2017-12-14
184
*(340) Поленов Д. Материалы для истории русского законодательства, 1865 г.; Латкин.
*(341) Подлинник "Новоуложенной книги" находится в библиотеке Академии наук.
*(342) Семь глав этого Сводного уложения напечатаны в 1-й части указателя российских законов Максимовича; ср. Латкин.
*(343) Латкин. Вышеуказанное произведение; Н. Сергеевский. Пособия.
*(344) В 1882 г. А. Востоковым издана 2-я часть работ этой комиссии под заглавием "Проекты Уголовного уложения 1754 и 1766 гг."; к изданию приложено предисловие проф. Сергеевского о работах этой комиссии и о судьбе проекта; ср. В. Латкин. В 1893 г. В. Латкин издал 3-ю часть трудов комиссии "о состоянии подданных вообще"; но вторая часть о суде остается неизданной.
*(345) В 1761 г. (Указ Сената 29 сентября, 11335) в состав ее были призваны депутаты от дворянства и городов; причем ходатайство о таковом участии представителей страны было сделано самой комиссией.
*(346) В. Сергеевич. Лекции; Эта жестокость наказаний не соответствовала и мыслям императрицы, высказанным в Наказе этой комиссии. "Дабы всех тех, - говорится в нем, - кои в преступление впадают, обратить к чистому раскаянию больше милостью и увещанием и надлежащим розысканием по происшедшим в разные времена околичностям, нежели строгостями и истязаниями; нужно стараться, как возможно при таких обстоятельствах, кровопролитие уменьшать и только в крайности к пытке прибегать".
*(347) См. о Воинском уставе у М.И. Розенгейма - "Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого", 1878 г.; в особенности же исследования П. Бобровского "Происхождение воинских артикулов", в "Журнале гражданского и уголовного права" за 1881 г., N 3; его же "Военное право в России при Петре Великом", 1882-1886; его же "Рукописные и первопечатные законы Петра Великого", 1887 г. Также Н. Неклюдов - "Приложение к учебнику Бернера"; А. Филиппов - "О наказании по законодательству Петра Великого", 1891 г.
*(348) Так и г. Бобровский признает, что черновые рукописи по разным источникам первоначально были писаны на немецком языке и что эта обработка была поручена обер-аудитору саксонцу Эрнсту Кромпену. Ср. Бобровский - "Описание". Окончательный перевод текста артикулов и толкования с русского на немецкий язык был сделан бароном Гюйсеном, известным защитником и хвалителем Петра в иноземной прессе.
*(349) Полный русский текст с собственноручными поправками императора хранится в библиотеке Главного штаба. Первое издание второй и третьей книг Устава 26 апреля 1715 г. вышло на одном русском языке, а второе-в ноябре того же года, согласно Указу 10 апреля, на русском и немецком; первое полное издание Устава вышло в 1719 г.
*(350) См. Латкин. Указ об учинении Свода шведских законов с русскими состоялся 9 мая 1718 г. (Полное собрание законов, 3202).
*(351) Комиссия 1720 г. так же, как Палата об Уложении 1708 г., составила манифест о введении Уложения в действие и, сверх того, любопытный документ - предисловие к доброхотному читателю. См. текст у Латкина.
*(352) Любопытнейшие материалы этой комиссии, заключающие в себе наказы депутатам, порядок их выбора и журналы комиссии, печатаются в сборнике Исторического общества, сначала под редакцией Д. В. Поленова, а потом под редакцией В. И. Сергеевича. Обзор деятельности комиссии - у В. Сергеевича в "Лекциях"; С. В. Пахман "История кодификации", I.; В. Латкин "Комиссия".
*(353) В моей библиотеке есть небольшая брошюра неизвестного автора Zur Minderung des menschlichen Elends, напечатанная в Данциге в 1775 г., в которую вошел, между прочим, Entwurf einer Beantwortung der vom russisch-Kaiserlichen Rechtscollegium zu Moscau aufgegebenen Fragen, без всякого пояснения, где и когда были сделаны эти вопросы. Ответы даны не на все вопросы, а только на 1, 2, 4-8-й, и некоторые из них весьма интересны: так, 1-й - откуда происходят телесные наказания и на чем основывается право наказывать вообще; шестой - нужна ли смертная казнь для безопасности и доброго порядка в гражданском обществе? Не была ли эта работа ответом на вопросы, предложенные юстиц - комиссией?
