Введение. Одним из важнейших аспектов изучения функционирования и восприятия литературы в обществе является изучение социокультурной ситуации в обществе в определённый

Одним из важнейших аспектов изучения функционирования и восприятия литературы в обществе является изучение социокультурной ситуации в обществе в определённый период исторического развития. Данная проблематика достаточно подробно изучалась на материале русской литературы и русской культуры первой половины XX века всех периодов (сталинский, хрущёвская «оттепель», брежневский «застой», горбачёвская «перестройка»)[11]. Социокультурная ситуация XIX века, «золотого века русской культуры», изучена крайне неудовлетворительно. На настоящий момент мы можем назвать ряд учебных пособий, в которых затрагивается данная проблематика[12], однако в академическом литературоведении она, можно сказать, не затрагивалась вовсе, хотя комплексное описание заявленного аспекта может оказать неоценимую помощь для понимания литературного процесса. В настоящем разделе мы ставим перед собой цель рассмотреть социокультурную ситуацию и проблемы взаимодействия власти и литературы в XIX – начале XX в., систематизировать имеющиеся сведения по данному вопросу, а также назвать известные нам сборники документов и исследования по более частным аспектам анализируемой в данной главе темы. В отличие от наших предшественников, перечисленных выше, мы будем излагать материал не по десятилетиям, а по царствованиям императоров, от личности которых во многом зависели взаимоотношения власти и литераторов.

§ 2. Царствование Александра I (1801 – 1825)

Император Александр I взошёл на престол в результате дворцового переворота: его отец, Павел I, был убит заговорщиками. В первые годы царствования он взял курс на либеральные реформы, на ослабление крепостного права. Впоследствии вёл войны с Наполеоновской Францией. В результате этих войн армия Наполеона была разгромлена на территории России в ходе Отечественной войны 1812 г. На протяжении второй половины царствования Александр проводил консервативную политику, укреплял связь престола с дворянством, увеличивал армию, выступил как один из организаторов Священного союза. Император присоединил к Российской империи ряд новых территорий, в частности Финляндию, значительную часть Польши и Восточную Грузию.

Первые два десятилетия XIX века – переходная литературная эпоха, время формирования новых направлений. Правление Александра I, подготовка ре­форм, победа в Отечественной войне 1812 г., вызвавшая пробуждение национального самосознания, активизировали общественную и литературную жизнь России.

В марте 1801 г. был снят запрет на ввоз книг из-за границы, вновь разрешено открытие частных типографий. В феврале 1802 г. последовал указ, ос­вобождающий литературу от воздейс­твия полиции и Управы благочиния. Цензура была передана Главному пра­влению училищ. Все эти новшества были закреплены в новом цензурном уставе 1804 г. В результате этих послаблений для печати стало оживление издательского дела в России вплоть до окончания Отечественной войны. Количество периодических изданий в первое десятилетие века достигло 77 наименований[13]. В этой системе периодики большинство составляют столичные литературные издания. В 1800-е – 1820-е гг. выходят новые журналы, возникают литературные общества, оживляется литературная полемика.

В начале века были ещё сильны традиции русского Просвещения, отразившиеся в литературной деятельности И. П. Пнина, В. В. Попугаева, В. Ф. Малиновского, А. П. Куницына. Было создано просветительское общество «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств»[14], существовавшего в 1801 – 1825 гг., период наибольшей активности которого пришёлся на 1801 – 1807 гг. В литературной деятельности членов общества проявились также тенденции предромантизма. В общество входили И. П. Пнин, А. Х. Востоков, В. В. Попугаев, А. Ф. Мерзляков, К. Н. Батюшков; к ним был близок Н. И. Гнедич. Наиболее радикальное крыло общества называют радищевцами, так как оно было связано с А. Н. Радищевым и наследовало его традиции (членами общества были также сыновья Радищева Николай и Василий).

Влиятельными были в России и просветительские течения, связанные с западноевропейскими направлениями общественной мысли – «вольтерьянство» и руссоизм, причём руссоизм в русской культуре был не только разновидностью просветительства, но и явлением художественного творчества, включающее в себя культ «естественного» человека, проводящего свои дни на лоне природы, нравственного от сердца, а не от ума, что получило выражение в сентиментальной и предромантической литературе.

В русской культуре XIX века продолжало существовать масонство, появившееся на русской почве в веке XVIII. Вот как характеризовал современных ему масонов А. С. Пушкин: «Мы ещё застали несколько стариков, принадлежавших этому полуполитическому, полурелигиозному обществу. Странная смесь мистической набожности и философского вольнодумства, бескорыстная любовь к просвещению, практическая филантропия ярко отличали их от поколения, которому они принадлежали. Люди, находившие свою выгоду в коварном злословии, старались представить мартинистов заговорщиками и приписывали им преступные политические виды… Нельзя отрицать, чтобы многие из них не принадлежали к числу недовольных; но их недоброжелательство ограничивалось брюзгливым порицанием настоящего, невинными надеж­дами на будущее и двусмысленными тостами на фармазонских ужинах»[15].

В начале XIX столетия одним из ведущих видов искусств являлась архитектура. Признание получил стиль «ампир». Это был поздний классицизм. Именно в эпоху Александра I были созданы такие памятники русской архитектуры, как Казанский собор А. Н. Воронихина, здание Адмиралтейства А. Д. Захарова со знаменитой «адмиралтейской иглой», воспетой А. С. Пушкиным, здания Генерального штаба Росси, памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве, И. П. Мартосом. Развивается книжная иллюстрация.

Ярким примером взаимодействия разных искусств может служить взаимодействие музыки и лирики. В то время музыкальное образование было обязательным компонентом воспитания молодого человека. В русской литературе неоднократно встречаются описания игры девушек-дворянок на фортепьяно или на гитаре, поэты воспевали арфу – эти инструменты были самыми популярными. Жанр песни был в конце XVIII – начале XIX века одним из самых любимых. Фольклорные и составленные по правилам литературного творчества, но стилизованные под народные, песни звучали и в городе, и в деревне. Был издан сборник «Собрание народных русских песен с их голосами. На музыку положил Иван Прач» (1790 г.; переиздано в 1806 и 1815 гг.). Песенный жанр вошёл в творчество многих поэтов. На музыку были положены: «Стонет сизый голубочек» (И. И. Дмитриева), «Выйду ль я на реченьку…» (Ю. А. Нелединского-Мелецкого), «Среди долины ровныя…» (А. Ф. Мер­злякова), «Не шей мне, матушка, красный сарафан» (Н. Г. Цыганова), «Не осенний частый дождичек брызжет, брызжет сквозь туман» (А. А. Дель­вига). Многие из них прочно вошли в народный песенный репертуар. Отголоски военной музыки, солдатских песен, маршей, кантат также слышны в поэзии Д. В. Давыдова, С. Н. Маринова, Ф. Н. Глинки.

В то время к самым любимым публикой искусствам относился театр. Столичные театры – Медокса театр, Малый театр (с 1824 г.), крепостные театры (к наиболее известным относится театр А. А. Шаховского), возникавшие повсеместно, всё более становились культурными центрами. На сцене шли не только трагедии и комедии XVIII века, но и новые пьесы, русские и переводные. Заметное место занял театр в творческой жизни каждого известного писателя в то время – А. С. Пушкина,
В. А. Жуковского, И. А. Крылова, А. С. Грибоедова, П. А. Катенина,
В. К. Кюхельбекера, Н. И. Гнедича, А. А. Шаховского. Выступая то в роли теоретика драмы и театрального критика, то в роли драматурга и режиссёра, то будучи организатором театра, литераторы формировали сценическое искусство.

