2017-11-30
517
Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997 г.
В целом новый УИК РФ существенно усовершенствовал законодательство в сфере исполнения наказаний. Прежде всего, он характерен отказом от концепции применения уголовного наказания в целях исправления и воспитания осужденных. Это отражено даже в названии Кодекса, который раньше назывался Уголовно-исправительным, хотя полностью от этой концепции не удалось отказаться.
В УИК РФ впервые были включены разделы, достаточно подробно регулирующие исполнение таких видов наказаний, как арест (в отношении осужденных военнослужащих), обязательные работы, ограничение свободы. Довольно хорошо в Кодексе урегулировано правовое положение осужденных, регламентируются их права и обязанности.
Однако есть в Кодексе и спорные положения. Так, осужденный может быть переведен на строгие условия содержания без решения суда. При этом у осужденного значительно ухудшаются условия содержания, он не может быть освобожден условно-досрочно.
|
|
|
Год
42. Федеральный закон «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации» от 8 января 1998 г.
Идея создания Судебного департамента, как уже говорилось, получившая одобрение Президента РФ и официально прозвучавшая в Концепции реформирования органов и учреждений юстиции Российской Федерации, утв. Постановлением Правительства РФ от 7 октября 1996 г., была реализована именно этим Законом. Не станем повторять некоторые вопросы, возникающие в связи с созданием данной структуры.
Еще 18 октября 1995 г. после долгих споров и дискуссий Совет судей РФ принял постановление о необходимости создания Судебного департамента. К такому же выводу пришел и Совет по судебной реформе при Президенте страны. В Администрацию Президента были направлены соответствующие проекты указа Президента и временного положения о Судебном департаменте. Министерство юстиции препятствовало решению этого вопроса, стремясь сохранить право распоряжения финансовыми ресурсами судов и влияния на суды. Ситуация разрешилась благодаря тому, что, во-первых, весной 1997 года был назначен новый министр юстиции РФ (С.В. Степашин) и, во-вторых, началась реформа системы Минюста, которому были переданы функции уголовно-исполнительной системы, а также институт судебных приставов.
Представители судебной власти восприняли Закон о Судебном департаменте с бурным оптимизмом. По словам Первого заместителя Председателя Верховного Суда В.И. Радченко, «в связи с созданием Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации значительно укрепилась самостоятельность и полная независимость судебных органов от исполнительной власти по вопросам материально-технического и кадрового обеспечения судов общей юрисдикции, т.к. они полностью были переданы из ведения Министерства юстиции РФ в систему судебной власти»[9].
|
|
|
Однако передача судебным органам контроля за организационным и финансовым обеспечением судебной деятельности в действительности не решила всех проблем судебной системы. Прежде всего, деятельность самого Судебного департамента оказалась несвободной от злоупотреблений. Так, в 2005 году проверка Росфиннадзора выявила нецелевое расходование средств Федеральной целевой программы, когда Судебный департамент направил на программные разработки и инвестиции деньги, которые ревизоры сочли предназначенными для закупок оборудования и готовых квартир для судей[10].
Создание Судебного департамента не избавило и судебную систему от проблемы нерационального использования (недоиспользования) бюджетных средств.
Как говорится в Постановлении Совета судей от 20 апреля 2001 г., «данные об исполнении сметы расходов судов общей юрисдикции, отраженные в бухгалтерской отчетности за I полугодие 2000 года, за 9 месяцев 2000 года, за 2000 год свидетельствуют о том, что наряду с недостаточностью бюджетного финансирования по отдельным статьям сметы расходов (нехватка средств на оплату горюче-смазочных материалов, услуг связи, ремонт зданий, приобретение оргтехники и другие нужды) выделенные бюджетные средства по отдельным статьям сметы расходов были использованы не в полном объеме. Это вызвало серьезные затруднения при защите бюджетной заявки по судам общей юрисдикции на 2001 год в Министерстве финансов Российской Федерации, на Межведомственной комиссии (июне-июле 2000 г.), а также ее сопровождении в Государственной Думе (в сентябре-ноябре 2000 г.). Принятие мер по более равномерному использованию бюджетных средств в 2001 году должно быть приоритетным направлением в текущей работе Судебного департамента»[11].
В Постановлении от 27 апреля 2006 г. Совет судей отметил, что объемы бюджетного финансирования на строительство, реконструкцию и капитальный ремонт зданий и помещений, составлявшие в 2001 году только 15% от реальной потребности судов, остаются на прежнем уровне (15-20%). Бюджетное финансирование на обеспечение жильем судей общей юрисдикции в 2001 году составляло лишь 9,8% от потребности. Обострение криминогенной обстановки потребовало концептуального пересмотра вопросов обеспечения безопасности зданий судов и самих судей, участников судебных процессов и граждан, пребывающих в судах, в то время как даже Федеральной целевой программой «Развитие судебной системы России на 2002-2006 годы» такие мероприятия вообще не были предусмотрены[12].
43. Указ Президента РФ «О Российской академии правосудия» от 11 мая 1998 г.
Это была поддержка главой государства еще одной инициативы судебного руководства. В целом идея была неплохая, поскольку поначалу предусматривалось создание учебного заведения, способного готовить квалифицированные кадры именно для пополнения и повышения квалификации судейского корпуса. Об этом прямо говорилось в п.3 Указа:
«Возложить на Академию осуществление следующих функций:
подготовка кандидатов на должности судей и работников аппаратов судов;
профессиональная переподготовка и повышение квалификации судей и работников аппаратов судов;
осуществление фундаментальных и прикладных научных и методических исследований в области организации и деятельности судебной власти».
Однако при разработке Устава Академии правосудия в него была внесена еще одна функция – подготовки кадров. Тем самым это учреждение превращалось в еще один юридический вуз. В этом виде Устав и был утвержден Правительством РФ.
|
|
|
Разумеется, в Академии осталась функция переподготовки и повышения квалификации судей и работников судов. Но на практике она перестала быть главной.
44. Федеральный закон «О приостановлении действия части второй статьи 15 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР» от 9 июля 1998 г.
Это очень краткий Закон, фактически состоящий из одной нормы: «Учитывая недостаточное кадровое и ресурсное обеспечение верховных судов республик, краевых и областных судов, судов городов федерального значения, судов автономной области и автономных округов, а также приравненных к ним военных судов, приостановить действие части второй статьи 15 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР до введения в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
За этим стояла, однако, огромная проблема. Дело в том, что упомянутая ч.2 ст.15 действовавшего еще УПК РСФСР была введена полутора годами раньше – Законом от 21 декабря 1996 г. – и гласила: «Уголовные дела о преступлениях, за которые уголовным законом предусмотрено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет, пожизненного лишения свободы или смертной казни, рассматривает коллегия в составе трех профессиональных судей». Это была весьма прогрессивная норма, т.к. процесс, ведущийся в составе нескольких судей, способствует большей объективности. Это тем более важно, когда речь идет о тяжких (особо тяжких) преступлениях. Правда, вступить в силу эта норма должна была лишь с 1 января 1998 г., когда, как надеялся законодатель, появятся необходимые кадровые и материальные условия. Но к назначенному сроку они так и не появились, прежде всего, из-за нехватки средств в федеральном бюджете.
