Становление новой российской государственности в процессе 5 страница

С одной стороны, система носила вынужденный харак­тер, с другой— отвечала доктринальным марксистским установкам и представлениям части большевистских лиде­ров о характере нового строя. Была создана система чрез-

вычайных органов снабжения, контроля, борьбы с контр­революцией, и т. д. Взамен рухнувшей товарно-денежной системы развивался натуральный продуктообмен. В идео­логии была сделана ставка на революционную стойкость, фанатизм, беззаветное мужество, внеэкономическое при­нуждение и террор по отношению к несогласным с дей­ствиями властей, подчинение личных интересов государ­ственным.

К числу противников большевизма откосились монар­хические, кадетские, октябристские партии и организации, руководящие группы меньшевистских и эсеровских партий, военные диктаторские режимы, объединенные неприяти­ем большевизма. Иа их стороне был опытный командный состав, прошедший горнило мировой войны, великолепная кавалерия, костяком которой было казачество, временная поддержка сибирского крестьянства и даже части рабочих масс (ижевско-воткииские полки), интервенция и оккупа­ция значительных районов России зарубежными союзни­ками, материальная помощь интервентов, установление между и ародной блокады Советской России.

Белое движение потерпело поражение по следующим причинам: 1. Отсутствовал единый военно-стратегический план ведения войны. 2. Не была определена социально-экономическая политика. 3. На занятых территориях про­водилась карательная политика и возвращение старых по­рядков, которые уже привели к революции. 4. По мерс усиления монархических элементов от движения отошли демократические элементы. 5. Курс сохранения «единой и неделимой России» самоубийственно отталкивал от движе­ния национальные регионы, в том числе Польшу, Финлян­дию и пр.

В конечном счете белые выступили под знаменем реакционной помещичьей реставрации, что дискредитиро­вало движение в глазах крестьянства. В отличие от белых, красные лидеры признавали, хотя бы на словах, просчеты и, в частности, ликвидировали комбеды, объявили союз с середняком; прекратили антиказачий террор, декларирова­ли право народов на самоопределение, и др. В целом боль­шевизм показался основному населению страны — кресть­янству меньшим злом по сравнению с белогвардейшиной и был признан им в качестве легитимной политической силы, имеющей право на власть.

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

Гражданская война унесла с обеих сторон 2,5 млн уби­тых. Эмигрировало 2 млн человек. Всего население России сократилось на 13 млн человек. Национальный доход упал с 11 млрд руб. в 1917 г. до 4 млрд в 1920 г. В политической жизни утвердилась диктатура большевизма.

С. А. Кислицын

7.5. Нэп — альтернатива

или объективная необходимость?

В оценке нэпа современные исследователи разделились на несколько основных групп. Одни историки исходят из того, что нэп был почвенным, чисто российским явлени­ем, продиктованным кризисом, вызванным гражданской войной и военно-коммунистическими заблуждениями большевиков. Другие расценивают нэп как попытку рос­сийских политиков вернуть страну на общецивилизациоп-ный путь развития, завершить реформирование России, упрочить ее позиции на мировом рынке. Третьи исследова­тели и публицисты полагают, что в условиях политическо­го монополизма большевиков нэп был изначально обречен, так как правящая партия исповедовала ортодоксальные идеи бестоварного социализма.

Нэп представлял собой комплекс социально-экономи­ческих мер: разрешение товарно-денежных отношений, свободного найма труда, концессий, упорядочение финан­совой системы, создание нового механизма управления экономикой на основе рынка и хозрасчета и в целом отказ от понимания социализма как безраздельного господства государственной собственности.

Нэп породил множество надежд и иллюзий, оценки его всегда носили политизированный характер. Это и определи­ло многолетнюю полемику о причинах его введения правя­щей большевистской партией — непримиримым противни­ком рыночных отношений. Все политические силы соглашались, что нэп был поворотом от военно-коммуни­стической модели социализма, с ожесточением навязыва­емой обществу правящей большевистской партией, к обще-цивилизационной рыночной модели, которая хотя и была не без недостатков, но проверена опытом самых развитых

стран и рассчитана на развитие таких механизмов, которые стимулировали бы эволюцию производительных сил на основе экономических стимулов к труду.

Правящая большевистская партия, вводя нэп, признава­ла формационную отсталость России и решила использо­вать новую политику для создания необходимых предпосы­лок социалистического строительства.

