Частнособственнического производства

Частнособственнические отношения не везде одинаковы и име­ют тот или иной вид (модификацию, можно сказать) в зависимости от природных условий обитания людей.

Так, известный истории азиатский способ производства отлича­ется тем, что эксплуататор не является собственником земли, по­следняя является объектом собственности всей общины. И объяс­няется это тем, что в той местности земля требует коллективного ухода (в первую очередь возведения и эксплуатации ирригацион­ных сооружений), что (коллективная забота) было бы невозмож­но, если бы земля принадлежала феодалу: была бы подорвана материальная заинтересованность крестьян в тщательном, добросо­вестном уходе за землей, т.к. отношения собственности, если бы земля была объектом собственности феодала, исключили бы нали­чие материальной заинтересованности крестьян в заботе об этой земле. И это было доказано практически английской колониза­цией народов, ведущих такой способ производства.

В России и Германии такая опасность не грозила, и помещики прибирали землю к своим рукам. Но зато здесь не могло возник­нуть рабство, ибо огромные пространства земли, покрытые леса­ми, всегда служили бы укрытием для беглых рабов, что и делали в свое время крепостные крестьяне, доведенные чуть ли не до положения рабов. Кроме того, эта территория менее пригодна для жизни людей при существовавших тогда примитивных сред­ствах производства, чем южные теплые края, а потому плот­ность населения.этих мест была недостаточной для возникновения рабства.

Вот почему рабство возникло в Египте, Греции, Италии. Но это не какая-то особая форма производства, а тот же феодализм, где частные собственники (как производители, так и эксплуататоры) пользуются рабами, захваченными в войнах, как рабочим скотом. Конечно, это видоизменяет способ производства, но не принципи­ально, не корен- ным образом. Частные собственники, используя рабов в своем произ- водстве, добиваются прежде всего количественпых результатов, качество сказывается в основном на произ­ведениях искусства, предметах роскоши, росте городов. А сред­ства производства, вооружение (а именно это главное) остаются такими же примитивными, как и там, где рабовладение отсутст­вует.

Поэтому первая фаза частнособственнического производства есть феодализм, т.е. способ производства, при котором произво­дители являются частными действительными истинными собствен­никами индивидуальных средств производства и части продуктов своего труда (крестьяне, ремесленники, кустари...) и подвергаются эксплуатации феодалами, т.е. действительными частными ложны­ми собственниками земли (если земля их) и части продуктов труда производителей.

Там, где земля принадлежит общине, мы видим азиатскую фор­му феодализма²⁵⁶. Там, где земля принадлежит эксплуататору, мы видим привычный нам русский, немецкий, испанский феода­лизм.

А если частные собственники в качестве средств производства употребляют еще и рабов, то это будет рабовладельческая форма феодализма (Древний Египет, Греция, Италия).

Ясно, что рабочая сила частных собственников-производителей не может быть товаром, т.к. не участвует в товарообмене. Товаром может быть лишь рабочая сила раба.

Правда, и крепостные крестьяне могут быть товаром, по­скольку помещики продают их и покупают. Здесь по существу крестьяне сведены до положения рабов с минимальным отли­чием от рабского

положения: действительные отношения между помещиком и крепост- ным таковы, что крестьянин - почти раб, т.к. его рабочая сила исполь- зуется почти исключи­тельно в интересах помещика, т.е. помещик почти полноправный собственник рабочей силы крестьянина, хотя убить его не имеет права.

Поэтому еще раз следует подчеркнуть, что начальным этапом в развитии частнособственнического производства есть феодализм. Это значит, что производство осуществляется частными лицами преиму- щественно в рамках моногамных семей. По этой причине они являются частными собственниками своих продуктов и объедине­ны незначительным товарообменом по причине незначительной специ­ализации труда, т.е. занимаются преимущественно натуральным производством. Моногамные семьи живут по соседству друг с другом, поэтому объединены определенной территорией и родст­венными связями. Объединены они также и некоторыми общими потребностями, которые удовлетворяет и на которых спекулирует эксплуататор, паразитируя тем самым на общественном организме общины.

Отношения между тружениками и эксплуататором носят патри­архальный характер.