Для справки: согласно УПК РФ, принятому в 2001 г., была введена паллиатива: коллегия из трех судей федерального суда общей юрисдикции должна рассматривать уголовные дела о тяжких и особо тяжких преступлениях при наличии ходатайства обвиняемого, заявленного до назначения судебного заседания (ст.30).
|
|
|
45. Указ Президента РФ «О денежном вознаграждении Генерального директора Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации и денежном содержании федеральных государственных служащих Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации и управлений (отделов) Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации в субъектах Российской Федерации» от 10 декабря 1998 г.
Само название говорит о сути Указа и не требует комментариев, поскольку о недопустимости такого способа регулирования материальных условий работников аппаратов судебной власти уже говорилось выше: он противоречит идее независимости судебной власти.
46. Указ Президента РФ «О продлении срока полномочий народных заседателей Верховного Суда Российской Федерации» от 12 декабря 1998 г.
Указы с подобным названием становятся чуть ли не дежурными. Правда, на этот раз речь шла только о народных заседателях Верховного Суда РФ. Действительно, принятый год назад Указ с примерно таким же названием ничего не говорил о заседателях высшего суда. Как бы то ни было, и это служит показателем отсутствия какой–то продуманной программы развития судебной системы. Помощь ей стала, что называется, рефлексивной: есть просьба – пожалуйста, указ.
47. Федеральный закон «О мировых судьях в Российской Федерации» от 17 декабря 1998 г.
Принятие данного Закона свидетельствовало, что одна из принципиальных идей Концепции судебной реформы, наконец, получила свое нормативное выражение. Одним из главных достоинств введения этого института стало расширение доступности судебной защиты. Во-первых, по относительно незначительным делам граждане получили возможность обращаться в суд недалеко от своего места жительства. Это было особенно важно для людей, не живущих в городах. Во-вторых, существенно снизилась нагрузка на судей федеральных – районных (городских) судов.
Согласно первой редакции данного Закона (всего было 9 редакций, последняя – в июле 2008 г.), к компетенции мировых судей относились:
«1) уголовные дела о преступлениях, за совершение которых может быть назначено максимальное наказание, не превышающее двух лет лишения свободы;
2) дела о выдаче судебного приказа;
3) дела о расторжении брака, если между супругами отсутствует спор о детях;
4) дела о разделе между супругами совместно нажитого имущества;
5) иные дела, возникающие из семейно - правовых отношений, за исключением дел об оспаривании отцовства (материнства), установлении отцовства, о лишении родительских прав, об усыновлении (удочерении) ребенка;
6) дела по имущественным спорам при цене иска, не превышающей пятисот минимальных размеров оплаты труда, установленных законом на момент подачи заявления;
7) дела, возникающие из трудовых отношений, за исключением дел о восстановлении на работе;
8) дела об определении порядка пользования земельными участками, строениями и другим недвижимым имуществом;
9) дела об административных правонарушениях, отнесенные к компетенции мирового судьи Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях».
Несмотря на то, что мировые судьи являются не федеральными судьями, а судьями субъектов РФ, они в процессуальном смысле входят в единую судебную систему и являются судами первой инстанции по перечисленным выше категориям дел. Другими словами, вышестоящими для них, опять же в процессуальном смысле, судами являются федеральные районные (городские) суды.
Итак, принятие названного Закона следует расценивать как безусловный шаг по пути судебной реформы. Правда, в этом шаге можно обнаружить некоторую непоследовательность. Федеральный законодатель, вопреки Концепции судебной реформы, допустил замещение должностей мировых судей как путем прямых выборов их населением, так и назначения на должность законодательным (представительным) органом государственной власти соответствующего субъекта РФ (ст.6), т.е. оставил выбор способа замещения судей властям субъектов Федерации. Показательно, что ни в одном из субъектов РФ не было предусмотрено прямое избрание мировых судей населением. А ведь один из смыслов института мирового судьи состоит в том, доверяет ли судье население, проживающее на его участке, или нет. Собственно, русское название этого института и происходит от слова «мiр», т.е. община, если хотите, территориальный коллектив, где все на виду, во всяком случае в небольших городах.
Год
48. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Гражданский процессуальный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» от 4 января 1999 г.
Закон ввел новое подразделение в структуре Верховного Суда РФ – Кассационную коллегию. К ее полномочиям было отнесено:
- рассмотрение в качестве суда второй инстанции гражданских и уголовных дел по жалобам и протестам на решения, приговоры, определения и постановления, вынесенные Судебной коллегией по гражданским делам, Судебной коллегией по уголовным делам и Военной коллегией Верховного Суда РФ в качестве суда первой инстанции;
- рассмотрение в пределах своих полномочий судебных дел по вновь открывшимся обстоятельствам.
49. Федеральный закон «О финансировании судов Российской Федерации» от 10 февраля 1999 г.
Этого Закона судебная власть ждала долго и с нетерпением. Однако вряд ли принятый Закон смог удовлетворить эти ожидания. Казалось бы, зачем вообще нужен такой закон, коль скоро Конституция РФ прямо обязывает иные ветви власти финансировать суды таким образом, чтобы обеспечивать возможность полного и независимого осуществления правосудия в соответствии с федеральным законом (ст.124). Обязывать-то обязывает, да только нигде не сказано, кто и какую несет ответственность за несоблюдение этой обязанности. Вот и сидели суды на голодном пайке. А когда «паек» стал большим, поистине «кремлевским», судьи приняли это не как исполнение названной нормы Конституции, а как дар благодетеля. А кто благодетель? Президент РФ! Вот показательные слова заместителя председателя Совета судей РФ, секретаря пленума Верховного Суда РФ В. Демидова в интервью журналу «Судья» – органу судейского сообщества России: «Говоря, например, о реализации постановления съезда (имелся в виду VI Всероссийский съезд судей, состоявшийся в 2005 г. – Авт.), следует отметить, что принимаются меры по укреплению престижности профессии судьи, включая повышение должностных окладов, о чем говорил на съезде Президент Российской Федерации В.В. Путин»[13].
Справедливости ради, следует сказать, что еще в ФКЗ о судебной системе 1996 г. была попытка придать уровню финансирования судов объективный характер. Статья 33 этого ФКЗ гласит: «Финансирование Конституционного Суда Российской Федерации, судов общей юрисдикции, арбитражных судов и мировых судей осуществляется на основе утвержденных федеральным законом нормативов и указывается отдельными строками в федеральном бюджете». И хотя в самом Законе о судебной системе вполне можно было бы закрепить эти нормативы, он отослал к не существовавшему в то время закону – о финансировании судов Российской Федерации.
