I. Преступное деяние как основа ответственности 4 страница

Во-вторых, ввиду этих обстоятельств суд может спуститься до низшего предела наказания, установленного в законе за данное преступное деяние.

В-третьих, суду предоставляется право спуститься и за этот предел, и притом двояко. Если в законе назначен особый определенный minimum, то суд, переходя за него, может дойти до общего низшего предела данного рода наказания; так, если в законе назначена за данное деяние каторга не ниже 10 лет или тюрьма на срок не ниже 6 месяцев, то суд может дойти до общего низшего предела этих наказаний, т.е. назначить каторгу на 5 лет, тюрьму на 2 недели, но не может перейти к следующему низшему роду наказания; если же в законе за данное деяние особого низшего предела не установлено, а таковым является общий низший предел этого рода наказания, то суд может перейти и к следующему низшему роду в указанной законом постепенности, а именно: от смертной казни - к каторге без срока или на срок от 10 до 15 лет; от каторги без срока - к каторге срочной; от каторги срочной - к исправительному дому; от поселения - к заключению в крепость на срок не ниже одного года; от исправительного дома - к тюрьме; от тюрьмы - к аресту.

В этом последнем случае закон не упоминает о трех наказаниях, при которых, следовательно, суду не предоставлено право перехода к другому низшему наказанию, а именно: о заточении, аресте и денежной пене. Причина этого, как указано в объяснительной записке, заключается в слишком незначительном общем низшем пределе этих наказаний.

Сверх сего, по ст.47 проекта Редакционной комиссией было указано, что если виновный будет признан по наличности в деле чрезвычайных обстоятельств, уменьшающих вину, заслуживающим особого снисхождения, то суду предоставляется право ходатайствовать перед государем императором о чрезвычайном смягчении участи подсудимого или же и об освобождении его от наказания. При рассмотрении, однако, проекта в совещании при Министерстве юстиции это постановление было выпущено, но на том лишь основании, что оно повторяет постановления ст.775 Устава уголовного судопроизводства и как процессуальное не должно быть оставлено в Уголовном уложении.

Ходатайство может быть допущено в чрезвычайных случаях, когда имеются особые уважения к облегчению участи подсудимых. В случае ходатайства перед государем о чрезвычайном снисхождении или помиловании суд, согласно ст.798 Устава уголовного судопроизводства и разъяснениям Правительствующего Сената, должен в своем приговоре, во-первых, изложить, какому наказанию подлежит виновный за учиненное им деяние, исчерпав в сем отношении все предоставленное суду право на уменьшение наказания; во-вторых, привести подробно соображения о тех особенных обстоятельствах данного деяния, в силу коих применение к виновному даже пониженного наказания не соответствовало бы требованиям справедливости и на которых основывается ходатайство суда о монаршем милосердии; и в-третьих, с точностью определить, ходатайствует ли суд о полном помиловании или только о смягчении наказания; в последнем случае суд должен прямо указать, какое именно наказание предполагал бы он назначить подсудимому*(2419).

При этом, как разъяснил Правительствующий Сенат в решении 1867 г. N 433, по делу Алексеева, и мировые установления не лишены, на основании ст.118 и 775 Устава уголовного судопроизводства, права ходатайствовать перед Его Императорским Величеством о чрезвычайном смягчении наказания.

Согласно ст.775 право такого ходатайства принадлежит во всяком случае коронному суду, но при пересмотре Судебных уставов комиссия признала целесообразным распространить такое право и на присяжных заседателей, ввиду того, что право признания заслуживающим снисхождения и уменьшение ответственности по ст.828 Устава уголовного судопроизводства не представляется достаточным. Поэтому проект указывает, что если по мнению большинства присяжных заседателей в деле представляются особые обстоятельства, служащие основанием к возбуждению ходатайства о чрезвычайном смягчении участи виновного или даже об освобождении его от наказания, то присяжные излагают на особом листе, что они просят суд возбудить такое ходатайство; если засим к этому ходатайству присоединится судья, председательствовавший на суде с присяжными, или если состав присутствия был коллегиальный, большинство его членов, то это ходатайство через министра юстиции представляется на благовоззрение Его Императорского Величества.

