Конфессиональная политика Александра I и Николая I

Отношение Александра I к неправославным конфессии царствования. Масонство. Конфессиональная политика Александра I и Николая I менялась в соответствии с изменением их внутриполитического курса. В начале царствования Александра I были сделаны ям в начале его существенные послабления: прекратились гонения на старообрядцев и представителей дру­гих сект, если в их учениях и деятельности не было явного непови­новения "установленной власти"; довольно широкой свободой поль­зовались католичество, протестантизм, а также нехристианские ре­лигии — ислам, буддизм и др.

В 1803 г. был снят запрет на учреждение и деятельность ма­сонских лож. Это было время увлечения масонством. Масонами были все члены Негласного комитета при Александре I, многие генералы и министры, а также будущие декабристы. В первой четверти XIX в. в России было до 200 масонских лож, насчитывавших до 5 тыс. членов. Масоны интересовались нравственно-религиозными вопросами, не преследовали никаких политических целей, вполне лояльно относились к правительству. Однако уже с 1810 г. за ними был установлен негласный надзор полиции: в каждую ложу был внедрен полицейский агент.

Католицизм В России Еще со времен царствования Павла I среди рус­ской аристократии началось увлечение католициз­мом. В России активизировались иезуиты, открывшие в Петербур-

ге и Москве свои школы (пансионы), а в Полоцке — даже духовную академию В значительной мере увлечение католицизмом происхо­дило под влиянием нахлынувших в Россию в конце XVIII в. из революционной Франции эмигрантов-католиков, милостиво приня­тых при русском дворе.

Однако сотрудничество католического духовенства в 1812 г. с Наполеоном на русских территориях, оккупированных француз­скими войсками, послужило одним из мотивов, заставивших Алек­сандра I изменить свое отношение к католицизму, особенно к ие­зуитам. Кроме того деятельность иезуитов в России вызвала недо­вольство иерархов Русской православной церкви. В 1820 г. иезуиты были высланы из России, их школы и академия были закрыты, а имущество конфисковано.

Поворот Александра I к мистицизму после 1812 г. Библейское общество Военные потрясения 1812 г. усилили мистические настроения в русском обществе. Захватили они и Александра I. Он принимает разного рода "пророков" и "пророчиц", покрови­тельствует духовным собраниям, приближает к себе воинствующе­го мракобеса и фанатика архимандрита Фотия, друга Аракчеева, и берет под свое попечительство основанное в 1812 г. русское отделе­ние Библейского общества. Председателем Библейского общества был поставлен давний фаворит Александра I князь А. Н. Голицын, который одновременно занимал (с 1803) и пост обер-прокурора Си­нода. Деятельность Библейского общества осуществлялась во мно­гих губерниях и уездах.

Библейское общество поставило своей задачей издание книг Священного Писания на языках народов России и распространение их по дешевой цене и даже бесплатно. Средства для этого поступа­ли от взносов членов Общества и частных пожертвований. Алек­сандр I пожертвовал 25 тыс. руб. и обязался делать ежегодные взносы по 10 тыс. руб.

Библейское общество широко развернуло свою работу с 1816 г. Оно получило в собственность большой каменный дом в Петербур­ге, в котором разместились типография, книжная лавка и склад печатной продукции. В 1824 г. в России действовало 57 отделений Библейского общества. За 1814 — 1824 гг. им было издано 185 тыс. экземпляров Библии, 316 тыс. ее Нового Завета и 204 тыс. разных других ее частей. Всего же духовной литературы Обществом было издано 876 тыс. экземпляров на 40 языках. Библейское общество также способствовало распространению школ взаимного обучения, принимало живое участие в делах благотворительности, что свиде­тельствует о некоторых положительных сторонах его деятель­ности.