В таком случае логично было бы в этом Законе найти названные нормативы. Но увы! Кроме довольно общих норм, например о том, что финансирование судов «осуществляется ежемесячно равными долями в размере одной двенадцатой суммы, предусмотренной на их содержание федеральным законом о федеральном бюджете на соответствующий финансовый год» (ст.3), никаких нормативов в Законе о финансировании мы не обнаружим. В то же время, в п.9 ст.6 Федерального закона о Судебном департаменте сказано, что как раз этот орган «разрабатывает научно обоснованные нормативы нагрузки судей и работников аппаратов судов». Можно, конечно, спросить, куда делись нормативы нагрузки, которые Президент Б.Н. Ельцин поручил разработать Минюсту России еще в 1995 году? Правда, это еще не нормативы финансирования. Но это важный критерий, поскольку на основе нормативов нагрузки можно вычислить необходимую численность судей и работников аппарата. В таком случае хотелось бы знать, кому и в каком порядке такие нормативы передаются, как они учитываются при составлении проекта бюджета?
Ответа на этот вопрос в законодательстве нет! Ведь нельзя же считать ответом норму ст.5 Закона о финансировании, закрепляющую, что Правительство РФ «при разработке проекта федерального бюджета на очередной финансовый год в части финансирования судов Российской Федерации учитывает в числе прочих расходов расходы на материальное обеспечение судей, работников аппаратов судов Российской Федерации, Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, социальные гарантии судей и членов их семей, защиту судей, ресурсное обеспечение судов Российской Федерации в целях создания условий для осуществления правосудия, обеспечения правового порядка и укрепления государственной власти».
Итак, круг замкнулся: Конституция РФ закрепляет общую норму о таком уровне финансирования судебной системы, чтобы оно обеспечивало возможность полного и независимого осуществления правосудия; затем Конституционный закон о судебной системе несколько разворачивает смысл данной нормы и отсылает к еще одному Закону – о финансировании судебной системы. Но, как видим, последний вновь воспроизводит все ту же конституционную формулу.
50. Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации» от 23 июня 1999 г.
Принятие этого Закона было обусловлено весьма сложным положением военных судов. Напомним, что военные трибуналы относились к судам Союза ССР и соответственно не регулировались республиканским законодательством. После распада Советского Союза возникла необходимость легитимировать их положение в Российской Федерации, что и было осуществлено сначала путем принятия Постановления Верховного совета РФ от 17 февраля 1993 г., а затем упомянутого выше Федерального закона «О некоторых вопросах организации и деятельности военных судов и органов военной юстиции». Однако, было очевидно, что сохранение советской модели имеет временный характер, поскольку не устраняет противоречий, возникших между названными актами, требованиями Конституции РФ и ФКЗ о судебной системе.
К сожалению, в ходе разработки и принятия ФКЗ о военных судах ряд вопросов также не нашел своего решения. В частности, не удалось, несмотря на высказанные предложения, реализовать идеи о «гражданской мантии» судей военных судов и о переходе от субъектного принципа определения компетенции (юрисдикции) к предметному (т.е. к ограничению компетенции военных судов лишь рассмотрением дел о воинских преступлениях). Предложения об отказе от института военных судов вообще, точнее о сохранении их в «спящем состоянии» и их активизации только в условиях военного времени, либо в местах расположения воинских контингентов Российской Федерации за ее пределами практически вообще не обсуждались.
51. Указ Президента РФ «Об увеличении должностных окладов судей судов Российской Федерации и работников органов прокуратуры» от 23 августа 1999 г.
О ненормальности такого рода указов уже говорилось выше. Здесь можно лишь добавить, что всего с 1997 по 2008 г. вышло 9 указов с таким названием (а в 2005 году было принято даже два указа с интервалом в полгода).
52. Федеральный закон «Об общем числе мировых судей и количестве судебных участков в субъектах Российской Федерации» от 29 декабря 1999 г.
Принятие этого Закона ознаменовало собой начало реализации Закона о мировых судьях. Ведь мало нормативно закрепить, кто может быть мировым судьей и какова его компетенция. Без территориального распределения этих судей мировая юстиция не заработает. Вот этот законодательный акт и выполнил данную задачу. Он не содержит каких-то пышных деклараций. В нем фактически одна статья (вторая – о вступлении Закона в силу), перечисляющая сколько участков должно быть создано в каждом субъекте Федерации.
В последующие годы были приняты десятки законов, вносящих изменения в названный Закон, поскольку постоянно менялось и меняется число участков (как правило, в сторону увеличения). Об этом мы говорим специально, т.к. эти законы о внесении изменений и дополнений в Закон об общем числе мировых судей мы не упоминаем, ввиду их многочисленности и при этом однотипности.
53. Указ Президента РФ «О штатной численности судей федеральных судов общей юрисдикции» от 30 декабря 1999 г.
Само принятие данного Указа (впоследствии принимались аналогичные) свидетельствует о том, что органы судебной власти, вопреки ст.11 Конституции РФ не являются самостоятельными. Ведь если определены бюджетные расходы на судебную власть, почему тот же Судебный департамент или Высший Арбитражный Суд РФ не могут установить численность судей? Впрочем, видимо, правильнее устанавливать такую численность законом. Правда, в Указе есть фраза, что штатная численность судей устанавливается до принятия соответствующего федерального закона. Имелся в виду закон, предусматривающий увеличение штатной численности судей федеральных судов общей юрисдикции (в Указе предложено Верховному Суду внести его проект в Думу). Однако этого, так и не было сделано: удалось обнаружить только один Федеральный закон «Об увеличении штатной численности судей и работников аппаратов арбитражных судов в Российской Федерации» от 28 мая 2001 г.
Год
54. Федеральный закон «О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» от 2 января 2000 г.
Принятие этого Закона, хотя и предусматривалось рядом указов Президента РФ, о которых говорилось выше, тем не менее, противоречило Концепции судебной реформы, которая довольно жестко говорила об институте народных заседателей как о пережитке советской судебной системы. Почему так произошло?
Обычно постсоветских реформаторов обвиняют в том, что они некритично переносили на российскую почву западные институты. В данном же случае произошло, скорее, все наоборот. Дело в том, что институт «народных заседателей» очень похож на институт шеффенов («шеффенский суд»). Этот институт существует, например, в ФРГ, Испании, Франции и показывает в общем-то свою эффективность. Поэтому можно говорить, что Концепция судебной реформы отвергла распространенный в западном судопроизводстве институт.
Понятно, почему. Перед глазами авторов Концепции стоял именно советский образ института «народных заседателей». Образ «представителей народа», которые, как правило, не высказывали свою позицию и соглашались с судьей (именно поэтому фольклор назвал их «кивалами»). Вот эта формальная роль народных заседателей, видимо, и привела авторов Концепции к выводу о совершенной бесполезности данного института.
Но так ли уж он бесполезен? Сомнения в этом высказываются многими судьями и учеными. Аргументов, может быть, и немного, но они существенны. В частности, довольно обоснованно критикуется судопроизводство с одним судьей. И не случайно законодательство по сложным делам предусматривает обязательность рассмотрения этих дел коллегией в составе трех профессиональных судей. Тем самым существенно повышается степень объективности судебного процесса и справедливости решения (приговора). В то же время распространению практики суда с тремя профессиональными судьями препятствует финансовый фактор. И тут, если не юридическому качеству судебного процесса, то хотя бы соблюдению профессиональным судьей этических норм могли бы способствовать именно народные заседатели (возможно, их стоило бы назвать по-другому, чтобы не было ассоциаций с советским судом). Ведь практика показывает, что единоличные судьи в процессе, бывает, откровенно хамят сторонам в процессе.