Она признавала факт задержки мировой революции и видела в нэпе передышку, возможность двигаться в направ­лении к социализму. Посредством использования рынка большевистская партия рассчитывала обеспечить подъем производительных сил, снять социальную напряженность в обществе, вызванную кризисом, политикой «военного коммунизма», нежеланием масс мириться с натурализаци­ей экономической жизни страны.

Уже первые месяцы осуществления нэпа выявили принципиальные противоречия в политике и идеологии большевистской партии. Даже высокообразованные эконо­мисты этой партии (например, Н. И. Бухарин, Е. А. Пре­ображенский) не могли ответить на вопрос, как, развивая рыночные отношения, двигаться к безрыночному социа­лизму?

Большевистский авангард был готов в той или иной степени: 1) к использованию нэпа для выхода из кризиса; 2) к возможности отступления от нэпа и построения соци­ализма в сжатые сроки, используя методы и приемы «воен­ного коммунизма» (И. В. Сталин, В. М. Молотов); 3) к со­хранению негативного отношения к рынку как к явлению, тормозящему осуществление идеалов безрыночного соци­ализма, порождающему спекулятивную стихию.

Доктринальное противоречие между идеалом безрыноч­ного социализма и воссозданием рыночных отношений усугублялось негативными первыми итогами нэпа. Закрыв дорогу рыночным отношениям в госсекторе, правая боль­шевистская партия не могла обеспечить его эффективнос­ти. Госсектор способствовал расширению и укреплению бюрократической системы управления. Нэп не стимулиро­вал в полной мере сельскохозяйственное производство, неэквивалентный обмен между городом и деревней, сохра­нявшийся и в условиях нэпа, вызвал ряд кризисов в ходе его осуществления.

13. Зак. 430

История России в вопросах и ответах

Курс на социалистическое строительство большевики считали основным и подчиняли ему рамки развития рыноч­ной экономики. Альтернативы ускоренному социалисти­ческому строительству большевики не видели и готовы были к свертыванию нэпа в том случае, если он помешает осуществлению генерального курса строительства социа­лизма в изолированной от цивилизованного мира стране.

Партии, оппозиционные большевизму, сохранявшие социалистическую ориентацию, видели в нэпе альтернативу немедленному введению социализма. Меньшевики счита­ли, что на рельсах нэпа будут созданы предпосылки соци­ализма, без которых, при отсутствии мировой революции, социализма в России быть не может. По мнению Ф. Дана, развитие нэпа неизбежно приведет к отказу большевиков от монополии на власть. Учесть экономические интересы всех слоев в условиях рыночных отношений единственная Партия была не в состоянии. Плюрализм в экономической сфере создаст, по его мнению, плюрализм в политической системе, объективно подорвет основы диктатуры пролета­риата. Даже меньшевики правого крыла, считавшие, что с нэпом восстанавливается капитализм во всех сферах народ­ного хозяйства, полагали, что он приведет к неразрешимо­му противоречию между капитализмом в экономике и ком­мунизмом в политике.

Эсеры альтернативность нэпа большевистской полити­ке видели в возможности осуществления «третьего пути» — некапиталистического развития. Учитывая особенности страны — многоукяадность, преобладание крестьянства, — эсеры предполагали, что для социализма в России требует­ся соединить народовластие в политической области с ко­оперативным социально-экономическим строем.

В. Чернов полагал, что и в 1917 г. была альтернатива всеобщей коммунизации. Она заключалась в развертыва­нии демократических институтов, развитии народных орга­низаций: кооперативов, профсоюзов, общин.

Собственную вднцепцию нэпа разрабатывали либералы. Они считали его альтернативой большевистскому курсу на социалистическое строительство. Сущность новой эконо­мической политики виделась им в возрождения капи­талистических отношений в России. По мнению либералов, нэп был объективным процессом, позволявшим решить

387 Раздел 7. Великая российская революция...

главную задачу: завершить модернизацию страны, начатую Петром I, ввести ее в русло мировой цивилизации.

Таким образом, для большевиков нэп и рыночная эконо­мика не были приоритетным направлением развития. Курс на немедленное социалистическое строительство в одной отдельно взятой стране стал генеральным курсом правящей партии. Для умеренных социалистов с нэпом была связана возможность создания необходимых предпосылок для социалистического строительства без революционных взрывов и катаклизмов.

Либеральная интеллигенция видела в нэпе альтернати­ву дальнейшей коммунизации страны, возможность завер­шения процесса ее реформирования, индустриальной мо­дернизации. Различное понимание приоритетных задач создавало разные варианты развития России на основе нэпа.

