Эпиграфические памятники как историко - культурный феномен

Установка намогильных камней являются одним из характерных черт общемусульманского погребального обряда. Это явление прочно вошло в состав традиционных обрядов тюркоязычных народов, в том числе и

татарского народа, но только в Среднем Поволжье оно возникло, и в течение многих лет развивалась как тюркоязычная эпиграфика. Это проявляется в различных названиях самого памятника.

У современного татарского народа для обозначения намогильных
камней общепринятым: термином является название «кабрташ» -
намогильный камень. «Кабрташ"-собирательный термин. На самих
памятниках он зафиксирован в форме «это могила» повсеместно как на
памятниках XIII - XIV вв., так и на эпитафиях XVII - XIX вв. Традиционно
данный термин сохраняется и в XX столетии. По мусульманским канонам
установление определенного знака на могиле не поощрялось, поэтому на
эпитафиях, написанных на арабском, иногда на татарском языках, сам
термин завуалирован в словосочетаниях "это могила" для погребенных
мужского пола и «этот сад» - для женщин. Данный термин характерен и
для других областей, где проживают тюркоязычные народы. В Самарканде
и его окрестностях намогильная плита называется

«кабрташ»(Поляков,Черемных, 1975.С.264). А крымские татары вертикально стоящие намогильные камни называют «кабрташ» (Червонная, 1997.С.10). На татарском разговорном языке сохранились названия «ташбилге» - каменный знак, «тораташ»-каменное изваяние, «сынташ» - каменная баба,, диалектное обозначение «таш башбата» (Материалы _#С.83 №180). В диалекте нохратских татар сохранилось обозначение «тегермен башбата»(Материалы, №181).Возможно, это название памятника округлой формы с круговым расположением строк надписи. Таковые имеются. Однако при посешении Тат.Бурнаевского и Иски - Казанского кладбищ автору пришлось увидеть рядом с намогильными камнями фрагменты жерновов.

На многих булгарских эпиграфических памятниках название памятника отмечено термином «зиарат»- место погребения. В современном татарском языке «зиярат»- кладбише.

На эпитафиях XIII - XIV вв. широко распространен термин «балук» -
надмогильный знак, памятник. Данное слово можно сопоставить с
протобулгарским словом «белюх» (Мухаметшин,

Хакимзянов,1987.С.15).Термин «балук» возрождается на эпитафиях XVII — XVIII вв. в форме «балук» (Н.Ура,Чишма), «билге»(Максабаш), «билик»(Тура).

На памятнике из Болгар (№ 115) зафиксирован оригинальный термин «галямат» - знак. Памятник написан полностью на арабском языке, дата отсутствует. По своему оформлению и палеографии надписи памятник датируется концом XIII в.

.На одной из эпитафий из Болгар зафиксирован термин «алп ботик» -большая надпись. Данный памятник отличается своим вертикальным расположением строк.

На штампе оборотной стороны памятников 30-40-х гг. XVI в. само название памятника выражено термином «лауха», который продолжает бытовать и в XVII - XVIII вв.

Установление намогильных памятников для мусульман не входит в число обязательных элементов похоронно-поминального комплекса, который включает обмывание, обряжение умершего, рытье могилы, отдельные требования к, поведению живых в данной ситуации. Все остальные обряды похоронно-поминального комплекса, в том числе установление намогильного памятника, связано с этнической историей народа и в целом воспринимается как мусульманская (Татары.2001.С362). Об этом пишут и СП. Поляков, и А.И.Черемных: «Ортодоксальный ислам с осуждением относится к сооружению над могилой какого-либо надгробия. Тем не менее, население долины Заравшана в течение веков существования здесь ислама продолжало сооружать надгробные памятники. Это закономерность, свойственная всему исламскому миру. Возникший в глубокой древности обычай отмечать каким - либо образом

могилу родственника или соплеменника сохранился до наших дней» (Поляков, Черемных1975.С.277).

Возникновение традиции установления камней в Среднем Поволжье и Приуралье исследователи единодушно связывают с проникновением и распространением мусульманской религии. Многочисленные факты материалов Аравии, Кавказа, Средней Азии, где имеются эпитафии более раннего периода, позволяют говорить в пользу такого мнения.