В за виси мости от дополнительных элементов (наличия или от­сутствия у феодала земли, наличия или отсутствия в хозяйстве ра­бов) феодализм может быть:

1) азиатским (у феодала нет земли);

2) помещичьим (у феодала есть земля);

3) рабовладельческим;

4) азиатско-рабовладельческим.

Пункты 3 и 4 означают соответственно пункты 2 и 1 (помещи­чий и азиатский феодализм), но с применением рабов.

Движение продуктов труда от производителей к потребите­лям здесь довольно простое. Хозяйственными единицами явля­ются моногамные семьи, подавляющее большинство которых занимаются однородной с другими семьями производственной деятельностью - земледелием и скотоводством. Одни народы больше тем, другие - другим. Занимаются семьи в основном на­туральным хозяйством, т.е. основная часть продуктов их труда, за вычетом продуктов прибавочного труда, идет на их собствен­ное потребление, в том числе и лично изготовленные хозяйствен­ные поделки. И очень незначительная часть поступает в товарооб­мен для приобретения продуктов ремесленного и кустарного производства.

Контролируется здесь производство продуктов в основном ка­тегориями натурального производства, например 2 коровы, 50 пу­дов зерна и т.п.*

Незначительная часть семей специализирована и занимается каким-либо ремеслом, но не прекращает частично заниматься зем­леделием и скотоводством. Поэтому они удовлетворяют свои по­требности товарами в большей степени, чем основная масса про­изводителей. Но частично удовлетворяют свои потребности и на­туральным хозяйством.

Еще меньшая часть семей, семьи эксплуататоров, выполняют общественные функции (в основном главы этих семей), удовлетво­ряя общие потребности тружеников, эксплуатируя их и присваи­вая безвозмездно часть продуктов их труда.

Промежуточное положение занимают семьи некоторых под­данных эксплуататора, тоже занимающиеся выполнением опреде­ленных общественных функций. Например городовой, писарь, дьяк, Часть продуктов труда они под разными предлогами отбира­ют у тружеников, эксплуатируя их, а часть - как плату за услуги от тех же тружеников и эксплуататора.

Поэтому ни они (занимающие промежуточное положение), ни оди- нокие люди, занимающиеся производством в-одиночку и явля­ющиеся лишь неполными семьями, ничего принципиально нового не вносят в движение продуктов труда. Наличие или отсутствие рабов тоже ничего принципиального в это движение не вносит, поскольку рабы - лишь средство производства. Поэтому для ил­люстрации движения продуктов труда обойдемся примером без указанных второстепенных ячеек общины.

Допустим, селение состоит из 100 семей производителей про­дуктов земледелия и животноводства, т.е. сельскохозяйственной продукции. Обозначим их для краткости 100 с. (сельхозпродук­ция). Здесь же проживает одна семья ремесленников, изготавли­вающая орудия сельскохозяйственного труда, значит, 1 р., и одна семья гончаров делает посуду, т.е. 1 г. И, конечно, одна семья по­мещичья, в основном потребляющая продукты труда односельчан безвозмездно (за землю например) - 1 п.

*Здесь и на будущее надо заметить, что контроль производства в сто­имостных единицах измерения включает в себя и натуральные единицы (2 руб. за 1 кг яблок) и является более конкретно определенным, чем в на­туральных единицах, которые не говорят нам ни о каких трудозатратах.

Допустим, труженики трудятся по 12 часов в день, норма при­бавочного труда 100 %, т.е. половину продуктов своего труда они отдают помещику.

Тогда 100 с. произведут сельхозпродукции на 1200 человеко-час. в день (это средняя производительность в году).

1 p. - на 12 человеко-час. в день орудий труда вместе с не­большим количеством сельхозпродуктов.

1г. - тоже на 12 человеко-час. в день посуды с небольшим количеством сельхозпродуктов.

Всего они производят продукции 100 с. + 1 р. + 1 г. - на 1224 человеко-час. в день. Половину продукции присваивает по­мещик, следовательно, у 100 с. остается продуктов на 600 чело- веко-час., т.е. по 6 человеко-час. на семью. 1р. - тоже на 6 чело­веко-час. в день; у 1 г. - тоже на 6 человеко-час. в день.

