Интеграция как этап к обратному

Этими новыми факторам, очевидно можно считать, прежде всего, уменьшение объема скрытых и явных дотаций Беларуси со стороны России. Беларусь вынуждена резко активизировать свои попытки сохранить хотя бы крохи от прежних объемов российской помощи. Без таких дотаций РБ не имеет шансов на успешное развитие по принятым перед распадом СССР направлениям. Скажем, без влияния Москвы невозможно продолжение промышленного рывка в Прибалтике и широкомасштабная миграция туда белорусов. Без этих дотаций нет возможности развивать Западную Беларусь как центр электронной и химической промышленности. Все варианты превращения Беларуси в доминирующую в регионе между Полесьем и Балтийским морем силу также сейчас перестали выглядеть серьезно.

Более того, экономический развал бывшего Советского Союза и особенно России вообще поставил под вопрос существование белорусской крупной промышленности.

Эта промышленность практически уничтожена в странах Балтии. Промышленные рабочие крупных предприятий отправлены в киоски и на базары. Инженерно-технический персонал из этих стран выезжает. Система национального образования подчинена интересам мелкого и среднего национального «бизнеса». Сами эти государства все более втягиваются в противостоящий России военно-политический блок.

Практически на грани краха крупная промышленность, особенно ВПК в Восточной Украине. В Беларуси простаивают или не в полную силу работают почти все крупные предприятия. Самое крупное из них - Минский Тракторный Завод—в 1995 году выпустил всего 24 тысячи тракторов вместо 101 тысячи в 1991 году.

Российское экономическое пространство, как и все экономическое пространство бывшего СССР суживается и уже сегодня перестало обеспечивать элементарное выживание белорусской крупной промышленности. Скажем, тех же тракторов в 1994 году Россия приняла всего лишь около 20 тысяч штук, а своих произвела примерно столько же. В то время как до начала экономического кризиса своих колесных тракторов Россия производила до 100 тысяч машин и белорусских принимала по 50-70 тысяч машин. В 1995 году белорусских тракторов российское сельское хозяйство смогло приобрести всего лишь около пяти тысяч машин и своих колесных тракторов—примерно столько же. По электронной промышленности ситуация еще хуже из-за более жесткой конкуренции западных производителей.

Причем разруха в России так велика, что в ближайшие десятилетия не стоит и близко ожидать возврата значения российского рынка для белорусских производителей. Отсюда вывод—экономическое сотрудничество с Россией больше не является фактором, который сам по себе обеспечивает выживание белорусской крупной промышленности.

Для Беларуси этот момент принципиальный, влекущий за собою качественно новые геополитические последствия. Беларусь не может позволить себе остаться без крупной промышленности, ибо для нее это автоматически чревато политическим коллапсом из-за невозможности разрешить проблему массовой безработицы. Падение российской опоры белорусской промышленности просто требует от Беларуси гораздо более активного поиска новых рынков сбыта и сырья. Заставляет белорусскую политическую элиту самостоятельно выходить на мировое экономическое пространство до того, как она к этому оказалась готова в рамках советских пятилетних планов. Крах экономики Советского Союза в отличие от всех остальных постсоветских государств превратил Беларусь не в автаркическое государство, а в крайне агрессивное и направленное вовне общество, нежели оно было до того. В этом смысле дипломат В. Кебича с водкой для В. Черномырдина и визиты А. Лукашенко в Азию—вещи однородные.