Бесспорно, ислам начал распространяться среди булгарского населения задолго до официального принятия ханом Алмушом в 922 году. Х.М. Френ и Б.. Мункачи считали, что мусульманство распространилось среди булгар, начиная с VIII века. Не исключено, что некоторые из булгарских племен были знакомы с исламом еще во время северных арабских походов. По мнению выдающегося востоковеда В.В. Бартольда, булгары приняли ислам в IX в, такого же мнения был известный татарский ученый Ш. Марджани. (Марджани, 1989.С.112). Наличие мечетей и училищ у булгар отмечает Ибн - Русте, написавший свое сочинение около 903 - 913 гг. У Ибн Фадлана имеются намеки, что булгары были знакомы с мусульманством до официального принятия ислама, что было правильно подмечено А.П.Ковалевским, С.А.Яниной и др. Разумеется, в это время не может быть и речи о массовом принятии мусульманства. В первую очередь ислам был принят феодальной верхушкой и купечеством, однако в XI - XII вв. новая религия широко распространяется и среди сельского населения. Это подтверждается археологическими материалами. Булгарские могильники XI- начало XIII вв. - Танкеевский, Тетюшский, 1 Старокуйбышевский, Измерский, 2 и 3-й Билярские и др. выявили очень выдержанный «ортодоксальный» мусульманский обряд..Полностью отсутствует в могилах, какой бы то ни было реликтовый инвентарь,.

В мусульманизации края особенно большую роль играла Средняя Азия. Это отмечают И.Березин, А.ЮЛкубовский, С.А.Янина и другие авторы.

Как мы заметили выше, распространение ислама является одним из факторов возникновения традиций установления намогильных камней, однако между этими двумя явлениями нет прямой связи. Эпиграфические памятники возникают намного позднее принятия ислама. Ибо ортодоксальный ислам с осуждением относится к сооружению над могилой мусульманина какого-либо памятника. Материалы Северного Кавказа показывают, что между проникновением ислама и появлением мусульманских эпиграфических памятников существует хронологический разрыв, доходящий до 200 - 300 лет. Не наблюдается эпиграфические памятники и в Волжской Булгарии домонгольского периода. Е.А. Халикова, исследовавший мусульманские памятники ХІ-ХІГ вв., отмечает,что «по - прежнему на могилах отсутствуют выраженные следы надгробий» (Халикова, 1978.С.206). Эпиграфические памятники с изящным каллиграфическим письмом, своеобразной орнаментацией не только последняя дань умершему человеку. Эпитафии в первую очередь служили людям. «Божественная воля, проявлением которой является власть кагана, верность кагану беков и народа, подчинение народа бекам -таков лейтмотив идей в рунических надгробиях», - пишет С.Г. Кляшторный, исследуя рунические надгробия (Кляшторный,1964.С62). Только так можно объяснить живучесть возникшего где-то в древности обычая отметить каким-либо значком могилу соплеменника. Намогильные памятники, пусть это будет пышно оформленное надгробие, небольшой памятник с именем покойного или просто необработанный камень с именем покойного, могли ставить только состоятельные люди - правящая верхушка, военная и торговая аристократия, служители культа. Эпитафии являлись самовыражением привилегированности сливок феодального общества и демонстрацией своей знаменитости. Недаром на некоторых

булгарских эпитафиях перечисляются предки до девятого поколения, а, начиная с 20-х гг. XVI столетия, на обороте всех эпитафий вырезано имя человека, поставившего, т.е. заказавшего эпитафию. Это делается, несмотря на то, что, на эпитафиях разрешалось привести только цитату из Корана, благочестивые изречения и имя погребенного. "Памятники эти с их непонятными для широких масс народа арабизмами - пишет Г.В.Юсупов, - были для них своего рода символами, обожествляющими личность представителей правящей феодальной верхушки".

(Юсупов, 1961.С.48).

