Система советского права

Конституция СССР 1936 г., зафиксировавшая победу социа­лизма в СССР, стала тем фундаментом, на котором базирова­лось дальнейшее развитие права в СССР.

Советские ученые уже в те времена теоретически обосновали принцип приоритета закона перед всеми источниками права, т. е. в социалистическом праве каждый юридический акт формально был действителен лишь в случае его соответствия закону, а каждая пра­вовая норма, принимаемая в порядке текущего законодательства, должна была иметь своей юридической базой Основной закон страны — Конституцию[182]. В то же время все ведомства, особенно силовые и карательные, принимали множество подзаконных ак­тов без юридической экспертизы. Эти постановления, нередко засекреченные, становились важнее законов. Однотипность вхо­дящих в СССР республик в смысле их классовой, экономической и политической структуры привела к тому, что, несмотря на на­личие в каждой республике своей, отражающей ее национальные особенности конституции, собственных республиканских зако­нов и кодексов, в СССР не было отдельных систем русского, бе­лорусского, украинского, грузинского и т. д. права, а существова­ла единая советская социалистическая система права, базирую­щаяся на Основном законе СССР, на основных законах союзных и автономных республик, построенных в соответствии с общесо­юзной Конституцией, и знающая деление на отдельные отрасли права лишь по предмету, объекту регулирования. Кодексы союз­ных республик были унифицированными и создавались на базе Общесоюзных Основ (уголовного, трудового и т. п.) законода­тельства, принимаемых ВС СССР.

Советские ученые считали неприемлемым традиционное де­ление права на публичное и частное как чуждое системе совет­ского социалистического права потому, как полагалось, что это деление неразрывно связано с господством частной собствен­ности и существованием свободной конкуренции. Социалисти­ческое советское право базировалось на господстве социали­стической собственности, вытеснившей частную капиталисти­ческую собственность на орудия и средства производства и являвшейся основой советского строя, не знало деления на публичное и частное право. Советские правоведы утверждали, что это ни в коей мере не означает какого-либо умаления в системе советского социалистического права прав личности, поглощения их правами государства. Например, М. П. Карева заявляла, что «напротив, именно в силу гармонического сочета­ния в социалистическом обществе и его праве интересов лич­ности и государства права личности получают свое полное и высшее развитие, обеспечивая самостоятельность и широкую творческую инициативу личности, стимулируемую уже не узко эгоистическими и корыстными соображениями, а сознанием того, что только благосостояние народа является надежной ос­новой для повышения благосостояния индивидуума»[183].

В системе советского социалистического права не было де­ления на статутное и обычное право, что объясняется, прежде всего, историей его становления. Его основы и ведущие прин­ципы создавались в ходе революции и братоубийственной Гра­жданской войны, и оно заменило старое право новым, созидае­мым общественным порядком, выгодным и угодным победив­шему классу. Советское социалистическое право, естественно, не могло признать юридической силы за вековыми обычаями, порожденными старым строем, и включить традиционное или обычное право в состав своих норм. Отменяя вместе со старым статутным правом и обычное право, советское социалистиче­ское право путем издания законов устанавливало новые право­вые нормы поведения людей, основанные лишь на классовом подходе к юриспруденции. В результате ликвидации социаль­ных основ, порождающих наряду со статутным обычное право, исчезла необходимость учитывать все национальные и истори­ческие особенности отдельных частей и слоев населения. Та­ким образом старое обычное право, как не соответствующее новым условиям, утратило юридическую силу и было вытесне­но новыми нормами, выраженными в законах и подзаконных актах органов государства. Это не значит, что в советском со­циалистическом праве совсем не отражены правовые обычаи, но последние настолько немногочисленны, что их существова­ние не дает никакого основания для выделения специальной области обычного права. При этом правовые обычаи имеют юридическую силу лишь постольку, поскольку они санкциони­рованы законом и подзаконными актами. Следовательно, они являлись обычаями лишь по происхождению, юридическим же основанием их действия является признание их законом или основывающимся на законе юридическим актом, и никакой обычай, если он не санкционирован законом, не мог служить основанием для вынесения судьей решения.

