Глава пятая. Формирование и развитие буржуазных концепций соотношения права и закона 5 страница

В естественном (догосударственном) состоянии гос­подствует естественный закон, закон природы. Это со­стояние в характеристике Локка существенно отличается от гоббсовской (отчасти и спинозовской) картины войны всех против всех. Закон природы, будучи выражением разумности человеческой природы, «требует мира и без­опасности для всего человечества» *". И человек в соот­ветствии с требованиями разума также и в естественном состоянии, преследуя свои интересы, и отстаивая свое — свою жизнь, свободу и собственность,— стремится не навредить другому.

В духе традиционного естественно-правового требова­ния «воздавать каждому свое, его собственное, ему

ив Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 37, с. 419. 117 Локк Д. Избранные философские произведения. М., 1960, т. 2, с. 8.

 

принадлежащее» Локк обозначает совокупность основных прав человека как право собственности (т. е. право на свое, собственное). Так, он замечает, что каждый чело­век по закону природы имеет право отстаивать «свою собственность, т. е. свою жизнь, свободу и имущество» И8.

Естественное состояние отмечено, согласно Локку, «полной свободой в отношении действий и распоряжения своим имуществом и личностью» и таким «равенством, при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто не имеет больше другого» "9.

Защита закона природы и проведение его требований в жизнь в естественном состоянии обеспечивается вла­стью каждого человека наказывать нарушителей этого закона и охранять невинных. Однако, отмечает Локк, этих неорганизованных индивидуальных средств и (Ьорм за­щиты недостаточно для обеспечения спокойной и без­опасной жизни, надежно гарантированной неприкосно­венности собственности и т. д.

Разумное преодоление недостатков естественного со­стояния и ведет, по Локку, к общественному договору об учреждении политической власти и государства, при­чем «великой и главной целью объединения людей в го­сударство и передачи себя под власть правительства» 12С является обеспечение за каждым его естественных прав на собственность — жизнь, свободу и имущество. Само­защита каждым человеком своих естественных прав и требований при переходе от естественного состояния к государству заменяется публичной защитой прав и сво­бод личности политической властью. Однако по договору об учреждении государства люди не отказываются от своих основных естественных прав, да и сам закон при­роды (как закон разума) продолжает действовать и в го­сударственном состоянии, определяя тем самым цели, характер и пределы полномочий и деятельности полити­ческой власти.

Чтобы политическая власть соответствовала своему договорному назначению и не превратилась в абсолютную и деспотическую силу, сосредоточенную в руках одного лица или органа, необходимо соответствующее разделе­ние властей (на законодательную, исполнительную и фе­деративную). Причем законодательная власть, обладаю-

 

щая исключительным правом издавать обязательные дли всех законы, является, по Локку, верховной, а остальные власти подчинены ей. Особенно настойчиво он подчер­кивает недопустимость и опасность сосредоточения в одном органе законодательной и исполнительной (куда включается и судебная) властей.

Существенным моментом локковской договорной кон­цепции государства является «доктрина законности со­противления всяким незаконным проявлениям власти» 121. Законность подобного сопротивления, включая право народа на восстание против деспотической власти, коре­нится в суверенных правомочиях народа — учредителя государства. И после заключения договора народ остает­ся судьей, решающим, правильно ли учрежденные и уполномоченные им власти выполняют возложенные на них договорные обязательства или стали нарушать до­говор и оказанное им доверие.

Общественный договор, по Локку, таким образом, заключается не раз навсегда, без права последующего народного контроля за его соблюдением со стороны вла­стей, права корректирования условий этого договора и даже полного разрыва его в случае вырождения полити­ческой власти в абсолютизм и деспотизм. Договорные от­ношения людей с государством — постоянно обновляю­щийся процесс, протекающий на основе отстаиваемого Локком принципа согласия, который он противопостав­ляет феодальным представлениям о прирожденном под­данстве — безусловной и не зависящей от самого челове­ка, его как бы природной связанности с данной властью.

Локк подчеркивает, что человек не рождается поддан­ным того или иного правительства и страны. Лишь став совершеннолетним, он как свободный человек выбирает, под властью какого правительства он хочет находиться и членом какого государства он хочет стать. «Только согласие свободных людей, родившихся под властью ка­кого-либо правительства,— пишет Локк,— делает их членами этого государства, и это согласие дается по­рознь поочередно, по мере того, как каждый достигает совершеннолетия, а не одновременно множеством людей, поэтому люди не замечают этого и считают, что этого вообще не происходит или что это не обязательно, и за­ключают, что они по природе являются подданными точ-

Там же, с. 116.