Правящая верхушка имела свои кладбища, куда не допускалось погребение простого народа. Это вышеупомянутые «ханские» кладбища, кладбища мурз (Янцевары), кладбища военоначальников (Кулыуны) и другие. В то же время зафиксировано много кладбищ беднейшего слоя населения, в том числе в городах Булгар и Су вар, где не было никаких памятников.

Социально-политический смысл проявляется в устройстве самих кладбищ. Многие из них огорожены небольшим валом и рвом, а Большеатрясское имеет 4 площадки разной высоты, огороженные земляным валом (рис.6-6). Их можно рассматривать как фамильные места захоронения феодалов. Подобные явления, по-видимому, имели место в эпоху Казанского ханства и в более поздние времена. Имеются исторические сведения, указывающие на захоронение некоторых казанских ханов в особо почитаемых мусульманами местах - Болгарах и Билярске.

В возникновении и распространении традиции установления намогильных эпиграфических памятников нельзя исключать и этнические факторы. Принадлежность эпиграфических памятников на территории Среднего Поволжья и Приуралья булгарскому, позднее татарскому народу - установленный факт, и нет необходимости к нему возвращаться. Однако среди булгарских племен современники, кроме собственно булгар,

отмечают сувар, нохрат, берсула, эсэгель, темтюзи, сабакуля, баранджвр и другие. В то же время в сложении народности волжских булгар, позднее казанских татар определенную роль сыграли местные финно - угорские племена, кипчаки и другие тюркоязычные племена, в том числе караханидские татары. Даже при одинаковом мусульманском обряде захоронения и трафаретном тексте эпитафий весь этот сложный процесс в какой-то мере должен был отражаться на булгарских эпиграфических памятниках. Г.В. Юсупов возникновение двух стилей и двуязычие булгарских надгробий связывал с двумя главными компонентами Булгарского государства булгар и тюрок.

Однако в сложении булгарской народности наряду с булгарами, суварами, берсулами, баранджарами принимали участие и местные ананьинские, пьяноборские и именьковские племена. Позднее определенную роль сыграли половцы. Так, среди этих племен и народностей ананьинцы и кипчаки имели обычай устанавливать на могилах своих соплеменников намогильные памятники-стелы и каменные изваяния. Стелы ананьинских вождей обнаружены в 10 км к северу от Болгар на Новомордовском могильнике. Памятники с полукруглым верхом с изображениями секиры и кинжала в верхней части показывают высокое мастерство ананьинских мастеров резьбы по камню. К приходу булгарских племен в Среднее Поволжье такие памятники стояли не только в Ананьино и Ново-Мордово, но и во многих других местах. Почитаемые местными племенами, эти памятники, видимо, вызывали уважение и у пришлых людей. Показательно то, что рядом с огромным городом, где возводилось множество белокаменных зданий, эти давно забытые камни не были использованы как строительный материал и сохранились до наших дней. Если ананьинские стелы для булгар были свидетелями давно прошедших времен, то многочисленные половецкие каменные изваяния украшали бескрайние степи южнее булгарских границ в период расцвета Волжской Булгарии в XI - XII вв. Известны балбалы и на булгарских землях - с

территории современной Самарской и Ульяновской областей. Одна такая находка была сделана в Болгаре, далеко на севере от территории проживания половцев. Во время раскопок мавзолея в южной части городища в кладке мавзолея была обнаружена голова каменного изваяния. Кроме того, известны кочевнические кипчакские погребения на территории Ульяновской области и в Татарстане, то есть непосредственно в булгарских землях. Включение части кипчакского населения в состав Волжской Булгарии у исследователей не вызывает сомнений. Если идти в глубь веков, то можно определить, что намогильные памятники с надписями, где упоминались имя человека, дата смерти и изречения из священной книги мусульман — Корана, впервые появляются в Аравии в VII - VIII вв. Это были небольшие грубые камни с эпиграфической надписью.

Через два столетия подобные камни появляются в Средней Азии, чуть позже на Кавказе - в Дербенде. Среднеазиатские намогильные камни -кайраки так же мало подходят к эпитафиям Булгарского Улуса. Круглые и овальные по форме, без орнамента, памятники в эпоху мусульманского ренессанса выглядели анахронизмами.