Допустим, часть сельхозпродукции, соответственно 0,05 чело­веко-час. в день, каждая семья 1 с. обменивает на орудия труда, изготовленные 1 р., и столько же на посуду семьи 1 г. Тогда каж­дая семья 1 с. пустит в обмен сельхозпродукции на 0,1 человеко-час. в день и получит соответственно этой стоимости посуду и ору­дия труда.

Другая сторона, семья 1 р., получит сельхозпродуктов на 0,05 х 100 = 5 человеко-час. в день, отдав земледельцам орудий труда на столько же, т.е. на 5 человеко-час. в день.

Стоимостная величина товарообмена семьи 1 г. тоже составит 5 человеко-час. в день.

Если каждая из семей кустарей производит сельхозпродукции на 0,9 человеко-час. в день, то это значит, что они потребляют в день сельхозпродуктов на 5 + 0,9 = 5,9 человеко-час. Соответст­венно на 6 - 5,9 = 0,1 человеко-час. в день у каждого из них ос­тается собственной продукции. Если половину оставшейся собст­венной продукции ремесленник обменяет на половину оставшейся у гончара, то у него своей собственной продукции (Р) останется на 0,05 человеко-час. в день. И точно так же у гончара.

После произведенной серии обменов мы видим такую картину: каждая земледельческая семья съедает своих продуктов на 5,9 человеко-час. в день, посуды потребляет в результате обмена на 0,05 человеко-час. в день и на столько же орудий труда.

Итого: семья 1 с. расходует на себя в день продуктов на 6 че­ловеко-час., подавляющая часть которых имеет натуральную фор­му (на 5,9 человеко-час. в день) и меньшая часть которых имеет товар-

ную форму (на 0,1 человеко-час. в день, половина из кото­рых являются продуктами труда ремесленника, а половина - гон­чара). Но трудятся они по 12 час. в день, отдавая феодалу продук­тов своего труда на 6 человеко-час. в день.

Каждая семья кустарей 1 р. и 1 г. съедают сельхозпродуктов тоже на 5,9 человеко-час. в день, но только на 0,9 человеко-час. в день в натуральной форме и на 5 человеко-час. в день - в товар­ной. Потребляет своего продукта кустарного производства на 0,05 человеко-час. в день и продукта противоположного куста­ря - тоже на 0,05 человеко-час. в день.

Итого, ими, кустарями, потребляется в натуральной форме про­дуктов на 0,9 + 0,05 = 0,95 человеко-час. в день и в товарной форме -0,05 + 5 = 5,05 человеко-час. в день каждой семьей.

Но работают они, конечно, по 12 час. в день, отдавая феодалу продуктов на 6 человеко-час. в день каждый.

Каждая семья кустарей и сельскохозяйственных производите­лей, получается, потребляет продуктов питания на 5,9 человеко-час. в день и несъедобных продуктов - на 0,1 человеко-час. в день. Причем подавляющая масса общинников-крестьян потребля­ет продукты в основном в натуральном виде, а незначительная часть соседей - в товарной форме. Феодал потребляет продукты, полученные путем натурального обложения своих подданных.

Таким образом, мы видим, что частные собственники ведут здесь в основном натуральное производство и потребление. То­варные отношения развиты слабо даже между селениями, между эксплуататорами. Но развиты в достаточной мере для существова­ния денег в качестве средства обмена.

Невысокие потребности людей, ограниченные таким натураль­ным хозяйством, являются слабым стимулом в развитии орудий труда. Ин- теллектуальный уровень для изобретения средств произ­водства низок. Примитивные орудия труда, вся тяжесть этого тру­да с недостатком времени для отдыха в свою очередь оставляют возможность заниматься в основном натуральным хозяйством и мало стимулируют мышление.

Все здесь вращается в порочной круговой зависимости. Поэто­му перед нами - процесс простого воспроизводства феодального способа производства. Накопления здесь возможны только в виде сокровищ или недвижимого имущества.