Очагами просвещения, культуры и литературы были учебные и научные заведения – Академия наук, университеты, институты, лицеи.

Примечательной чертой общественной жизни начала XIX столетия стали различного типа объединения: научные и литературные общества, филантропические содружества, кружки лицеистов, студентов и преподавателей, дружеские «артели», дворянские салоны, масонские ложи, объединения, создаваемые журналами и газетами, литературные школы.

Сентиментализм, влиятельное литературное направление последней трети XVIII века, в начале века XIX завершал своё существование. Он получил прибежище в творчестве Н. М. Карамзина и писателей его школы, поэтому начало столетия некоторые, например, В. Г. Белинский, называли «карамзинским периодом».

Классицизм, державший в своей власти художественное творчество более чем в течение столетия, также не окончательно сошёл со сцены в первой четверти XIX века. В 1811 – 1816 гг. существовало общество «Беседа любителей русского слова», созданное Г. Р. Державиным и его сторонниками, посетителями его салона, созданного в 1780-е, – А. С. Ши­шковым, Д. И. Хвостовым, А. А. Шаховским, П. А. Ширинским-Ших­матовым, а также И. А. Крыловым и Н. И. Гнедичем. Шишков оказался теоретиком общества, отчего его сторонники получили название «ши­шковисты». Шишков выступал против «чужеземной культуры», что привело его и его сторонников к неприятию языковой реформы Карам­зина и европейских симпатий этого писателя и его группы. «Европеизи­рованному» языку Карамзина и его сторонников Шишков противопоставил национальную языковую архаику, воскрешая в «Рассуждении
о старом и новом слоге российского языка» учение М. В. Ломоносова о трёх стилях. Разгорелся спор между шишковистами и карамзинистами.

1800-е – 1810-е гг. современные исследователи определяют как эпоху предромантизма, зародившегося на русской почве в недрах сентиментализма и отразившегося в художественной литературе, живописи и литературно-критических воззрениях тех лет. Как отмечает один из исследователей, «предромантизм вобрал в себя многие достижения сентименталистского метода, и, прежде всего, интерес к индивидуальному, внимание к внутреннему миру человека, культ чувствительности, однако значительно отличался от сентиментализма, а по ряду вопросов вступал с ним в полемику»[16]. Одной из главных проблем предромантической эпохи стала проблема национальной самобытности отечественной культуры, проявившаяся в бурных дискуссиях по вопросам языка и слога, в размышлениях о принципах перевода, в широком интересе к событиям и темам русской истории[17]. О предромантических веяниях в литературе свидетельствовала и дискуссия о новых поэтических жанрах, в частности о жанре баллады. Введённая в русскую литературу В. А. Жуковским и ставшая знаком нового направления в литературе, баллада делается объектом активных нападок со стороны М. Т. Каченовского и А. Ф. Мерзлякова. На 1816 г. приходится известная полемика по поводу двух переводов баллады Бюргера «Ленора», сделанных В. А. Жуковским и П. А. Катениным[18].

Из всех течений начала XIX в. наибольшим творческим потенциалом обладал романтизм. Европейские и русские романтики обратились, говоря словами В. Г. Белинского, к «внутреннему миру души человека, сокровенной жизни его сердца». Создание «новой школы» в русской поэзии и соответствующей запросам этой школы новой критики связано с именем В. А. Жуковского, расцвет деятельности которого как критика связан с журналом «Вестник Европы». После 1811 г. Жуковский надолго ушёл из журналистики. «Передоверив» критико-эстетические функции своей поэзии, позже – письмам, он в то же время выступил как организатор молодых литературных сил, став бессменным секретарём и душой литературного общества «Арзамас»[19] (1815 – 1818). При­знанный корифей русской поэзии становится наставником и другом молодого А. С. Пушкина. В арзамасских протоколах, стихотворных манифестах 1814 – 1824 гг., ряде статей («Рафаэлева “Мадонна”» 1824, «Обзор русской литературы за 1823 год», «Конспект по истории русской литературы» 1827, и др.), принадлежащих перу Жуковского, раскрывается процесс дальнейшего оформления идей романтической эстетики. Статья «Рафаэлева “Мадонна”», опубликованная в 1824 г. на страницах «Полярной звезды», была воспринята современниками как манифест романтического искусства. Её автор утверждал идею преображения человека и мира через встречу с красотой, обосновывал мысль о творчестве как бесконечном стремлении к идеалу. Разрушению прежних рационалистических воззрений на искусство и утверждению новых, романтических представлений способствовала и литературно-крити­ческая деятельность К. Н. Батюшкова.

На первое десятилетие после Отечественной войны 1812 – 1814 гг. пришёлся расцвет критической деятельности П. А. Катенина, П. А. Вяземского, В. К. Кюхельбекера, А. А. Бестужева, О. М. Сомова, К. Ф. Ры­леева. Анализируя их работу на поприще критики, исследователи предлагали к данному кругу имён следующие дефиниции: «литературная критика декабристов», «критика революционно-романтического направления», «критика гражданского романтизма», «критика гражданственного романтизма» и т. д.[20]. Однако стоит отметить, что все эти определения являются плодом исследовательской мысли XX в. Сами литераторы ни революционными романтиками, ни тем более декабристами себя не называли. Некоторые из них (Катенин, Кюхельбекер, Рылеев) весьма критично относились к романтическому направлению. Однако по характеру своего художественного творчества, как это убедительно показали такие исследователи, как Г. А. Гуковский,
В. Г. Базанов, Н. И. Мордовченко, Н. Л. Степанов, М. И. Гиллельсон и др., все они были романтиками – представителями иного, сравнительно со школой Жуковского, течения в романтизме, о чём свидетельствовали их суждения о природе художественного творчества, его народности, о «духе времени», гражданской доблести, исторической героике и т. п. Приблизительными хронологическими границами этого течения можно считать, с одной стороны, 1816 г. (год образования «Союза спасения» и начала важных перемен на литературной арене – распада возглавлявшегося Жуковским общества «Арзамас», создания «Вольного общества любителей российской словесности»[21], ведущие позиции в котором вскоре займут будущие декабристы, возникновения полемики по проблеме народности литературы в связи с публикацией Катениным баллады «Ольга», обращённой против баллады Жуковского «Людмила»), а с другой – 1825 – 1826 гг., когда большинство литераторов радикально-дворянского лагеря были исключены из литературной и общественной жизни.

Отметим, что до сих пор в нашем литературоведении в отдельное направление выделяется декабристская литература[22]. По мысли исследователя, «при всей многоликости и разнородности её явлений, весьма частых несовпадениях идейной направленности и художнических позиций и предпочтений, несходстве индивидуальных стилей, отличающих одного мастера от другого, в русском сознании давно сложился образ словно бы единого “Поэта-декабриста” с его личной судьбой, подвижническим участием в отечественной истории … и значительным вкладом в родную словесность»[23]. Наследие декабристов представлено самыми разными жанрами – стихи, художественная проза, критика, публицистика, историография, мемуары; главное место занимает поэзия.