Между прочим, основанием для того, чтобы не спешить расставаться с институтом народных заседателей, является и ч.5 ст.32 Конституции РФ, в соответствии с которой «граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия». Отчасти это реализуется в институте присяжных заседателей. Но этот институт вправе рассматривать лишь очень небольшую часть уголовных дел и его нет в гражданском процессе. В гораздо большей степени реализация данного конституционного права связана как раз с институтом народных заседателей.
Это тем более оправданно, что Закон о народных заседателях установил в корне иной порядок привлечения граждан к выполнению обязанностей народных заседателей. Теперь они не избираются трудовыми коллективами (к тому же те «выборы» были фиктивными, т.к. кандидатуры согласовывались в партийных инстанциях). Закон предусмотрел для привлечения граждан к отправлению правосудия в качестве народных заседателей такой же порядок, как при формировании списков присяжных заседателей: включение в список на основе списков избирателей и дальнейший отбор методом случайной выборки.
Любопытно, что арбитражные суды фактически сохранили у себя данный институт. Он, правда, именуется институтом «арбитражных заседателей» и формируется из лиц «с безупречной репутацией, имеющие высшее профессиональное образование и стаж работы в сфере экономической, финансовой, юридической, управленческой или предпринимательской деятельности не менее пяти лет» (п.1 ст.2 ФЗ «Об арбитражных заседателях арбитражных судов субъектов Российской Федерации»).
Непоследовательность и нескоординированность реформы проявились в том, что, когда вскоре были приняты новые УПК РФ (2001 г.) и ГПК РФ (2002 г.) институт народных заседателей был упразднен: с 1 февраля 2003 г. в части, касающейся гражданского судопроизводства, и с 1 января 2004 г. в части, касающейся уголовного судопроизводства.
55. Указ Президента РФ «О продлении срока полномочий народных заседателей федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» от 25 января 2000 г.
Подобные указы, как можно видеть, стали «дежурными». Правда, до этого указы каждый раз касались народных заседателей разных звеньев судебной системы. На этот раз Указ относился ко всем народным заседателям. Это означало, что в регионах по-прежнему никто не готовит списки заседателей.
56. Указ Президента РФ «Об обеспечении деятельности Конституционного Суда Российской Федерации и о предоставлении государственных социальных гарантий судьям Конституционного Суда Российской Федерации и членам их семей» от 7 февраля 2000 г.
Принципиально нового в этом президентском «подарке» почти ничего не было. Речь шла в основном лишь о том, чтобы в проекте бюджета на очередной год запланировать соответствующие расходы для материального и социально-бытового обеспечения судей КС РФ. В принципе, можно было бы здесь обойтись и поручением Президента РФ Правительству. Больше того, в правовом государстве подобные расходы должны закладываться в проект бюджета вообще без всяких напоминаний, только на основании закона. Но такой публичный акт должен был показать президентскую заботу о конституционных судьях, за что последние должны быть благодарны.
Кроме того, в Указе материальное обеспечение Председателя КС РФ приравнивалось к обеспечению Председателя Правительства, что также, по идее судейской независимости, должно устанавливаться исключительно законом. В Указе устанавливались и другие льготы для конституционных судей, что фактически дезавуировало соответствующие нормы Закона о статусе судей и ФКЗ о Конституционном Суде РФ.
57. Указ Президента РФ «Об исполнении полномочий председателей федеральных судов общей юрисдикции» от 12 февраля 2000 г.
Смысл Указа состоял в том, что в случае прекращения полномочий председателя какого-либо суда (кроме Верховного РФ) временное исполнение полномочий председателя этого суда на срок до одного года возлагается на первого заместителя председателя соответствующего суда, а при отсутствии такового по поручению Председателя Верховного Суда Российской Федерации – на одного из заместителей председателя данного суда. Это было сделано потому, что назначение Президентом РФ какого-либо судьи председателем суда требовало времени. Чтобы процессуальные действия не останавливались (у председателей судов существуют некоторые специфические процессуальные полномочия), был избран данный вариант временного замещения должностей председателей.
Понятно, что Указ тем самым консервировал архаичную и, главное, опасную для независимости судей, систему.
58. Указ Президента РФ «Об увеличении штатной численности судей и работников аппаратов арбитражных судов в Российской Федерации» от 21 февраля 2000 г.
Подобного рода указы, ставшие стандартными, мы уже комментировали.
59. Федеральный закон «О внесении изменения в статью 21 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"» от 20 июня 2000 г.
Речь Законе шла о том, что удостоверения всех федеральных судей, в т.ч. пребывающим в отставке, подписываются и выдаются Президентом РФ либо, кроме высших судей, председателем соответствующего суда (до этого норма ст.21 гласила, что удостоверения выдаются соответствующим государственным органом или лицом, их назначившим).
Данная поправка положила конец спорам о том, кто должен подписывать удостоверения судей Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного судов, которых, как известно, назначает Совет Федерации по представлению Президента РФ.
60. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 7 августа 2000 г.
Смысл поправок состоял в том, что до назначения (избрания) на должность мировых судей дела, относящиеся к компетенции мировых судей, рассматриваются районными судами. Это было необходимо, поскольку, хотя в самом конце 1999 года и был принят Закон об общем числе мировых судей и количестве судебных участков, но далеко не везде еще существовали законы субъектов Федерации о порядке наделения полномочиями мировых судей и тем более мало где появились собственно мировые судьи.
61. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР от 7 августа 2000 г.
Главным образом, этот Закон, хотя и с большим опозданием, приводил нормы еще действовавшего ГПК РСФСР в соответствие с Конституцией РФ и вообще современными принципами права. Так, в совершенно новой редакции были изложены статьи: «Законодательство о гражданском судопроизводстве» (ст.1), Статья 2. «Задачи гражданского судопроизводства» (ст.2), «Независимость судей» (ст.7), «Нормативные правовые акты, применяемые судом при разрешении гражданских дел» (ст.10), «Обязательность судебных актов» (ст.13).
Исключались статьи (11 и 12), ранее закреплявшие институты надзора вышестоящих судов за судебной деятельностью и прокурорского надзор в гражданском судопроизводстве, а также давно мертвая статья 21 об основаниях для отвода представителя общественной организации или трудового коллектива. А вот ст.42, отражавшая советский характер судопроизводства «Участие в процессе органов государственного управления, профсоюзов, предприятий, учреждений, организаций и отдельных граждан, защищающих права других лиц», претерпела коренную трансформацию и стала именоваться «Участие в процессе государственных органов, органов местного самоуправления, организаций и граждан, защищающих нарушенные или оспариваемые права, свободы и охраняемые законом интересы других лиц». Упоминания о представителях общественных организаций и трудовых коллективов устранялись и из других статей.