Советское социалистическое право формировалось как еди­ная стройная система, базирующаяся на иных основах (матери­альной, политической, классовой и идеологической), чем системы буржуазного права, и имеющая соответственно и ряд юридических, а не только социально-политических особенно­стей, отличающих ее от любой системы права за рубежом.

Основными отраслями единой системы советского социали­стического права были следующие: а) государственное право; б) административное право; в) финансовое право; г) земельное право; д) гражданское право; е) трудовое право; ж) колхозное право; з) семейное право; и) уголовное право; к) судебное право (судоустройство, гражданское процессуальное право, уголовное процессуальное право).

Советское государственное право как право, закрепляющее об­щественное и государственное устройство СССР, формы и мето­ды осуществления «полновластия» народа при сохранении руко­водящей роли компартии, функции и формы государственной власти и ее органов, основные права и обязанности граждан СССР, являлось важнейшей и определяющей отраслью советско­го социалистического права и занимало в его системе ведущее ме­сто. В нормах государственного права были заданы основы и глав­ные принципы всего советского социалистического права. Отме­на, изменение или принятие новых норм во всех других отраслях права допускались лишь с условием соблюдения принципов, уста­новленных советским государственным правом, и в порядке, пред­усмотренном им. Свод его важнейших норм содержался в Консти­туции СССР и конституциях союзных и автономных республик[184], являвшихся основой всего советского социалистического права. Другими основными источниками (в юридическом смысле) госу­дарственного права помимо конституций были: положения о вы­борах в высшие органы власти СССР и в высшие органы власти союзных и автономных республик, положения о местных органах власти, законы о гражданстве и ряд других. Отметим, что в ны­нешней системе права России государственное право именуется «конституционным» и имеет качественно иное содержание.

Советское административное право являлось той отраслью, которая регулировала исполнительно-распорядительную дея­тельность государственных органов, определяла права и обя­занности граждан в сфере этой деятельности, а равно полномо­чия и ответственность органов государственного управления и должностных лиц. Принципиальные особенности управления в советском государстве как управления всеми областями жизни государства, в том числе хозяйственной и культурной, осущест­вляемого при вовлечении самих народных масс во все области управления на началах демократического централизма при ру­ководящей роли компартии, определяли и отличие советского административного права от административного права в других странах. Источниками административного права являлись ис­точники государственного права, а также все относящиеся к сфере исполнительно-распределительной деятельности госу­дарства законы, указы, постановления и распоряжения прави­тельства, состоящих при нем комитетов и министерств, акты местных органов государственной власти. Все правовые акты органов власти любого уровня обязательно принимались под контролем со стороны соответствующих партийных органов. (Подробнее см. § 4 гл. 6 «Политические директивы в системе источников советского социалистического права».) Этот кон­троль обеспечивался и тем, что все руководители администра­тивных органов, так называемые «ответработники», обязатель­но были членами партии, т. е. подчинялись партийной дисцип­лине, входили в «номенклатуру» соответствующих партийных комитетов (например, министры входили в номенклатуру ЦК), назначались на должность, перемещались и снимались с долж­ности по решению соответствующих партийных органов.

Советское финансовое право регулировало отношения в об­ласти аккумуляции и распределения денежных ресурсов госу­дарством посредством специально предназначенной для этого системы финансовых органов, включая нормы, определяющие отношения в области бюджета, налогов, краткосрочного креди­тования, расчетов и оперативного регулирования денежного обращения, государственного кредита и сберегательного фонда государственного страхования, финансового контроля. При этом финансовое право исходило из тех норм государственного права, которыми устанавливались организация советской финансовой системы, а также компетенция органов власти в деле образования и расходования государственных денежных средств. Наряду с Конституцией важнейшим источником фи­нансового права являлись: налоговое законодательство, поло­жение о Госбанке и о других кредитных учреждениях, нормы административного права, содержащие общие положения, ка­сающиеся финансовых отношений, а также принимаемый еже­годно закон о бюджете СССР.