Более простой является система обстоятельств, увеличивающих вину и наказание.

Статья 129 Уложения о наказаниях изд. 1885 г., частью основанная на Своде законов, частью составленная редакторами Уложения по немецким образцам (пп. 3-6), указывала на следующие группы причин, могущих увеличивать вину: 1) личные свойства виновного - чем выше было его состояние, звание и степень образованности или чем более им нарушено особых личных отношений к месту, в коем преступление учинено, или к лицам, против коих оное предпринято (пп.2-6); 2) по свойствам вины - чем более было умысла и обдуманности в действиях преступника, чем более противозаконны и безнравственны побуждения его к сему преступлению, чем более было жестокости, гнусности или безнравственности в действиях, коими cиe преступление было предуготовлено, приводимо в исполнение или сопровождаемо, и чем более употребил виновный усилий для устранения представлявшихся ему в том препятствий (пп.1, 3, 5 и 7); 3) по важности вреда - чем важнее зло или вред, преступлением причиненные, чем важнее была опасность, которою cиe преступление угрожало какому-либо частному лицу, или многим, или всему обществу и государству, и чем более лиц привлек виновный к участию в преступлении (пп. 4, 8, 9), и, наконец, 4) по поведению виновного на суде - чем более он при следствии и суде оказывал неискренности и упорства в запирательстве, особливо если притом он старался возбуждать подозрение на невинных или даже прямо клеветать на них*(2420), причем этот пункт остался без изменений и после издания Судебных уставов, хотя признание упорства в запирательстве или отрицания виновности (68/971, Козлянинова; 69/342, Лаврентьева и др.) увеличивающим обстоятельством не соответствовало основному началу Устава уголовного судопроизводства, в силу коего подсудимый не обязан содействовать правосудию в раскрытии преступления и вся тяжесть доказательств ложится на обвинение.

В Уставе о наказаниях увеличивающие вину обстоятельства были указаны в ст.14, причем сюда отнесены: 1) обдуманность в действиях виновного; 2) известная степень его образованности и более или менее высокое положение его в обществе; 3) повторение и 4) упорное запирательство, в особенности возбуждение подозрения против невинного.

Как по Уставу, так и по Уложению наличность этих обстоятельств не обязывала судью к возвышению наказания, а только давала ему на то право, причем ст.14 Устава о наказаниях прибавляла, что эти обстоятельства только преимущественно, а не исключительно влияют на наказуемость.

Само влияние этих обстоятельств ограничивалось только возвышением наказания в пределах*(2421) меры, установленной законом. Как говорила ст.130, случаи, в коих по одному или нескольким из сих обстоятельств суд может, не ограничиваясь увеличением меры наказания, возвысить оное одной или несколькими степенями или даже приговорить виновного к другому наказанию, более строгому, означаются именно в особых о каждом преступлении постановлениях.

По Уставу о наказаниях эти обстоятельства также могли влиять только в пределах меры, но, как указал Сенат в решении по делу Безермана (68/251), судья, признавая наличность таких обстоятельств, уже не мог назначить наказание в самом низшем его размере.

Воинский устав о наказаниях в дополнении к ст.129 указывал еще на некоторые обстоятельства, влияющие на усиление ответственности, а именно: 1)совершение деяния в присутствии нижних чинов или собравшегося народа; 2) при таких обстоятельствах, когда учинение нарушения дисциплины или службы могло дать повод к соблазнительному примеру для других, и 3) когда оно совершено при обстоятельствах, могущих нарушить общественное спокойствие и безопасность. Во всех этих случаях суд мог возвышать наказание только в мере, но не в степени. Затем, ст.78 указывала на 4 случая, когда суд мог возвысить наказание на 1 или даже на 2 степени, а именно: 1) учинение преступления при отправлении обязанностей службы, например, в строю, в карауле; 2) когда деяние учинено в виду или вблизи неприятеля, во время войны, похода, военного или осадного положения, возмущения; когда при совершении общих преступлений нарушены святость присяги и прямые обязанности военной службы.