*(354) Городисский (А. Кистяковский) - "Влияние Беккариа на русское уголовное право", в "Журнале Министерства юстиции", 1864 г.; А. Кистяковский - "О наказе" в "Киевских университетских известиях" за 1864 г.; Соловьев - "Рассказы из русской истории" в "Русском вестнике" за 1861 г., N 1; Г. Елисеев - "О наказе" в "Отечественных записках" за 1868 г., N 1; Н. Неклюдов - "Приложения к учебнику Бернера".
*(355) Так, она показывала Наказ Г. Г. Орлову, Н. И. Панину и многим духовным лицам. Затем, как говорит Екатерина, в 1767 г., в феврале, марте и апреле, в Коломенском дворце она собрала лиц разного образа мыслей, заставила их читать Наказ по статьям и дала волю изменять и вычеркивать все, что найдут нужным. Таким образом, по ее словам, было исключено более половины написанного. Между прочим, значительно были сокращены статьи о крепостных крестьянах.
*(356) По расчету Кистяковского, около 100 статей взято у Беккариа и около 250 из Монтескье. Впрочем, сама Екатерина не скрывала своих заимствований. В одном из писем к Даламберу она говорит: "Вы увидели из Наказа, как там, на пользу моей Империи, я обобрала президента Монтескье, не называя его. Надеюсь, что если бы он с того света увидел меня работающею, то простил бы эту литературную кражу во благо двадцати миллионов людей, которое из того должно последовать. Он слишком любил человечество, чтобы поставить мне это в вину". Так же скромно относится Екатерина к своей деятельности по составлению Наказа в письме к Фридриху Великому: "В этом сочинении мне принадлежит только расположение материала и, то здесь, то там, одна строчка, одно слово; если собрать все, что я прибавила, я не думаю, чтобы вышло более двух, трех листов". С. Зарудный в переводе книги Беккариа делает сопоставление мест Наказа с соответствующими местами из сочинения Беккариа, но несравненно интереснее был бы критический анализ не только того, что заимствовано Наказом, а того, что при этом заимствовании не взято составительницей Наказа. Некоторые указания в этом смысле по отношению к заимствованиям из книги Монтескье "Дух законов" сделаны проф. Сергеевичем в его лекциях, а по отношению к постановлениям Наказа о крестьянах - и В.Семевским - "Крестьянский вопрос в России", 1888, I, глава IV.
Такой криминалист, как Hommel, в его Philosophische Gedanken uber Kriminalrecht [Мысли по уголовному праву (нем.) ], 1784 г. (издание Rossig), § 31, ставит Екатерину наравне с Беккариа и Томазием.
*(358) "Il n'y a qu'un pouvoir absolu qui fait tout а tort et а travers" [Существует только абсолютная власть, которая делает все вкривь и вкось (фр.) ]. Ср. Шильдер, Александр I; сам осторожный барон М.А. Корф высказал, что в царствование Павла Россия обратилась в Турцию. Еще суровее отзыв Шильдера, Павел I. Адмирал А. С. Шишков с горестью вспоминал о "человеке, который, не ведая, что творит, мучил Богом вверенное ему царство".
*(359) Как говорилось в протоколах заседания комитета-произвести reforme de l'edifice informe du gouvernement de l'Empire [реформу бесформенного управления правительства Империи (фр.) ].
*(360) Доклад министра юстиции о преобразовании комиссии составления законов приложен к Указу 28 февраля 1804 г. о преобразовании этой комиссии (Полное собрание законов, 21187); он был напечатан и переведен на все языки; к нему приложен и план работ. Сведения о деятельности этой комиссии у М. Корфа - "Жизнь графа Сперанского", 1861 г., т.I, с.145 и след.; Пахман C. История кодификации.
