущего – это, прежде всего, информация» [31]. Это поле битвы уже не ограничивается широкомасштабным воздействием на население и войска, линии связи и радиопередатчики. Информационные средства воздействия (открытого и скрытого) нацеливаются на высшие эшелоны власти и военное руко­водство стран-противников и партнеров, на автоматизированные систе­мы управления оружием и военной техникой, системами жизнеобеспе­чения и экологически вредными производствами.

Иностранные государства имеют давнюю историю и обшир­ную практику разработки и использования средств и способов инфор­мационного воздействия на человека, социальные и технические сис­темы. По данному направлению в ведущих университетах и исследова­тельских центрах развитых стран созданы и эффективно действуют спе­циализированные научные школы. Дезинформирование, скрытное пси­хологическое воздействие на сознание, открытые акции устрашения и сдерживания неоднократно применялись иностранными государствами против России как в далеком, так и недавнем про­шлом, не всегда встречая должное сопротивление [154].

Научное осмысление современных реалий информационного противоборства требует анализа этого направления деятельности, ибо без этого невозможна разра­ботка теоретических основ этого противоборства, отсутствие которых не позволяет сделать правильный выбор государственными органами главных направлений их деятельности в данной сфере, выбор методов, расстановки сил и средств ведения наступательных и оборонительных информационных операций. В целом, теория информационного противоборства представляет собой систему знаний о характере, закономерностях, принципах, формах, методах, средствах и способах организации и осуществления информационного противоборства. Исследо­вание опыта информационного противоборства [67, с. 101] позволяет выявить основные закономерности информационной составляющей прежде всего вооруженной борьбы, присущие и современным локальным вооруженным конфликтам, логику становления информационно-психологи­ческих и дезинформационных средств и методов как самостоятельного инструмента достижения внешнеполитических задач в мирное время.

Исторически информационное противоборство возникло как составная часть вооруженной борьбы. Причинами его возникновения явилось стремление нападающей стороны поднять дух своих воинов и ослабить волю врага. Подоб­ным образом она лишала последнего способности к активному сопро­тивлению, содействовала его более быстрому уничтожению, уменьшала собственные материальные и физические потери, в том числе – потери завоевывае­мых для себя трудовых и материальных ресурсов. «Самая ранняя из из­вестных форм воздействия на противника небоевыми средствами – уст­рашение его своей (иногда мнимой) боевой мощью, – возникла очень рано. Ее следы мы видим в вооруженных столкновениях племен в эпоху разложения первобытно­общинного строя, в войнах рабовладельческих государств» [108]. Под воздействием страха, особенно в бою, когда нет вре­мени для обдумывания своего поведения, противник принимает реше­ние о сдаче или бегстве практически рефлекторно.

С появлением государства информационное противоборство стало составной частью взаимоотношений различных стран не только в военное, но и в мирное время (в дипломатической, экономической, иных сферах), а также составной частью борьбы государственной поли­тической власти с внутренними социальными силами, выступающими в качестве ее противника.

Важнейшим фактором, способствующим развитию информационного противоборства, явилось постепенное выделение деятельности по целенаправленному доведению информации до широких масс сначала в отдельную функцию трудовой деятельности человека, затем в род трудовой деятельности и, наконец, в особую профессиональную деятельность.

Развитие информационного противоборства как в условиях мирного, так и военного времени, происходило благодаря массовому распространению и доступности новых, более эффективных носителей и средств доставки информации, под воздействием и на ос­нове которой происходит принятие решений. Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова выделяют четыре исторических этапа развития ин­формационного противоборства, основанные на следующих технологи­ях: вербальной, бумажной, технической и телекоммуникационной [154]. При этом каждый последующий этап вбирал в себя средства и методы пре­дыдущего и развивал их.

Еще в древности противоборствующие стороны «пытались использовать средства духовного воздействия, чтобы ослабить моральный дух и боевую мощь противника, а также поднять боевой дух своих войск» [134, с. 45]. Это была исторически первая форма информационного противоборства – информационно-психологическое обеспечение боевых и повстанческих действий.