Из века в век все однообразно повторяется, жизнь последую­щих поколений почти ничем принципиально не отличается от

предыдущих. Но, все-таки, не совсем все остается по-старому. Ис­точником развития феодального способа производства является труд тружеников, т.е. взаимодействие их с природой посредством средств производства с целью удовлетворения потребностей про­дуктами труда. И труд мало-помалу заставляет людей совершенст­вовать средства производства, свое мышление. В результате рас­тет производительность труда в производстве сельскохозяйственной продукции, что создает дополнительные возможности (всем хлеба хватает) для совершенствования специализации и углубления разделения труда. То есть в результате производства большего коли- чества де­шевых (производительность труда выросла) продуктов сель- ского хозяйства по сравнению с продукцией кустарного производства (соотношение спроса и предложения в пользу последнего), что оз­начает увеличение спроса на продукцию кустарного производства, растет материальная заинтересованность людей заниматься кус­тарным производством, а потому растет и количество кустарей.

Вместе с этим растет и количество продуктов кустарного труда, которые находят все больший сбыт не только внутри общины, но и вне ее, т.е. растет внешний товарный обмен. Но вместе с тем растет и совершенство труда кустарей, растет разделение труда и совершенствуется их мастерство, растет производительность их труда. Это значит, что продуктов кустарного труда становится больше, качество их лучше, а стоимость меньше.

Кустарям поэтому все труднее сбывать свои продукты внутри общины, ведь специализация, разделение труда, а потому и рост производительности труда простых крестьян не поспевают за этими же процессами в сфере кустарного производства. А гнет феодалов кладет конец терпению кустарей, они бегут из своих селений, объединяясь в города, благодаря своим специфически-производст­венным интересам.

Поэтому, как мы видим, из многообразных процессов специа­лизации и разделения труда на селе, из этих разнообразных дву­единых процессов все больше выходит ремесленников и кустарей, которые объединяются в города. Происходит отделение города от деревни.

Разнообразие жизни в городе, основанное на разнообразной практической деятельности людей, является мощным стимулом для развития их мышления. Развиваются искусства, науки, тем бо­лее после подчинения деревни городу, когда эксплуататоры и их окружение имеют время досуга и широкий круг общения друг с другом. 240

Значение этого отделения города от деревни нельзя переоце­нить для дальнейшего развития общества, потому что развитие это было бы в противном случае просто невозможно. Дело в том, что разделение труда в сельских общинах само по себе (без отделения города и его развития) имеет определенный предел: разнообразие сельхозпродукции не так уж и велико. А потому все это разнообразие вполне (в достаточной мере для крестьян) достижимо семьей каждого крестьянина, т.е. натураль­ным производством. Никто из крестьян не чувствовал необходимо­сти (выгод) специализироваться на производ- стве какого-либо одно­го вида продуктов, например лишь на помидорах либо лишь на зер­не, на бобах и т.п., потому что выгода от такой специализации воз­можна только при наличии соответствующих специальных средств производства, значительно повышающих производительность тру­да, и при возможности все это реализовать. А существование таких совершенных средств производства предполагает наличие глубоко­го разделения труда в обществе, чего в самой по себе деревне быть не может. А не может быть этого в деревне потому, что в ней не хватает людских ресурсов для осуществления между ними глубо­кой специализации и разделения труда. Ведь уже мало-мальски произошедшая специализация внутри деревни приводит к настолько большой произ-водительности труда кустарей, что предложение их продукции может превысить спрос на нее, что будет непреодо­лимым тормозом для углубления специализации и увеличения числа кустарей в рамках изолированной деревни.

То есть в самой по себе деревне (без обмена с городом и без оттока туда кустарей, прислуги...) специализация и разделение тру­да, а потому и совершенствование средств производства имеют предел в своем развитии, причем на очень низком уровне: подав­ляющее большинство тружеников деревни, крестьяне, ведут пре­имущественно натуральное хозяйство. И если их потребности и превышают существующее производство, они все равно не смогут развивать его дальше, потому что это развитие возможно только на базе дальнейших специализации и разделения труда.

Поэтому мы и наблюдаем на протяжении веков в деревне поч­ти одни и те же средства производства, приемы труда и техноло­гию производства, Деревня почти застыла в своем историческом развитии. Из этого можно сделать вывод, что всякая экономиче­ская изоляция определенного народа тормозит его развитие и име­ет предел на уровне его экономического развития, определяемый коли-

чеством населения: чем меньше людей в экономически изоли­рован- ной стране, тем менее глубоки возможные разделение и спе­циализация труда, тем ниже предел экономического уровня разви­тия этой страны.