*(361) Розенкампфом, говорит Корф, при его тщеславном, наклонном к интриге и мстительном характере, овладела глубокая ненависть к Сперанскому. Еще беспощаднее отзыв о Розенкампфе знаменитого Бентама, приглашенного к участию в трудах комиссии. В его втором письме к императору Александру I он пишет: "Государь, я согласился бы скорее посылать ответы к мароккскому императору, чем в комиссию под таким начальством... Я не оправдал бы хорошего мнения обо мне, если бы поколебался назвать этого человека радикально неспособным". А. Пыпин - "Русские отношения Бентама" в "Вестнике Европы", 1869 г. Сперанский в известном письме своем к государю из Перми в январе 1813 г. говорит: "Пусть сличат безобразные компиляции, представленные мне от комиссии, т. е. от г-на Розенкампфа, и если найдут во ста два параграфа, которыми бы я воспользовался, я уступаю им всю честь сего произведения. Сличение сие нетрудно, ибо компиляции сии все остались в моем кабинете".
*(362) Это обращение к иностранным ученым состоялось по мысли самого императора Александра I, как видно из журналов интимного комитета; от иностранцев хотели получить теоретическую программу, указания о методе труда и конспект для распределения материала. Ср. также Рескрипт г-ну Завадовскому по поводу устройства комиссии законов 5 июня 1801 г. (Полное собрание законов, N 19904).
*(363) В августе 1803 г. Дюмон писал, что он виделся со Сперанским: "Он любит свое отечество и сильно чувствует, что реформа юстиции и законодательства есть из всех благ важнейшее благо. Он обращался к немецким юристам и к одному английскому - Макинтошу и не был доволен их ответами: эти корреспонденты не знали страны, и в большей части их писаний не было ничего, кроме старой рутины и римского права. Я указал им, что если бы они обратились к Бентаму, то он, вероятно бы, согласился заняться гражданским кодексом". Бентам действительно согласился, но на указанных им условиях; между прочим, он требовал, чтобы проект был обнародован и вызвал мнения всех знающих. Испрашивая себе позволения начертать проект, он предлагал вручить окончательную обработку его тому, кто в этих замечаниях выкажет наиболее законодательных способностей.
*(364) В первом письме к императору Александру I в мае 1814 г. Бентам, указывая на новые уголовные кодексы Франции и Баварии и замечая, что оба они приняли в свое основание законодательство Древнего Рима, прибавляет: "Об особенностях России я имею некоторое понятие; два года из тех лет моей жизни, которые были наиболее богаты наблюдениями, были проведены в пределах России. Кодексы по французскому образцу теперь уже у всех на виду. Скажите слово, государь, и Россия представит свой собственный образец, и тогда пусть Европа судит. Правда, для России я чужой человек; но для этой цели едва ли я более чужд ей, чем курляндец, ливонец или финляндец". Последнее выражение заключает намек на Розенкампфа, к которому во всей своей переписке Бентам относится совершенно отрицательно. Во втором письме, из которого приведен выше его отзыв о Розенкампфе, Бентам заявляет: "Я этого человека лично не знаю, но я знаком с его сочинениями гораздо больше, чем он знаком с моими, гораздо больше, чем приятно было бы ему об этом думать". Напротив того, к Сперанскому Бентам относился с полным уважением.
*(365) Письма А. Фейербаха к Розенкампфу в его "Leben und Wirken", 1852; в этих письмах Фейербах весьма льстит Розенкампфу и его знаниям, а последний в сообщениях по истории русского законодательства указывал ему, например, на якобы существующие законы Рюрика.
*(366) Сверх сего, в комиссию был прислан обширный проект, составленный Глобигом, обнимавший гражданское, уголовное и полицейское право.
*(367) Якоб (Людвиг Кондратьевич, 1759-1827) в 1777 г. поступил в Гальский университет, в 1787 г. был избран экстраординарным, а потом и ординарным профессором этого университета и читал филологические и философские предметы. В особенности известны были его труды о бессмертии души и о нравственных доказательствах бытия Бога, а также сочинение Philosophische Rechtslehre oder Naturrecht, 1796 г., и многие другие. Якоб также занимался и политической экономией, издав в 1805 г. Lehrbuch der Nationaloeconomie. Оценка его деятельности в известном Musenalmanach, где ему посвящено, между прочим, двустишие, приписываемое Гете:
Woche fur Woche zieht der Bettelkarren durch Deutschland
Den auf schmutzigen Bock Jacob der Kutscher regiert.