Молодые литераторы стремились занять ведущие позиции в существующих литературных обществах («Арзамас», «Вольное общество любителей российской словесности») и журналах («Сын Отечества» 1812 – 1820, «Соревнователь просвещения и благотворения» 1818 – 1825), а также создавать собственные печатные органы. Наиболее полным выражением их эстетических пристрастий стали альманахи «Полярная звезда», издававшаяся Рылеевым и Бестужевым (3 книги за 1823, 1824 и 1825 гг.) и «Мнемозина», выпускаемая В. К. Кюхельбекером и В. Ф. Одоевским в 1824 – 1825 гг. В рассматриваемый период издавались также такие журналы, как «Северный вестник» (1804 – 1805) И. И. Мартынова, «Журнал российской словесности» (1805) Н. П. Брусилова, «Северный Меркурий» (1805) и «Цветник» (1809 – 1810) А. Е. Измайлова и А. П. Бенитского, «Невский зритель» (1820 – 1821). Отстаивая мысль о высокой воспитательной миссии искусства, литераторы радикальной направленности уделяли первостепенное внимание критике. Важную роль в культурной жизни страны играл «Вестник Европы» – русский двухнедельный журнал, издававшийся в Москве (1802 – 1830). Основан Н. М. Карамзиным, который был его редактором до 1804 г. и активно в нём печатался. Последующими редакторами были: в 1804 г. – П. П. Сумароков, в 1808 – 1809 гг. – В. А. Жуковский, в 1814 г. – В. В. Измайлов, в 1805 – 1807, 1811 – 1813, 1815 – 1830 гг. – М. Т. Каченовский. «Вестник Европы» был одним из первых русских журналов, который наряду со статьями по литературе и искусству широко освещал вопросы внешней и внутренней политики России, историю и политическую жизнь зарубежных стран.

В начале 1820-х гг. началась выработка общей эстетической программы, доминантой которой стала проблема романтизма. Существенный вклад в её осмысление внесли О. М. Сомов и П. А. Вяземский.

Понятие народности становится центральным в выступлениях многих романтиков, таких, как Бестужев, Кюхельбекер, Рылеев.

Ближе к середине 1820-х гг. литераторы столкнулись с необходимостью обозначить своё отношение к «новой поэтической школе», сформировавшейся вокруг Жуковского и Батюшкова, и к её основным жанрам – элегии и дружескому посланию. В этот период в журнальной критике усиливается требование гражданской активности, высоких патриотических чувств, и преобладание в поэзии мечтательных, элегических настроений начинает восприниматься как движение по ложному пути.

В процессе осмысления проблемы романтизма вырабатывались главные критерии оценки литературных произведений – и текущей, и относящейся к прошедшим эпохам. Отвергая исключительно вкусовой критерий оценки произведения, представители гражданственного романтизма стремились следовать другим критериям, главным среди которых они считали понятие народности литературы и патриотический пафос. В связи с этим особое признание получали произведения «высоких» жанров – трагедия, «высокая комедия», ода. Неслучайно высокую оценку получили «Горе от ума» Грибоедова, «Думы» Рылеева, «Кавказский пленник» и «Цыганы» Пушкина. При этом пушкинский «Евгений Онегин», первая глава которого была опубликована в 1825 г., не был в должной мере понят современниками. Примечательно, что Бестужев истолковал данную главу в романтическом ключе – критика привлекло прежде всего выражение чувств автора в лирических отступлениях.

В романтизме анализируемого периода существовали различные стилевые течения: «готический», «античный», «древнерусский», «фоль­клорно-романтический» и др.

Русский реализм начала XIX века развивался на основе традиций фольклора и литературы предшествующего времени. Социальный детерминизм художественного мышления писателей-реалистов в первое десятилетие века не подкреплялся принципами исторического детерминизма, который появился в нашей литературе после Отечественной войны 1812 г.[24]. В первой четверти XIX столетия реализм достиг наибольших успехов в басенном творчестве И. А. Крылова, в комедии «Горе от ума» А. С. Грибоедова, в трагедии «Борис Годунов» А. С. Пушкина.

В 1823 – 1825 гг. в Москве существовал философский кружок «Об­щество любомудрия»[25], в который входили В. Ф. Одоевский (председатель), Д. В. Веневитинов (секретарь), И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, В. П. Титов, С. П. Шевырёв, Н. А. Мельгунов, М. П. Погодин. Общес­тво сыграло заметную роль в разработке на русской почве идеалистической диалектики, философских теорий искусства, философских основ русской критики. Их деятельность в этом направлении являлась реакцией на рационалистические представления русского Просвещения и, в частности, на политический радикализм и романтическую эстетику декабризма. Интеллектуальные искания членов этого общества отразился в принадлежавшей их перу философской поэзии. После восстания декабристов любомудры, опасаясь преследований со стороны властей, распустили общество. Их идеи нашли отражение в альманахе «Мнемозина»; позднее, в 1827 – 1830 гг., любомудры объединились вокруг «Московского вестника».

Однако в то время литературная мысль развивалась не только в печатном слове, но и в рукописном и устном. В этом отношении значительна роль литературных салонов[26], в которых собиралось образованное дворянство для интеллектуального общения. К числу наиболее известных относится салон президента Академии художеств А. Н. Оленина, который называют «очагом русского классицизма», в нём бывали Н. И. Гнедич, И. А. Крылов, К. Н. Батюшков, А. С. Грибоедов, В. А. Жуковский, А. С. Пушкин и др. В русских салонах, в отличие от французских, не всегда ведущая роль принадлежала женщине. Однако и у нас А. П. Елагина (мать известного литератора И. В. Киреевского), Е. А. Карамзина (вдова писателя), княгиня З. А. Волконская[27] имели литературные салоны, в которых собирался цвет литературного общества. Эти образованные, обладающие литературным вкусом, а иногда и писательским даром женщины оставили свой след в литературной жизни. Жуковский полагал, что Киреевский, публицист и литературный критик, сын А. П. Елагиной научился писать у своей матери. Литературный талант Елагиной проявлялся прежде всего в обширной переписке.

Письма в те годы – самый популярный вид литературного творчества. Над письмами работали тщательно, была потребность в обстоятельных письмах, которые писались не «за один присест». Нередко письма публиковались, а до этого в рукописи обходили дружеский круг[28]. Форма письма влияла на жанры литературной критики, научное творчество, в особенности – на литературные приёмы художественной прозы и поэзии. Журналы систематически публиковали «письма» путешественников, «письма» политические и исторические, «письма» этнографические, об искусстве. Публиковались также «ответы» на «письма» и даже «ответы на ответы».

Представление о литературном общении начала XIX века будет неполным, если не остановиться на проблеме читателя. Карамзину принадлежит специальная работа «О книжной торговле и любви к чтению в России» (1802). Писатели отмечали любовь к чтению разных слоёв населения. В 1817 г. обозревателем журнала «Сын Отечества» был проведён анализ посещаемости Петербургской публичной библиотеки и литературы, заказываемой в ней читателями в 1816 г. (см. часть 35 журнала за 1817 г.). Согласно этому исследованию, за один 1816 г. библиотеку посетили 600 человек, прочитав более 3000 книг. Кроме духовных и юридических книг, читали философов, историческую (особенно по отечественной истории) и приключенческую литературу. Больше всего читали литературу художественную – Ломоносова, Державина, Дмитриева, Озерова, Карамзина, Жуковского, Муравьёва, Крылова.

§ 3. Царствование Николая I (1825 – 1855)

Царствование Николая I началось восстанием декабристов (14 декабря 1825 г.). Сразу после него императором было создано Третье отделение («Собственной Его Величества канцелярии Третье Отделение») – тайная полиция России – по проекту А. Х. Бенкендорфа, который и стал его первым начальником[29]. При Николае I были проведены важнейшие преобразования: реформа управления государственными крестьянами, финансовая реформа, кодификация императорского законодательства (большую роль в этих преобразованиях сыграл М. М. Сперанский). Во внешней политике правление Николая I ознаменовалось русской интервенцией в Дунайские княжества, усилением влияния России на Ближнем Востоке, подавлением восстания в Польше (1830 – 1831 гг.) и революции в Европе (1848 – 1849 гг.), а завершилось поражением в Крымской войне (1853 – 1856 гг.).