В качестве основного носителя и средства доведения информа­ции на первом, вербальном этапе выступал человек, в качестве объекта воздействия – психика человека, определяющая направленность его дея­тельности. Не случайно Аристотель еще в IV в. до н.э. выделил те со­ставляющие психики человека, которые по настоящее время являются основными объектами информационного воздействия – сознание, волю и чувства человека: «Есть три силы души, главные для поступка и для истины: чувство, ум, стремление» [15, с. 173].

Способы ведения информационного противоборства в тот пе­риод были ограничены вербальными технологиями (выступления орато­ров, религиозных проповедников, распространение слухов, дезинфор­мации и т.п.), наглядными средствами устрашения (демонстрация воен­ного превосходства, устрашающие знаки, пропагандистские письмена на камнях, деревьях и строениях и т.п.) и физического противодействия (аресты, убийства ораторов и т.п.). Важнейшими субъектами информа­ционного противоборства того времени являлись священнослужители как наиболее образованные лица, обладавшие значительным влиянием на все социальные слои населения. При этом появление первых печат­ных средств не сыграло заметной роли в осуществлении информацион­ного противоборства, так как на тот период основная масса солдат и гражданского населения были неграмотны.

Второй, «бумажный» этап информационного противоборства начался с распространением грамотности, в условиях широкого охвата населения новыми носителями информации: письмами, книгами, газетами, журналами и др. В этот период появилось и специальное эффективное средство информа­ционного противоборства, используемое до сих пор, – листовка.

Третьему этапу информационного противоборства дало на­чало возникновение новых носителей информации (в середине XIX века – изобретение фотографии) и новых средств доставки информации, поя­вившихся благодаря открытию электричества (конец XIX века): теле­графа, телефона, радио, кино, а позднее телевидения. Значительно усилились наглядность и образность средств информационного воздействия, увеличились возможности накапливания и длительного хранения информации в любом объеме. Стало возмож­ным оказание как оперативного, так и долгосрочного, как избиратель­ного, так и массового информационного воздействия на сознание, волю и чувства населения.

Все это дало начало разработке и реализации идей информаци­онно-психологических войн, подразумевающих достижение стратегиче­ских внешнеполитических целей путем оказания управляющего инфор­мационного воздействия на индивидуальное, групповое и массовое соз­нание противника. Развитые в техническом отношении страны получили значительные преимущества в информационном противоборстве.

На этом этапе впервые возникли информационно-технические средства воздействия не только на сознание человека, но и на информационно-технические системы и комплексы, а именно – средства радиоэлектронной борьбы, позволяющие подавлять теле- и радиовещание, связь, создавать радиопомехи, т.е. нарушать возможности противника получать своевременную и объективную информацию, на основе которой он принимает решения.

Современный, четвертый, этап развития информационного противоборства начался с появления персональных компьютеров и открытых телекоммуникационных сетей (ОТКС). В качестве основного носителя информации стали выступать компьютерные носители, а важнейшим средством доведения информации – телекоммуникационные сети. Стало возможным оказание скрытого персонального информационного воз­действия на конкретного пользователя компьютерной сети и неконтро­лируемого массового воздействия на широкую аудиторию глобальных ОТКС. В итоге были значительно расширены возможности осуществле­ния управляющих информационных акций.

Благодаря созданию программно-управляемых устройств и процессов появились программно-технические средства информацион­ного противоборства. Последние позволяют нарушать нормальное функционирование информационно-телекоммуникационных систем, хранящих и доставляющих информацию автоматизированным системам принятия решений. В результате они дезорганизуют деятельность объектов, которые работают на их основе, вплоть до их уничтожения. Таким образом, появление новых программно-технических возможностей у человечества обусловило разработку особого вида оружия – информационного.