[В продолжение нескольких недель по Германии
тащится нищенский фургон, которым управляет,
стоя на грязных козлах, кучер Якоб (нем.) ]
Ср. Schrader, Geschichte des Friedrichs Universitat zu Halle, 1894 г. т. 2 В 1806 г., по закрытии Гальского университета Наполеоном, Якоб был приглашен в Харьковский университет для преподавания юридических наук (ср. Багалей, Опыт истории Харьковского университета 1893-1898, с. 501, 689, 949); в Харькове он издал Grundsatze der Polizeigesetzgebung, писал о крепостном праве и его недостатках, о бумажных деньгах в России и средствах удержать их в надлежащей ценности. Эту последнюю работу он послал императору Александру I, после чего и был приглашен Сперанским в Петербург для работ по финансовой комиссии, а затем власть имевшими был признан криминалистом и оказался в уголовной комиссии. По падении Сперанского Якоб снова уехал в Галле. Уголовным правом он и потом не занимался и никаких трудов не оставил. В предисловии к своему проекту он сам говорит, что по собственному почину он никогда бы не приступил к такой работе, но его побудили обстоятельства, и он думал оказать услуги, изготовив такой труд, который мог бы служить пособием для дальнейшей разработки тем, кто более знаком с Россией, ее нравами и обычаями; работа его была облегчена, как он указывает, имевшимися в комиссии рукописями Фейербаха и Глобига (до того никем не читанными), выборками из русских законов по рубрикам, довольно полным собранием законов и указов и составленной по-русски Общей частью Уголовного уложения, о которой он замечает, что она была "mit deutschem Fleiss gearbeitet" [сделка с немецким прилежанием (нем.) ]. Нельзя не указать, что Якоб, развивая свои мысли о том, как следовало бы разрабатывать законопроекты для России, заключает тем, что он знает (намекая на Сперанского) одного только человека, достойного для такой работы, но этот человек живет удаленным от дел и его Отечество не пользуется его огромными талантами. Ср. о Якобе у Сухомлинова - "Статьи и исследования", т. I. Любопытно, что барон Корф в своей книге о Сперанском вовсе не упоминает об участии Якоба в составлении Уголовного уложения, а указывает на участие харьковского профессора Якоба в трудах финансовой комиссии.
*(368) Сведения о деятельности Якоба при составлении проекта Уложения сообщены им самим в предисловии к изданному им в 1818 г.: Entwurf eines Criminalgesetzbuches fur das russische Reich mit Anmerkungen uber die bestehenden russischen Criminalgesetze [Проект уголовного кодекса для русского государства с примечаниями по существующим уголовным законам (нем.) ].
*(369) Одновременно с этим комиссия законов предприняла издание систематического свода существующих законов Российской Империи с основаниями прав, из оных извлеченных; в течение 1815-1822 гг. было издано 12 томов, причем один том заключает законы, относящиеся к уголовному праву.
*(370) Ранее, еще в 1810 г. были внесены в Государственный Совет две первые книги Гражданского уложения, вызвавшие, между прочим, известное язвительное замечание Карамзина в его заметке о древней и новой России: "Издаются две книжки, под именем проекта Уложения. Что же находим? Перевод наполеоновского кодекса! Какое изумление для россиян, какая пища для злословия". Но нельзя не прибавить, что в этом отзыве больше озлобленности и ненависти по отношению к новым влияниям вообще и к Сперанскому в частности, чем исторического беспристрастия. Достаточно указать хотя на возражение против первой главы-о правах гражданских - "В наполеоновском кодексе читаю: participations aux droits civils ci aprиs exprimes" [участие в гражданских правах, ниже упомянутых (фр.) ], и далее законодатель говорит о праве собственности, завещании. Вот гражданские права во Франции; но в России господский и самый казенный земледелец имеет ли оные, хотя и называется русским"? Далее, по поводу постановления о том, что лишенный гражданских прав не может быть в суде ни истцом, ни ответчиком, Карамзин, очевидно, не понимая существа положения, замечает: "Следственно, прибьет вас, ограбит и за то не ответствует". По поводу отнесения к принадлежностям недвижимостей - зеркал, вделанных в стены, статуй и т.