 

но так же, как они являются людьми»122. Причем не молчаливое, а только явно выраженное согласие делает человека членом этого государства, и в таком случае человек уже не может порвать свою связь с ним и поль­зоваться свободой естественного состояния.

Аналогичные представления о договорном характере взаимоотношений гражданина и государства, включая не­обходимость согласия совершеннолетнего человека стать членом данного государства, отстаивал, как известно, уже Сократ (Платон, Критон, 51).

В учении Локка, таким образом, речь идет не только о договорном происхождении государства, но и о до-говорно обусловленном характере его сущности и дея­тельности, а также о договорной форме установления гражданства применительно к каждому отдельному чело­веку. Такая концепция договорных отношений между народом в целом и индивидами, с одной стороны, и госу­дарством в целом и отдельными государственными вла­стями — с другой, предполагает взаимные права и обязанности договаривающихся сторон, а не односторон­нее абсолютное право у государства и безусловную обя­занность у подданных, как это имеет место в гоббсов-ской интерпретации договорной теории учреждения госу­дарства.

Политико-правовое учение Локка пронизано идеей неотчуждаемости и неотменяемости основных естествен­ных прав и свобод человека в гражданском состоянии. Абсолютную монархию и любую иную разновидность аб­солютной власти, которые неизбежно предполагают изна­чальное бесправие подданных и октроированный харак­тер предоставляемых им по усмотрению самих властей ограниченных прав и свобод, Локк вообще не считает формой гражданского правления и государственного устройства. Абсолютная, деспотическая власть, ввергаю­щая людей в рабство, хуже естественного состояния с его, пускай и недостаточно гарантированными, равными правами и свободами всех.

Подчеркивая необходимость свободы от абсолютной власти, Локк замечает, что без такой свободы жизнь и безопасность человека ставятся под угрозу.

Проблема свободы отдельного человека и подданных в целом занимает ключевое место во всем политико-пра-

1М Там же, с. 68.

 

вовом учении Локка. Причем, как это отчетливо видно из сказанного, Локк не просто декларирует желательность такой свободы, но и стремится теоретически обосновать ее необходимость и конструктивно конкретизировать пути и формы ее обеспечения в своих концепциях неот­чуждаемых и не прекращающих своего действия естест­венных прав, общественного договора об учреждении го­сударства, индивидуального согласия на членство в данном государстве, целей и пределов государственных полномочий, разделения властей, правомерности сопро­тивления незаконным действиям властей и т. д.

Весь этот комплекс идей и представлений, связанный с локковской трактовкой свободы, лежит в основе также и его правононимания. Большое достоинство учения Лок­ка состоит в уяснении необходимой внутренней связи между свободой и правом, свободой и законом (естествен­ным и гражданским). Отвергая понимание свободы как произвольного усмотрения и несвязанности никаким за­коном, Локк связывает свободу с законом (природы и государства) и рамками законности, наделяя тем самым понятия закона и законности необходимой и определенной ценностно-содержательной характеристикой.

Локк отвергает представления о свободе и законе как противоположных, несовместимых и взаимоисключающих явлениях, обоснованию чего много усилий посвятил Гоббс. Отвергая подобные представления, Локк замечает: «Несмотря на всевозможные лжетолкования, целью зако­на является не уничтожение и не ограничение, а сохра­нение и расширение свободы. Ведь во всех состояниях живых существ, способных иметь законы, там, где нет законов, там нет и свободы» 123.

Естественная свобода, согласно Локку, «заключается в том, чтобы не быть ничем связанным, кроме закона природы»т. В гражданском состоянии эта свобода не уничтожается, а лишь модифицируется и конкретизиру­ется, приобретая необходимую определенность, общезна­чимость. Такое видоизменение свободы обусловлено кон­кретизацией положений закона природы в гражданских законах и связанными с гражданским состоянием изме­нениями в средствах защиты требований закона. В целом свои представления о свободе и законе в государственном

123 Там же, с. 34. "* Там же, с, 17.

 

состоянии Локк удачно резюмирует следующим образом; «Свобода людей, находящихся под властью правительст­ва, заключается в том, чтобы иметь постоянное правило для жизни, общее для каждого в этом обществе и уста­новленное законодательной властью, созданной в нем; это — свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от непостоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека» |25.