Э. Д, Осколкова

7.6. В чем заключались успехи

и издержки индустриализации СССР?

Современная историография признает решающее значе­ние индустриализации для победы СССР в Великой Отече­ственной войне с германским фашизмом. Существуют некоторые разногласия по вопросу о сроках осуществления индустриачизации. Часть историков традиционно относят этот процесс к периоду первых двух пятилеток, другие — к нэпу или даже к деятельности С. Витте. Существенным предметом дискуссии является вопрос о роли сталинизма в этом процессе, необходимости ускорения индустриализа­ции за счет использования внеэкономического принужде­ния. Ряд историков утверждают, что сверхускорение темпов индустриализации и ее объемы были неактуальны, так как угроза войны была преувеличена режимом, а запросы вой­ны обеспечила половина созданного военно-промышлен­ного потенциала, уцелевшего в Сибири от разрушения. Некоторые публицисты вообще отрицают индустриализа­цию как заслугу политического режима сталинизма, сведя его роль к репрессиям.

13*

История России в вопросах и ответах

Первым документом советского времени, в котором формулировалась идея индустриализации, был план ГОЭЛ-РО, принятый на VIII съезде Советов в 1920 г. Он преду­сматривал получить 2/3 средств для промышленности за счет иностранных концессий и кредитных операций. Од­нако социально-экономический кризис после гражданской войны, восстановление экономики в условиях враждебно­го капиталистического окружения, отсутствие займов и зна­чительных концессий поставили вопрос о первоочередном развитии тяжелой промышленности исключительно на ос­нове внутренних ресурсов. Этот курс был конкретизирован в решении апрельского 1926 г. пленума ЦК ВКП(б). В ходе его реализации в правящей большевистской элите возник­ли разногласия альтернативного характера. Левая троцки-стско-зиновьевская оппозиция видела выход в увеличении налогов на крестьянство — «внутреннюю колонию» СССР, осуществляя * первоначальное социалистическое накопле­ние». Умеренная часть элиты во главе с Н. И. Бухариным и А. И. Рыковым считала такой вариант безнравственным и предлагала получить средства за счет растущей рентабель­ности легкой промышленности, прогрессивного налогооб- ложения и привлечения личных средств населения через банки. Этот вариант означал постепенное развитие про­мышленности на основе рыночных отношений. Группиров­ка И. В. Сталина сначала отвергла при помощи бухариицев троцкистскую концепцию сверхиндустриализации вместе с ее адептами. Затем была отброшена как «правооппортуни-стическая» концепция самого Бухарина вместе с автором и стала осуществляться на практике платформа Троцкого, но в значительно более радикализированном варианте и в терминологическом оформлении курса на «построение со­циализма в одной стране».

Весной 1929 г. из двух вариантов первой пятилетки был принят максимальный, по которому задания годовых тем­пов роста производства повышались на 20%. В дальнейшем эти задания ежегодно завышались в целях искусственного стимулирования экономики.

Стремительно возросшее городское население, потреб,-ность импорта оборудования'за счет экспорта зерна и дру­гих ресурсов актуализировали проблему резкого увеличения объема товарной сельхозпродукции. Это обусловило пере­ход к форсированной коллективизации сельского хозяй-

Раздел 7. Великая российская революция...

ства, явившейся оборотной стороной индустриализации. Подстегиваемое развитие производства и строительство гигантов индустрии без полноценного научного обеспече­ния привело к росту диспропорций в экономике, расстрой­ству финансовой системы, товарному голоду. Частые ава­рии на реконструируемом производстве стали объясняться вредительством старых специалистов, которые были осуж­дены на ряде судебных процессов. При этом осужденные специалисты и раскулаченные крсстьяне-спецпереселенцы использовались в качестве дармовой рабочей силы. Наря­ду с внеэкономическим принуждением огромную роль в индустриализации в ходе первой пятилетки сыграл массо­вый трудовой энтузиазм части рабочего класса и особенно молодежи, объединенной в комсомоле.