Поэтому общественный прогресс может осуществляться далее только через образование и развитие городов, безграничную спе­циализацию и разделения труда в обществе, а потому - рост то­варного обмена между деревнями, городами и странами.

Ведущую роль в этом процессе играет город, основанный пре­имущественно на производстве несельскохозяйственной продук­ции, Здесь специализация, тем более с ростом населения в горо­дах, и раз- деление труда, а потому и совершенствование средств производства, не знают предела, тем более с разделением труда между нациями и странами. Разнообразие товаров растет, а вместе с ним растут и потребности людей, которые можно удовлетворить только еще большим разнообразием и количеством товаров, что влечет за собой дальнейшую специализацию и разделение труда, дальнейшее повышение производительности труда.

И только участие деревни в товарном обмене с городом, опе­редившим первую в своем развитии, создает для нее (для дерев­ни) возможности для более высокой производительности тру­да вследствие как совершенствования сельскохозяйственных средств производства, так и специализации, основанной на этих средствах.

Наиболее радикальные изменения здесь происходят под влия­нием становления в городе капиталистического способа производ­ства.

Итак, средства производства в городе становятся все разнооб­разнее и совершеннее. С дальнейшими специализацией и разделе­нием труда еще более растет производство товаров, особенно продукция ремесленников и кустарей. Растет настолько, что появляют­ся купцы, посредники обмена между товаропроиз- водителями и по­требителями, знаменуя собой зарождение особой отрасли произ­водства - торговли, способствуя своей деятельностью дальнейше­му значительному углублению разделения труда и совершенствова­нию специализации производителей, давая им новые возможности и необходимости для совершенствования средств производства.

Вся эта непрерывная цепь следствий реализуется людьми все тем же механизмом осознания (оценки, осмысления значения) но­вых возможностей для достижения своих целей по причине мате­риальной заинтересованности людей и воплощения этих возможно­стей волевой

практической деятельностью в жизнь. Этот процесс повторяется ежедневно и ежеминутно, развивая мышление людей, все более пополняя багаж их знаний об объективной реальности и социальной действительности, развивая тем самым все новые ин­теллектуальные возможности в понимании людьми окружающих их процессов, что (этот процесс интеллектуального развития) явля­ется основой и причиной дифференциации знаний в дальнейшем и образования научных форм познания действительности.

Таким образом, мы достигаем такого пункта в общественном развитии, когда товарообмен развит уже довольно значительно: даже феодал присваивает продукты прибавочного труда крестьян и других подданных все чаще в виде денег. Доля товаров, потреб­ляемых людьми на этом историческом этапе развития, значительно выше ранее изображенного, хотя доля натурального продукта в потреблении по отношению к товарам еще значительна.

Как и на ранних этапах развития феодального способа производ­ства, здесь, в товарном обмене, который уже скорее товарно-де­нежный обмен, больше всего участвуют кустари и ремесленники, специализированные до такой степени, что некоторые компоненты продуктов своего труда они приобретают в виде товаров, за деньги. А потому и стоимость своих конечных продуктов они оценивают с учетом стоимости потребленных товаров, пошедших на изготовле­ние новых потребительных стоимостей (имеются в виду средства производства, предметы труда). То есть к этому времени некоторые частные собственники (кустари и ремесленники) научились контро­лировать производство не только в натуральных единицах, но и в стоимостных категориях. Появилось понятие «затраты».

Но пока это производство ведется на ограниченной местности, его развитие сильно сдерживается ограниченными специализацией и разделением труда, которые к тому же искусственно сдержива­ются цехами и профессиями, иначе произойдет неоправданно большоеувеличение количества кустарей для данного количества насе­ления.

Кустари пока еще, как и раньше, трудятся лишь с целью удовлет­ворения своих непроизводственных потребностей, ведут не расши­ренное производство, а простое, потому что их производственная деятельность не только сильно ограничена небольшой территорией, но и сам товарный обмен происходит чаще всего в развернутом ви­де, без денег. А потому товарный обмен недостаточно отражается кустарями как стоимостной оборот, т.е. недостаточно еще контро­лируется ими в стоимостных категориях. Да и прибыль еще настоль-­

ко мала и часто имеет неденежный вид, что кустари ее просто про­живают, не замечая ее стоимостную величину.