Советское земельное право регулировало отношения по го­сударственной собственности на землю, ее недра, леса, воды, отношения по управлению государственным земельным фон­дом по землепользованию, осуществляемому государственны­ми, кооперативно-колхозными организациями, а также отдель­ными физическими лицами. При этом земельное право исходи­ло из статей Конституции СССР и конституций союзных и автономных республик, гласящих, что «земля, ее недра, воды, леса... являлись государственной собственностью, то есть всена­родным достоянием» (Конституция СССР, ст. 6) и что «земля, занимаемая колхозами, закрепляется за ними в бесплатное и бессрочное пользование, то есть навечно» (Конституция СССР, ст. 8); т. е. отличительной чертой советского земельного права является то, что оно есть право государственной собственности на землю. Наряду с конституционными нормами основными источниками земельного права являлись общесоюзное земель­ное законодательство и соответствующие статьи гражданских кодексов республик, исключающие землю из гражданского обо­рота. Земельные кодексы республик, принятые в 1922—1925 гг., т. е. до социалистического переустройства экономики, и равно «Общие начала землепользования и землеустройства» (1928) с переходом к сплошной коллективизации сельского хозяйства устарели. Новые нормы в области земельного права отменяли действия соответствующих частей земельного кодекса, «Общих начал землепользования и землеустройства».

Советское гражданское право являлось отраслью права, ко­торая регулировала имущественные отношения между социали­стическими организациями (государственными, колхозными, кооперативными, общественными), между ними и гражданами и между последними. Сложность и многогранность имущест­венных отношений имела следствием то, что они не являлись исключительным объектом гражданского права, а их значитель­ная часть регламентировалась другими отраслями советского права. Так, имущественные отношения, возникающие в облас­ти государственного управления в результате осуществления го­сударством исполнительно-распорядительной функции, отно­сились к административному, а не гражданскому праву. Иму­щественные отношения, складывавшиеся на основе Устава сельскохозяйственной артели, относились к колхозному праву. Но и с учетом этого обстоятельства сфера гражданского права СССР была довольно широка. Последнее вырабатывало общие положения, необходимые для ясности и определенности в сфе­ре регулируемых им имущественных отношений, и определяло конкретные формы этого регулирования. Советское граждан­ское право включало в себя имеющие значение и для ряда дру­гих отраслей права общие положения о лицах (физических и юридических), о дееспособности и правоспособности физиче­ских лиц (и в связи с этим вопрос о личных неимущественных правах), о видах вещных и обязательственных прав.

Гражданское право СССР базировалось на социальной сис­теме хозяйства, основанной на социалистической собственно­сти, и, естественно, уделяло особенное внимание государствен­ной и кооперативно-колхозной собственности - этим двум формам социалистической собственности. Однако оно в соот­ветствии с Конституцией охраняло и имущественные, как вещ­ные, так и обязательственные, права граждан[185].

В сферу гражданского права СССР, помимо вещного, а также обязательственного права со многими институтами (купля, про­дажа, мена, дарение, договор имущественного найма, подряд, поручение, комиссия, экспедиция, хранение, перевозка, договор МТС с колхозом и контрактация, государственное страхование и т. д.), входили два вида правового регулирования отношений, возникавших из интеллектуальной творческой деятельности лю­дей: авторское право и изобретательское право. Кроме того, в сферу гражданского права входило и наследственное право. Этот далеко не полный перечень того, что регламентировалось граж­данским правом СССР, достаточно ясно раскрывает его значе­ние для общества в целом и индивидуума в частности.