Данными поправками была введена ст.113, закрепляющая компетенцию мировых судей по гражданским делам, а также ст.114.1, закрепляющая компетенцию военных судов. Менялась также компетенция обычных судов общей юрисдикции.
Далее. Глава о судебном рассмотрении жалоб на неправильности в списках избирателей (только это в советское время можно было обжаловать) изменила название и стала именоваться «Производство по делам о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации».
Наконец, пусть и в урезанном виде, в гражданский процесс вводилось апелляционное производство (гл. 35.1. «Апелляционное производство по пересмотру решений и определений мировых судей»).
62. Указ Президента РФ «О повышении должностных окладов судей Российской Федерации и работников органов и учреждений прокуратуры Российской Федерации» от 24 ноября 2000 г.
Об этой проблеме уже говорилось. Но тут нельзя пройти мимо вопиющей правовой небрежности (не думаем, что речь может идти о правовой неграмотности) и, если хотите, политической некорректности. Во-первых, плохо в одном акте говорить и о судьях, и о прокурорских работниках (последние могут быть лишь одной из сторон в судебном процессе и не равны судьям). А, во-вторых, преамбула Указа гласит: «В целях предоставления судьям Российской Федерации и работникам органов и учреждений прокуратуры Российской Федерации материальных гарантий для полного и независимого осуществления правосудия». Получается, достойная оплата труда сотрудников прокуратуры является материальной гарантией независимого правосудия! Или же имелось виду, что и прокуратура осуществляет правосудие?
Год
63. Федеральный конституционный закон «О внесении изменений и дополнения в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации"» от 8 февраля 2001 г.
Трудно назвать этот Закон, инициированный президентской администрацией, иначе, как издевательским. Он и подобные акты красноречиво свидетельствуют о реальном положении судебной власти. Чем вызвана такая резкая оценка? Тем, что в очередной раз менялись условия для окончания полномочий конституционных судей (в зависимости от срока полномочий и предельного возраста). Но, главное, подоплека таких изменений была в желании избавиться от конкретных судей. Чтобы было видно, как политическая власть манипулировала условиями окончания судейских полномочий, составим таблицу подобных изменений в ФКЗ о Конституционном Суде РФ (в таблице учтены и изменения, внесенные и позже 2001 года).
Таблица 4.
| Дата изменения | Срок полномочий | Предельный возраст |
| Закон РСФСР 1991 г. | Срок полномочий не ограничен | 65 лет |
| ФКЗ от 21 июля 1994 г. | 12 лет | 70 лет |
| Редакция ФКЗ от 8 февраля 2001 г. | 15 лет | Возраст не ограничен |
| Редакция ФКЗ от 15 декабря 2001 г. | 15 лет | 70 лет |
| Редакция ФКЗ от 5 апреля 2005 г. | Срок полномочий не ограничен | 70 лет |
64. Федеральный закон «Об увеличении штатной численности судей и работников аппаратов арбитражных судов в Российской Федерации» от 28 мая 2001 г.
Данный Закон – одно из свидетельства того, что до сих пор зыбко разграничение компетенции между Президентом и законодательным органом. Мы видели выше, что подобные акты издавались именно Президентом. И вот – Закон. Но пока он единственный.
65. Федеральный закон «Об арбитражных заседателях арбитражных судов субъектов Российской Федерации» от 30 мая 2001 г.
Это один из немногих нормативных актов, которые продвигали судебную реформу. Институт арбитражных заседателей не был предусмотрен Концепцией судебной реформы, но, думаем, что его создание смело можно отнести к реформаторским шагам. Арбитражные заседатели набираются из граждан, имеющих высшее профессиональное образование и стаж работы не менее пяти лет в сфере экономической, финансовой, юридической, управленческой или предпринимательской деятельности.
66. Федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России на 2002-2006 годы», утв. Постановлением Правительства РФ от 20 ноября 2001 г.
Казалось бы, наконец, судебная реформа обрела институализированную целенаправленность и последовательность. Тем более, что среди целей и задач Программы (ФЦП) значились «реализация судебной реформы, повышение эффективности деятельности судебной власти». Однако даже поверхностный анализ данной ФЦП показывает, что ни о каких сущностных изменениях речь не идет.
Читаем топик «Ожидаемые конечные результаты реализации Программы»:
- укрепление независимости судей;
- повышение престижа суда;
- повышение ответственности судей за осуществление правосудия;
- повышение профессионального уровня судей, работников аппаратов судов и Судебного департамента при Верховном Суде РФ;
- последовательная реализация конституционных принципов судопроизводства;
- развитие материально-технической базы судов и Судебного департамента при Верховном Суде РФ;
- обеспечение надлежащего финансирования и материально-технического обеспечения судебной власти;
- создание эффективной информационно-коммуникативной системы судебной власти.
А теперь сравним это с текстом предложений, содержащихся в подразделе «Усиление авторитета судебной власти, укрепление независимости и самостоятельности судов и судей, нормативно-правовое обеспечение судебной системы» Раздела II:
«Требует законодательного регулирования проблема ответственности судей перед обществом за выполнение своего долга.
Остро стоит проблема реальной ответственности за неуважение к суду, в том числе за неисполнение его решений.
Между тем даже принятые законы, в которых так нуждается судебная система, в полном объеме не реализуются из-за отсутствия необходимого финансового обеспечения.
Требуется также принятие нормативных правовых актов, которые будут способствовать укреплению социального статуса судей и работников аппаратов судов, повышению престижности работы в судебной системе, авторитета судебной власти и обеспечению личной безопасности судей.
Требуются разработка и принятие федеральных законов или иных нормативных правовых актов по вопросам:
дисциплинарной ответственности судей;
изменения порядка прекращения полномочий судей, занимающихся деятельностью, несовместимой с должностью судьи, либо совершивших поступки, позорящие честь и достоинство судьи или умаляющие авторитет судебной власти;
проверки соответствия сообщаемых данных требованиям, предъявляемым к кандидатам на должность судьи, и проверки информации о совершении поступка, позорящего честь и достоинство судьи или умаляющего авторитет судебной власти;
порядка формирования фонда оплаты труда судей;
обязательного государственного страхования судей.
Предполагается разработать и внести в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации законопроекты по вопросам обязательного государственного страхования жизни и здоровья судей и их имущества, создания института администраторов арбитражных судов, а также решения проблемы совмещения в одном суде двух инстанций».
Как видим, кроме общих слов и тезисов об укреплении материально-финансового положения судов, социальных гарантий судей, здесь ничего нет. Но, может быть, что-то более конкретное найдется в Разделе III. Система программных мероприятий? Цитируем:
«Положения о судебной власти, закрепленные в главе 7 Конституции Российской Федерации, получили свое развитие в ряде федеральных конституционных законов и федеральных законов, актах Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации.
