После отъезда

Приехав из аэропорта, я лег спать на ледяную кровать. Именно ледяную, шелковая голубая простынь стала действительно холодной. Рядом не было самого дорогого человека для меня. Я оказался совсем один, смотря на ее подушку с медвежонком. Мне впервые стало скучно за несколько месяцев. Мне ее уже не хватает. Странно когда я уезжал, у меня не было такого чувства. Я знал, когда вернусь меня, будет ждать дома мой ангел, сейчас такого не было. Катя уже далеко. Наверное, она сейчас уже покидает пределы нашей страны. В голове появилась глупейшее желание прыгнуть в самолет до Копенгагена и обнять ее, но могу. Во-первых в пятницу мне нужно вернуться в тренировочный центр, а во-вторых после того как я стал сотрудником службы нужно разрешение начальства для выезда за границу. Катин отъезд может даже создать проблемы на моей работе. Усталость, накопленная мною в лагере, исчезла куда-то в свете всех произошедших событий этой ночи. Я встал и подошел к окну. Солнце только стало просыпаться, освещая своими теплыми лучами зеленый парк надежды, тот самый парк цветших яблочных деревьев. Рассвет символ наступления нового дня. К сожалению, новый день будет грустным. Я сел на кресло возле окна и стал смотреть на небо. Интересно, что означает совершенно ясное небо с огромным солнцем поднимающимся вверх. Все ли в действительности будет безоблачно следующие два месяца. Что изменит во мне моя новая работа. Нас учат добиваться цели любой ценой, и даже ценой человеческих жизней.

Внезапно я услышал звонок в дверь. Кто же может придти ко мне в восемь утра. С какой-то надеждой в душе, что это Катя. Я открыл, но это был Сергей Петрович. Вот тебе и отдых. Он стоял так как будто пришел к себе домой. Мне даже показалось, что ему уже известны события прошедшей ночи.

Сергей Петрович - Чего с таким изумлением смотришь? День добрый. У тебя кофе есть?

Я – Здравствуйте. Должно быть, заходите!

Сергей Петрович – Давай так иди одевайся, мы с тобой сегодня в одно место заедем. И покажи где кофе, я его сам сделаю.

Я – Я сам сварю.

Сергей Петрович – Показывай, где кофе. Что кофе варить, не умею что ли.

Показав где кофе, я пошел одеваться. Куратор самым последним человек, которого ожидал увидеть. Интересно, что ему надо. Одевшись в гражданское, направился в кухню, где он уже наливал кофе в кружку.

Сергей Петрович – Будешь?

Я – Не откажусь.

Сергей Петрович – Сегодня мы съездим в главный аналитический центр. Там ты будешь проходить обучение, и там же будет твой кабинет. Волнительно да?

Я – Вы же освободили нас до пятницы.

Сергей Петрович – Ну у тебя обстоятельства изменились. Макс в пятницу вернется в тренировочный лагерь с тобой. Но до этого ты будешь со мной. Хочу посмотреть, на что ты способен.

В скорее куратор привез меня в неприметное здание, где располагался наш антитеррористический центр. Это было не приметное здание высотке на одном из проспектов, но первое впечатление обманчиво. Уже на проходной нас встречало несколько хорошо вооруженных сотрудников одетых в черную форму. Они проверили наши документы, а затем открыли дверь в длинный коридор с двумя красными полосами. Причем он не был мрачным и эмоционально тяжелым. Я бы даже сказал, что у меня не появилось бы некого особого ощущения, если бы не знал где именно нахожусь. Мы поднялись на десятый этаж на лифте и первое что просто изумило меня, когда дверь лифта открылась это большой зал с десятками мониторов, за которыми пристально наблюдали сотрудники одетые в былые рубашки. Здесь транслировались в прямом эфире записи со всех камер вокзалов, аэропортов, а так же крупных транспортных узлов Москвы. Такое мы часто видим по в кино, но когда ты видишь все это в живую, ты понимаешь на сколько все реально.

Куратор провел меня в небольшой кабинет. Ничего примечательного в нем не было, лишь портрет Сталина на стене. Хотя бардовый цвет обоев показался очень гнетущим. Даже слишком. Может в таких цветах легче работать, а может быть это дань прошлому, но правда не хватало дубового стола с зеленым сукном. Окна были матовыми, причем для их открытия требовалась электронную карту допуска.

Сергей Петрович – Теперь это твой кабинет. Обустраивался. Запомни, в этот кабинет не должен входить никто кроме сотрудников отдела. Повторяю никто. Все документы убирать в сейф. С этажа отдела тебе не уйти, если дверь в кабинет открыта. Так что учись закрывать за собой двери. Ты этого делать не очень любишь, а надо.

Я – Значит это наш кабинет с Максимом.