Новая историческая ситуация вызвала существенные организационные и идейно-эстетичес­кие изменения в литературном и журнальном мире. Прекращается издание альманахов «Полярная звезда», «Мнемозина», журнала «Соревнователь просвещения и благотворения» – органов, тесно связанных с декабристскими кругами. Меняет свою ориентацию «Сын Отечества» Н. Греча, идя на сближение с официальной прессой, представленной после 1825 г. прежде всего «Северной пчелой» Ф. Булгарина. «Вестник Европы», «патриарх» русских журналов, укрепляется на консервативной позиции, а литературные вкусы его издателя М. Т. Калченовского становятся объектом нападок со стороны молодого поколения.

В 1840-е наступает «журнальный период». Толстые ежемесячники «превратились в необычайно важный фактор социально-политичес­кого и культурного движения и сделались центром идейной жизни страны»[30]. Одобрительно оценивали возраставшее влияние журналов Белинский и Герцен. Так, Герцен утверждал, что они «распространили в последние двадцать пять лет огромное количество знаний, понятий, идей. Они дали возможность жителям Омской или Тобольской губернии читать романы Диккенса или Жорж Санд, спустя два месяца после их появления в Лондоне или Париже»[31]. Издатели и редакторы стремились придать идейное единство публикуемым здесь материалам: публицистическим, критическим, научным, художественным. В журналах этого времени «эстетические вопросы были … по преимуществу только полем битвы, а предметом борьбы было влияние вообще на умственную жизнь»[32]. Определяющее значение для журналов приобрело понятие «литературного направления», которое в 1830-е гг. активно отстаивал Кс. Полевой. Вступая в спор с П. Катениным, сетовавшим на дух партий и направлений, Полевой в статье «О направлениях и партиях в литературе» (1833) утверждал, что журнал «не складочное место, где всякий может выставлять своё мнение», – он «должен быть выражением одного известного рода мнений в литературе»[33]. «Литературным направлением, – писал Кс. Полевой, – называем мы то, часто невидимое для современников, внутреннее стремление литературы, которое даёт характер всем или по крайней мере весьма многим произведениям её в известное, данное время… Основанием его, в обширном смысле, бывает идея современной эпохи…»[34].

В 1825 г. Н. А. Полевой начинает издание «Московского телеграфа», объединившего на время самые крупные литературные силы. Несмотря на издержки универсализма, журнал Полевого создавал атмосферу новизны. «Каждая книжка его была животрепещущей новостию», – писал позже В. Г. Белинский, считавший это издание «решительно лучшим» в России «от начала журналистики»[35]. Особое место в литературной жизни занял «Московский вестник» – орган любомудров, издаваемый М. Погодиным – историком, публицистом, писателем. Усилиями И. Киреевского, Д. Веневитинова, В. Титова здесь закладывались основы философской критики. На страницах этого журнала были глубоко рассмотрены многие вопросы искусства, поставлена проблема литературных жанров. При всей кратковременности издания, заметную роль сыграла «Литературная газета»[36] (1830 – 1831) – орган писателей пушкинского круга. Её редактировали первоначально А. С. Пушкин, А. А. Дельвиг, затем О. М. Сомов.

Традиции «Литературной газеты» продолжил пушкинский «Современник»[37] (1836), перешедший после гибели поэта в руки П. А. Плетнёва. Ведущие позиции в журналистике 1830-х гг., наряду с «Московским телеграфом», сыграли издания Н. И. Надеждина, дебютировавшего в «Вестнике Европы» Каченовского, убеждённого монархиста, – журнал «Телескоп» (1831 – 1836), закрытый после публикации в нём «Философического письма» П. Я. Чаадаева, и газета «Молва», на страницах которой в 1834 г. дебютировал Белинский с циклом статей «Литературные мечтания». В выступлениях периода «Вестника Европы» по вопросу обуздания романтического своеволия Надеждин придавал политическую окраску, сближая романтизм с либерализмом (эта мысль впервые прозвучала в выступлениях Н. А. Полевого) и шутливо предлагая учредить уголовную поэтическую палату, чтобы судить авторов за проступки их героев. Именно после обнародования магистерской диссертации Надеждина «О происхождении, природе и судьбах поэзии, называемой романтической»[38], в которой была заявлена мысль о необходимости создания нового искусства, спор классиков с романтиками стал восприниматься как анахронизм. Идеи, изложенные в диссертации Надеждина, и получили развитие в «Телескопе» и «Молве». Первым многотиражным журналов в России оказалась «Библиотека для чтения» (1834 – 1865), основанной книгоиздателем А. Ф. Смирдиным, редактором которой стал О. И. Сенковский[39]. Впрочем, в 1840-е журнал стал терять популярность. В 1848 г. соредактором журнала стал А. В. Старческий. Организованная как солидное коммерческое предприятие, в котором сотрудничали получавшие хорошие авторские гонорары известные писатели, «Библиотека для чтения» продемонстрировала возможности сращения литературы с экономикой.

Центральное место в журналистике эпохи Николая I и прежде всего в 1840-е гг. заняли «Отечественные записки»[40], которые в 1839 г. перешли в руки обладающего незаурядными деловыми способностями, близкого к литературным кругам А. А. Краевского. Стремясь противостоять литературной монополии Ф. Булгарина, Н. Греча и О. Сенковс­кого, Краевский привлёк к изданию талантливых литераторов различ­ной направленности. Среди сотрудников «Отечественных записок» были и писатели пушкинского круга (П. А. Вяземский, В. А. Жуковский, В. Ф. Одоевский), и будущие активные участники «Москвитянина»
(М. П. Погодин, С. П. Шевырёв, А. С. Хомяков, М. А. Дмитриев), и только начинавшие свой творческий путь молодые писатели (Лермонтов, Тургенев, Некрасов, Достоевский, Панаев и др.). В конце 1840-х гг. лидирующее положение в русской журналистике занял «Современник». Издававшийся после гибели Пушкина П. А. Плетнёвым и не привлекавший долгие годы активного читательского интереса, этот журнал в 1847 г. перешёл в руки Н. А. Некрасова и И. И. Панаева и приобрёл, благодаря участию в нём Белинского и Герцена, радикальную направленность. В начале 1840-х правящие круги дали разрешение на выпуск двух новых изданий – журналов «Маяк» и «Москвитянин». Редактором выходившего в Петербурге «Маяка» стал С. А. Бурачок. Издание нападало на немецкую философию и современную французскую литературу, стремилось привить охранительный дух отечественной словесности, оценивая её с позиций патриотизма, религиозности и народности. Язвительно обыгрывая подзаголовок журнала («Журнал современного просвещения, искусства и образованности в духе народности русской»), Белинский называл его «Плошкой всемирного просвещения, вежливости и учтивости»[41]. «Москвитянин», издаваемый с 1841 г. М. Н. Погодиным, также придерживался охранительного направления; в нём помещались материалы, в которых освещалась роль русского и европейского Просвещения, высказывались проницательные суждения о творчестве Гоголя, выражалась вера в крестьянство как хранителя и выразителя народных убеждений.

Именно в эпоху правления Николая I развернулась деятельность одного из крупнейших критиков – В. Г. Белинского. Напомним, что его творчество делится на три периода: 1. 1834 – 1836 гг. – так называемый «телескопский» период (период сотрудничества с надеждинскими «Телескопом» и «Молвой»); 2. 1837 – осень 1840 гг. – период «примирения с действительностью», усвоения философии Гегеля; 3. 1840-е гг. – «петербуржский» период – период философско-эстетического обоснования русской литературы и её истории с позиций реализма[42].