Для четвертого этапа информационного противоборства характерны следующие обязательные условия: наличие у противостоящей стороны определенного компьютеризированного уровня развития информационной инфраструктуры, компьютерная грамотность большинства населения и его свободный доступ к Internet или иным глобальным ОТКС, наличие у нападающей стороны соответствующих программно-технических средств нападения и средств обеспечения собственной информационной безопасности.

Истоками идей информационно-психологического воздействия на противоположную сторону можно считать первоначальное осмысление правителями древнего мира физически ненасильственного управления массами людей. О понимании важности психологического противоборства в тот период свидетельствуют взгляды египетских и ассирийских военачаль­ников, прямо связывающие развитие хода сражения с психическим со­стоянием бойцов. Не случайно основной задачей воспитания считалась выработка психической устойчивости у бойца, готовности погибнуть, его лицо, а не спина, должно быть всегда обращено к врагу. В воспитательных целях военачальники широко опирались на религию, обряды, традиции и ритуалы. Этому способствовал и народный эпос.

Вместе с тем, уже тогда военачальники понимали, что на ход сражения оказывает влияние не только настрой своих воинов, но и психическое состояние вражеских бойцов. Поэтому замысел битвы, как правило, строился на основе маневра, вносившего смятение в ряды противника. Наиболее распространенными способами внесения смяте­ния было распространение слухов о превосходящей численности и мощи своего войска (особенно часто этот способ применял Александр Македонский – IV в. до н.э.), использование устрашающих штан­дартов, масок, звукового сопровождения военных действий и т. п. Важ­нейшим способом являлась также дезинформация противника с целью обеспечения внезапности нападения.

Классическим примером дезинформации является «троянский конь», сыгравший решающую роль в троянской войне за раздел сфер влияния в Малой Азии между греческими племенами в XIII в. до н.э. Благодаря троянскому коню, которого, по утверждению подосланного спартанцами лица, якобы подарила городу богиня Афина, спартанцы захватили Трою и разрушили ее до основания. Выражение «троянский конь» стало профессиональной поговоркой разведчиков для обозначе­ния операции по дезинформации противника с последующим его воен­ным поражением [29, с. 19].

Одним из лучших специалистов античного мира по дезинформации военного противника считался Ганнибал (III – II в. до н.э.). Так, древнегреческий историк Полибий оставил свидетельства того, как Ганнибал мастерски проводил операции по дезинформации против­ника. «... Он уже довольно длительное время распускал слухи о том, что в его войске появилась некая болезнь, чтобы римляне не удивлялись, услышав, что он давно стоит со своим войском на одном месте. На са­мом деле он находился уже всего в трех днях пути от Тарента...» [29, с. 38]. Этот маневр позволил Ганнибалу быстро захватить этот город. Другим при­мером может служить подготовка Ганнибала к битве с римскими легионерами при реке Треббин, в ходе которой он активно распускал слу­хи о несокрушимой мощи нового оружия карфагенян, чем способство­вал формированию психологической готовности римлян к поражению[5].

Приемами дезинформации успешно пользовались Чингисхан и Батый, всегда заранее распространявшие слухи, преувеличи­вающие численность и жестокость монгольских войск. При вторжении в Грузию в целях введения в заблуждение передовых отрядов грузинского ополчения монголы несли перед собой кресты. По приказу Чингисхана на Западе распространялись грамоты, в которых говорилось, что Чин­гисхан – не вождь неизвестных варваров, а царь Давид с воинством.

Дезинформационный маневр удался. Епископ, сторонник пятого кре­стового похода, Яков де Витри в письме к папе Гонорию в 1221 году пишет о появлении неожиданного желтокожего союзника в борьбе за «Гроб Господень» в Палестине: «Явился новый и могучий союзник хри­стианства, индийский царь Давид. Во главе своей рати, которая неис­числима, он начал борьбу с нехристями». В Венгрии монголы прибегли к распространению фальшивок, скрепленных королевской печатью. В них содержалось обращение к народу, в котором король Венгрии якобы призывал прекратить сопротивление и подчиниться монголам[6].