Конечно, эти условия, дающие такую широкую власть суду при выборе наказания, теряли свою силу при тех преступных деяниях, в которых они входили в самый законный состав деяния.

Действующее Уложение перечня, подобного ст.129 Уложения, не содержит; но и оно в Общей части указывает, как на основание усиления ответственности при всех деяниях, во-первых, на проявление при совокупности преступных деяний привычки к преступной деятельности или обращения ее в промысел. Наказание в этих случаях усиливается по усмотрению суда, а именно: при назначении как тягчайшего наказания каторги без срока воспрещается перевод на поселение ранее истечения 20 лет; при назначении срочных лишений свободы могут быть продолжены сроки: каторги - до двадцати лет, заключения в исправительном доме и крепости - до восьми лет, тюрьмы - до двух лет и ареста - до одного года; при назначении денежной пени суд может определить кроме того арест на срок не свыше одного месяца.

Но эти правила не применяются, если при установлении ответственности за отдельные преступления закон дал особые правила о возвышении наказания за проявление привычки или за обращение в промысел, как, например, при корыстных преступлениях. Во-вторых, точно такое же усиление допускает Уложение (ст.65) в тех случаях, когда виновный служащий учинил или участвовал в учинении общего преступного деяния посредством злоупотребления своей обязанностью или полномочием, или посредством угрозы притеснением, или иным злоупотреблением власти, если только за такие злоупотребления или угрозы не определены в законе особые наказания.

264. К условиям, увеличивающим вину, Свод законов отнес совокупность и повторение; но редакторы Уложения 1845 г. оставили во 2-м отделении третьей главы при изложении обстоятельств, увеличивающих вину, только постановления о повторении, а статьи о совокупности перенесли в отделение 3-е, содержащее правила о власти и обязанности суда при определении наказания, хотя, в сущности, наличность совокупности не только вызывает особенный порядок определения наказания, но и служит основанием для усиления ответственности, и притом находится в неразрывной связи с понятием повторения, составляющего только особый вид совокупности.

Действующее Уложение возвратилось к системе Свода и рассматривает эти институты в одном общем отделении.

Совокупность, или стечение нескольких преступных деяний, учиненных одним лицом или соучастниками*(2422), противополагается понятию единичного преступления, а потому юридический объем понятия совокупности стоит в прямой зависимости от определения понятия единичного преступного деяния в смысле закона. Как мы видели, под понятие единичного преступного деяния подходят: 1) осуществление единой вины, хотя бы в ряде отдельных действий, 2) одновременное посягательство на несколько норм или повелений закона, воплотившееся в едином деянии, и, наконец, 3) учинение нескольких отдельных посягательств, объединенных в одно целое особым указанием закона. Поэтому совокупностью деяний мы будем считать учинение нескольких преступных деяний, из коих каждое является отдельным как по своему существу, так и с точки зрения данного законодательства. Такая совокупность может заключать в себе повторное учинение однородных деяний (homogenes), как, например, учинение виновным нескольких краж, и притом даже одного и того же вида - карманных, со взломом, похищения лошадей и т.д., или же разнородных (heterogenes) - кража и убийство, изнасилование и поджог и т.д. Сами деяния могут следовать или через небольшие промежутки времени, или отделяться друг от друга значительными сроками.

Далее, юридическое понятие совокупности предполагает стечение преступных деяний в тесном смысле, т.е. деяний, не только воспрещенных законом, но и подлежащих, каждое в отдельности, наказанию. Поэтому нет совокупности, если одно из деяний не подлежит наказанию за давностью, помилованием, примирением и т.д. Обыкновенно таким ненаказуемым деянием, устраняющим применение правил о совокупности, бывает прежде учиненное, но вполне возможны и обратные случаи. Если кто-либо совершил 1 июня 1882 г. предумышленное убийство, а 1 августа того же года простую кражу, а затем оба деяния были обнаружены только в 1888 г., то виновный, по правилам о давности, подлежит суду и наказанию только за одно убийство, а не за совокупность убийства и кражи.