Широкое распространение в списках получило письмо Белинского к Гоголю в связи с выходом «Выбранных мест из переписки с друзьями». Оно и ответ Гоголя Белинскому, к сожалению, практически не замеченный современниками и почти не известный сейчас, показало, что взгляды великого русского писателя и великого русского критика на способы и пути развития России различались коренным образом. Один проповедовал терпимость, уважение к религии, другой предлагал преобразовывать общество радикальными способами[43].

В 1830-е гг. обнаружилась необходимость познания законов, управляющих развитием истории, общества, художественной культуры. Сильной стороной развивавшейся в это время философской критики становится историзм, базирующийся на представлениях о саморазвитии Идеи, Мирового духа и соответствующей ему смене исторических периодов. История искусства ставится в прямую зависимость от истории человечества. В то же время некоторые критики, например, из журнала «Библиотека для чтения», отвергали традиции философской критики и объявлял себя сторонником критики субъективной, пристрастной, не связанной какими-либо эстетическими законами.

В 1840 – 1850-е гг. существовала так называемая натуральная школа[44] – вид русского реализма, преемственно связанного с творчеством Н. В. Гоголя и развивавшего его художественные традиции. К натуральной школе относятся ранние произведения И. А. Гончарова, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, А. И. Герцена, Д. В. Григоровича, В. И. Даля, А. Н. Островского, И. И. Панаева, Я. П. Буткова и др. Главным идеологом её был В. Г. Белинский, развитию её теоретичес­ких принципов содействовали также В. Н. Майков, А. Н. Плещеев и др. Одной из ранних предпосылок натуральной школы явился альманах «Наши, списанные с натуры русскими», выходивший в 1841 – 1842 гг. под редакцией А. П. Башуцкого (издатель Я. А. Исаков). Альманах был создан под влиянием восьмитомного иллюстрированного издания
П. Крюмера «Французы в их собственном изображении» с участием 130 литераторов (среди них – Бальзак и Дюма-отец), вышедшего во Франции в 1840 – 1842 гг.

Представители натуральной школы группировались вокруг журналов «Отечественные записки» и затем «Современник». Программными стали сборники «Физиология Петербурга» (части 1–2, 1845) и «Петербургский сборник» (1846). В связи с последним изданием возникло и само название натуральной школы: Ф. В. Булгарин («Северная пчела», 1846. № 22) употребил его с целью дискредитации писателей нового направления; Белинский, Майков и др. взяли это определение, наполнив его позитивным содержанием. Наиболее чётко художественная новизна натуральной школы выразилась в физиологических очерках – произведениях, ставящих своей целью предельно точное фиксирование определённых социальных типов, их видовых отличий, особенностей (социальных, профессиональных, бытовых), привычек и т. д. Стремлением к документальности и даже с внесением биологических акцентов в типологию персонажей физиологический очерк выражал тенденцию известного сближения образного и научного сознания в ту эпоху и, как и во французской литературе («физиологии» О. де Бальзака, Жюля Жанена и др.), содействовал расширению позиций реализма. Однако в рамках натуральной школы создавались произведения и иных жанров – повести, романы. Именно в них нашёл выражение конфликт «романтика» и «реалиста», была раскрыта эволюция персонажа, испытывающего сильное воздействие социальной среды. Своим интересом к скрытым причинам поведения персонажа, к законам функционирования общества научная школа также оказалась близка западноевропейскому реализму, что было отмечено Белинским при сопоставлении романов Гоголя и Ч. Диккенса: «Содержание романа – художественный анализ современного общества, раскрытие тех невидимых основ его, которые от него же самого скрыты привычкой и бессознательностью»[45]. Преодоление философии и поэтики натуральной школы, прежде всего у Достоевского и позднее – у писателей-шестидесятников, началось с критики её главных положений и в связи с этим с углубления в человеческую психологию, с опровержения попыток фатального подчинения персонажа обстоятельствам, всемерного подчёркивания роли человеческой активности и самосознания.

Оппонентами Белинского и противниками натуральной школы в 1840-х гг. были ведущие критики и издатели журналов «Сын Отечества» (подзаголовок: «Журнал словесности, истории и политики»; редактором его был Н. И. Греч, а в 1847 – 1852 гг. К. П. Масальский) (с газетой «Северная пчела» в качестве приложения, в 1831 – 1852 гг. издаваемая Н. И. Гречем и Ф. В. Булгариным), «Библиотека для чтения», «Маяк» (издавался в 1840 – 1845 гг. в Петербурге С. А. Бурачком). По типу сборника «Наши, списанные с натуры русскими», но с социально-примирительной направленностью, в 1842 – 1843 гг. Булгарин издаёт альманах «Картинки русских нравов»; влияние альманаха «Наши …» чувствуется и в сборнике Булгарина «Комары. Всякая всячина» (1842). В том же 1842 г. Н. В. Кукольник выпускает «Дагерротип» из двенадцати «тетрадей». Задуманный в духе «Наших …», «Дагерротип» должен был превзойти издание Башуцкого по степени «натуральности», пародируя в то же время принцип социально-психологического типизма «Наших …», используя принцип «дагерротипизма», близкого к копированию реальности. Именно так характеризовался сборник в предуведомлении, где говорилось о задачах реализации «накопленных материалов».

В эпоху правления Николая I, как и во время царствования Александра I, распространённой формой общения русской интеллигенции были кружки и салоны[46]. Связанные обычно с днями семейных приёмов, они давали возможность широкого обмена литературными и внелитературными мнениями. Большинство салонов по своему характеру были литературными. По свидетельству очевидцев, до 1840-х гг. в них намечалось определённое единство литературного Петербурга и Москвы: одни и те же литераторы посещали самые различные салоны. А. И. Герцен вспоминает: «В понедельник собирались у Чаадаева, в пятницу у Свербеева, в воскресенье у А. П. Елагиной»[47]. Наиболее известны в 1830-е – 1850-е гг. салоны Свербеевых, Сушковых, Павловых, Майковых, П. А. Плетнёва, В. Ф. Одоевского, Е. П. Ростопчиной, А. Е. Кошелева и др.

На базе салонов возникали и политические кружки-организации. Так, начиная с 1844 г. по пятницам на квартире М. В. Буташевича-Петрашевского собиралась группа молодых людей, придерживавшихся идей утопического социализма. На встречах предлагались различные формы общественного устройства и общественных преобразований. Участниками кружка были критики, писатели: В. Н. Майков, Н. А. Спешнев, Н. А. Момбелли, Н. Я. Данилевский, Н. С. Кашкин, С. Ф. Дуров, Д. Д. Ашхарумов, А. П. Баласогло, А. Н. Плещеев, Ф. М. Достоевский, В. В. Толбин, М. Е. Салтыков-Щедрин[48]. В 1845 – 1847 гг. в Киеве существовала тайная политическая организация «Кирилло-Мефодиевское общество»[49]. Её члены, в основном литераторы, ставили задачей борьбу против крепостного права и за национальную независимость Украины. Умеренное крыло организации представляли П. А. Кулиш, Н. И. Костомаров, В. М. Белозёрский, радикальное – Т. Г. Шевченко, Н. И. Савич,
Н. И. Гулак.