Средствами информационного противоборства в древние вре­мена решались соответствующие задачи не только в военное, но мирное время. В истории известны случаи успешного проведения, по существу, первых информационно-психологических операций в мирное время. Например, в Шумерских памятниках (IV тысячелетие до н.э.) приводится пример ведения «войны нервов»: правитель шумерского города Уруку преднамеренно систематически страшными слухами запугивал жите­лей и правителя города Аратта, богатого благородным металлом, в результате чего последние безо всякого физического принуждения платили Шумеру большую дань [70, с. 32].

По мере накопления опыта практического осуществления информационного противоборства возникла потребность в его теоретическом осмыслении. Из документально зафиксированных разработок в области теории информационного противоборства исторически первыми можно считать труды китайских исследователей.

В Китае с древних времен с большим вниманием относились к информационным формам и способам борьбы с противником, справедливо предпочитая их кровопролитным схваткам на поле боя [98, с. 2]. Не случайно поэтому первые научные обоснования информационного противоборства связывают с именами древнекитайских философов – Конфуция и Сунь-Цзы (VI – V в. до н.э.), взгляды которых лежат в основе современных теоретических и практических подходов китайских и амери­канских специалистов в области информационного воздействия, в том числе – в основе деятельности спецслужб Китая и США.

Сунь-Цзы поставил психологическое воздействие на противника на одно из первых мест в военном противоборстве. В своем «Трактате о военном искусстве» он писал: «Во всякой войне, как правило, наи­лучшая политика сводится к захвату государства целостным; разрушить его значительно легче. Взять в плен армию противника лучше, чем ее уничтожить... Одержать сотню побед в сражениях – это не предел искусства. Покорить противника без сражения – вот венец искусства». Сунь-Цзы отмечал, что «война – это путь обмана», поэтому выигрывает тот, кто умеет вести войну, не сражаясь. Для этого надо, во-первых, «разрушить планы противника», во-вторых, «расстроить его союзы» и лишь в-третьих «разгромить его войска» [65, с. 42]. «Разлагайте все хорошее, что имеется в стране противника. Разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской страны. Мешайте всеми средствами деятельности правительства» [34]. «Подрывайте престиж руководства противника и выставляйте в нужный момент на позор общественности» [71, с. 6].

В трактате освещены основные приемы манипуляции противником путем психологического воздействия и дезинформации, в определенном сочетании составляющие механизм принуждения выбранного объекта к направленным действиям.

Значительное внимание, по мнению Сунь-Цзы, необходимо уделять получению знаний о личностных характеристиках противостоящих полководцев. Поскольку война – столкновение людей, наделенных определенными качествами, считал Сунь-Цзы, они и определяют ее ход. Введение противника в заблуждение приносит победу. Вся­кое решение военачальника по отношению к врагу должно исходить из этого. Но чтобы обмануть врага, его надо глубоко знать и прежде всего знать его качества.

Во II веке нашей эры в Китае впервые применили прием пропагандистского воздействия – провозглашение справедливого характера войны; обосновывавшее необходимость военных действий [108, с. 54].

Основные идеи Сунь-Цзы активно развивались другими китай­скими теоретиками. К их числу относится военный теоретик Чжугэ Лян (III в. н.э.), признанный Мао Цзэдуном в качестве достойного наставни­ка. Наследие Чжугэ Ляна в области психологического противостояния с военным противником было внимательно изучено и успешно использо­вано партизанами Вьетконга в Южном Вьетнаме в войне против США. Чжугэ Лян «никогда не размахивал мечом, ибо суть великой китайской военной традиции всегда сводилась к тому, что мозг обманет мускуль­ную силу». Он, как и Сунь-Цзы, считал, что «в военных действиях атака на умы – главная задача, атака на укрепления – второстепенная задача. Психологическая война – это главное, бой – это второстепенное дело».