По общему правилу совокупность предполагает, что все деяния рассматриваются одновременно, одним и тем же судом, который и определяет виновному общее наказание, но применение постановлений о совокупности возможно и в том случае, когда деяния судятся разновременно и даже в разных судах; необходимо только, чтобы о всех этих деяниях состоялся один общий приговор или чтобы виновный подвергался за все деяния одному общему наказанию (68/473, Макишева; 70/908, Кузнецова; 74/680, Шаргородского, и др.).

Совокупность в широком смысле объемлет собою всякое последовательное учинение виновным нескольких преступных деяний; но это понятие в законодательствах подразделяется на два - совокупность и повторение, а иногда и на три, как скоро выделяются в особую группу случаи учинения нового преступного деяния после осуждения за прежнее деяние или во время отбытия наказания за первое.

Признаком разграничения совокупности и повторения служит юридическое положение первого преступного деяния во время учинения последующего*(2423). Таким образом, к совокупности в тесном смысле относятся те случаи, когда второе деяние учинено прежде, чем первое было или окончательно заглажено - отбытием наказания, или сделалось res judicata вступлением состоявшегося о нем приговора в законную силу, или, по крайней мере, признано судом совершившимся провозглашением состоявшегося о нем приговора.

Наш Свод законов говорил (ст.134 по изд. 1842 г.), что стечение преступлений бывает или когда преступник учинил несколько раз одно и то же преступление, или в разные времена разные преступления, не быв за оное или за оные прежде наказан, или же когда в одном деянии соединяются разные преступления. Сходное определение было принято и составителями Уложения. Ст. 152 (по изд. 1866 и 1885 гг.) считала совокупностью, когда подсудимый признан виновным в учинении нескольких, в одно или разное время дотоле еще не наказанных и давностью или же общим или особенным прощением не покрытых деяний. Сверх сего, в ст.133, весьма, впрочем, неясной, указывалось, что за новое преступление, содеянное во время или прежде суда, но по изобличении в первом, виновный подвергается наказанию по правилам о совокупности. Таким образом, совокупность по Уложению признавалась в том случае, когда второе деяние было учинено до привлечения к суду за первое, или и после привлечения, во время суда, но ранее его окончания. Закон 3 февраля 1892 г. еще определеннее очертил этот предельный признак, указав, что совокупностью почитается совершение виновным двух или более преступных деяний, за которые он ранее судим не был или которые совершены им ранее провозглашения резолюции (краткого приговора) суда или решения о виновности подсудимого, когда оно объявляется прежде постановления резолюции*(2424), об одном или нескольких из них, если притом преступные деяния те не покрыты давностью или общим или же особым прощением. Устав о наказаниях, до Закона 3 февраля 1892 г. не давал определения совокупности, а по этому Закону в ст.16 повторил дословно определение ст.152 Уложения.

Действующее Уложение (ст.60) почитает совокупностью учинение нового преступного деяния ранее провозглашения приговора, резолюции или решения о виновности за предшествующее; таким образом, как говорит объяснительная записка, к совокупности отойдет учинение второго деяния до обнаружения первого или же и после обнаружения во время производства дознания и предварительного или судебного следствия*(2425).

265. Какое же влияние может иметь совокупность преступных деяний на ответственность виновного?

Конечно, простейшее решение вопроса может быть таково, что так как каждое преступное деяние подлежит определенному за него наказанию, то, если виновный учинил несколько деяний, он подлежит сумме всех наказаний, следующих за его деяния (quot delicta, tot poenae "Каков поступок, таково наказание (лат.)."). Теоретически эта система сложения (Kumulationsprincip), конечно, осуществима, так как она предполагает только постановление относительно каждого отдельного деяния отдельного приговора и затем последовательное исполнение этих приговоров, но она вызывает сильные возражения с точки зрения ее практической осуществимости и целесообразности.