Эффективность деятельности судебной власти по удовлетворению общественных потребностей в сфере правосудия зависит в первую очередь от скорейшего решения в законодательной форме следующих задач:
а) создание механизма эффективного взаимодействия между законодательной, исполнительной и судебной ветвями государственной власти, начиная с процесса разработки законопроектов до обобщения практики правоприменения, включая проверку судами соответствия нормативных правовых актов федеральным конституционным законам, федеральным законам и иным нормативным правовым актам, имеющим б о льшую юридическую силу;
б) создание механизма обеспечения единства подхода в правоприменительной деятельности судов всех судебных систем в целях обеспечения стабильности правопорядка;
в) разработка мер государственной поддержки судебной системы, направленных на создание условий для максимально эффективного удовлетворения общественных потребностей в сфере правосудия;
г) создание для судей и работников аппаратов судов системы гарантий, разнообразных форм компенсации и страхования, а также осуществление других мер социальной защиты, направленных на обеспечение независимости судебной власти;
д) создание системы гарантий для лиц, обеспечивающих своим участием правосудие в рамках выполнения гражданского долга перед обществом (для свидетелей, экспертов, народных заседателей, общественных защитников, общественных обвинителей и др. – в уголовном процессе, арбитражных заседателей – в арбитражном процессе и др.).
Особенность функционирования судебной власти как самостоятельной ветви государственной власти Российской Федерации заключается в том, что деятельность судов всех судебных систем основывается на единых принципах, закрепленных Конституцией Российской Федерации в статьях 10 (органы законодательной, исполнительной и судебной власти функционируют самостоятельно), 120 (судьи независимы и подчинены только Конституции Российской Федерации и федеральным законам), 121 (судьи несменяемы), 122 (судьи неприкосновенны) и др.
Эти принципы получили развитие в законодательстве о судоустройстве, являющемся единым для судов общей юрисдикции и арбитражных судов и установившем конкретные нормы и механизмы, обеспечивающие их правовую реализацию.
В то же время не разрешена проблема государственного обеспечения конституционных гарантий реализации права граждан и субъектов предпринимательской деятельности на судебную защиту, доступность которой ограничивается малой численностью судей, а также отсутствием финансового обеспечения правовой помощи субъектам малого предпринимательства при реализации ими права на судебную защиту».
Вновь общие слова. Примечательно, что в таком же духе сформулирован Раздел VII. Оценка эффективности реализации программы. Вот его полный текст:
«В результате выполнения программных мероприятий предполагается значительно улучшить материально-техническое, кадровое, финансовое обеспечение деятельности судебной системы, создать надлежащие условия для осуществления независимого правосудия в соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации и международных договоров Российской Федерации».
И эта содержательная пустота окончательно находит подтверждение едва ли не самой важной, поскольку конкретной, части ФЦП – Перечне мероприятий ФЦП. В нем предусмотрены, конечно, важные для судей и судебной системы вещи. Например:
- увеличение численности судейского корпуса;
- повышение уровня финансирования судов и материального положения судей и работников судов и судебных учреждений;
- строительство, реконструкция и ремонт зданий и помещений судов, строительство (приобретение) жилья для судей и работников аппаратов судов;
- обеспечение предметами снабжения и расходными материалами;
- информатизация судебной системы.
Но все это – все та же материально-техническая часть. Правда, заканчивается этот Перечень по своему содержанию вполне реформаторскими предложениями, среди которых:
- подготовка предложений и финансово-экономического обоснования создания специализированных ювенальных составов (судов) в системе судов общей юрисдикции;
- подготовка предложений и финансово-экономического обоснования создания специализированных административных составов (судов) в системе судов общей юрисдикции;
- разработка проекта федерального закона о государственной защите потерпевших, свидетелей и лиц, сотрудничающих с органами предварительного следствия.
Но, во-первых, даже эти нужные проекты законов не связаны непосредственно с укреплением судейской независимости. А, во-вторых, из перечисленных законов принят был (в 2004 г.) только Федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства».
***
И вот, наконец, знаменитый «пакет законов» (в него, надо сказать, вошел и новый УПК, хотя он и был принят на три дня позже), который неофициально именовали «судебной реформой Козака» (последний возглавил рабочую группу, когда работал в президентской администрации). Чем же этот «пакет» оказался знаменит? Тем, что общественность ожидала от него реального улучшения судебной деятельности и действительно, входившие в него законы довольно существенно меняли судебный ландшафт. Однако эти изменения, хотя частично и были либо небольшим продвижением вперед, либо просто уточняли некоторые формулировки, тем не менее, большая их часть знаменовала собой фактически шаг в сторону судебной контрреформы. Общая идеология поправок состояла в том, чтобы поставить судей под более жесткий контроль, дабы снизить уровень судейской коррупции. Идея благородная. Но вот только «забыли», насколько специфично положение судьи, насколько хрупка судебная власть перед лицом ветвей политической власти. Поэтому под флагом борьбы с коррупцией, злоупотреблениями независимость судей была очень сильно урезана. В чем же состояли изменения?
67. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"» от 15 декабря 2001 г.
1. Судье отныне запрещается быть третейским судьей и арбитром. Это следует оценить положительно, поскольку арбитр и третейский судья – это частные судьи. И в случае выступления профессионального судьи в роли судьи частного создавало бы откровенный конфликт интересов, т.к. дело могло быть впоследствии рассмотрено этим судьей или в суде, где он работает.
2. Хотя ст.4 – о требованиях, предъявляемых к кандидатам на должность судьи – была сформулирована в новой редакции, фактически речь шла лишь об изменении юридической техники. Так, теперь в этой статье продублирована норма из ФКЗ о Конституционном Суде РФ, касающаяся требований к кандидатам в конституционные судьи, и более четкой стала разбивка требований, предъявляемых к кандидатам в судьи разных уровней. В статье уточнено также, что понимается под стажем работы по юридической профессии. Получился довольно внушительный список.
В целом, к новой редакции ст.4 нет замечаний. Наоборот, был существенно расширен, так сказать, резервуар для пополнения судейского корпуса.
3. Впервые введена статья 4.1. «Медицинское освидетельствование претендента на должность судьи». А сам Перечень заболеваний, препятствующих назначению на должность судьи, утверждается решением Совета судей РФ.
4. Ст.5 дополнена новым пунктом 2, согласно которому еще больше укреплено положение председателей судов. В частности, об открытии вакантной должности судьи отныне сообщать должен именно председатель соответствующего суда. И только после этого квалификационная коллегия объявляет об открытии вакансии в средствах массовой информации с указанием времени и места приема заявлений от претендентов на должность судьи, а также времени и места рассмотрения поступивших заявлений.
Но более «интересным» представляется новый пункт (9), добавленный в ту же статью. Он гласит, что решение ККС о рекомендации гражданина на должность судьи направляется председателю соответствующего суда, который в случае согласия с указанным решением вносит в установленном порядке представление о назначении рекомендуемого лица на должность судьи. В случае несогласия с указанным решением председатель суда возвращает его для повторного рассмотрения в ту же квалификационную коллегию. И только если при повторном рассмотрении квалификационная коллегия судей двумя третями голосов членов коллегии подтверждает первоначальное решение, то председатель суда обязан внести представление о назначении рекомендуемого лица на должность судьи. Спрашивается: а кто такой председатель суда, чтобы противостоять решению ККС? Разве он начальник над судьями? Разве его «вкусам» они должны соответствовать? Наконец, разве он вообще набирает судей «себе в штат»?