К 1933 г. удалось достигнуть рубежей, первоначально на­меченных минимальным пятилетним планом 1929 г., что явилось большим шагом вперед, но Сталин объявил о выполнении максимального плана, причем за 4 года и 3 ме­сяца. На практике объявленные результаты были получены в ходе второй пятилетки в 1933—1938 гг. Приблизиться к по­ставленным целям помогло массовое стахановское движе­ние, означавшее использование элементов материального стимулирования и оживления социальной политики. Изве­стному отрезвлению экономической политики способство­вали Г. К. Орджоникидзе, Г. Л. Пятаков, С. М. Киров и дру­гие прагматические деятели большевизма. Выдвинутый в первой пятилетке лозунг «Техника решает все!» был факти­чески дезавуирован и сформулирован новый лозунг: «Кад­ры решают все!». Однако новаторство и инициатива пере­довых рабочих и новых советских специалистов были подвергнуты режимом сомнению в конце 30-х гг., когда были развернуты массовые репрессии против кадрового корпуса страны.

Главным результатом развития индустрии накануне вой­ны стал осуществленный с огромными издержками реаль­ный промышленный рывок. Темпы роста тяжелой промышленности были в 2—3 раза выше, чем за 13 лет разви­тия царской России в начале XX в. СССР вышел на второе место в мире после США по абсолютным объемам производ­ства. Было сокращено отставание от капиталистических стран по производству промтоваров на душу населения. Среднего­довые реальные темпы развития составили 10,9% (согласно

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

сталинской пропаганде — 17%). Было преодолено качествен­ное отставание промышленности, появились наукоемкие от­расли производства. Численность промышленных рабочих увеличилась с 2,4 млн до 10 млн человек, а специалистов — с 0,5 млн до 2,5 млн человек. В Сибири была создана вто­рая угольна-металлургическая база страны, сыгравшая ги­гантскую роль в Отечественной войне.

Индустриальный скачок был достигнут иеной отстава­ния легкой промышленности, стагнации сельского хозяй­ства, слома механизма саморегуляции экономики, форми­рования авторитарно-бюрократического политического режима. В ходе индустриализации сложилась общественная система, которую определяют как «государственно-казар­менный квазисоциализм». Главной функцией этой системы и ее объективным смыслом был специфический переход России (СССР) от аграрного общества к индустриальному.

С. А. Кислицын

7. 7. Нужна ли была коллективизация в СССР?

В современных публикациях определились три точки зрения по этому вопросу. Часть исследователей и публицис­тов безоговорочно отрицают правомерность коллективиза­ции, утверждая, что она свернула крестьянство с естествен-ноисторического пути, продвигаясь которым по вехам, проложенным П. А. Столыпиным, Россия сформировала бы мощный сельскохозяйственный фермерский сектор. Другие исследователи считают, что столыпинский путь фер-меризации сельского хозяйства России был слишком тяже­лым и длительным, так как сопровождался разрушением общины, разорением большинства крестьян и порождал чрезвычайно сложную проблему помещичьей земли, вокруг которой разгоралась все более острая борьба. Наконец, часть специалистов утверждают, что само российское кре­стьянство в силу исторической традиции, экономической слабости, натурального производства, плохой вооруженно­сти сельскохозяйственным инвентарем и скотом вряд ли могло в обозримый срок модернизировать производство и поэтому коллективизация была объективно необходима для

большинства бедноты и середняков. Однако, и это важно, независимо от своего отношения к коллективизации, все исследователи считают, что ее нельзя было проводить столь быстрыми темпами, включая в колхозы все сельское населе­ние и применяя насилие.

В конце 20-х гг. в СССР было немало противников немедленной и быстрой коллективизации крестьянских и казачьих хозяйств, которые убедительно аргументировали свою точку зрения. Вне правящей партии это были круп­нейшие ученые-экономисты Н. Д. Кондратьев и Л. В. Чая­нов. В рядах ВКП(б) предостерегали против поспешной коллективизации Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Том­ский и многие другие. В борьбе противоположных точек зрения на XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.) и XVI конфе­ренции ВКП(б) (апрель 1929 г.) фактически была вырабо­тана компромиссная точка зрения. Суть ее заключалась в признании правомерности и долговременности развития в деревне мелкого крестьянского хозяйства и в оказании ему советским государством всесторонней помощи.

При этом признавались «ограниченные возможности» мелкого крестьянского хозяйства и предполагалось в перспективе неторопливое развитие более производитель­ных коллективных хозяйств.