Сергей Петрович – Только твой. Если тебе понадобится доска, скажи девушкам из соседнего кабинета. Твоя непосредственная задача обработка информации собранной твоим напарником. Давай осваивайся. Считай сегодня твой первый рабочий день. Сейчас ты пойдешь в сизо на допрос члена этнического ОПГ. Они занимались похищением людей с целью их последующей продажи или получения выкупа. Проще говоря он отвечал за финансирования террористических акций, но эта связь пока находится под вопросом.

Я – Хорошо. Я попытаюсь развязать ему язык.

Сергей Петрович – Дело очень сложное. У них семилетняя девочка. Так что чем быстрее ты получишь информацию, тем лучше. Хотя давай сегодня попробуешь подозреваемый сейчас в этом здании.

Я – Сергей Петрович вы не боитесь что я испорчу дело?

Сергей Петрович – Если ты его испортишь, это будет последний твой день здесь. Да помни; Терроризм направлен на общественный резонанс, а диверсионная деятельность на точечное ослабления силы как экономической, так и военной.

Я – То есть не стоит говорить о том, что похищение ребенка привело к какому-то шоковому состоянию?

Сергей Петрович – Да. Если они слышат о том, что его действия привели к шоку, то он будет ими восхваляться, на этом можно играть. Чеченцы тщеславный народ.

Он отвел меня в темный кабинет с большим закалом на стене. За столом сидел человек кавказкой национальности. Мы десятки раз отрабатывали сцены допросов в спецшколе, теперь пришла очередь ощутить это по-настоящему. Куратор дал команду и отдал материалы дела мне. Я зашел в кабинет с уверенным видом, но не уверенным состоянием мыслей. Подозреваемый вел себя намного спокойнее меня, словно ни в чем не виноват. Я сел перед ним и стал изучать материалы, в которых собственно ничего не оказалась, эта папка содержала всего одну фотографию девочки и протокол с места где она была похищена, а все остальное место занимали пустые листы. Мне дали ее лишь для того, что бы показать, что на кавказца все же есть что-то. Так или иначе мне нужно выведать где находится она. Вообще после того как заглянул в эту папку появилось ощущение, что это лишь проверка. Все когда то бывает в первый раз, поэтому мало кто посадит молодого сотрудника заниматься столь серьезным делом. Чеченец смотрел на меня с призрением, периодически сплевывая на пол как верблюд. Я направил свой взгляд на него положив перед ним фотографию.

Я – Добрый день. Вы ведь знаете причину того, почему вы здесь?

Подозреваемый – Да. Потому что вы решили, что если я чеченец то обязательно ….

Я – перебив - Что то? У нас улики против вас. Это не расизм. Мы не считаем если ты чеченец то ты террорист. К сожалению, преступность не имеет национальности. Вы видите эту девочку?

Подозреваемый – Да.

Я – Представьте, что это ваша дочь. Вы бы волновались за нее если бы она пропала?

Подозреваемый – Конечно да.

Я – Вы видали ее раньше?

Подозреваемый – Нет, я ее раньше не видел.

Я – Как же вы прокомментируете слова свидетелей о том, что видели именно вас?

Подозреваемый – Это был не я, а лишь похожий на меня. Мы нация похожих!

Я – Нация похожих. Интересный довод. А номера на машинах тоже похожи? Если и это так, то мы живем в невероятном мире.

Мне не чего не оставалось кроме как блефовать, говорить те вещи, которых не знал совсем. Я высасывал из пальца все и смотрел на реакцию. Чеченец за весь наш 5 часовой допрос ни сказал не слова. Он лишь улыбался и откровенно смеялся надо мной. Единственное, что оставалась мне это сохранять спокойствие. Как только я стал терять равновесие в кабинет зашел Сергей Петрович с улыбкой на лице.

Сергей Петрович – Ты прошел проверку.

Я – Я почему-то так и думал.

Сергей Петрович – Все было слишком явно. Вообще ты должен был понять это раньше, а не высасывать из пальца все, что только подходит для версии. Даже для того, что бы импровизировать, нужны устойчивые факты. То что ты проявил себя так это хорошо. Хорошо потому что ты не оспорил приказа несмотря на сомнение. Правда у тебя нет совершенно опыта ведения допросов, а их в твоей жизни будет много.

Я – Можно задать вопрос?

Сергей Петрович – Валяй.

Я – Я буду тыловой крысой?

Он громко засмеялся, услышав этот вопрос. Наверное я спросил какую-то глупость. Куратор положил руку мне на плечо, а затем показал мне шрам на своей руке.

Сергей Петрович – Знаешь не все так, как выглядит на первый взгляд. Завтра пойдешь в СИЗО опыт повышать. Сегодня был ты меня порадовал, тебе нужно отдохнуть и наверное переговорить со своей девушкой.

Я – Ясно.