Всякое наказание поражает известное благо преступника, и притом или всецело, или в известном объеме; очевидно, что наказания, всецело поражающие известное благо, физически не могут быть слагаемы. Если подсудимый приговорен за каждое из учиненных им злодеяний к смертной казни, то, кроме первого, все прочие приговоры придется выполнять над трупом; такой же характер имеют наказания лишением прав, бессрочным лишением свободы и т.д. Едва ли здравый смысл и народная совесть помирятся с приговором, по которому виновный подлежал бы каторге без срока и еще на 8 лет*(2426)? Более возможным является применение этой системы к наказаниям, поражающим известное благо не полностью, а в известной части, но и там она в конце концов приведет к несообразностям. В судебной практике неоднократно встречаются примеры судимости воров за учинение 10 или 15 квалифицированных краж; если мы положим среднюю меру наказания за каждую кражу три года, то мы получим при системе сложения наказание в 30 или 45 лет, т.е. даже для преступника двадцати лет - наказание, превышающее среднюю продолжительность жизни и обращающее, таким образом, срочное наказание в пожизненное. Мы не должны забывать, что тяжесть наказания лишением свободы возрастает, по мере увеличения его продолжительности, далеко не в арифметической прогрессии: год тюремного заключения по своей тяжести вовсе не равен четырем трехмесячным лишениям свободы, отбываемым с известными промежутками, а содержит плюс, и притом весьма значительный. Применение системы сложения ко всем случаям стечения преступных деяний приведет к ничем не оправдываемой жестокости и несправедливости, ибо такое сложение противоречит целесообразности наказания*(2427).

С иного рода недостатком является противоположная система наказуемости совокупности преступлений - так называемая система поглощения (Absorbtionsprincip), построенная на начале: семь бед - один ответ, роеnа major absorbet minorem "Наибольшее наказание поглощает меньшее (лат.).", так что учинивший несколько преступных деяний отвечает всегда только за тягчайшее из них.

Упрощая значительно процедуру, делая излишним расследование маловажных деяний в случае признания подсудимого виновным в каком-либо более тяжком преступлении, эта система представляет некоторым практические удобства, но зато она допускает сильные возражения по существу. Почему убийца, виновный, сверх сего, в воровстве, изнасиловании, остается безответственным за все последние деяния? Да и можно ли, с точки зрения общественной безопасности, лицу, учинившему тяжкое злодеяние, дать как бы открытый лист на совершение каких бы то ни было преступных деяний низшего порядка? Конечно, если за важнейшее деяние назначается смертная казнь, бессрочная каторга, то оправдание системы поглощения лежит в самой природе этих наказаний, в невозможности подвергнуть такое лицо какому-либо иному наказанию; но этого нельзя сказать относительно случаев назначения срочного лишения свободы, денежного взыскания, и чем незначительнее сравнительно будет наказание, определенное за важнейшее деяние, тем с большей очевидностью выступят и недостатки этой системы*(2428).

Недостаточность принципа поглощения представится еще нагляднее, если мы вспомним то значение, которое придает современное право различию преступников случайных и преступников привычки.

Конечно, мы можем представить себе такое стечение обстоятельств, в силу коего известное лицо впадает снова в преступление почти против своего желания, когда вновь учиненное не имеет никакой внутренней связи с предшедшим; но нельзя не прибавить, что подобные случаи составляют исключение. По большей части многократность свидетельствует об укоренелости преступных наклонностей, о порочности стремлений лица, о силе привычки, опасной для общества, причем таковым доказательством может служить не только совокупность однородных, но иногда и разнородных деяний. Жизненный опыт свидетельствует нам, что преступники по профессии по большей части специализируют свою преступную деятельность: карманник редко переходит к краже со взломом, еще реже к насилию; одни специалисты - по краже с чердаков, другие - из дворницких, третьи - из лавок; одни направляют свою преступную деятельность на похищение домашних птиц, другие занимаются конокрадством*(2429). Но то же изучение мира преступников указывает и на другие типы, указывает завсегдатаев преступления, с одинаковой готовностью идущих и на кражу, и на разбой, и на убийство, переходящих от изнасилования к убийству, от поджога к грабежу. Может ли государство, только в интересах процессуальных, наказывать таких лиц так же, как и преступников случайных, только за тягчайшее деяние? Не представляется ли вполне целесообразным, ввиду повторной деятельности субъекта, возвысить или даже изменить тягчайшее из наказаний?