Гарантировапность свободы в государственном состоя­нии, по Локку, обеспечивается наличием определенного и общего для всех гражданского закона, компетентного и беспристрастного провосудия и, наконец, властной пуб­личной силы, способной претворять в жизнь справедли­вые судебные решения.

Законы, издаваемые в государстве верховной (законо­дательной) властью, должны, согласно учению Локка, соответствовать велениям естественного закона (закона природы), предусмотренным им прирожденным и неот -чуждаемым правам и свободам человека. Такое соответст­вие гражданского закона закону природному, учет в пер­вом требований второго, выступает в качестве критерия верности и справедливости устанавливаемого в государ­стве закона.

Отсюда вытекает ряд требований к самому законода­телю, которые очерчивают границы его компетенции. «За­кон природы,— подчеркивает он,— выступает как вечное руководство для всех людей, для законодателей в такой же степени, как и для других. Те законы, которые они создают для направления действий других людей, долж­ны, так же как и их собственные действия и действия других людей, соответствовать закону природы, т. е. божьей воле, проявлением которой он является» i2S.

Общеобязательность гражданского закона, в том чис­ле и для всех государственных властей, проистекает из того, что закон, согласно Локку, выражает «волю об­щества»т. Должностные лица (вплоть до короля), дей­ствуя в качестве официальных представителей общества, обладают лить той волей и властью, которая представле­на в закопе. Когда же деятельность короля определяется

 

его личной волей, она перестает быть представительством общественной воли, превращается в действия частного лица и теряет свой обязательный характер, поскольку «члены общества обязаны повиноваться только воле об­щества» 128. Ни для одного человека, подчеркивает Локк, не может быть сделано исключение из законов данного общества. Локк верно отмечает, что подобное исключение поставило бы то или иное частное лицо, а тем более носи­теля государственной власти в естественное состояние, в состояние войны против народа, тогда как все осталь­ные продолжают руководствоваться правилами граждан­ского состояния. Эти рассуждения Локка направлены про­тив учения Гоббса, по которому государственная власть носит надзаконный характер и по существу обладает по отношению к подданным естественными правами («пра­вом войны»).

Законодательная власть является верховной среди других государственных властей, по отношению же к об­ществу в целом она «представляет собой лишь доверен­ную власть, которая должна действовать ради определен­ной цели»129. Когда же законодательная власть дейст­вует вопреки оказанному ей доверию, народ вправе использовать остающуюся у него «верховную власть отстранять или изменять состав законодательного орга­на» 13°. Здесь, как и в праве народа на восстание, отчет­ливо проявляется присущая локковскому политико-право­вому учению идея неотчуждаемого (в пользу государст­ва) народного суверенитета, получившая у Руссо свою дальнейшую разработку и развитие.

Во всех формах правления, подчеркивает Локк, пол­номочия, данные обществом, а также закон бога и при­роды установили для законодательной власти определен­ные пределы. Так, в силу неотчуждаемости естественных прав человека законодатель не может лишать человека без его согласия его собственности. По смыслу общест­венного договора, предусматривающего, в частности, та­кую гарантию против деспотизма, как разделение властей, законодательная власть «не может передавать право из­давать законы в чьи-либо другие руки», «не может брать на себя право повелевать посредством произвольных дес­потических указов, наоборот, она обязана отправлять пра-

128 Там же.

129 Там же, с. 85.

130 Там же, с. 86.

 

восуДие й определить права подданного посредством про­возглашенных постоянных законов и известных, уполно­моченных на то судей» т.

«Постоянные законы», о которых говорит Локк, игра­ют роль исходного и основного по существу конституцион­ного позитивно-правового источника для текущего за­конодательства. И обязанность законодателя руководст­воваться в своей деятельности положениями этих «по­стоянных законов» является существенной юридической гарантией отстаиваемой Локком законности вообще, за­конности в законодательной деятельности в особенности.

В целом Локк, в отличие от сторонников ограниченной законности, законности против подданных (Гоббс, Спиноза и др.), довольно последовательно развивает и отстаивает концепцию всеобщей и полной законности, требования которой распространяются на всех без исклю­чения — как на подданных, так и на государственные власти.

