Социально-историческая терминология на памятниках XV - I половины XVII вв

Эпиграфические памятники XV - XVII вв. дают значительный материал по социальной терминологии казанского феодального общества: титулы, термины титулатурного характера, тахаллусы, термины родства и другие. На эпитафиях наиболее полно представлены титулы (приложение 3-2,3-3).

Титул «хан» носили правители Казанского и Касимовского ханств. Он зафиксирован на памятниках из Касимова: Ураз - Мухаммат хан (1019 г.х.

- 1610/11 г.н.э.), Шах Али хан (974 г.х.-1566г.н.э.), Мустафа Али хан (1017 г.х. - 1609/1 Ог.н.э.) и др. На одном памятнике (1061 г.х. - 1650 г.н.э.) термин "хан" повторен дважды: «хан справедливый Кучум хан», где термин «хан» после собственного имени является титулом правителя Сибирского ханства, а перед именем хана - эпитетом, точнее сплавом титула и эпитета.

Термин «султан» зафиксирован на памятниках из Чувашли, Нижняя Серда, Служилая Ура, Старый Узюм, Старые Менгеры и Касимова.

В ханствах XV - XVI вв. титул султан. применялся к царевичам, не занимавшим официально престол (Бартольд t.V, С. 522-523). В этом значении термин «султан» употребляется на касимовских эпитафиях (NN 2,6,8,17 и др.), но из источников известно, что этим титулом именовали себя и Казанские ханы, сидевшие на престоле: Султан ал-гали Ибрагим хан (Великий государь Ибрагим хан), Султан ал - гали Сахиб - Гирей хан (Великий государь Сахиб - Гирей хан) (Усманов, 1979» С. 34,37). Однако в указанных примерах основным титулом казанских правителей является хан, а термин «султан ал-гали» - эпитетом (сплавом титула и эпитета), показывающим монаршеское происхождение владельца титула (там же. С. 15 6-160). В такой форме данный термин мы видим на памятниках Казанского ханства из Чувашли, Служилой Уры, Ст. Узюма и Ст. Менгеры. На этих эпитафиях термин султан великий - «ас-султан ал-гали» стоит не после имени погребенного, где согласно тюркской конструкции текста, как правило, должен стоять титул, и даже не перед именем: между данным терминым и именем погребенного расположена дата эпитафии. К тому же на отмеченных выше эпитафиях из Чувашли, Нижней Серды и Ст. Узюма погребенные имеют еще и другой титул — «ходжа». Нужно отметить и то, что места захоронений казанских ханов и членов их семей располагались в Казани, Болгарах и Балынгузе, а не в отдельных деревнях. Поэтому термин ас - султан ал - гали (султан великий) в данном

случае титулом быть не может, а является эпитетом погребенного, показывающим их знатное происхождение.

Слова «султан» входит еще ив состав сложного женского имени, выделяя знатность его владетеля. Например, Hyp-Султан (Верхние Кибя-Кози), Даулат-Султан (Мемдель), Жанай-Султан (Ст.Менгеры № I) и другие.

На одном из памятников Касимова (№19) отмечен титул «улан». Одно
из ранних употреблений этого титула мы видим в ярлыке Тимур-Кутлука,
выданном в 1398 г. (История Татарии. 1937. С.57,58). В Джучидских
ярлыках термин «улан» (оглан) означал «правителя из принцев», который
находился во главе более крупных, чем тумены, военно-

административных, территориальных единиц «крыльев - флангов» (Усманов, 1979, с. 210).. В данном случае, возможно, что один из родственников касимовских ханов, занимал крупную военно-административную должность. Это подтверждается еще тем, что жена этого Мухаммет - улана была похоронена в мавзолее самого хана Шах -Али.