В силу этого как в доктрине, так и в кодексах появились смешанные системы, и притом двух порядков: одни, выходя из начала поглощения, допускают, однако, усиление важнейшего наказания ввиду других деяний, учиненных виновным*(2430), в особенности если эта многократность посягательств указывает на преступную привычку; другие, выходя из системы сложения, допускают более или менее значительное смягчение полученного при сложении общего наказания*(2431). Кроме того, многие кодексы принимают одновременно обе системы - по соотношению с важностью стекающихся деяний и характером назначенных за них наказаний.

Значительное разнообразие относительно наказуемости совокупности представляют и современные законодательства, как это можно видеть из обзора важнейших из них*(2432).

Во французском праве постановления о совокупности содержатся в Уставе уголовного судопроизводства*(2433). Вторая часть ст.365 постановляет, что в случае стечения нескольких преступлений или проступков назначается наказание наиболее тяжкое*(2434); при этом ст.379 прибавляет, что если сведения о другом преступном деянии будут обнаружены во время суда, то следствие и судебное производство по последнему делу возбуждается лишь в том случае, когда оно может повлечь более тяжкое наказание или когда по этому делу окажутся новые соучастники.

По разъяснению французского кассационного суда*(2435) принцип поглощения не распространяется на полицейские нарушения, к коим, ввиду незначительности полагаемых за них взысканий, применяется принцип сложения; равнымобразом принцип сложения применяется к нарушениям лесным, таможенным и вообще фискальным (кроме тех случаев, где за них полагается тюрьма), так как назначаемое за них денежное взыскание служит вознаграждением казны за убытки, и, наконец, к некоторым нарушениям, особо указанным в codepenal или в специальных законах*(2436). Поглощение не распространяется также на дополнительные взыскания, которые применяются и в том случае, когда они полагаются за деяния, коих главное наказание подлежит поглощению*(2437).

Бельгийский кодекс (ст.58-65 и Закон 26 декабря 1881 г.) принимает смешанную систему: при стечении нарушений, общих или фискальных, сложение; при стечении проступков или проступков и нарушений - сложение, но с тем, чтобы назначенное наказание не превышало двойного maximum'a тягчайшего наказания; при стечении преступления с проступком и нарушениями - систему поглощения и при стечении преступлений - высшее наказание, но с правом суда, если это наказание будет срочным лишением свободы, возвысить maximum на пять лет*(2438).

Система Германского уложения (§ 73-79) представляется весьма сложной*(2439). Она построена на том начале, что при определении ответственности по совокупности виновный должен подлежать одному общему наказанию (Gesammtstrafe), в котором бы находила соответственное выражение каждая отдельная виновность и которое в то же время не заключало бы в себе чрезмерной жестокости, свойственной системе сложения.

Применение этого общего наказания находит, однако, свое полное выражение только при совокупности деяний, угрожаемых срочным лишением свободы. Тогда суд выбирает тягчайшее из следующих виновному наказаний: при разнородных - тягчайшее по роду, при однородных - тягчайшее по продолжительности, и к нему присоединяет прочие наказания, но с тем, чтобы такое составное наказание не превышало сумму отдельных наказаний и, сверх того, чтобы оно не превышало при Zuchthaus'е и крепости 15 лет, а при тюрьме - 10.