Резюмируя смысл подхода Локка к проблеме соотно­шения права и закона, можно сказать, что в его учении формально-правовые характеристики гражданского зако­на (т. е. позитивного права) опираются на его содержа­тельные характеристики и являются их конкретизацией в юридико-технической плоскости. Основной (идеальный) замысел Локка состоит в достижении того, чтобы граж­данский закон воплотил в себе требования естественного закона, придав им необходимую определенность и обеспе­чив их публично-властной защитой. Локк, следовательно, стремится обеспечить действие закона природы и неот­чуждаемых прав и свобод человека опосредованно — имен­но через гражданские законы. В случае такого соответ­ствия естественного и гражданского законов (опосредова­ния содержания первого в форме второго и адекватности данной формы своему содержанию) веления и правила ес­тественного закона становятся содержанием гражданского закона, поглощаются им. Здесь мы имеем дело с искомой (идеальной) конструкцией правового закона. Там же, где нет такого соответствия гражданского закона закону есте­ственному, непрекращающееся никогда действие послед­него также и в гражданском состоянии носит уже непосредственный характер, определяя деспотичность (не­справедливость, неправомерность и незаконность) произ-

131 Там же, с. 81-82.

 

йольных (противоречащих естественному закону й обще­ственному договору) законов и правомерность сопротив­ления незаконным действиям государственных властей вплоть до народного восстания и учреждения новой фор­мы правления.

Положения Локка о соотношении естественного и гражданского законов, о неотчуждаемых правах и свобо­дах человека, о взаимосвязи свободы и закона, о праве парода на восстание, разделении властей и т. д. сыграли значительную роль в последующей истории политико-правовой мысли, особенно в плане формирования и раз­вития буржуазного либерализма и индивидуализма. За­метное влияние они оказали на воззрения ведущих фран­цузских просветителей (Монтескье, Вольтера, Руссо) и деятелей американской революции XVIII в. (Джефферсо-на, Мэдисона, Франклина и др.).

«Взгляды Локка,— отмечал К. Маркс,— имеют тем более важное значение, что он является классическим выразителем правовых представлений буржуазного обще­ства в противоположность феодальному...» 13г

Ш. Монтескье

В политико-правовом учении одного из ранних пред­ставителей французского Просвещения Шарля Луи Мон­тескье (1689—1755) проблематика соотношения права и закона получает новое осмысление в общем русле его поисков тех оснований, „факторов и закономерностей, которые определяют формирование, действие и изменение положительного права.

^Исследование Монтескье направлено на установление -«духа законов», т. е. закономерного в законах. Исходя из распространенных рационалистических представлений о разумной природе человека, природе вещей и т. п., он стремится постигнуть логику исторически изменчивых позитивных законов, порождающие их причины и т. п.

Монтескье пишет: «Я начал с изучения людей и на­шел, что все бесконечное разнообразие их законов и нра­вов не вызвано единственно произволом их фантазии. Я установил общие начала и увидел, что частные случаи

132 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. I, с. 371.

 

° как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона» 133.

Закономерное в тех или иных отношениях (т. е. закон, правило соответствующих отношений) означает, согласно Монтескье, разумное и необходимое, противопоставляемое им случайному, произвольному и фатальному (слепой судьбе). Сама возможность (и в то же время необходи­мость) закономерного во всех явлениях и отношениях ко­ренится в наличии «первоначального разума», трактуемого в качестве рационалистического эквивалента понятия «бог» 134.

Закон, но Монтескье, как раз и выражает момент оп-{еделяемости, обусловленности и пронизанности тех или иных отношений разумным началом, т. е. присутствие ра­зумного (необходимого) в отношениях.

G учетом этого он называет законом и сами необходи­мые (разумные) отношения..«Законы в самом широком значении этого слова,— подчеркивает он,— суть необхо­димые отношения, вытекающие из природы вещей; в этом смысле все, что существует, имеет свои законы: они есть и у божества, и у мира материального, и у существ сверх­человеческого разума, и у животных, и у человека» 135.

Этим общим понятием закона охватываются все за­коны — как неизменные законы, действующие в мире фи­зическом, так и изменчивые законы, действующие в мире разумных существ. Отсюда уже следует, что человече­ский закон должен соответствовать понятию закона вооб­ще. Вместе с тем Монтескье отмечает различие в формах регулятивно-управляющего воздействия законов на мир физический и мир разумных существ.

Как существо физическое человек, подобно всем дру­гим природным телам, управляется/неизменными, -естест­венными зашж-ами, но как существо разумное и дейст­вующее по собственным побуждениям человек (в силу неизбежной ограниченности разума, способности заблуж­даться, подверженности влиянию страстей и т. д.).бее-пржианно- ларушаех.....как эти вечные законы природы, так и изменчивые человеческие законы.

133 Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955, с. 159.

134 См.: Там же, с. 163

135 Там же.