Титул «бек» зафиксирован на памятниках из Касимова (N3) и Казани (эпитафия вмонтирована на стену мечети Марджани). Данный титул в значении князя-правителя определенной области или города был известен и на эпитафиях XIII-XIV вв. В джучидских актах этот титул наравне с темниками, предводителями «десяти тысяч», обозначал титул военного и гражданского предводителя (Усманов, 1979. С. 208). На памятнике из Казани данный титул отмечен трижды - при имени отца, сына и внука, что говорит о его наследственности. На многих джучидских актах титул «бек» связан с крупными воєнно - административными единицами - даругами (Усманов, 1979. С. 208, табл. XV). Возможно, Мухаммед - Али бек его сын Мухаммед - Шах и его внук были правителями одной из даруг Казанского ханства.

На трех памятниках из д. Куркачи, Касимова (N 3) и Иски-Казани упомянут широкоизвестный по письменным источникам титул «мирза». Нередко титулу «мирза» (мурза) дается такое определение: «сын или ученик эмира, дворянин второго ранга». По своему словообразованию название напоминает «детей боярских» Московского государства (История Татарии, 1937. С. 57,58). По ярлыкам нагайского хана Юсуфа, Абдуллы Бакшея и Ивана IV (все 1549 т.) мы видим равнозначность титулов «мирза» и «князь» (там же.С. 110-112). Так, в 1552 г. упоминается Камай мурза, а в Послании московского дипломата в Крыму И.Мамонова (1516 г.) в т. ч. перечисляется Бахтеяр мурза Довлетеков, Асан мурза Темиров (Исхаков, 2000. С. 43,45,48). Титул «мирза» имел хождение и после падения Казанского ханства. Например, он зафиксирован на памятнике 1689/70гг., хранящемся в Национальном музее РТ.

Титул «ходжа» отмечен на памятниках из Чувашли, Ниж. Серда, Узюм, Ниж. Метески, Иски - Казани. В тексте последней эпитафии он упомянут при именах отца и сына. Как мы отметили выше, этот титул в значении «хозяин, землевладелец» был известен и по эпитафиям Булгара (приложение 3-1).

Титул «бай», богатый, уважаемый человек зафиксирован в тексте трех памятников: Н.Метески, Наласы, Ст. Узюм. В тексте последнего камня он упомянут при именах отца и сына.

По одному случаю отмечены титулы «челеби» (Бакырчи) и «ага» (Тат. Ходяшево), которые, в казанском обществе XV - I половины XVII вв. не получили широкого распространения.

На одном из памятников Касимова зафиксирован титул «аталык» -воспитатель ханских детей. Этот титул в форме «атабек» встречается в Азербайджане в XII - XIII вв. (Бартольд т.1 1963.С. 430). Звание аталыка существовало в странах Азии, в Крыму, в Казани (Вельяминов-Зернов, 1864. С.437). В столице Казанского ханства были Аталыковы ворота.

Духовенство в татарском феодальном обществе XV - XVII вв. играло значительную роль. Среди титулов духовенства первенство принадлежало сеидам и шейхам.

Титул «сеид» (Чемерцы, Малые Меретяки) известен по Казанскому летописцу (ПСРЛ, т.ХІХ С.З 92). Об очень высоком положении сеида можно судить по запискам Герберштейна, который в I половине XVI в. писал: «Он (сеид) пользуется у них таким уважением и почетом, что при его приближении даже цари выходят ему навстречу, стоя протягивают ему руку, сидящему на лошади, и, наклонив голову, прикасаются к ней; это представлено одним только царям, ибо князьям касаются не руки его, а колен, знатные лица ног, а простой народ прикасается рукою только к платью его или лошади» (История Татарии, 1937. С. 100). Мир-Али сеид из Чемерцы имел еще титул «устаз» - высший духовный учитель, наставник (Исхаков, 1997).

Титул «шейх» - глава мусульманской общины, миссионер -встречается в тексте памятников из Тат. Ходяшева, М.Меретяки, Ст. Узюм, Молвино, В.Серда, Б.Менгеры. Этот титул упомянут также в ярлыке Сахиб-Гирея (История Татарии, 1937. С. 101-102) и в Казанском летописце (ПСРЛ, т. XIX. С. 392), где он стоит после титула «сеид».