Но из этого правила допускается ряд изъятий. Так, если стекаются наказания тюрьмой и крепостью, то каждое отбывается отдельно, но с тем, чтобы общая продолжительность не превышала 15 лет; точно так же арест отбывается отдельно, но если арест назначается за несколько деяний, то общий срок его не должен превышать трех месяцев. Денежные взыскания во всяком случае назначаются полностью, к каким бы наказаниям они ни присоединялись. В случае стечения смертной казни или бессрочных наказаний между собою или друг с другом, или с какими-либо иными наказаниями также применяется система сложения, т.е. суд приговаривает к сумме взысканий, но за физической невыполнимостью соединения наказаний в действительности осуществляется только тягчайшее*(2440).

Кроме того, в специальных законах, в особенности в постановлениях о фискальных нарушениях, содержатся весьма разнообразные правила о совокупности*(2441).

Правила о совокупности по Германскому уложению применяются не только тогда, когда все деяния рассматриваются судом одновременно, но, согласно § 79 Уложения и § 492 и 494 Устава уголовного судопроизводства, и в том случае, когда, прежде чем назначенное подсудимому наказание будет отбыто, погашено давностью или прощено, виновный снова будет осужден за преступное деяние, учиненное до первого осуждения. При этом последний суд назначает общее наказание за все деяния - как прежде судимые, так и вновь рассматриваемое; суд принимает в расчет все отбытые наказания и постановляет как бы дополняющее наказание или же оставляет в силе прежнее наказание, если имуже исчерпывалось наказание, которое может быть назначено по совокупности. По разъяснению Reichsgericht'a, в тех случаях, когда все наказания, подлежащие объединению по совокупности, назначены отдельными судами, возможно особое производство только в видах определения общего наказания:оно возлагается на суд, которому подсудно важнейшее, а при однородности - позднейшее учиненное деяние. Но правила о совокупности не применяются, а виновный подлежит обыкновенному наказанию, если позднейшее преступление было обнаружено после отбытия прежде назначенного наказания*(2442).

Наш Свод законов ограничивался весьма кратким положением (ст.134 по изд. 1842 г.), что стечение преступлений увеличивает вину преступника, но как и в каких размерах, закон не упоминал. Редакторы Уложения пополнили этот недостаток и приняли систему весьма простую, но оказавшуюся весьма скоро практически непригодной. Ст.150 Уложения издания 1845 г. постановляла: в случае совокупности... суд, упомянув в своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из сих преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний, и в самой высшей оного мере (по проекту предполагалось иначе - и сверх того увеличивает меру оного).

Последняя прибавка, ввиду обязательности назначения высшей меры, приводила при стечении тяжких преступлений с маловажными к такой суровости, которая превышала даже систему сложения. Если за одно деяние назначалась каторга от 12 до 15 лет, а за другое - тюрьма от 4 до 8 месяцев, то суд обязательно назначал каторгу на 15 лет, хотя бы, по обстоятельствам дела, он полагал назначить за первое деяние только 12 лет каторги, а за второе - 4 месяца тюрьмы, так что три года каторги назначались, в сущности, за такое деяние, которое в высшем своем объеме наказывалось восьмимесячной тюрьмой.

Практика не замедлила представить случаи, с наглядностью свидетельствовавшие о недостатках системы, и Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета 11 марта 1857 г. введена была новая система, сохранявшая свою силу до Закона 3 февраля 1892 г.

На основании Закона 1857 г. (ст.152 Уложения по изд. 1866 и 1885 гг.) все наказания были разделены на 4 группы по объему сопровождающих их поражений в правах, а именно: 1-я группа - соединенные с лишением всех прав состояния; 2-я - соединенные с лишением всех особенных прав и преимуществ, относя сюда и тюрьму для привилегированных лиц за деяния, указанные в примечании к п.V ст.30 Уложения; 3-я - соединенные с лишением некоторых прав и 4-я группа - не соединенные с поражением в правах.

При стечении преступлений эти группы могли комбинироваться двояким порядком: или стекались 1) наказания, принадлежащие к разным группам, или 2) наказания одной и той же группы; сообразно с этим Закон 1857 г. установил и двоякую систему влияния совокупности на ответственность.