Оппозиционные настроения проникали и в среду студентов Московского университета. Наиболее известны два университетских студенческих кружка 1830-х гг.: Н. В. Станкевича и А. И. Герцена. Кружок Станкевича (1831 – 1837) входила молодёжь, которая в дальнейшем пошла совершенно разными путями. Здесь были Белинский в пору своих идеалистических увлечений, поэт И. П. Клюшников, М. А. Бакунин – будущий деятель революционного движения, будущий славянофил К. С. Аксаков, М. Н. Катков и др. Кружок Станкевича с увлечением изучал философию Гегеля. В отличие от этого кружка, занимавшегося преимущественно философскими вопросами, в кружке Герцена (1831 – 1834) дискуссии носили политический характер. В него, кроме основателя, входили его друг и соратник Н. П. Огарёв, В. В. Пассек, Н. М. Сатин, Н. И. Сазонов, Н. Х. Кетчер и др. Не имея определённой программы, члены кружка обсуждали различные политические и социальные вопросы; их волновали и такие события, как французская революция 1830 г., польское восстание 1831 г. В начале 1830-х гг. существовали и другие студенческие кружки. Вокруг Белинского, ещё до его сближения со Станкевичем, в университетском общежитии сложилась группа студентов-разночинцев, получившая название «Кружок 11-го нумера». Неболь­шая группа студентов объединилась и вокруг Лермонтова в пору его пребывания в университете (1830 – 1832).

Особого разговора заслуживает развитие других видов искусств в анализируемый период. Ближайшим партнёром литературы был театр. В 1832 г. (в связи с возведением нового здания по проекту архитектора Росси) открывается Александринский театр в Петербурге, на сцене которого выступал, например, знаменитый актёр В. А. Каратыгин. В Москве набирал силу (также в новом здании, построенном в 1825 г.) Большой театр оперы и балета. Особое значение имела деятельность Московского Малого театра (название получено в 1824 г.), которому суждено было стать колыбелью высокохудожественного русского драматического искусства. В 1830-е гг. на сцене Малого театра прославились П. С. Мочалов и М. С. Щепкин. Начало нового (классического) периода в русской музыке приходится на период правления Николая I и связано с именем М. И. Глинки (1804 – 1857). Во второй половине 1820-х – 1830-е гг. он создал ряд выдающихся романсов и оперу «Иван Сусанин». Значительных успехов достигла живопись: портретная, станковая, пейзажная. В рассматриваемый нами период активно работают портретисты О. А. Кипренский и П. А. Тропинин, прославившиеся, в частности, своими портретами Пушкина (1827). В станковой живописи работали такие художники, как К. П. Брюллов и А. А. Иванов.

В отечественную историю 1840-е гг. вошли как «эпоха возбуждённости умственных интересов» (А. И. Герцен), период удивительного взлёта философско-общественной и литературно-критической мысли. Постановка и решение всех философско-исторических, общественно-политических и эстетических вопросов в это «замечательное десятилетие» (П. В. Анненков) определялось противостоянием двух сформировавшихся на рубеже 1830 – 1840-х гг. течений русской общественной мысли – западничества[50] и славянофильства[51]. В основании споров славянофилов и западников лежал жизненно важный вопрос о месте России в историческом процессе, связи её культурно-исторического прошлого с настоящим и будущим, её возможном складе во всемирную историю. От ответа на него зависела и оценка тех или иных явлений литературной истории и современности.

Отстаивая необходимость исторического движения России по европейскому пути, выдвигая на первый план идею свободы и самоценности человеческой личности, западники (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, В. П. Боткин, П. В. Анненков и др.) подчёркивали исчерпанность тех начал, которые составляли основу древнерусской жизни. Программными выступлениями западников стали публичные лекции Т. Н. Грановского, статьи В. Г. Белинского, появившиеся в «Отечественных записках»[52] за 1841 г. и получившие позже название «Россия до Петра Великого», и напечатанная в первом номере некрасовского «Современника» работа К. Д. Кавелина «Взгляд на юридический быт Древней Руси». Славянофилы (А. С. Хомяков, И. В. и П. В. Киреевские, К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин, Д. А. Валуев и др.), публиковавшие свои статьи на страницах «Москвитянина» (три первых его номера за 1845 г. вышли под редакцией И. В. Киреевского), «Московских литературных и учёных сборников» 1846, 1847 и 1852 гг., «Русской беседы», издававшейся тесно связанным со славянофилами А. И. Кошелевым и ставшей главной славянофильской трибуной, и ряда других изданий, выступили против перенесения на историю России схем европейской истории. Обосновывая оппозицию «Россия – Европа», они подчёркивали, что Европа возникла как результат завоеваний одних народов другими, Россия – мирным путём; на Западе утвердился рассудочный католицизм, в России – цельная христианская вера; в европейской жизни преобладает индивидуалистическое начало, в русской же – общинное. Главную задачу, вставшую перед русской нацией, славянофилы видели в том, чтобы построить жизнь на общинных и подлинно христианских началах и тем самым указать путь к истинному единению – «соборности».

Кроме названных выше к славянофилам в разные годы примкнули А. Н. Попов, П. А. Бессонов, В. А. Елагин, В. А. Панов, Н. И. Трубецкой, В. А. Черкасский, а в 1860-е – почвенники и панслависты. Славянофильские тенденции отмечаются в поэзии Ф. Н. Глинки и Ф. И. Тютчева. Появились и чисто славянофильские издания: газеты «Москва» («Москвич»), «День», в 1880-е – «День», издаваемая И. С. Аксаковым.

В сознании большинства читателей 1840-х гг. славянофильская критика и публицистика не выделалась как самостоятельное течение, а сливалась вместе с выступлениями С. П. Шевырёва и М. П. Погодина в некую единую «москвитянинскую» партию. Между тем славянофилы не считали «Москвитянин» вполне своим, так как в его программе содержалось немало того, что противоречило их убеждениям[53]. Несмотря на некоторую идейную общность (отношение к Древней Руси, вера в великое, отличное от европейских стран предназначение России, стремление распространить «православный дух» на весь уклад русской жизни), славянофилы отличались от «охранительного направления» известной оппозиционностью, активным неприятием уродливых явлений современной им российской действительности, желанием социальных перемен. Им не была свойственна и та враждебность по отношению к западноевропейской культуре, которая отличала Шевырёва. Так, в статье «Письмо из Петербурга» (Москвитянин. 1845. № 2) Хомяков замечал, что русские уже полтора века пользуются достижениями европейского просвещения и что следует усваивать все нововведения, улучшающие нашу жизнь.

Если славянофилы в основном были сосредоточены в Москве, то западники группировались и в Москве вокруг Т. Н. Грановского (профессора Московского университета Д. Л. Крюков, П. Г. Редкин, А. И. Чивилев, С. М. Соловьёв, П. Н. Кудрявцев, К. Д. Кавелин, редактор «Московских ведомостей» Е. Ф. Корш; близки к Грановскому были писатели и поэты Н. Ф. Павлов, Н. М. Сатин, Н. А. Мельгунов, Н. Х. Кетчер, актёр М. С. Щепкин; позднее в московский кружок западников вошли
П. М. Леонтьев, М. Н. Катков, Б. Н. Чичерин и др.), и в Петербурге вокруг В. Г. Белинского (И. С. Тургенев, И. И. Панаев, П. В. Анненков, Н. А. Некрасов, А. Я. Кульчицкий, М. А. Языков, А. Д. Галахов, А. А. Комаров, И. И. Маслов, Я. П. Бутков). Б. Н. Чичерин свидетельствует: «У так называемых западников никакого общего учения не было, в этом направлении сходились люди с весьма разнообразными убеждениями: искренне православные и отвергавшие всякую религию, поклонники метафизики… социал-демократы, либералы… Всех их соединяло одно: уважение к науке и просвещению»[54]. Таким образом, западничество не было идеологически цельным и организационно оформленным, хотя в Петербурге в распоряжении Белинского и его единомышленников был журнал «Отечественные записки», а затем «Современник»[55]. «Западничество» таких писателей, как В. И. Даль, Д. В. Григорович, И. А. Гончаров, скорее, подразумевалось, ведь они заявили о себе как представители натуральной школы, которую славянофилы не принимали.