«Хаджи» - человек, совершивший паломничество в Мекку. Этот титул встречается на памятниках из Акзигитова, Васюкова, Тат. Ходяшево, Молвино, Куркачи и других мест. Имея широкое хождение в Казанском обшестве, нередко встречается и среди членов одной семьи. Например, титул «хаджи» на эпитафии из Акзигитова употребляется при именах отца и сына.

В единичных случаях встречаются такие титулы служителей культа, такие, как «дервиш» (В. Сер да, Касимово, Карино), «ишан» (Иски -Казань), «суфи» (Карино), «муэдзин» (Касимово), «мулла» (Иски - Казань), «хафиз» (Чувашии) (приложение 3-2). Однако, несмотря на

многочисленность низшей категории служителей культа, они на эпитафиях не получили широкого отражения.

Женских титулов на эпитафиях выявлено немного. Широко распространенными из них являются титулы «бика» - (бикач) - жена бека, знатная женщина (Т.Ходяшево, Нурлаты (N1), Н.Берески (N 1), Чепчуги, Куркачи, Иски-Казань, Б.Менгеры (NN1,2), Касимов, Карино и другие). В большинстве случаев данный термин встречается на обороте мужских эпитафий в надписи - штампе.

С вышеназванным титулом перекликаются титулы «хатун» (Касимова, Иски -■■ Казань) и «ханум» (Касимова). На памятниках из Касимова зафиксированы титулы «ханша» - жена хана и «туташ» - знатная девушка. Титулы «ханум», «ханыш», «ханака» давались женщинам из ханского рода (Вельяминов - Зернов, 1864. С. 494).

Термины родства на татарских эпитафиях представлены значительно шире, чем на булгарских памятниках (приложение 3-3). Термин «углы» (его сын) упоминается почти во всех эпиграфических памятниках XV -XVI вв. В основном этот термин встречается на лицевой части эпитафии, то есть памятники являются мужскими, а на женских эпитафиях термин «сын» встречается в связи с отцом или с лицом, установившим памятник. На двух памятниках XV века (Тат. Ходяшево, Бол. Нырсы) употребляется арабская форма этого термина «бин».

«Гияли» - супруга. Этот термин употребляется и в значении «мужа», и в значении «жены» на памятниках из Иски - Казани, Касимова, Н.Метески, Чемерцы, Чувашли, Наласы, Тат.Танаево, Тохтамыша и других мест.

Термин «бинте» - дочь зафиксирован в эпитафиях из Тат. Ходяшева, Касимова, Карино, Ниж. Берески, Ст. Менгеры, Ниж. Серды, Ибры и Нурлата. На одном из памятников из Ниж. Берески употреблена тюркская форма этого термина «кыз» - дочь.

Известен термин «валида» - родитель(ница) (Ст. Менгеры, Касимов, Ст. Кишит) и более дифференцированные формы этого термина «ана» -мать (Чемерцы, Касимов, Мемдель) - «ата» - отец (Хохлова, Ниж. Серда, Кодрякова).

На памятниках из Касимова зафиксированы термины родства «ага» -дядя, брат, «баба» - дедушка и «йучунь» - племянница. Последний из них встречается и на одной из эпитафий из села Ст. Узюм.

Подводя итоги к главе III, нужно отметить, что в 94 пунктах выявлено около 250 памятников XV -1 половины XVII вв. Более ранние памятники 1-го и 2-го типов, относящиеся к XV веку, компактно расположены в Заказанье. Эпитафии конца XV - Г половины XVI (3-й и 5-й типы) распространяются на Предволжье, на Закамье (Балынгуз), на Вятские земли(Нократ), но основным местом бытования памятников данного периода остается Заказанье. На значительной территории, занимаемой татарским населением, устанавливается единый стиль эпиграфических памятников со стрельчатой верхней частью, пышной орнаментацией по бордюру и тимпану, канонизированным текстом (4-й и 5-й типы). Наблюдается единство стиля ив оформлении оборотной стороны и боковых частей. В оформлении эпитафии и в каллиграфии мастера достигли такого мастерства, что трагические события осени 1552 года, потеря государственности у татарского народа не сразу сказалось на развитии татарской эпиграфики. Еще столетие до середины XVII в. сохраняется этот совершенный стиль эпиграфических памятников (6-й тип), единичные памятники этого типа относятся даже к XVIII в. Типы памятников XV - I половины XVII вв. укладываются в определенные хронологические рамки, что показывает непрерывное поступательное развитие татарской эпиграфики. Первый тип памятников существовал до 60-х гг. XV в.; 2-й тип относится к 70-80-м гг. XV в.; 3-й тип - к концу XV - началу XVI вв.; 4-й тип - к 30-40-м гг. XVI в.; 5-й тип - к 30-50-м гг. XVI в. и 6-й тип - ко II пол. XVI -1 половине XVII вв.