Значительное внимание вопросам воспитания собственных войск с целью обеспечения психологической устойчивости воинов в бою, вопросам дезинформации и психологического воздействия на чужие армии уделяли европейские военачальники и ученые прошлого: древнегреческий писатель и историк Ксенофонт (IV в. до н.э.), рим­ский полководец Ю. Цезарь (I в. до н.э.) и др. Известный римский государственный деятель и ученый Н. Маккиавели (XV – XVI вв.), анализируя особенности информационного противоборства в процессе боя, особое внимание уделял вопросам дезинформирования противника [86, с. 181].

С древних времен важнейшей частью информационного противоборства являлась выработка психологической устойчивости мирного населения к влиянию чужеземных нравов путем воспитания мирного населения в духе патриотизма и верности нравственным ценностям своей страны. Так, существенное значение идеологической обработки населения в целях сохранения стабильности общественного организма придавал Платон, подчеркивавший необходимость внушения населению представлений о божественности и незыблемости учреждаемых порядков и законов, суровых загробных карах за их нарушение и т.д. По его мнению, комплекс философско-мифологических воззрений, который должен быть внушен населению, является по существу общеобязательной государственной религией, на­целенной на достижение единомыслия граждан и упрочение социально-политического строя и законопорядка. Аристотель также считал, что «... самое важное из всех... способствующих сохранению государствен­ного строя средств, которым ныне все пренебрегают, – это воспитание в духе соответствующего государственного строя» [15, т. 4, с. 551].

Эти же аспекты рассматривал знаменитый римский оратор и государственный деятель Цицерон (I в. до н.э.), указывавший на отрицательное воздействие чужеземных нравов и языков, нарушающих отечественные установления и стабильность строя, и призывавший противостоять им [54, с. 80]. Подобных взглядов позднее придерживался хорватский мыслитель Ю. Крижанич, утверждавший, что одним из начал и основа­ний политической мудрости является духовная заповедь: «Не верь чужестранцам» [73, с. 36].

Официальный католический религиозный философ Фома Аквинский (большой поклонник Аристотеля), чье мировоззрение положено в основу деятельности современной римско-католической церкви, еще в XIII веке провозгласил важнейшим для укрепления духовенства и государства правом церкви формирование идеологии и контроль пуб­лицистики [17, с. 56].

Важную роль средствам информационного противоборства отводил русский царь Иван IV [25, с. 24] (XVI в.). Князь А.М. Курбский, бежавший в Литву от опалы, сочинил несколько посланий к Ивану IV и обширный исторический труд под названием «История о великом князе Московском». Каждая строка писаний Курбского – обличение деяний царя, их осуждение и проклятие, попытка оправдать свою измену Родине и переход на сторону Литвы. Иван IV не оставил без ответа послания и писания Курбского. В своем ответном письме, которое по своему объему фактически составило целую книгу, прочитанном перед народом в Москве на Красном крыльце, Иван IV, опираясь на изречения Ветхого и Нового завета, исторические свидетельства и богословские толкования, обвинил Курбского в предательстве и дал свое понимание долга перед царем и Отечеством [56, с. 575 – 576].

Таким образом, основными наступательными методами информационного противоборства стали устрашение (психологическое давление) и дезинформирование противника в предвоенный и воен­ный периоды, главным образом, с целью обеспечения внезапности нападения и ослабления воли врага к сопротивлению. Также были разработаны и такие наступательные методы и спо­собы информационного противоборства, взятые на вооружение спецслужбами, как дезориентация, компрометация, дискредитация, использование агентов-дезинформаторов, предназначен­ные для скрытного направления деятельности противника в интересах воз­действующей стороны. И те, и другие из названных наступательных методов выполняли функцию принуждения противника к определенным действиям и являлись в этой связи методами информационной войны.

Идеологическая борьба с противником зародилась с появлением государства и велась открыто, способами убеждения, главным образом под религиозными лозунгами. Убеждение собственных войск и населения основывалось на религиозных и имперских идеях.