д., он замечает: "От начала России еще не бывало у нас тяжбы о сих предметах, и никто из русских, читая этот проект, не догадался бы, что он читает наше Гражданское уложение". Такой же отзыв дал министр юстиции Трощинский (Сборник исторического общества, т. III, с.19): "Проект Гражданского уложения собственно есть испорченный перевод наполеоновского кодекса, с которым он в том только и разнствует, что многие части, переставленные с одного места на другое, производят вящшее замешательство в понятиях и сугубую недоверчивость к его духу". Хотя сам Сперанский категорически отрицал это заимствование и в письме к императору Александру I говорил: "Il y a de la part de ceux, qui ont dit cela, ignorence ou mensonge ["Со стороны сказавших это является незнанием или ложью (фр.) ] (Tourgenef, la Russie, т.III, с.494), но эти отзывы не остались без влияния на дальнейшее обсуждение проекта. Многие члены Государственного Совета потребовали (барон Корф), чтобы комиссия представила указание русских законов, из которых почерпнуто Уложение, и Сперанский возложил это на известного в то время законоведца Ильинского, находившегося при комиссии начальником архива. Надлежало подвести под каждую статью ссылки на те указы, из которых она будто бы была почерпнута, что Ильинский и исполнил, с величайшим, однако ж, как сам он признается в своих записках, затруднением и крайней часто натяжкой. Гражданское уложение, хотя и было рассмотрено Государственным Советом, но затем возвращено в комиссию для исправления.
*(371) Журналы департамента законов Государственного Совета за 1813-1814 гг., относящиеся к этому обсуждению, напечатаны в "Архиве Государственного Совета", т. IV, ч. I; подлинный экземпляр, подписанный членами департамента, хранится в деле бывшего II отделения Его Императорского Величества канцелярии, в бумагах графа Сперанского. Этот исправленный проект был отпечатан в сенатской типографии с выставлением на нем 1813 г. и перепечатан в приложениях к т. IV, ч. I "Архива государственного Совета". С этого же проекта был сделан Людвигом-Адольфом-Якобом, сыном Гейнриха, также бывшего членом комиссии составления законов, перевод на немецкий язык и отпечатан в Галле в 1818 году.
*(372) Журналы Департамента законов, равно как и журналы Общего собрания Государственного Совета, относящееся к этому предмету, предполагавшиеся утраченными (см. т. IV архива Государственного Совета, ч. I, предисловие, с.11), я нашел в названном выше деле II отделения, в бумагах графа Сперанского.
*(373) В объяснениях к проекту, представленных в 1824 г. в Государственный Совет, было указано: "Законы наказательные, объемлющие проступки, суть законы исправительные; те же, кои объемлют преступления, суть законы уголовные". Уголовные наказания, указывается далее, "суть те, где дело идет о голове, т.е. о жизни, diminutio capitis, а жизнь каждого лица в обществе есть троякая: физическая, политическая и гражданская; две последние именуются правами состояния. Всякое наказание, непосредственно удручающее или умаляющее бытие или состояние лица, есть наказание уголовное".
*(374) На проект и его значение для нашего действующего законодательства было впервые указано мною в исследовании о повторении преступлений, 1867 г., с.254. Там же сделано указание на содержание общих положений проекта о преступлении и о мере ответственности. Разбор проекта 1813 г. сделан Якобом в примечаниях к его проекту и неизвестным автором в N. A. des Criminalrechts III (1820), Ueber die neuesten Entwurfe eines russischen Criminalgesetzbuchs, с.43-72.
*(375) Дело об Уголовном уложении - в архиве II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, часть 1, тетр. 19, N VIII.
*(376) Как указано в "Обозрении исторических сведений о Своде законов 1833 г.", с.54, стоимость комиссий с 1754 по 1826 г. составляет 5 678 593 р. В обозрении Сперанским сделано подробное указание неудач всех этих кодификационных попыток. Ср. также В. Латкин. Упомянутые ранее произведения.
*(377) Любопытно, что по поводу участия выборных в издании законов, в основных положениях указанного выше Систематического свода, в § 25 было сказано: "Уложение Российской Империи, при составлении оного должно быть рассматриваемо избраннейшими сословиями в государстве".
*(378) Дмитриев-"Сперанский и его государственная деятельность" в "Русском архиве", 1868 г., N 10, говорит: "Сперанский в это время едва ли был способен к сильной самостоятельной деятельности, в нем не было ни прежней силы мысли, ни прежней деятельности; в своих "Записках" он говорит языком, в котором нет и следа бывшего Сперанского".