Однако тотчас после XVI Всесоюзной конференции ВКП(б) (апрель 1929) все эти умеренные планы социалисти­ческих преобразований были растоптаны укоренившейся у власти в ВКП(б) и советском государстве группой И. В. Сталина. Вопреки коллективно принятым решениям, Сталин в своих выступлениях, главным образом на секрет­ных совещаниях, потребовал ускорения социалистических преобразований в деревне. Представляя социалистическое общество в виде «единой фабрики», подчиненной и под­контрольной советскому государству, Сталин и его сторон­ники стремились как можно быстрее вовлечь в цехи этой фабрики все население. Причем в деревне это решено было осуществить методами сплошной коллективизации. Осе­нью 1929 г. ЦК ВКП(б) взял официальный курс на сплош­ную коллективизацию крестьянских хозяйств.

Социальной опорой Сталина являлась партийная и советская номенклатура, часть революционно-авантюрис­тически настроенных коммунистов, стремящихся к быст­рейшему утверждению новых социалистических отноше-

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция..

ний, так же настроенная часть комсомольской молодежи, рабочих, крестьян-бедняков. Достаточно широкая соци­альная база обеспечила необходимый напор в социалисти­ческих преобразованиях в городе и деревне.

Этот авантюристический курс решительных и быстрых. социалистических преобразований, конечно же, имел множество противников среди крестьян и рабочих и поэто­му натолкнулся на их либо пассивное, либо активное со­противление в форме аптиколхозных и антисоветских мя­тежей.

Сопротивление кулачества, а также части середняков и бедноты коллективизации было сломлено жесточайшими мерами насилия. Всего было раскулачено и репрессирова­но примерно 900 тыс. хозяйств. 250 тыс. хозяйств «саморас-кулачились» — распродали или бросили свое имущество и бежали из сел, деревень, станиц. Таким образом, методы коллективизации применялись самые жестокие, бесчело­вечные, не имевшие ничего общего с идеями социализма и гуманизма.

Политикой коллективизации вместо 14,8 тыс. колхозов осенью 1927 г. было создано к концу 1932 г., т. е. к концу первой пятилетки, 211,1 тыс. колхозов. Количество кресть­янских хозяйств в них увеличилось со 194,7 тыс. до 14968,7 тыс. Было коллективизировано 61,5% крестьянских хо­зяйств. Примерно в 1937—1938 гг. сплошная коллективиза­ция страны была завершена.

Ломка социальных отношений сопровождалась разруше­нием производительных сил, гибелью миллионов голов рабочего и продуктивного скота, главное же — разрушени­ем человеческих отношений и крахом светлых идеалов со­циализма.

Пережив чудовищное падение производства в 1932 г., го­лод, унесший миллионы жизней, советская деревня в годы второй пятилетки постепенно выкарабкивалась из труд [ гостей.

Созданное крупное коллективное производство в годы второй и последующих пятилеток продемонстрировало ряд экономических и социальных преимуществ. За годы кол-лектиЕизации было построено к 1937 г. 5818 машинно-трак­торных станций, в которых сосредоточилось 365, 8 тыс. тракторов, 104,8 тыс. комбайнов, тысячи других машин. Производительность труда с 1928 по 1940 г. увеличилась на 71%.

Существенно сократилась занятость населения в сельс­ком хозяйстве: с 80% б 1928 г. до 54% в 1940 г. Высвободив­шееся население (15—20 млн чел.) перешло в промышлен­ность.

Изменилась структура посевных площадей, было резко увеличено производство технических культур, столь необхо­димых для промышленно развитой страны (заметно возрос­ло производство сахарной свеклы, хлопка, картофеля, подсолнечника). В стране производилось минимально до­статочное количество хлеба, превышавшее объем его про­изводства до коллективизации.

Есе эти даже благоприятные изменения в организации производства не дают представлений о сути изменений в са­мом крестьянстве, в крестьянском мировидении.

Поддавшись призывам к вступлению в колхозы и обобществлению средств производства, оно фактически оказалось обмануто, так как было отчуждено от средств производства и утратило всякое право на них. Был нанесен мощный удар по крестьянскому чувству собственника., так как крестьяне были лишены права распоряжаться резуль­татами своего труда — произведенной продукцией, судьбу которой стали решать местные партийные и советские вла­сти. Формально считавшиеся (по Уставу сельхозартели) хозяевами колхоза, колхозники фактически решали вто­ростепенные вопросы жизни и быта коллектива, поскольку решение всех принципиальных вопросов оказалось в руках руководящих партийных и советских органов. Колхозник потерял даже право самостоятельно решать вопрос о том, где он хотел бы жить и работать, на это требовалось разрешение властей. Сами колхозы, утратив большинство свойств сель­скохозяйственной артели, превратились в своеобразное го­сударственное предприятие, подчиненное местным орга­нам власти и партии

Историчегкий опыт свиде1«ДЬС1вуе^р1, чю но методам и р^уЛыашм социалистических преобразований вряд ли можно было выбрать худший вариант. Вероятный путь де­ревни — добровольное создание самими крестьянами раз­личных форм организации производства, свободного от государственного диктата, строящего сбои отношения с государством на основе равноправных отношений, при под­держке государства с учетом рьшочной конъюнктуры. *

Е. И. Осколков

История России в вопросах и ответах

Раздел 7. Великая российская революция...