На возникновение и развитие эпиграфики в Булгарском Улусе не чувствуется влияния Средней Азии, Крыма и Кавказа. Близость орнаментации и стиля золотоордынских эпитафий к орнаментам восточных архитектурных памятников нужно рассматривать как общее влияние культурных центров мусульманского Востока на периферийные районы, какими являлись Болгар в XIII - XIV вв. и Казань в XV - XVI вв. Более ранние мусульманские намогильные памятники Средней Азии, Кавказа и Кухистана по типу и композиции текста не могут служить предметом подражания для булгарских эпитафий. С памятниками Дагестана их связывает палеографическое сходство отдельных букв при написании простым куфическим почерком. Для выяснения возможностей этнической отнесенности языка рукописей Э. Наджип считал важным характер почерка, которым она написана. Он считал,что в Малой Азии, в

Египте, в Крыму писали почерком «рак,а» или «сулус», в Средней Азии -«насталик», в Среднем Поволжье и Приуралье устойчивого почерка не существовала(Наджип,1989.СЛ53). Показательно, что в отношении каллиграфии и почерка Поволжье выделялся от традиционно мусульманских центров Средней Азии и Крыма. Вероятнее всего, общим примером для тех и других были эпиграфические памятники Аравийского полуострова. Появление среди эпитафий Северного Кавказа и Кухистана памятников с надписью по бордюру, подобно Среднеатнинскому, приблизительная передача собственных имен показывает, что эпиграфика Крыма, Кавказа, Средней Азии и Булгарского Улуса прошла одни и те же пути развития.

Как было сказано выше, самые ранние памятники с сохранившимися датами относятся к 70-м годам XIII века. Хронология эпитафий вплоть до середины XVIII в. приведена в гистограмме 1. Для анализа включены эпиграфические памятники только с сохранившимися датами, что значительно сокращает количество памятников. Из около 400 эпиграфических памятников XIII - XIV вв. выбрано 76, в т.ч. из 170 памятников Болгара - 45. То же самое нужно сказать и для памятников XV - первой половины XVIII вв. Несмотря на это, динамика развития эпиграфического наследия на гистограмме проявляется четко. Гистограмма эпитафий XIII-XIV вв. показывает плавный подъем количества эпитафий и спад в диапазоне 690-750-е гг. хиджры. В Болгарах ее подъем начинается на десятилетие раньше, спад - в 730-е гг., а памятники 750-е гг. отсутствуют полностью. Это нельзя объяснить только сохранностью памятников, уничтожением или использованием их в хозяйственных целях. Если бы это было так, то и для XVI в. мы получили такую же гистограмму. Однако она показывает другую картину: резкий спад количества эпитафий в 960-е гг., что связано с включением Казанского ханства в состав России и подрывом остальной эконономической базы татарского государства.

161 Гистограмма памятников XIII - XIV вв. дает иную картину. Максимальное количество эпитафий было установлено в 710-720-е гг., а в 730-740-е гг. их количество значительно снижается. Это труднообъяснимо, поскольку период правления Узбека и Джанибека называют эпохой расцвета Золотой Орды, в том числе Булгарского Улуса. Естественно увеличение количество памятников в 1100-е гг. хиджры, когда намечается стабилизация жизни в татарском обществе в новых условиях в рамках единого русского централизованного государство.

В связи с неполной изученностью памятников второй пол. XVIII -начала XX вв. хронологическое развитие эпитафий изобразить графически не представляется возможным. Однако имеющиеся материалы говорят о стабильном развитии в течение всего XIX века, снижении количества памятников в начале XX века и их полном исчезновении в 30-е гг. XX века, что является следствием Октябрьской революции и господством в обществе атеистической идеологии. Возрождение традиции установления эпиграфических памятников относится к концу 80-ых гг. XX века и увязывается с развитием в пост советском пространстве открытого общества и свободой вероисповедания.

