Боннская конституция 1949 года

Разработка конституции ФРГ была проведена специальной правительственной комиссией по поручению кон­ференции премьер-министров земель западных зон в августе 1948 г. Одной из важнейших задач было возрождение в полной мере госу­дарственного федерализма, а также создание правовых гарантий против президентской узурпации власти сравнительно с тем, что было установлено в Ваймарской конституции. Эти внутренние политические и правовые задачи многое предопределили в содержа­нии основного закона восстановленной республики. Для принятия конституции был сформирован особый Парламентский совет — в составе 65 советников, избранных от 11 ландтагов земель на основе партийного представительства (а также еще 5 делегатов Берлина). I Парламентском совете оказались в итоге представленными все ос­новные политические партии тогдашней Германии: Христианско-демократический союз, Христианско-социальный союз (Баварии), СДПГ, Свободная демократическая партия, КПГ и др. 8 мая 1949: большинством голосов (53:12) Совет принял конституцию ФРГ. За­тем она была утверждена ландтагами земель (кроме Баварии), западными военными губернаторами, и 23 мая 1949 г. Конституция ФРГ вступила в силу.

Конституция 1949 г. (146 ст.), названная также Боннской (по новой столице ФРГ), утвердила в Германии парламент­скую республику, основанную на принципах строгого разделения властей и федерализма. По своему по­строению и по правовым принципам Конституция была в значи­тельной степени прогрессивным документом, оказавшим большое влияние на развитие конституционного права в Новейшее время.

Перспективной особенностью содержания Основного закона 1949 г. было то, что он номинально распространял свое действие и на граждан восточной зоны и адресовался ко всему германскому на­роду в целях осуществления «единства и свободы Германии».

Конституция провозгласила ФРГ «демократическим, социальным и правовым государством». Понятие «демок­ратического» подразумевало, что «вся государственная власть исхо­дит от народа» и осуществляется через выборы и голосования (ст. 20). Понятия «социального» и «правового» строя (тесно связанные с традициями германского конституционализма первой половины XIX в.) означали, что интересы общества, закрепленные в праве и зако­не, первенствуют и перед задачами собственно государственной дея­тельности и перед интересами частных лиц.

Конституция поставила во главу государственного строя основ­ные права граждан (разд. 1): «неприкосновенные и неотчуждаемые права человека признавались основой всякого человеческого обще­ства и справедливости в мире» (ст. 1). За гражданами закреплялись свободы совести и вероисповедания, мнений, печати и доступа к ин­формации, союзов и собраний, передвижения и выбора профессии. Гарантировалась свобода и неприкосновенность собственности. Но вместе с тем декларировалось, что «собственность обязывает, и пользование ею должно служить общему благу» (ст. 14) с закрепле­нием преимуществ общественной собственности. Важной конститу­ционной оговоркой было положение о том, что демократические права и свободы не могут использоваться «для борьбы против сво­бодного демократического порядка» (ст. 18); возможность лишения основных политических прав, а также гарантий тайны переписки и определялось специальными институтами конституционного контроля.

Закрепленный Конституцией федерализм подразумевал, что отдельные германские земли пользовались ограниченным суверенитетом, имели свои конституции, свои представительные и правительственные органы, свое законодательство (в установленных Конституцией пределах), но «федеральное право имеет перевес над правом земель (ст. 31). Субъектом международных отношений выступала ФРГ в целом. Конституционное устройство земель обязано было соответствовать принципам Боннской конституции. К сфере исключительной компетенции федерации относились внешние сношения, оборона, гражданство, основы финансово-экономической системы, транспорт и связь, торговля и промышленность. Остальное счита­лось сферой конкурирующего законодательства (т.е. земли могли законодательствовать в других сферах при отсутствии феде­ральных постановлений). За землями закреплялась обязанность ис­полнять федеральные законы как свои собственные — т. е. посред­ством той же администрации. Из старых германских порядков XIX в. было перенесено право экзекуции — принуждения со стороны федерации в отношении какой-либо земли.

Законодательная власть принадлежала двухпалатному парламен­ту. Основная, нижняя палата — бундестаг — избиралась населени­ем на основе всеобщего прямого избирательного права (с 18 лет) на 4 года. Второй палатой было представительство земель — бундес­рат, — члены которого определялись правительствами земель про­порционально количеству населения (свыше 2 млн. жителей — 4 го­лоса, свыше 6 млн. — по 5 голосов). Бундестаг и бундесрат в равной степени участвовали в законодательстве, однако в случае коллизий определяющим было решение бундестага.

Главой государства федерации считался президент. Он избирался особым Федеральным собранием (депутаты бундестага и особые представители земель) на 5 лет. Однако сравнительно с Ваймарской конституцией полномочия президента были небольшими: он пред­ставлял ФРГ в международных отношениях, назначал и увольнял федеральных служащих и судей, вносил предложения о замещении поста федерального канцлера. Основной фигурой правительственной власти стал федеральный канцлер. Его избирал бундестаг, следуя партийному большинству. Он устанавливал основные положения политики и нес за нее полную ответственность.

Важным новым институтом власти стал Конституционный суд. Членов суда избирали поровну бундестаг и бундесрат, они пользова­лись как и все судьи полной независимостью и неприкосновенностью. Конституционный суд выносил решения об объеме прав других орга­нов власти соответственно конституции, по поводу споров земель, а главное — о конституционности или нет действий органов государст­венной власти или законодательных постановлений в отношении прав гражданина (это последнее было почерпнуто из американского конституционного опыта деятельности Верховного суда). Конститу­ционный суд был практически организован лишь в августе 1951 г.