Эпиграфические памятники XVI в., в том числе эпитафии с титулами, концентрируется вокруг определенных селений, которые совпадают с административными центрами даруг Казанского ханства.

Глава IV Значение эпиграфического наследия в истории и культуре Татарстана.

В середине XVI столетия Казанское ханство вошло в состав русского централизованного государства. Русское правительство не только присоединило этот край политически, но и быстро начало осваивать его экономически и культурно. Сразу же после присоединения сюда потянулось значительное количество русских переселенцев и феодалов, получивших большие земельные участки. Кроме колонизации края русским населением, царское правительство начало вести русификаторскую политику. Стремясь подчинить себе, край в политическом отношении, правительство оттеснило татарское население от городов, в первую очередь от Казани, на 30-40 км, а также от главных рек, являющихся в то время основными путями сообщения на 15-20 км.

Присоединение Казанского края к России в то же время внесло большие изменения в сословную иерархию Казанского феодального общества. Феодальная верхушка была выселена из своих земель, частично уничтожена. Результатом этой политики в крае явилось то, что уже через 10-15 лет после присоединения; Казанского ханства к России только в волжской левобережной части нерусских феодалов оказалось более чем в три раза меньше, чем русских. Писцовая книга Казанского уезда 1602-1603 г.г. дает нам только 13 имен таких феодалов. Небольшая часть из них владела еще землей «по старине», «без дач».

Но не все отторгнутые у местного населения земли сохранились в руках русских помещиков. К началу XVII века многие земельные владения были возвращены нерусским феодалам, но уже на правах

поместного владения. Намечается политика правительства по созданию привилегированной прослойки среди нерусского населения.

Казанские феодалы, перешедшие на службу к русскому правительству, оставались некоторое время на прежнем положении во владении землей. Только при Петре І у них были полностью отняты земли и зависимые люди, ставшие теперь государственными крестьянами.

После падения Казанского ханства царское правительство проводило политику массового насильственного крещения нерусских народов. Особую жестокость подобная политика приняла при Казанском архиепископе Луке Канашеевиче. На территории; Казанской губернии только за два года (1742-1744) из 536 мечетей было уничтожено 408. Ликвидация мечетей и училищ при них, уменьшение мусульманского духовенства сильно подорвали идеологическую организаторскую роль ислама. -

В середине XVIII столетия: на территории Среднего Поволжья и Приуралья происходят большие социально-экономические изменения, которые привели к значительной консолидации татарского населения. С середины XVIII в. начался переход от феодализма к капитализму. Постепенно зарождается и набирает силу татарская буржуазия, которая добивается некоторых уступок со стороны царского правительства: ликвидация миссионерской конторы для новокрещенных (1746), разрешения строить мечети и мусульманские школы при них (1756), свободы вероисповедания (1773), уравнения татарских мурз в правах с русскими помещиками (1784) и др.

Молодая татарская буржуазия устанавливает тесные связи с
тюркоязычными окраинами России в башкирском Приуралье, в Средней
Азии и др. В школах усиленно изучаются турецкий, арабский языки, в то
же время формируется самосознание народа, развивается

общенациональный язык и национальная культура.

§1.Типологические варианты эпиграфических памятников