В связи с усиливающимися в кругу западников разногласиями началась полемика по целому ряду проблем между «Отечественными записками» и «Современником». В 1840-е же наиболее принципиальная граница пролегла между «Отечественными записками» и «Современником», с одной стороны, и «Москвитянином» – с другой.

Несмотря на острые споры между собой, западники и славянофилы имели немало точек соприкосновения. И те, и другие критиковали ни­колаевский режим, требовали отмены крепостного права, отстаивали свободу совести, слова, печати. Характерно более позднее признание А. И. Герцена: «… мы были противниками их, но очень странными… У них и у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчётное … чувство безграничной, обхватывающей всё существование любви к русскому народу, русскому быту, к русскому складу ума. И мы, как Янус или двуглавый орёл, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно»[56].

Правительство всячески пыталось смягчить влияние революционных идей в России. Именно в этот период министр просвещения С. С. Уваров выдвинул известную триаду: «Православие – Самодержавие – Народность». Напуганное европейской революцией 1848 г. правительство ужесточило цензурные ограничения. 2 апреля 1848 г. был учреждён «Негласный комитет для высшего надзора над духом и направлением печатаемых в России произведений» во главе с Б. П. Бутурлиным («Бутурлинский комитет»). Правда, и здесь не обошлось без «перегибов» – так, Бутурлин полагал возможным исправление «опасных мест» даже в Евангелии. Ещё в 1847 г. было запрещено «Кирилло-Мефодиевское общество», а его члены были приговорены к различным срокам заключения и ссылки; на 10 лет был отдан в солдаты Т. Г. Шевченко[57]. В 1849 г. был разогнан кружок М. В. Петрашевского: из 123 человек, привлечённых к следствию, 21 был приговорён к расстрелу, заменённому каторгой и военной службой[58]. Вообще период с 1848 по 1855 – это время довольно жёсткой цензуры, получившее даже название «мрачное семилетье». Как вспоминал Б. Н. Чичерин, «цензура сделалась неприступной», «если прежде образованному меньшинству трудно было дышать под правительственным гнётом, то теперь дышать стало совсем невозможно», «университеты скручены»[59]. В литературной жизни в это время наблюдается некоторый спад: притупляется острота литературных дискуссий, относительно инертно теоретико-эстетическое мышление большинства литературных деятелей. Идеи Белинского, впервые сведённые П. В. Анненковым к понятию «реализм» (статья «Заметки о русской литературе прошлого года» 1849) и освобождённые от излишнего радикализма его последних выступлений, по сути, объединили эстетические позиции «Современника» и «Отечественных записок». Однако стремление Белинского к предельно широким теоретико-лите­ратурным и социально-философским обобщениям не передалось его последователям: критики двух журналов выполняли роль хроникёров литературной жизни.

В 1840-е, особенно после 1848 г., в журналах вымарывались целые страницы, книги выходили с купюрами – например, «Мёртвые души» Гоголя (1842). Был запрещён «Иллюстрированный альманах» Н. А. Некрасова (1848)[60], запрещена также после первого представления на сцене Малого театра 14 декабря 1850 г. (в день 25-летия восстания на Сенатской площади) драма К. С. Аксакова «Освобождение Москвы в 1612 г.» в бенефис актёра Л. Л. Леонидова. В 1848 г. по докладу Цензурного комитета был сослан в Вятку М. Е. Салтыков-Щедрин, в марте 1849 г. за свои «Письма из Риги» арестован Ю. Ф. Самарин, а вслед за ним И. С. Аксаков – за «подозрительную фразу» в частном письме. В том же году славянофилам запретили носить бороду и народную одежду, за ними было установлено наблюдение. После европейских событий 1848 г. почему-то именно «русская партия» стала более подозрительной государству.

Было сокращено количество студентов в университетах. В 1852 г. за статью о смерти Гоголя выслан в Спасское И. С. Тургенев, в 1854 г. по нелепому подозрению в подготовке антиправительственного заговора арестован Н. А. Мордвинов, губернский чиновник, которого, даже не будучи с ним знаком, Чичерин попросил передать для печати свою статью о «восточном вопросе».

В анализируемый период широкое распространение получила рукописная нелегальная литература. В 1853 г. в Лондоне Герцен основал «Вольную русскую типографию», с 1855 г. начал издавать политичес­кий альманах на русском языке «Полярная звезда», а с 1867 г. – газету «Колокол».

Всё усиливавшийся интерес к чтению самых разных слоёв населения создал почву для развития книжной торговли и деятельности такого знаменитого книгопродавца и издателя, как А. Ф. Смирдин (1795–1857)[61]. Его именем Белинский обозначил целый период литературного развития, начавшийся в 1833 г., – «смирдинский период». В это время он выпустил красиво оформленный альманах «Новоселье», в который включил произведения известнейших в то время литераторов. Белинский ставил ему в заслугу хорошо подготовленные издания классиков: Карамзина, Державина, Батюшкова, Крылова, Жуковского. Смирдин издавал также сочинения Пушкина, Лермонтова, Гоголя и многих других, а также и второстепенных писателей. Смирдин составил огромную библиотеку. Она дошла до нас не в полном составе и хранится в Славянской библиотеке в Праге. Не менее ценны «реестры» книг его библиотеки – «Росписи российским книгам для чтения из библиотеки Александра Смирдина» (СПб., 1828), а также «росписи» последующих лет, составившие наиболее полный каталог книг той поры, который называли и в 50-х гг. «единственной справочной книгой в русской библиографии», а его самого «первым основателем русской практической библиографии». Напомним, что именно Смирдин основал журнал «Библиотека для чтения» (1834).

1830-е гг. оказались временем расцвета философского романтизма в поэзии. Традиции этого направления, заложенные Жуковским, оказались более чем востребованными и в дальнейшем. Философский романтизм заявил о себе в поэзии любомудров; в русле философской поэзии шло творчество поэтов кружка Н. В. Станкевича: его самого, В. И. Красова, К. С. Аксакова, И. П. Клюшникова; этому типу романтизма отдали дань Е. А. Баратынский, Н. М. Языков.

В 1830 – 1840-х гг. сначала в русской, а затем и в западноевропейской литературе происходит становление самого плодотворного и популярного направления в мировой литературе – критического реализма. Ведущим достижением реализма явилось всестороннее изображение личности. Принцип социального детерминизма, открытый ещё в эпоху Просвещения, в реализме получил свё дальнейшее развитие. Кроме того, существенной чертой критического реализма является историзм.

§ 4. Царствование Александра II (1855 – 1881)

В 1860 – 1870-х гг. Александр II осуществил Великие реформы: отменил крепостное право в 1861 г., вёл местное земское самоуправление в 1864 г., произвёл ряд преобразований в судах, армии, во флоте, в университетском образовании; подавил Польское восстание 1863 – 1864 гг. Он вёл успешную политику на международной арене, направленную на ликвидацию последствий Крымской войны. При нём Россия выиграла войну с Турцией (1877 – 1878 гг.) и присоединила ряд территорий в Казахстане и Средней Азии. Император был убит народовольцами.