*(379) Сведения о деятельности комиссии 1826 г. в обозрении исторических сведений о Своде законов 1833 г.; Пахман С. История кодификации гражданского права, т. II.
*(380) М. Корф. Жизнь Сперанского.
*(381) Первым из таких изданий был "Словарь юридический, или Свод российских узаконений по азбучному порядку", составленный Ф. Лангансом, М., 1788, 2-е изд., 1791; Чулков М. Словарь юридический, или Свод российских узаконений, временных учреждений, суда и расправы, М., 1792-1795, в 2 ч.; Ф. и А. Правиковы. Памятник из законов, 10 ч. и 7 ч., прод. 1798-1827; Максимович М. Указатель российских законов, временных учреждений, суда и расправы, 14 ч. 1803-1812; Хавские и Петровы. Собрание российских законов, 22 ч. 1818-1822, и др. Ср. Загоскин. История права русского народа, 1899, с.81.
*(382) О порядке работ комиссии подробные сведения у М. Корфа.
*(383) Второе Полное собрание заключено по день восшествия на престол императора Александра III 2 марта 1881 г.; с этого дня началось третье Полное собрание. При этом, на основании п. 5 Закона 11 июня 1885 г. о дальнейшем издании Полного собрания, в нем предположено помещать и самые соображения, послужившие основанием важнейших узаконений; но это правило отменено Законом 22 декабря 1893 г.
*(384) Свод был построен на принципе, так сказать, хронологической последовательности законов, т.е. при его составлении, как указывал и сам Сперанский, отдавали, безусловно, предпочтение законам позднейшим, безотносительно к их достоинствам; этим он и отличался от Свода Юстиниана.
*(385) О порядке издания дальнейших продолжений см. Лозина-Лозинский. Ср. вообще обстоятельный труд Н. Корево "Об изданиях законов Российской империи 1830-1899", 1900.
*(386) Это мнение разделял и Сперанский. Указание на три заявленные в Совете мнения сделано Корфом в его "Жизни графа Сперанского", а Н. М. Коркунов на основании журнала Государственного Совета, заявляет, что было и четвертое мнение (совершенно, впрочем, несостоятельное): признать на некоторое время тексты прежних законов основаниями для решения дел, но вместе с ними приводить и статьи Свода, им соответствующие.
*(387) Ср. Цитович. Курс русского гражданского права, 1878 г., с.10. Таким образом, первое издание Свода прошло через Государственный Совет, хотя и не было им обсуждаемо ни в целом, ни в частях, но второе и третье издания Свода не были вносимы в Государственный Совет, а обращались в Сенат к исполнению при именных указах (Свод 1842 г. при Указе 10 марта 1843 г.; Свод 1857 г. при Указе 19 мая 1858 г.), в коих было изображено, что издания эти совершены под непосредственным ведением и руководством государя; издания же отдельных частей Свода препровождались в Сенат для обнародования на основании Высочайших повелений, объявляемых главноуправляющим II отделением. Из дальнейшего изложения проф. Цитовича можно заключить, что он придает такое же законодательное значение и позднейшим изданиям Свода, замечая, что внесенные в них постановления получают обязательную силу со дня опубликования каждого нового издания Свода, а не со дня выхода законов, в это издание внесенных. Но такое воззрение, очевидно, неправильно. Свод 1832 г. приобрел значение самостоятельного законодательного акта прямой волей законодательной власти, а такой силы не существует за позднейшими изданиями как всего Свода, так и большинства отдельных его томов. Да и не мог, например, Свод законов издания 1857 г. именоваться Сводом законов Российской империи, повелением государя императора Николая I составленным, если бы он был самостоятельным законом, при императоре Александре II изданным, а потому ошибки, неточности и опечатки в изданиях, после Свода 1832 г. оказавшиеся, должны быть исправляемы на основании прямого текста законоположений, из которых эти статьи извлечены, заимствованы или пополнены. Наконец, в Свод законов вносились не одни Высочайшие повеления, по самому своему источнику имевшие силу закона, но и, согласно Высочайше утвержденному мнению Государственного Совета от 15 декабря 1834 г., 1) распорядительные предписания министров, к постоянному и всегдашнему исполнению закона принадлежащие, когда они, по представлению министров, будут утверждены указами