Однако Библейское общество задевало прерогативы Русской православной церкви. Его деятельность рассматривалась как вмешательство в русские церковные дела. Православные иерархи вы-

сказывали недовольство участием в нем "иноверцев" — католиков и протестантских проповедников. Сама мысль распространения Библии среди простого народа казалась странным нововведением:

считалось вполне достаточным для малообразованного народа со­блюдение обрядового благочестия, а не посвящать его в догматиче­ские тонкости. Сам перевод Библии на русский и другие языки рассматривался как "профанация святыни", чуть ли не "вредное вольнодумство" и "измена православию". Посыпались доносы по поводу издания членами Библейского общества, западными пропо­ведниками, мистических книг на русском языке. Кроме того, Биб­лейское общество со стороны недоброжелателей обвинялось в свя­зях с "тайными обществами", цель которых — "потрясение рели­гии и престола".

Среди духовных лиц вызывало неодобрение и учреждение в 1817 г. Министерства духовных дел и народного просвещения под управлением светского лица (А. Н. Голицына).

Всем этим воспользовались архимандрит Фотий и его друг, всесильный временщик А. А. Аракчеев, ревниво относившийся к привязанности царя к Голицыну. Именно Аракчеев убедил Алек­сандра I в необходимости упразднения Министерства духовных дела заодно и прикрыть Библейское общество. У самого Аракчеева к этому обществу не было претензий, но ненависть к нему ревните­лей старины послужила для Аракчеева удобным поводом, чтобы свалить Голицына. По настоянию Фотия и при поддержке его Арак­чеевым Голицын был уволен с постов президента Библейского об­щества, обер-прокурора Св. Синода и управляющего Министерст­вом духовных дел и народного просвещения. Последнее указом 14 мая 1824 г. было упразднено, и тем же указом восстановлено в прежнем своем значении Министерство народного просвещения.

Назначенный новым президентом Библейского общества пе­тербургский митрополит Серафим по наущению Аракчеева пред­ставил императору доклад о "вреде" этого общества и необходимо­сти его закрытия. К этому времени и сам Александр I охладел к делам Библейского общества. В 1824 г. была прекращена его изда­тельская деятельность. Официально Библейское общество было за­крыто указом Николая I от 12 апреля 1826 г., а все его имущество, оцененное в 2 млн. руб., передано Синоду.

Меры Николая I по укреплению православия Николай I, в отличие от своего старшего брата, увлекался мистикой, не вдавался в тонкости богословия и в делах Русской православной церкви был прагматичен. В его конфессиональной поли­тике соединялись предоставление православной церкви ряда льгот и материальной поддержки и жесткие меры по наведению в управ­лении церковью "должного порядка и дисциплины", что в конечном счете выразилось в еще большем подчинении ее светской власти. Он лично занимался делами православной церкви: устанавливал

штаты церковнослужителей, определял их материальное положе­ние, разрабатывал в деталях круг компетенции органов церковного управления.

Принимались меры к повышению престижа православной церк­ви и нравственного уровня духовенства. В 1826 г. был определен круг взысканий с духовных лиц, порочивших своим поведением духовный сан. В 1831 г. было приказано "брать в военную службу церковнослужителей, не подающих надежды к исправлению". Вме­сте с тем затруднялся выход из духовного звания.

Подверглось изменениям управление церковью. Коллегия си­нодальных архиереев фактически превратилась в безгласный ор­ган при обер-прокуроре, власть которого значительно усиливалась. В 1836 г. Николай I назначил обер-прокурором Синода А. Н. Прота­сова, гусарского генерала, который ввел суровые порядки в Синоде. Епархиальные архиереи фактически превратились в помощников губернаторов по церковным делам. Для этого в полтора раза увели­чилось число епархий, и границы их стали совпадать с губернски­ми. За "благонадежностью" архиереев следило III отделение.

Николай I отрицательно относился к религиозному фанатизму и обскурантизму, но не терпел и "вольномыслия" в вопросах веры и любых посягательств на право­славную церковь, подрыв ее позиций. Особенно его беспокоили раз­личные религиозные секты и течения, не признававшие официаль­ного православия. "Отпадение от православия в раскол" заметно усилилось в 20—30-е годы XIX в. Николай I рассматривал "раскол" опасным не только в религиозном, но и в политическом отношении, ибо это подготавливало умы к осознанию возможности неповинове­ния властям и давало этому идеологическое оправдание.