Свой вклад в развитие средств и методов информационного противоборства с военным противником внес великий русский полководец А.В. Суворов. В своем военно-теоретическом труде «Наука побеждать» он писал: «Развитие «духа» – первая необходимость для войска: кому не известно, что при робости духа парализуется ум и слабеет тело, наоборот» [145, с. 13], [36, с. 17 – 20]. В 1799 г. А.В. Суворов впервые в истории войн задумал и успешно осуществил пропаган­дистскую операцию как часть единого плана боевых действии своих войск. Распространенное среди солдат Пьемонтской армии обращение Суворова с аргументированным, убедительным предложением о переходе на строну русско-австрийских войск привело к тому, что пьемонтцы переходили группами и целыми частя­ми.

Честь первого в истории войн использования пропагандистского текста, который объединил в себе призыв аудитории к определенным практическим действиям с документом, имевшим юридическую силу и поэтому становившимся особенно привлекательным для про­пагандируемых, принадлежит русскому полководцу М.И. Кутузову. Таким текстом было обращение М.И. Кутузова к населению Польши 27 декабря 1812 года. Отпечатанное значительным тиражом в виде лис­товки обращение имело в конце особую оговорку: «Экземпляр сего объ­явления всякому, имеющему оный, служит вместо охранного листа». Дальнейшее развитие объединения пропагандистского текста с документом привело к созданию в годы Первой мировой войны хорошо известной формы пропаганды плена в виде листовки-пропуска[7].

Приемами пропаганды и дезинформации военного противника с успехом пользовались многие монархи и военачальники того периода. Неслучайно уже позже немецкий военный историк, один из создателей теории войны, Клаузевиц прямо связал войну и информационно-психологическое воздействие на противника: «Война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю» [60, с. 34].

Одна из ключевых ролей в развитии теории информационного противоборства в военных условиях принадлежит Наполеону Бонапарту. Боевым операциям армии Наполеона, как правило, предшествовало распространение слухов о значительно преувеличенной численности наполеоновских войск, за ними следовало распространение памфлетов и листовок. Для этого в армии Наполеона была походная типография с набором иностранных шрифтов. Ему принадлежат слова: «Четыре газе­ты смогут причинить больше зла, чем стотысячная армия». Пресса, счи­тал Наполеон, должна писать только то, что ей прикажут, и молчать о том, что ей не следует говорить. Через своего министра полиции Напо­леон часто отдавал приказы газетам сбивать с толку неприятеля лож­ными известями.

Глава французской секретной службы при Наполеоне Ж. Фуше был первым шефом полиции, выделившим прессу в качестве субъекта и объекта полицейской деятельности. В организованной им полицейской системе он создал отдел прессы и отдел театра и газет и пригласил в них лучших журналистов страны. С одной стороны, он использовал их для пропаганды, а с другой – с их помощью поставил задачу духовно обезглавить оппозицию внутри страны и за рубежом. Фуше считал, что тайная полиция должна верно оценивать интеллект противника и противостоять ему [61, с. 9, 36].

В русской армии формированию международного обществен­ного мнения начали уделять целенаправленное внимание начиная с войны по освобождению Болгарии (1877 – 1878 года). Военный противник в этот период активно распространял дезинформацию в отношении России. В этой связи при Верховном главнокомандующем был создан штаб прессы, введена аккредитация корреспондентов, выезжающих к месту боевых действий. Для них регулярно проводили, говоря современным языком, брифинги и пресс-конференции, организовывались поездки на фронт, интервью с солдатами и офицерами, посещение госпиталей и т.д.

В 1874 г. по инициативе России Брюссельская конференция по регламентации обычаев войны впервые осудила применение дезинформации. Декларация этой конференции была подтверждена на последующих Гаагских конференциях в 1899 – 1907 гг. И хотя в итоге ни одно из государств, включая Россию, не изъяло из арсенала военных методов борьбы дезинформацию, в офици­альных армейских документах (уставах, наставлениях), вышедших уже после войны 1914 – 1918 годов, дезинформация была прикрыта терминами активной и пассивной тактической и оперативной маскировки.