7.8. Культурная революция в СССР: была ли она?

Как известно, термин «культурная революция» был вве­ден в оборот В. И. Лениным в 1923 г. Он утверждал, что «полное кооперирование невозможно без целой культурной революции», что «для нас достаточно теперь этой культур­ной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной», и т. д. Позднее, при Сталине, проблема строительства социализма была сведена к реше­нию трех основных задач: индустриализации, коллективи­зации и культурной революции.

До начала 90-х гг. в научной литературе активно разра­батывалась тема культурного строительства по таким ее аспектам, как: цели и задачи, хронологические рамки, ито­ги культурной революции. И хотя Ленин употреблял это понятие в контексте кооперирования производителей, цель культурной революции трактовалась историками значи­тельно шире — как формирование новой, образованной, сознательной, приверженной социализму личности.

Исходным пунктом и условием культурной революции считалась социальная революция, отсюда начальный ее этап — Октябрьская революция 1917 г., а завершающий — построение социализма. Долгое время среди историков культуры шли бурные дискуссии о том, завершилась ли в СССР культурная революция с построением «основ соци­ализма», а тем более — «развитого социализма». Расшири­тельное толкование целей культурной революции — воспи­тание нового человека — давало основание одним говорить •нет», другие, видевшие ее цели в ликвидации неграмотно­сти, введении всеобщего начального, семилетнего, а затем и среднего образования, определенном прогрессе в науке, литературе, искусстве, росте численности интеллигенции, отвечали на этот вопрос положительно.

Поскольку в настоящее время очевидно, что социализм в СССР не состоялся, то в каком смысле можно говорить о культурной революции? Кроме того, сам термин «револю­ция» с большой натяжкой можно применить к культурно­му процессу. В революциях происходит слом старого и ут­верждение нового. Культура же не может развиваться, не опираясь на предыдущие достижения, не вбирая в себя

культурное наследие прошлого, будь то в технике, науке или в художественной сфере.

Таким образом, укоренившиеся клише «культурное строительство», «формирование социалистической культу­ры» и т. п. подразумевали искусственно направляемый и управляемый процесс, в то время как культуры не строят­ся, а зарождаются и развиваются. Поэтому термин «куль­турная революция» следует, вероятно, рассматривать кач политизированный, идеологический лозунг, как выдвиже­ние на первый план в культуре всеобъемлющего идеологи­ческого императива.

Более того, надо иметь в виду, что не существует единой, однородной человеческой культуры. Культура любого обще­ства — это симбиоз разных, порой весьма отличных друг от друга субкультур, которые сосуществуют, взаимодействуют, что является условием культурного прогресса. Ни одна из субкультур не может претендовать на доминирующую, господствующую роль, так как это может привести к куль­турной деградации общества. В процессе же «культурной революции» в сталинской интерпретации в литературе и ис кусстве был насажден «единственно плодотворный» метод «социалистического реализма», в общественных науках — «единственно верный диалектический метод» в крайне уп­рощенной трактовке, и т. д.

Тем не менее нельзя отрицать, что за годы строительства «государственного социализма» в СССР были достигнуты определенные успехи в развитии культуры. Если в 1926 г. 43% людей в возрасте 9—49 лет и большинство людей стар­ших возрастов были неграмотны, то к 1939 Г. процент гра­мотного населения в возрасте старше 9 лет достиг 81,2. Начиная с 1930/31 учебного года повсеместно вводилось всеобщее обязательное начальное обучение детей, активно шла ликвидация неграмотности. В стране работало 152 ты­сячи школ.

Высокими темпами развивалась система среднего специального и высшего образования. К 1940 г. в стран? функционировало около 4600 вузов, по числу учащихся и студентов Советский Союз вышел на 1 -е место в мире. Зна -чнтельные успехи были достигнуты в естественных и тех­нических науках, в литературе и искусстве.