 

Применительно к человеку законы природы (естест­венные законы) трактуются Мошге"скыГ как законы, кото­рые «вытекают единственно из устройства нашего суще­ства» 13в. К естественным законам, по которым человек жил в естест¥енном~Хдогражданском) состоянии, он отно­сит следующие свойства человеческой природы: стремле-^ ние к миру, к добыванию себе пищи, к отношениям с людьми на основе взаимной просьбы, желание жить в об-ществе. Монтескье специально отмечает неправоту Гоббса, приписывавшего людям изначальную агрессивность и же­лание властвовать друг над другом. Напротив,. чеппиет^ по Монтескье, вначале слаб, крайае.^дяаддд_ж^стремится к равенству и миру с другими. Кроме того, замечает он, идея__вдасти_и господства настолько сложна и зависит от такого множества других идей, что не может быть первой во времени идеей человека.

Но как только люди соединяются в обществе, подчер­

кивает Монтескье, они утрачивают созналие своей слабо­

сти. Исчезает существовавшее между ними равенство^ла^

щипается война двоякого рода — между отдельными лица­

ми и между народами. «Появление этих двух видов войны

побуждает установить законы между людьми» т. ~^

Появляются положительные законы, определяющие от­ношения между народами (международное право); зако­ны, определяющие отношения между правителями и управляемыми (политическое право); законы, которые определяют отношения всех граждан между собой (граж­данское право).

.Положительный (человеческий) закон подразумевает объективный характер справедливых отношений. Справед­ливость предшествует положительному закону, а но лпор-выё"им создается. «Законам, созданным людьми, должна была,—подчеркивает Монтескье,—предшествовать воз­можность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным за­коном, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начертан круг, его радиусы пе были равны между собою» 13В.

Что-то является справедливым не потому, что так ве­лит закон; напротив, сам закон (а поскольку это закон, он должен выражать требования разума и справедливо-

136 Там же, с. 165.

137 Там же, с. 167.

138 Там же, с. 164.

 

сти) потому и возможен, что справедливость объективна, обусловлена природой вещей, а не произвольным усмотре­нием. Поэтому закон, выражая разум природы вещей (т. е. разумно понятое правило и требование реальных отношений), олицетворяет закономерное и справедливое в человеческих отношениях.

Закон вообще — это, по Монтескье, человеческий ра­

зум, управляющий всеми людьми. Поэтому, замечает он,

«политические и гражданские законы каждого народа

должны быть не более как частными случаями приложе­

ния этого разума» 139. Однако он не ограничивается по­

добной общей рационалистической схемой соответствия

закона разуму. Специфика позиции Монтескье проявля­

ется именно в содержательной конкретизации этой схемы,

призванной раскрывать многообразие факторов, образую­

щих в своей совокупности адуу.законов», т. е,, тп, чтп

определяет разумность, правомерность, законность и

спр5ТОдэтт>ест1гтреб5в¥нии положительного закона в граж-

данском состоянии-^ — —■—~~~~ ~

Перечисляя "необходимые отношения, порождающие закон (т. е. законообразующие отношения и факторы), Монтескье прежде всего обращает внимание на характер и свойства народа, которым должен соответствовать за­кон, устанавливаемый для данного народа. Кстати говоря, также и правительство, соответствующее этим требова­ниям, расценивается им как наиболее сообразное с при­родой вещей. Отсюда вытекает и общий вывод о том, что лишь в чрезвычайно редких случаях законы одного наро­да могут оказаться пригодными также и для другого на­рода. Данная идея Монтескье в дальнейшем стала исход­ным пунктом воззрений представителей исторической школы права (Г. Гуго, К. Савиньи, Пухты и др.) о «на­родном духе» как основной правообразующей силе и но­сителе права.

Далее, Монтескье отмечает необходимость соответст­вия положительных законов, природе и принципам уста­новленного правительства (т.~еГ форме правления), физи­ческим свойствам страны, ее положению и размерам, ее

139 Там же, с. 168.

140 К. Маркс, критикуя присущие также и учению Монтескье «юри­

дические иллюзии», отмечал, что Ленге «всего одним словом»

опрокинул иллюзорный «дух законов» Монтескье своим утверж­

дением: «Собственность — вот дух законов» {Маркс К., Эн­

гельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 629).