Немецкая разведка накануне и в ходе Первой мировой войны (а позже – и Второй мировой войны) проводила стратегические информационно-психологические и дезинформационные операции в целях ослабления и деморализации политического и военного руководства всех государств-противников. Использовались такие методы, как компрометация наиболее активных военных и политических деятелей, дезинформация населения и оказание на него психологического давления, пропагандистское «оправдание» перед общественностью начала германской агрессии и т.п. не случайно еще в 1893 г. в Германии были изданы книги «К вопросам психологии большой войны» фон Бин-дер-Кригерштейна и «Психологические элементы в наступлении и обороне» Фрейхера фон Лихтенштейна.

В начале Первой мировой войны наиболее успешной была пропагандистская работа стран Тройственного союза, хотя позже, в силу использования большого количества явно ложных сведений, она потеряла свою эффек­тивность. Учрежденные в столицах нейтральных государств и постоян­но снабжаемые из Берлина и Вены свежей телеграфной информацией агентства «Вольф», «Корреспонденц-Бюро», «Оттоманское бюро» и дру­гие развернули широкую деятельность по формированию общественно­го мнения в пока не вступивших в войну странах. При этом они пользо­вались всесторонней поддержкой посольств Германии и Австро-Венгрии. Указанные информационные бюро не только сотрудничали с местными органами печати, но и рассылали свои бюллетени ведущим политикам страны пребывания, видным государственным и обществен­ным деятелям, крупным промышленникам, финансистам. Особую активность германские и австро-венгерские бюро развернули в Турции, Болгарии, Румынии, Греции, США, Норвегии и Швейцарии. Они имели хорошую техническую оснащенность, многочисленный и высококвалифи­цированный персонал, постоянно привлекали к работе известных местных журналистов.

Наряду со средствами массовой информации и министерствами иностранных дел активное участие в пропагандисткой деятельности принимали генеральные штабы и спецслужбы. Ряд воюющих стран соз­дал специальные органы для ведения пропаганды на войска и население противника и оказания влияния на общественное мнение в нейтральных странах (Англия – в 1914 г., Франция – в 1915 г., США – В 1917 г., Гер­мания – в 1918 г.). В России подобные подразделения созданы не были.

Именно Англия оказалась самой подготовленной к информа­ционному противоборству в ходе Первой мировой войны. Своими по­бедами на информационном поле она обязана, прежде всего, такой фигу­ре, как лорд Нортклифф, газетному магнату, возглавлявшему во время войны английскую пропаганду в отношении неприятельских стран. Важнейшими принципами осуществления пропаганды лорда Нортклиффа были: обеспечение правдоподобности, а не достоверности содержания пропагандистских материалов за счет умелого сочетания лживых и истинных сообщений; массированный характер пропаганды; опережение пропагандой политических действий своего правительства; пропагандистская поддержка оппозиции правительств неприятельских стран; ведение пропаганды от имени патриотических сил противника. Важнейшей задачей пропаганды лорд Нортклифф считал разложение армии и населения неприятельских государств [144]. Помимо пропаганды, английская сторона в лице своей разведки активно использовала СМИ для осуществления дезинформации противника.

Таким образом, Первая мировая война явилась поворотным пунктом в развитии теории и практики информационного противоборства, на исследованиях опыта которой в целом завершилось фор­мирование теоретических основ ведения пропаганды в военный период. В 1920 г. в Лондоне вышла книга К. Стюарта «Тайны дома Крю», в которой обобщался опыт английской пропаганды по разложению войск противника. В 1922 г. в Германии вышли книги Штерн-Руберта «Пропаганда как оружие политики» и И. Пленге «Немецкая пропаганда» В 1924 г. вышла книга Ф. Шенемана «Искусство влияния на массы в Соединенных Штатах Америки».