В 1825, 1831 и 1853 гг. учреждались специальные секретные комитеты по выработке наиболее эффективных мер борьбы с "рас­колом". В 1837 г. в 20 губерниях, наиболее "зараженных расколом", были учреждены "раскольничьи комитеты" во главе с губернато­рами. Борьба с "расколом" стала одной из важнейших задач Мини­стерства внутренних дел и III отделения. В губернии, особенно "под­верженные расколу", снаряжались специальные комиссии, обле­ченные чрезвычайными полномочиями "для обращения расколь­ников в лоно православия". "Отпадших от православия" насильно "перекрещивали", наиболее упорных отправляли "для исправ­ления" в монастыри или в ссылку под полицейский и духовный надзор.

Массированное наступление на "раскол" было проведено в связи с указом 1853 г. об уничтожении раскольничьих скитов и молелен в заволжском Нижегородском крае, по р. Иргизу в Саратовской гу­бернии, в Стародубье Черниговской и архангельском Поморье. С помощью воинских команд полиция закрывала старообрядческие скиты и храмы, наставников ("распространителей лжеучений") ло-

вили, били кнутом, клеймили и ссылали на каторгу. В итоге за 25 лет применения этих мер по официальным отчетам было "воз­вращено в лоно православия" 2,3 млн. человек. Однако в подавляю­щем большинстве они продолжали придерживаться "старой веры". Преследуемые откупались крупными взятками, и чиновники рас­сматривали "раскольничьи дела" как самую прибыльную статью своего дохода. В своих отчетах они писали об "искоренении раско­ла", который на деле не только не "искоренялся", но даже получал свое дальнейшее распространение.

Воссоединение униатов с Русской церковью. При Николае I была проведена крупная акция - "воссоединения" униатов западных губерний России с Русской православной церковью. Еще в 1596 г. в г. Бресте была заключена церковная уния, по которой белорусское и западноукраинское православное населе­ние признавало своим главой римского папу, но сохраняло право­славную обрядность и богослужение на церковнославянском языке. В результате разделов Польши в XVIII в. униатское население ока­залось в составе России. Екатерина II тогда воздерживалась от край­них мер, и воссоединение униатов с православием проходило в ос­новном добровольно. Однако значительная часть униатов твердо продолжала держаться своих обрядов, которые представляли со­бой веру их отцов и дедов, освященную многолетней традицией.

Поводом к решительным мерам ликвидации унии послужило ноябрьское восстание 1830 г. в Польше, во время которого униат­ские базилианские монастыри в Белоруссии и часть униатского населения поддержали повстанцев. Поэтому воссоединение униа­тов с православием должно было решить две задачи: лишить рели­гиозной опоры национально-освободительное движение поляков в данном крае и вместе с тем послужить средством обрусения запад­ных губерний, некогда входивших в состав Польши.

После длительной подготовки 25 марта 1839 г. был издан указ "О слиянии греко-униатской церкви с православием". Полтора мил­лиона униатов Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины объ­являлись отныне "воссоединенными" с Русской православной цер­ковью. Однако этот акт российского правительства встретил упор­ное сопротивление униатских священников и их паствы. В знак протеста униаты собирались около своих церквей, не допуская в них православных священников. В помощь последним призывалась полиция, а в случае особого упорства униатов — воинские коман­ды, применявшие телесные наказания. Формально присоединенные к Русской православной церкви униаты впоследствии в своей массе "отпадали" от нее, что выражалось в отказе посещать православ­ные церкви и обращаться за исполнением треб к православным Священникам.

Следует заметить, что все эти меры по отношению к религиоз­ному "диссидентству" проводились не по инициативе Русской пра-

вославной церкви (хотя и в ее интересах), но светской власти, дей­ствовавшей административно-полицейскими методами; а православ­ная церковь, будучи в полном подчинении у светской власти, сама являлась жертвой ее произвола.