Сената, а предписания министра финансов и без утверждения Сената; 2) пояснительные и распорядительные меры, утвержденные и опубликованные от Сената, когда они согласны с законом и, не постановляя ничего нового, разрешают или предупреждают какие-либо сомнения в смысле закона. Все такие постановления приобретали бы силу закона при новом издании Свода вне всякого для сего установленного порядка. Ср. Лазаревский Н. Право, 1899 г. N 37; Лозина-Лозинский. Кодификация законов по русскому государственному праву. Журнал Министерства юстиции, 1897 г. N 4 и 5. Н. Коркунов - "Значение Свода законов", 1894 г., находит мнение Цитовича неверным, присоединяясь относительно значения Свода к второму из мнений, высказанных в Совете, "защищаемому и Сперанским"; но такому выводу противоречит как указание императора Николая I, так и дальнейшие приведенные в его же статье исторические данные. Когда по поводу продолжения к Своду 1832-1833 г. Сперанским был составлен проект наставления о приложении и употреблении Свода, то министр юстиции Дашков предложил установить следующие правила: что если отыщется такой предмет, на который нет разрешения в Своде, а есть в предшествующих узаконениях, то разрешать дела на точном основании сих узаконений; но если усмотрено будет, что статья Свода не во всей точности выражает узаконения, из коих извлечена, то решать дела по Своду. Равным образом и в мнении Государственного Совета от 12 января 1834 г. было прямо предписано судебным местам без всякого изъятия основывать свои решения единственно на статьях Свода, и это подтверждено п. 3 мнения Государственного Совета от 1 ноября 1835 г. Ср. Лозина-Лозинский. Ранее указ. произведение.
*(388) М. Корф. Жизнь Сперанского. "С другой стороны, - прибавляет Корф, - в упрек Своду ставили еще и то, что им как бы устранялась необходимость новых Уложений, потому что работа приготовительная, более литературная, чем учено-зрелая, прикрывалась обольстительной правильностью внешней формы и, с разделением ее на томы, книги, разделы, главы и пр., получила обманчивый вид полного Кодекса, тогда как в истинном кодексе каждое слово и даже место, им занимаемое, должны быть строго определены и взвешены, по собственному выражению творца Свода, утверждавшего, что в законах управления первое дело есть знать силу слов". "Было, - прибавляет барон Корф, - и множество других нареканий, но те уже не имели вовсе никакого основания, проистекали или от невежества и закоснелости в старых навыках, или от непризнанных гениев, которые завидовали великому подвигу, совершенному не ими, а другим, или, наконец, просто от столь частой у нас наклонности все порицать". Еще более строгая оценка Свода была делаема позднее, в особенности при подготовительных работах к 4-му (1876) и 5-му (1885) изданиям Свода, когда недостатки его уже вполне успели обнаружиться на практике. Так, в 1862 г. главноуправляющий II отделением граф Корф замечал: "Кто имел в руках двадцать один колоссальный том, в которые разросся Свод, тот знает, до какой степени кажущаяся стройность внешней формы и плана мало соответствует в нем внутреннему содержанию; сколько в этих систематически расположенных книгах, разделах, главах и отделениях встречается противоречий, повторений, недомолвок; какое в них отсутствие общих руководящих начал, какое обилие запутывающих подробностей и какое множество статей праздных, часто совсем неуместных, а иногда и весьма странных". В особенности указывали на то, что составители Свода не проложили точной межи между законами в собственном смысле и предписаниями или правительственными распоряжениями, и пробелы, представлявшиеся в действующих законах, нередко восполняли даже инструкциями и циркулярами министров. Во втором и третьем изданиях Свода подробности еще более возрастали: достаточно сказать, что бывшее в 1-м издании число статей 42 тыс.в 3-м издании возросло до 80000; только с 4-го издания начались значительные сокращения; так, например, во 2-м томе издания 1857 г. было 5740 статей, в 1876-м - 2279, а в 1892-м - он распался на 10 отдельных учреждений и положений, причем в Общем губернском учреждении содержится только 1232 ст., в III томе в 1857 г. 2520 ст., а в 1897-м - 1573 и т.д.