В 1927 г. в Лондоне была издана книга англичанина Гарольда Ласвеля «Техника пропаганды в мировой войне». В ней впервые бы­ла выделена информационно-психологическая сфера войны, а пропаганда рассмотрена как особый вид оружия, воздействующий на нрав­ственное (психическое) состояние неприятеля, призванный либо нарушить его состояние или отклонить ненависть неприятельской стороны от воюющей с ним страны. В качестве основных стратегических целей пропаганды в книге были названы: возбуждение в собственном насе­лении, а также в населении стран-союзников и нейтральных стран нена­висти к неприятелю; поддержание дружественных отношений с союзни­ками; сохранение добрых отноше­ний с нейтральными странами и получение их поддержки; деморализация противника. Важнейшими факторами успеха пропаганды признаны искусность применяемых средств и верный учет условий ведения пропаганды [81, с. 139 – 181].

В начале 1939 года министерством пропаганды и штабом вер­ховного командования вермахта было подписано соглашение «О веде­нии пропаганды в период войны». Пропаганда, как отмечалось в упомянутом выше соглашении, рассматривалась в качестве важнейшего средства ведения войны, приравненно­го по своей роли к одному из родов войск.

Стоит отметить высокую эффективность пропагандистской деятельности в военный период специалистов из Великобритании и США. С началом Второй мировой войны английское правительство с помощью созданного при министерстве иностранных дел отдела «политической войны» развернуло широкую радиопропаганду против Германии и осуществляло заброску на ее территорию пропагандистской литературы. В CШA в июне 1942 г. был создан специальный орган для ведения внутренней и внешней пропаганды – Управление военной информации. Проведением фронтовой пропаганды во взаимодействии с боевыми действиями войск, а также операций «черной пропаганды» за­нималось Управление стратегических служб (УСС). При американском разведывательном управлении была создана «Группа специальной службы», переименованная затем в отделение психологической войны [80, с. 122 – 132]. Во время войны англичане и американцы неоднократно создавали объединенные пропагандистские службы, которые координировали свои действия с военными операциями.

Одним из новых приемов психологического воздействия на аудиторию, появившихся в арсенале британских и американских пропа­гандистских органов в период Второй мировой войны, стало завоевание ее доверия. Другим важней­шим приемом ведения пропаганды британской стороной было исполь­зование неточностей официальных сообщений противника. Глава УСС США в период войны Донован так охарактеризовал роль пропаганды в военных действиях: «Пропаганда на заграницу должна использоваться как инструмент войны — искусная смесь слухов и обмана, правда – лишь приманка, чтобы подорвать единство и сеять смятение... В сущно­сти, пропаганда – острие первоначального проникновения, подготовка населения территории, избранной для вторжения. Это первый шаг, затем вступает в действие пятая колонна, за ними диверсионно-десантные части, или «коммандос», и, наконец, выступают дивизии вторжения» [166, с. 98].

Особенности информационного противоборства разных участников во второй мировой войне исследовал американец Поль Лайнбарджер в своей книге «Психологическая война», бывший во время войны сотрудником Управления военной информации США и участвовавший в организации американской пропаганды среди войск и населения противника на европейском и тихоокеанском театрах военных действий. Представляется важной приведенная в книге система знаний, необходимых военным специалистам в сфере информационно-психологического противоборства. В эту систему Лайнбарджер включил: знание современной политики и военного искусства; профессиональное знание СМИ; знание обычаев, языка, традиций населения региона страны психологического воздействия; понимание психологии, социологии, антропологии, истории.

Таким образом, как отмечают Д.Б. Фролов, Л.В. Воронцова, информационо-психологическая деятельность органов политической власти иностранных государств, зародившаяся еще на ранней стадии человеческой истории в виде отдельных разрозненных операций по дезинформированию противника, в процессе исторического развития претерпе­ла существенные изменения и превратилась в постоянно действующий фактор внешней политики – информационно-психологическую войну, которая ведется не только в военное, но и в мирное время. Этот новый вид войны стал в конце XX и в наступившем XXI веке превалирующим в противо­борстве государств между собой.