Выше уже выражалось недоумение этим порядком. Действительно, право председателя суда противиться назначению судьи в «его» суд существовало и раньше. Но обратите внимание: если до декабря 2001 г. при повторном положительном заключении ККС председатель был обязан внести кандидатуру для дальнейшего рассмотрения в установленном порядке, то теперь его «вето» должно быть преодолено квалифицированным большинством членов ККС – 2/3 голосов. Если учесть многочисленные неформальные связи ККС с председателями соответствующих судов, начиная с областных, краевых и т.п. и выше, то нетрудно понять, что мнение председателя (причем Закон не требует даже представления мотивов его отрицательного отношения к кандидатуре) является практически решающим.
5. Более конкретными стали нормы, регулирующие порядок сдачи квалификационного экзамена. Однако тут радикально изменился порядок формирования экзаменационных комиссий. В предыдущих редакциях говорилось, что экзамен принимается состоящей при органе юстиции экзаменационной комиссией, правда, ее персональный состав утверждался квалификационной коллегией судей. Другими словами, был хотя бы немного соблюден некий баланс: в процедуре назначения на должность судьи участвовали не только органы судейского сообщества.
Но с середины 1999 г. этот порядок изменился. Дело в том, что совместным Приказом Генерального директора Судебного департамента и Председателя ВККС от 31 мая 1999 г. было утверждено Положение об экзаменационных комиссиях по приему квалификационного экзамена на должность судьи суда общей юрисдикции. В этом Положении сказано, что «экзаменационные комиссии создаются при управлениях (отделах) Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации в субъектах Российской Федерации из числа наиболее опытных судей, работников правоохранительных органов и управлений (отделов) Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации в субъектах Российской Федерации, ученых-правоведов и других высококвалифицированных специалистов в области права». Самое любопытное тут не то, что экзамен у будущих судей принимают действующие судьи, пусть даже «наиболее опытные» (хотя кто и как определяет «опытность» судьи?), а работники правоохранительных органов и подразделений Судебного департамента… Невольно задумаешься над тем, так ли уж правильно требование Концепции судебной реформы о ликвидации всяких функций Минюста в отношении судебной власти.
6. Поскольку «новый этап судебной реформы» совпал с кампанией по централизации государственной власти (построением «властной вертикали»), Закон исключил норму о том, что судьи всех федеральных судов ниже Верховного и Высшего Арбитражного назначаются с учетом мнения законодательного органа соответствующего субъекта РФ. Отныне не требуется и их мнение.
Говорим об этом вовсе не для того, чтобы дать отрицательную оценку этому новшеству (это как раз стоит приветствовать), а только для понимания общей картины. В то же время можно было бы вообще избежать необходимости получать мнение законодательных органов субъектов РФ, если бы существовала нормальная система судов, построенных на основе окружного принципа, тем более, если бы судебные округа «резали» территорию нескольких субъектов РФ.
7. Закон урегулировал также довольно спорную до тех пор (и не такую уж редкую) ситуацию. Он открыл возможность назначить судью по его заявлению на должность, аналогичную занимаемой им, в другой суд того же уровня. Спорность такой ситуации в возникавшем вопросе: должен ли такой судья вновь проходить все стадии назначения на должность? Ведь президент РФ назначает не просто судей, он назначает судей конкретных судов. Вот и возникла такая проблема. Рассматриваемый Закон в редакции от 15 декабря 2001 г. решил ее следующим образом: судья, желающий стать судьей другого суда того же уровня или нижестоящего суда, должен пройти почти все стадии предварительной проверки, которые проходит обычный кандидат в судьи. Но при этом не требуется положительное заявление ККС.
8. Закон также «сделал маленький подарок Президенту»: была исключена норма, позволявшая претенденту на судейскую должность, чья кандидатура Президентом была отклонена, подавать повторное заявление, а одновременно разрешавшая соответствующей ККС, рассмотрев основания отклонения, повторно дать положительное заключение для назначения кандидата на должность судьи. С декабря 2001 года решение Президента об отказе в назначении судьей официально становится немотивированным и окончательным.
9. Поправки от 15 декабря 2001 г. фактически легализовали административную вертикаль в судебной системе. Была введена новая статья 6.1 с названием «Порядок наделения полномочиями и прекращения полномочий председателей и заместителей председателей судов». Правда, и до этого Президент назначал председателей и заместителей председателей судов. Кроме того, новая ст.6.2 описывала полномочия председателей судов, т.е. появилась юридическая основа для их положения именно как судейских начальников. Как же выглядит эта «вертикаль» и чем она опасна для принципа судейской независимости?
Фактически сформирована система, где «внешнее» воздействие на судейское начальство тесно переплетено с «внутренним». Проще говоря, политическая власть имеет возможность воздействовать не на конкретных судей, а на судейское руководство, причем не требуется «доходить» даже до председателей нижестоящих судов: «вертикаль» на то и «вертикаль», что достаточно высказать мнение председателю соответствующего высшего суда по какому-либо значимому делу, чтобы это мнение было ретранслировано «вниз» и дошло до судьи рассматривающего конкретное дело. Разумеется, это не единственный канал воздействия. Нередко влияние происходит через представителей прокуратуры, спецслужб. Но здесь это неважно: главное, что законодательно оформилась система влияния на судебную власть. Как это проявилось нормативно?
Первое. Закон о статусе судей, выйдя, кстати, за пределы ст. 83 Конституции РФ, в 2001 г. установил, что Президент страны вносит в Совет Федерации представление не просто о назначении того или иного кандидата судьей Верховного или Высшего Арбитражного суда, но и о назначении на должность председателя соответствующего высшего суда. Правда, в Законе говорится, что назначаются председатели высших судов при наличии положительного заключения Высшей квалификационной коллегии судей РФ. Но, как уже говорилось выше, квалификационные коллегии имеют слишком тесную связь с руководителями соответствующих судов, чтобы надеяться на совершенно беспристрастное вынесение заключений.
Но дело даже не в этом, а в самом порядке прохождения конкурса. В ст.10 Положения о порядке работы квалификационных коллегий судей, утв. ВККС РФ 22 марта 2007 г., о необходимости мотивации заключения об отказе в рекомендации для замещения должности судьи говорится только применительно к случаям, когда на одну вакантную должность претендует один человек. А вот если на одну должность претендуют два и более человек, то «в случае дачи рекомендации одному из кандидатов в заключении об отказе в рекомендации остальным кандидатам не указывается». И хотя данная норма сформулирована не совсем грамотно с редакционной точки зрения (явно пропущены слова), тем не менее ее можно понять таким образом: не прошедшим конкурс претендентам не сообщаются мотивы их «проигрыша». Другими словами, порядок принятия решений о рекомендации для замещения должности судьи не прозрачен.