В обществе продолжали возникать различные тайные общества, среди которых выделялось общество «Земля и воля», связанное с польскими повстанцами 1863 г. Разгром польского восстания не остановил радикально настроенную молодёжь в попытках организоваться для целей революционной пропаганды в народе. В этой среде начали оформляться идеи террористической деятельности. Один из членов подпольного кружка Н. А. Ишутина Дмитрий Каракозов 4 апреля 1866 г. произвёл неудачное покушение на Александра II. (Террористы позднее произвели ещё два неудачных покушения на царя и его семью – в 1879 и 1880 гг.).

Росту общественного самосознания в 1860-е гг. во многом содействовали разночинцы. Если в прежнее время они не оказывали заметного влияния на жизнь общества, то теперь их роль стала более заметна, из их среды выдвинулись многие учёные, философы, публицисты, педагоги, писатели, оставившие глубокий след в истории русской науки и культуры. В философии раз­ночинцы стали проповедниками материализма в духе Л. Фейербаха. Идеалисту 1840-х, воспринявшему культ эстетически развитой культурной личности, пришедшая эпоха противопоставляла материалиста и атеиста, вдохновлённого гражданскими чувствами.

Восприятие художественной литературы как потенциально значимого общественного института, а литературной критики как средства социальной пропаганды объединяло позиции «Отечественных записок» и «Дела». Но если у авторов «Отечественных записок» Н. К. Михайловского, А. М. Скабичевского, Г. З. Елисеева, М. Е. Салтыкова-Щед­рина, остававшихся скорее теоретиками народничества, возобладал взгляд на литературу, допускавший её эстетическую самостоятельность, то критиков «Дела», В. Н. Щелгунова и особенно П. Н. Ткачёва, рассматривавших свои работы как предвестие реальных революционных процессов, литература интересовала их фактически с конкретно-праг­матической, социально-результативной точки зрения. Было немало авторов, которые охотно печатались как в «Отечественных записках», так и в «Деле» – например, известный литературный критик народнической ориентации, прозаик и переводчик М. К. Цебрикова (1835 – 1917), публиковавшаяся под псевдонимами М. К. Николаева, М. Артемьева и др.[62]. На орбиту народнических идейных приоритетов были вовлечены многие издания: журнал «Слово», в котором продолжал свою деятельность М. А. Антонович, журнал «Северный вестник» (до конца 1880-х гг.), газеты «Неделя», «Русские ведомости», «Биржевые ведомости».

Однако сторонники радикальной критики постепенно к 1870-м гг. перестали пользоваться безграничным доверием читателей, которые подчёркивали не столько социально-угнетённое положение русского народа, сколько его духовно-нравственный потенциал.

Литература анализируемого периода – это преимущественно журнальная литература. Прежде чем явиться читателю отдельным изданием, то или иное литературное произведение печаталось в журнале и воспринималось читателем не только само по себе, но и в контексте того идейного направления, которому журнал следовал. Так, в «Современнике» были опубликованы рассказы Л. Н. Толстого «Рубка леса», «Метель», «Севастополь» и др.; в журнале «Русский вестник» были напечатаны «Губернские очерки», опубликованные после длительного перерыва М. Е. Салтыковым под псевдонимом Н. Щедрин.

Со второй половины 1850-х гг. значительно увеличилось число журналов и газет. Они отражали самые различные направления и оттенки общественно-литературного движения: от консервативных до либеральных.

Расширяется издательская деятельность. Укрепление, особенно в пореформенное время, хозяйственно-экономических отношений, базирующихся на частнопредпринимательских инициативах, заметно повысило требовательность к уровню образования. Росло количество газет и журналов, расширялся круг читателей. Книгоиздание становилось материально выгодным предприятием, однако для большинства крупных издателей извлечение прибыли не являлось главной целью. Их больше привлекали возможности просветительской деятельности, желание делом послужить Отечеству.

Одним из таких издателей был К. Т. Солдатёнков (1818 – 1901)[63]. Он рано пристрастился к чтению и к коллекционированию редких книг, икон, картин, скульптур – его собрания вошли позднее в фонды Румянцевского музея, Третьяковской галереи, Русского музея. Совместно с Н. М. Щепкиным, сыном актёра, он основал издательство, выпустившее А. В. Кольцова, Н. П. Огарёва, Н. А. Некрасова, Т. Н. Грановского (под влиянием его кружка и формировалось мировоззрение Солдатёнкова), А. И. Полежаева, В. Г. Белинского, И. С. Тургенева; позднее он издал А. А. Фета, Я. П. Полонского, И. З. Сурикова, Д. В. Григоровича, Ф. М. Решетникова, А. И. Левитова, Г. З. Елисеева, Н. Е. Каронина-Петропавловского, С. Я. Надсона, афанасьевские «Народные русские сказки», историков С. В. Ешевского (ученика Грановского),
В. О. Ключевского, И. Е. Забелина. Кроме того, Солдатёнковым было выпущено более 100 названий переводов зарубежной литературы (например, всех драм Шекспира в переводе Н. Х. Кетчера).

Н. П. Поляков (1843 – 1905)[64] в 1867 г. организовал фирму «Русская книжная торговля», активная деятельность которой пришлась на 1869 – 1872 гг. Здесь были изданы сочинения А. Н. Радищева, Н. А. Добролюбова, В. В. Берви-Флеровского, Ю. Г. Жуковского, А. П. Щапова,
П. Л. Лаврова, Ф. Лассаля, Г. Спенсера, В. Лекки, О. Конта, Д. Милля, а также «Капитал» К. Маркса в переводе Г. А. Лопатина и Н. Ф. Даниельсона (1872). После 1872 г. цензура не пропустила ни одной книги с фамилией издателя, Поляков был разорён; совместно с издательством «Знание» ему удалось выпустить П. Л. Лаврова и Г. Спенсера. Последние годы жизни он служил чиновником в Госсовете.

Деятельность А. Ф. Маркса (1838 – 1904) достигла успеха с началом издания журнала «Нива» (1869), в котором участвовали И. А. Гончаров, Д. В. Григорович, Н. С. Лесков, А. Н. Майков, А. Н. Плещеев,
Я. П. Полонский, И. С. Тургенев, Ф. И. Тютчев, Ф. И. Фет. В числе иллюстраторов были И. К. Айвазовский, А. Н. Бенуа, В. В. Верещагин, К. Е., В. Е. и Н. Е. Маковские, М. В. Нестеров, И. Е. Репин, К. А. Трутовский, И. И. Шишкин. В качестве приложения к журналу были изданы собрания сочинений почти всех русских классиков. Расцвет книгоиздательской деятельности Маркса пришёлся на конец XIX века.

М. О. Вольф (1825 – 1883) вёл издательское дело по образцу европейских фирм, печатал переводы французских писателей и учёных. Завершил издание «Всемирной истории» Ф. Шлоссера, начатое в 1861 г. под руководством Н. Г. Чернышевского; выпустил 15 томов сочинений Н. И. Костомарова, роман Н. С. Лескова «Некуда»; в серии «Библиотека знаменитых писателей» издал сочинения Н. И. Гнедича, М. Н. Загоскина, В. И. Даля, А. Ф. Писемского, П. И. Мельникова-Печерского и др. Издавал также детскую литературу. Свои книжные магазины распространил по всей России. Н. С. Лесков отозвался о нём следующим образом: «Маврикий – единственный царь русской книги, его армия разбросана от Якутска до Варшавы, от Риги до Ташкента, в его руках судьба литературы»[65].

В конце 1870-х по возвращении из ссылки занялся книгоиздательством Л. Ф. Пантелеев (1840 – 1919), участник революционного