 

климату (холодному, жаркому или умеренному), качест­вам почвы, образу жизни населения (землевладельцев, охотников, торговцев и т. д.), его численности, богатству, склонностям, нравам, обычаям и т. д. Специальное вни­мание уделяется необходимости учета взаимосвязанности законов (или, как сейчас бы сказали, системной целост­ности законодательства), особых обстоятельств возникно­вения того или иного закона, целей законодателя и т. п.

Решающее влияние на законы, согласно Монтескье, оказывают природа_и_ принцип правительства, учрежден­ного в гражданском состоянии. Он~различает три образа (формы) правления: ^республиканский,, монархический, и

деспотически|и„При республиканском правлении верхов-

на*я~власт1Гнаходится в руках или всего народа (демокра­тия), или его части (аристократия). Монархия —это правлений одного""человека, но посредством твердо уста^~

новленных законов. В деспотии все определяется волей и

произволом одного "лйЩПшё""всяких законов и правил.

Такова, по оценке Монтескье, природа каждого образа правления, из которой вытекают «основные краеугольные законы»141 данной формы правления. От этой природы правления он отличает присущий каждой форме принцип правления, тоже играющий существенную законообразую-щую роль. Поясняя это отличие, он пишет: «Различие между природой правления и его принципом в том, что природа его есть то, что делает его таким, каково оно есть; а принцип — это то, что заставляет его действовать. Первая есть его особенный строй, а второй — человече­ские страсти, которые двигают им» 142.

Говоря о законах, вытекающих непосредственно пз природы различных форм правления, Монтескье примени­тельно к демократии отмечает, что здесь народ является государем только в силу голосований, которыми он изъ­являет свою волю. Поэтому основными для демократии он считает законы, определяющие право голосованияЛа—-род, утверждает он, спотобенконтролировать деятельность других лиц, но не способен" вести~дёла сам. В соответст­вии с "этим законы в условиях демократии должны предусматривать право народа избирать своих уполномо­ченных (должностных лиц государства) и контролировать их деятельность. К чш-.цу псттиньтт r демократии относит -

141 Монтескье Ш. Указ. соч., с. 169.

142 Там же, с. 178.

9 В. С. Нерсесянц 257

 

ся_Л аашнц^рпределяющий саму форму подачи избира-тельных бюллетеней, включая вопросы об открытом или тайном-голосовании и "т. д.

Одним из основных законов демократии является кон, в силу которого законодательная-

'ШЛЫ»-«ЯТЯ)ДУ. Но Кроме ПРСДОЯНТГНУ

вает Монтескье, необходимы и постановления сопато, но

торые относятся им к актам временного действия, Мон-тетжБе-отметаетрчто подобные акты полезны и в том от­ношении, что появляется возможность в течение определенного срока проверить их действие, прежде чем установить окончательно. В обоснование этого законотвор­ческого принципа, получившего в дальнейшем свою кон­кретизацию в идее законодательного эксперимента, Мон­тескье ссылается на поучительный опыт Рима и Афин, где постановления сената имели силу закона в продолже­ние года и только по ноле народа превращались в по­стоянный закон.

К основным законам аристократии он относит те, ко-, торые определяют право части народа-издавать -законы ж следить—в а~тгзг исполнением. К общем виде Монтескье от­мечает, что аристократия будет тем лучше, чем более она приближается к демократии, что, естественно, и должно определять, по его мнению, главное направление аристо­кратического законодательства в целом.

В монархии, где источником всякой политической и гражданской власти является сам государь, к основным он относит законы, которые определяют «существование посредствующих каналов, по которым движется власть», т. с. наличие «посредствующих, подчиненных и зависи­мых» властей, их правомочий1'43. Главной из них явля­ется власть дворянства, так что без дворянства монарх становится деспотом. «Уничтожьте в монархии прерога­тивы сеньоров, духовенства, дворянства и городов, и вы скоро получите в результате государство либо народное, либо деспотическое» 14\

Помимо этих посредствующих властей, монархия нуж­дается также и в специальном учреждении, охраняющем законы. В его задачи входят обнародование вновь издан­ных законов и напоминание о существующих; оно, по сло-

 

вам Монтескье, «постоянно извлекало бы законы из тьмы забвения, в которой они были бы погребены» 145.

Основным законом деспотического государства, где собственно нет законов и их место занимают произвол и прихоть деспота, религия и обычаи, является учреждение должности полновластного визиря.

Природа каждой формы правления, таким образом, определяет основные, конституирующие данный строй (и в этом смысле — конституционные) законы.

Природе каждого вида правления соответствует и свой принцип, приводящий в движение механизм человеческих страстей — особый для данного политического строя.