Заключение

Данная работа посвящена исследованию татарских эпиграфических (намогильных) памятников ХШ - первой трети XX вв. В работе использованы памятники, изученные самим автором во время экспедиционных поездок по Республике Татарстан и Ульяновской области. Изучены эпитафии, хранящиеся в ГИМ (Москва), БГИАМЗ (Болгар), Национальном музее РТ (Казань), Музее ИЗО (Казань), КГУ (Казань), в Чистопольском и Тетюшском музеях. К работе также привлечены экспедиционные материалы крупнейшего эпиграфиста Г.В.Юсупова, хранящиеся в архивах ИЯЛИ им.Г.Ибрагимова Академии наук РТ. В работе использовано более 900 эпиграфических памятников XIII - первой трети XX веков.

Исследованы данные памятники неравномерно. Если эпитафии XIII -первой половины XVI вв. привлекали внимание исследователей, а сохранившиеся в полном объеме памятники опубликованы, то более поздние намогильные камни, особенно эпитафии ХГХ,ХХ вв., не подверглись изучению. Еще предстоит планомерное изучение данных памятников в пределах Республики Татарстан и на территории компактного проживания татар.

Рассмотрение памятников как исторического источника требовало от нас более подробного описания и историко-культурной характеристики всего эпиграфического наследия. Нами был проведен анализ формы и внешнего оформления, орнаментики, структуры текста и словарного состава, титулов и терминов родства и на этой основе выделены региональные варианты татарских эпитафий.

В отдельные периоды социально-экономической и идеологической жизни золотоордынского XIII - XIV вв. и татарского общества XV - XX столетий возникал единый стиль эпиграфических памятников на всей

территории распространения намогильных камней, характеризующийся единым шрифтом письма, структурой текста и орнаментацией. Стильные надгробия, безусловно, работа мастеров профессионалов-резчиков по камню. Единые архитектурные приемы, общие для памятников булгарской архитектуры и эпиграфических памятников, высокая каллиграфия и кораническая поэзия показывают, что эпиграфические памятники являются составной частью татарской городской культуры. На это показывает и притяжение древних кладбищ с эпитафиями к городищам XIII - XIV вв., центрам даруг XV - XVI вв., крупным населенным пунктам XVII - XX вв.

Изучение текстов лапидарной эпиграфики показывает огромную роль
Корана, арабского языка в идеологической жизни татарского общества.
Каллиграфия письма в сочетании орнамента арки, плечиков и других
отдельных элементов оформления достигла в эпиграфики

художественного совершенства. Отдельные эпиграфические памятники можно рассматривать как произведения высокого благородного исламского искусства, столь характерного для мусульманского Востока.

Привлечение эпиграфических памятников в качестве исторических источников по истории булгарского и татарского феодального общества дает значительный материал по титулатуре, социально-этническим терминам XIII - XVIII вв.: значительная часть терминов данного порядка согласуется с сохранившимися письменными источниками.

Эпиграфические памятники выступают как источники в таких важных вопросах, как возникновение и складывание крупных исторических центров, возникновение татарских аулов, а также миграция и расселение татарского народа. Материалы эпиграфики показывают несколько перемещений населения, происходящих в течение XIV -первой половине XVIII вв.

В XVII-XVIII вв., хотя и отмечается широкий разброс композиционных решений в оформлении эпитафий, можно наблюдать

сложение определенных типов для отдельных регионов. Это направление продолжается и в XIX в. Большое разнообразие типов в XIX - первой трети XX вв. связано с включением в процесс оформления эпитафий широкого круга непрофессиональных писцов и резчиков по камню. В работе мастеров-профессионалов Казанского края наблюдается соблюдение единых норм традиции резьбы на камне: форма, орнаментация, каллиграфия, структура текста и др. Складывающийся единый стиль XIX -первой трети XX вв. был прерван Октябрьской революцией и последующим за ней установлением единой атеистической идеологии. В послевоенные годы татарское население устанавливала пирамидальное сооружение со звездой или с фотографией погребенного. Это традиция продолжалась до конца 70-х гг. В 80 - е гг. XX в. наблюдается возрождение прерванной на время традиции установки резного эпиграфического камня. Комплексное использование эпиграфических данных совместно с историческими источниками, археологическим материалом прольет свет на ряд важных процессов социально-экономического, исторического характера и духовного развития татарского народа.