Поэтому накопление здесь возможно пока еще только в виде сокровищ и недвижимого имущества.

Но появились уже люди, которым, в силу дальнейшего разви­тия товарно-денежных отношений, невыгодно оставлять и накап­ливать у себя деньги без движения, в виде сокровищ. Это купцы. Ведь только с помощью денег они могут осуществлять свои по­среднические услуги по обмену товарами. И чем больше у них де­нег, тем более эффективно они осуществляют посредничество между людьми как для людей, так и для себя. Да и чем чаще будет купец осуществлять свои челночные операции, тем больше выгоды извлечет из них. И оценивает свои торговые операции купец уже полностью в стоимостных категориях.

Купцу эти серии купли и продаж видятся как товарооборот, как движение самой стоимости, из которого (из оборота) возника­ет прибыль, а потому образуются и понятия, отражающие «види­мые» им процессы обращения стоимости. Осознавая это, купец материально заинтересован в прибыли как средстве удовлетворе­ния всей гаммы существующих у него потребностей.

А это уже качественно новый момент в частнособственниче­ском производстве: теперь процесс накопления с целью расшире­ния экономической деятельности возможен и осуществля­ется некоторыми частными собственниками (купцами) как процесс товарно-денежного оборота, вполне осознаваемый купцом и эф­фективно планомерно контролируемый им. Причем основным инс­трументом этого контроля становятся стоимостные понятия - стоимость товарно-денежного оборота, масса прибыли, норма при­были. А это тоже качественно новые моменты в регулировании производства: появился эффективный способ планомерного регу­лирования производства каждым отдельным частным собственни­ком, причем производства расширенного, правда, пока ещё как производства прибавочной стоимости только на товарно-денеж­ных операциях (где деятельность купца как производителя эффек­та-посредничества, «обладающего» стоимостью, понята не была, а внимание сконцентрировано на товарообороте вещей и прибыли при абстрагировании от частных собственников, которых обслу­живал купец), а потому понятого мистически - как движение ка­питала, как самовозрастание стоимости. Таким образом, товарный фетишизм капиталистического производства (в данном случае на этапе его становления) совпал с иллюзиями Гегеля о природе. 244

В целом, в совокупности указанные новые моменты в произ­водстве означают появление в частнособственническом производ­стве качественно нового частного собственника - капиталиста, производителя прибавочной стоимости.

Причем надо различать два этапа в становлении купца капиталистом: до тех пор пока прибыль купца тратится им самим непроизво­дительно, т.е. пока он ведет простое воспроизводство, до тех пор он - обыкновенный кустарь, производящий эффектпосред- ничество и получающий за этот эффект плату вещественными товара­ми соответственно своим трудовым затратам. И свое произ­водство (посредничество) он ведет лишь ради удовлетворения сво­их потребностей наравне с другими тружениками - частными собствен- никами. Но, поскольку, его производственная деятель­ность совершается как товарно-денежный оборот, то это им и осознается. А потому возникает материальная заинтересованность в расширении масштабов своей деятельности.

И с дальнейшим разделением труда в обществе, с ростом зави­симости производителей и покупателей от купца прибыль приоб­ретает такую величину, что она не может быть не замечена. Воз­никает возможность накопления. И с этого момента он делает при­быль не только с целью личного потребления, но и с целью расши­ренного воспроизводства, с целью накопления.

И следует подчеркнуть, что зависимость партнеров купца по товарообмену от последнего заключается в выгодном для купца соотношении спроса и предложения на покупаемые и продавае­мые товары, благодаря чему купец и при покупке, и при продаже товара присваивает часть прибавочной стоимости партнеров по то­варно-денежной сделке.

Вот с этого момента он - капиталист; по-видимости - лишь де­неж- ный, а в действительности - наживающийся на прибавочной стоимости продавцов и покупателей, пользуясь их зависимостью, а далее наживающийся и на эксплуатации рабочих сферы торгов­ли. Поэтому он - эксплуататор,