Второе. С этим порядком еще можно было примириться, если бы не возможность Президента через 6 лет вновь представить на должность председателя высшего суда ту же кандидатуру или другую. Понятно, что в число критериев «переназначения» попадет общая лояльность данной судебной подсистемы. К счастью, такого порядка назначения удалось (пока?) избежать Конституционному Суду РФ, председатель, его заместитель и судья-секретарь которого избираются каждые три года самими конституционными судьями.
Третье. Отныне от политического руководства не просто заведомо зависимы председатели высших судов, а вся «команда» руководителей. Дело в том, что Президент представляет Совету Федерации и кандидатуры для назначения на должности заместителей председателей Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ (тоже на шесть лет), но это представление Президента должно быть основано на представлении председателя соответствующего суда. Так что эти заместители обязаны уже и Президенту, и своему непосредственному «шефу». Аналогичным образом Президент представляет в Совет Федерации и кандидатуры «обычных» судей Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ. Только на этот раз необходим «учет мнения» председателя соответственно Верховного и Высшего Арбитражного судов. Таким образом, руководители высших судов имеют прямую возможность контролировать кадровое пополнение этих судов.
Четвертое. «Внутренняя» зависимость судей в рамках административно-судебной вертикали предопределена тем, что председатели нижестоящих федеральных судов (как общей юрисдикции, так и арбитражных), вплоть до районных, назначаются на эти должности непосредственно Президентом все по тому же представлению председателя Верховного или Высшего Арбитражного судов РФ. При этом, что особенно важно, и председатели нижестоящих федеральных судов назначаются на 6 лет с правом переназначения, правда, только еще на один срок.
Пятое. Следующее новшество касалось сроков судейских полномочий. Статья 11 резко увеличилась в объеме. Благодаря чему?
Во-первых, «испытательный срок», о котором говорилось выше, был распространен теперь на всех федеральных, в т.ч. арбитражных судей кроме судей Верховного и Высшего Арбитражного (до этого трехлетний срок распространялся лишь на судей судов общей юрисдикции и к тому же нижнего уровня – районных (городских) и военных судов гарнизонов (армий, флотилий, соединений).
Во-вторых, для всех судей, кроме Конституционного, был установлен предельный возраст – 65 лет).
В-третьих, установлено, что для мирового судьи срок первого назначения не может быть более чем пятилетним. А при повторном и последующих назначениях – не менее чем 5 лет.
В-четвертых, уточнялся момент вступления в должность вновь назначенного судьи и окончания судейских полномочий – досрочного или в связи с достижением предельного возраста.
Шестое. Если предыдущие поправки были развитием (чаще всего негативным) уже существовавших норм, то дополнение, о котором мы хотим сказать сейчас, представляет собой новое явление в российской судебной системе.
В Закон о статусе судей была введена новая статья 12.1, названная «Дисциплинарная ответственность судей» и предусматривающая две меры: 1) предупреждение и 2) досрочное прекращение полномочий. В прежней редакции Закона, кстати, недопустимость привлечения судьи к дисциплинарной ответственности (как и к административной) закреплялась в качестве одного из проявлений судейской неприкосновенности. Это естественно, поскольку понятие «дисциплина» органично смотрится рядом со словами «служащий», «министр», даже «депутат», но не со словом «судья».
За что же судья может подвергнуться дисциплинарному наказанию? Закон закрепляет общую формулу: «за совершение дисциплинарного проступка». Таким проступком признается нарушение норм Закона о статусе судей, а также положений Кодекса судейской этики[14]. Даже с чисто юридической точки зрения, это довольно странная норма, поскольку в Законе о статусе есть требования, действительно соответствующие понятию «дисциплина», а есть такие, нарушение которых весьма сложно назвать дисциплинарными проступками. Например, требования, указанные в ст.3:
- неукоснительное соблюдение Конституции РФ и других законов;
- избежание всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности (более конкретно данное требование регулируется в Кодексе судейской этики);
- запрет быть депутатом, третейским судьей, арбитром, принадлежать к политическим партиям и движениям, осуществлять предпринимательскую деятельность, а также совмещать работу в должности судьи с другой оплачиваемой работой, кроме научной, преподавательской, литературной и иной творческой деятельности.
Чуть позже к этому добавилась норма Положения о квалификационных коллегиях судей [15], предусматривавшая (ст.4), что полномочия судьи в связи с привлечением его к дисциплинарной ответственности могут быть досрочно прекращены только на основании представления председателя соответствующего или вышестоящего суда либо обращения органа судейского сообщества, в котором содержится просьба о прекращении полномочий судьи, при наличии в представленных материалах доказательств, подтверждающих совершение судьей «дисциплинарного проступка». Так еще больше укрепилась роль председателя как судейского начальника и, соответственно, роль судей как подчиненных.
Мы не говорим, что судью вообще нельзя привлекать к ответственности внутри самой судебной системы. Просто сам термин «дисциплинарная ответственность» усиливает психологическое состояние судей как государственных служащих, а не как лиц, занимающих государственную должность. Но главное тут – ничем не оправданная неопределенность и широта оснований для такой ответственности.
Еще при принятии Закона о статусе судей в 1992 г. обсуждалась возможность привлечения судей к административной ответственности. И тогда было решено отказаться от нее. Мотивы были вполне разумны: судья не должен быть поставлен в такое положение, когда любой административный орган и его представитель (например, милиционер) может легко организовать мелочное преследование даже необязательно с целью повлиять на судебное решение или расквитаться за уже принятое, а просто чтобы продемонстрировать судье, «чья власть эффективнее».
И вот поправками 2001 г. введена возможность привлечения судей к административной ответственности. За этим, на наш взгляд, стоит примитивное понимание равноправия, действительно распространенное среди граждан: при чем тут судейская неприкосновенность, если судья нарушает, скажем, правила дорожного движения или противопожарной безопасности? Но это вульгарный эгалитаризм. И вместо того, чтобы просвещать общество, прежде всего, соответствующими нормами законов, эти законы только закрепляют патриархальные стереотипы. Если общество хочет иметь в качестве судей людей, не нарушающих административно-правовые запреты не из боязни перед наказанием, а в силу своего статуса, то оно должно отказаться от примитивного понимания «равенства» и согласиться с тем, что на судьях лежит гораздо более тяжелая ответственность – не только соответствовать общественным представлениям о судейском статусе, но и без опаски противостоять органам, имеющим возможность легко употребить свои полномочия для незаконного воздействия, давления, в том числе и на «упрямого» судью. Такая ответственность и такое осознание своей репутации не вырабатываются сразу. Но они никогда и не выработаются, если мы будем приравнивать судейское звание к любому иному.
Правда, нынешнее регулирование порядка привлечения судей к административной ответственности таково, что соответствующие юрисдикционные органы скорее всего не будут связываться с громоздкой процедурой, поскольку для этого нужно иметь, как минимум, представление Генерального прокурора РФ. Однако тут важн