Сергей Петрович – Я завтра за тобой заеду, а после мы поедем в Лефортово.

Я посмотрел на него и воздохнул. Неужели со мной все плохо? Правда больше всего меня насторожила осведомленность куратора на счет Кати. Хотя чему удивляться с кем поведешься от того и наберешься. О ее отъезде наверное узнали уже через десять минут как она билет купила, только вот горькая правда узнали они, а не я. Ее поступок можно объяснить применив призму, но не здравый смысл.

Поздним вечером я вернулся домой, и сразу же стал готовить ужин. На улице вновь шел дождь. Мне стало так грустно, что остался один в этом огромном городе. Лето в Москве очень тяжелое время. Ритм никогда не останавливающегося центра возрастает в разы, так же как и мое одиночество. Почему Катя не позвонила? Где она, чем занимается? Чтобы ответить на все это я решил попробовать позвонить на ее московский номер и не ошибся, она ответила, правда на двенадцатый гудок.

Катя – Привет!

Я – Привет! Ну как доехала?

Катя – Отлично. Тут тепло солнышко!!! А у вас?

Я – Дождик. Ангел я соскучился.

Катя – Я тоже скучаю. Извини мне не очень удобно говорить с тобой, когда я скайп найду позвоню тебе. Я завтра куплю здесь местный номер и скину тебе сообщение с него. Помни, люблю тебя. Все пока, пока.

Как же я рад, что дозвонился до нее. На моем лице вновь появилась улыбка. Катя, Катя я тебя люблю, как же мне тебя не хватает. Теперь я один в громадном городе, а ведь вокруг столько всего. Тысячи красивых девушек, но только ты мне нужна. Я включил радио и подошел к окну. Слезы неба медленно падают, вниз оставляя за собой мокрый след. Лишь дождь говорит со мной сейчас. Как жаль, что я не понимаю его. Глупо как-то все. Мы даже не побыли толком вместе, а ведь хотели уехать, далеко далеко, туда где пропадает горизонт на водной глади, туда где просыпается солнце. Это было бы прекрасно. Катя именно тот человек с кем я готов прожить всю жизнь только вдвоем. С ней мне всегда спокойно. Может когда я выйду в отставку мы купим маленький домик в глуши и будем жить там, а может купим яхту и отправимся в кругосветное путешествие. Ведь так много мест где нам с ней хочется побывать. По радио заиграла песня Lifehouse – Everything. Ее слова сразу же слились со стуком дождя и моего сердца. «Найди меня здесь. Поговори со мной. Я хочу чувствовать тебя. Мне нужно услышать тебя. Ты Свет, который ведет меня. Туда, где я снова найду мир. Ты Сила, которая помогает мне идти. Ты Надежда, которая помогает мне верить. Ты Жизнь моей души. Ты моя Цель. Ты все. И как я могу стоять здесь, и не двигаться к тебе. Можешь ли ты мне сказать, как может быть, что ты так далеко». Как же так почему Катя ты так далеко от меня? Сейчас все хорошо только как-то грустно, потому что ее нет рядом. Как же мне хочется, что бы она сейчас постучала в дверь, но этого не будет. А может и к лучшему, что она уехала все равно следующие два месяца я проведу в тренировочном лагере.

На следующий день я пришел в сизо. Лефортово это не просто тюрьма, это тюрьма ФСБ. В ее стены видели все репрессии, происходившие в нашей стране. Если бы мы умели слышать что нам говорят духи, которые живут там то мы были бы шокированы. В период Берии в Лефортово располагался центр, где расстреливались подозреваемы в попытке государственного переворота и не только. В те времена можно было попасть в лагеря лишь за то, что ты испортил портрет Сталина. Да знаю сейчас это смешно звучит, но раньше это было самым страшным преступлением. Многие диктатуры опирались на спецслужбы, не одна настолько же сильно как СССР. Тотальная слежка велась за всем народом. В тюрьму везли грузовиками и увозили так же, только вот уже мертвыми. Страшный факт истории, о котором все стараются забыть. Странно первое, что бросилось мне в глаза это мрачное угнетающие здание с темно зелеными стенами, от дыма внутри помещения мне даже стало не по себе. Каждую минуту здесь выкуривают сотню сигарет. Сигареты это самый ходовой товар в любой тюрьме. Первый допрос должен был проходить в небольшой кабинете, с деревянным столом и скамейкой прибитой к полу. Место способно угнетать не только подозреваемого, но и самого следователя. Я должен был добиться признания в убийстве. Допрос длился шесть часов и закончился успехом, но вечером к душегубу пришел адвокат, после чего признания аннулировали. К отъезду в лагерь я добился признания пяти задержанных из шести. Статистика положительной, но куратор довольным не был. Ему надо сто процентный результат. Конечно, опыта у меня очень мало, вернее, у меня его вообще нет.