Основными источниками гражданского права СССР, помимо Конституции, являлись общесоюзное и республиканское граж­данское законодательство, в частности гражданские кодексы. Од­нотипность советских республик и регламентирующая роль цен­тра нашли свое выражение и в том, что гражданские кодексы от­дельных республик в основном не отличаются друг от друга, а расхождение имеет место лишь в отдельных, второстепенной важ­ности, вопросах. Ряд вопросов советского гражданского права разрешался в других кодексах, например в Кодексе торгового мо­реплавания, в Воздушном кодексе, в республиканских кодексах законов о браке, семье и опеке и об актах гражданского состояния

Советское трудовое право являлось той отраслью права, кото­рая регулировала общественно-трудовые отношения в соответст­вии с социалистическими принципами организации труда. Оно должно было способствовать росту производительности труда, ук­реплению сознательной трудовой дисциплины, повышению уров­ня благосостояния трудящихся и охраны здоровья. Таким обра­зом, и здесь на первое место ставились интересы общества (т. е. государства), а не гражданина. В то же время трудовые отношения в СССР рассматривались как свободные от эксплуатации отноше­ния товарищеского сотрудничества равноправных тружеников.

Утверждение безраздельного господства социалистической системы хозяйства в СССР привело к тому, что подавляющее большинство взрослого и трудоспособного населения страны прилагало свой труд на социалистических предприятиях (госу­дарственных и кооперативно-колхозных), т. е. являлось непо­средственным участником социалистических трудовых отноше­ний — главного объекта советского трудового права.

Советское трудовое право в своем регламентировании трудо­вых отношений опиралось на положения, зафиксированные Конституцией и отражающие общественное устройство СССР: «Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: «кто не работает, тот не ест»[186], провозглашался основным принцип социализма - от каждого по его способности, каждому — по его труду» (ст. 12); «Каждый гражданин СССР обязан... блюсти дисциплину труда» (ст. 130); «Граждане СССР имеют право на труд, то есть право на получение гарантированной работы с оплатой их труда в соответ­ствии с его количеством и качеством» (ст. 118); «Граждане СССР имеют право на отдых» (ст. 119); «Граждане СССР имеют право на материальное обеспечение в старости, а также — в случае бо­лезни и потери трудоспособности» (ст. 120).

Советское трудовое право регламентировало труд не только рабочих и служащих, но и труд - членов колхозов, труд членов промысловой кооперации и кооперации инвалидов, а равно труд граждан, выполняющих трудовую повинность. При этом нужно учитывать, что регламентация труда в колхозах одновре­менно входила в сферу колхозного права.

Основными источниками советского трудового права, поми­мо Конституции СССР и конституций союзных и автономных республик, являлись общесоюзное трудовое законодательство, указы Президиума ВС, совместные постановления правительст­ва СССР и ЦК ВКП(б) по вопросам труда, трудовые кодексы со­юзных республик. Исключительно большое значение в ряду ука­занных источников имел указ Президиума ВС СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на 8-часовой рабочий день, на семидневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» (утвержден 7-й сессией ВС СССР в августе 1940 г.). Последняя часть названия Указа наглядно де­монстрирует, какой фикцией были статьи Конституции и как они игнорировались при подготовке подзаконных актов.

К числу источников трудового права относились указы от 27 декабря 1938 г. «Об установлении высшей степени отли­чия — звания Героя Социалистического Труда», «Об учрежде­нии медали «За трудовую доблесть», «Об учреждении медали «За трудовое отличие» и Указ 1945 г. об учреждении медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне...».

Колхозное право регулировало отношения по организации и деятельности колхозов, отношения колхозов к государству, обязанности и права членов колхозов, компетенцию правления колхоза, организацию труда и распределение доходов в колхозе. На область трудовых отношений колхозников распространя­лись основные принципы трудового права. Колхозное право, отправляясь от этих принципов, включали нормы, обеспечи­вающие их осуществление в специфических условиях сельскохозяйственного труда колхозов. Колхозное право также регла­ментировало право колхозников на подсобное хозяйство. Ос­новными источниками колхозного права являлись ст. 5, 7, 8, 12 Конституции СССР и аналогичные по содержанию статьи кон­ституций союзных и автономных республик, Примерный устав сельскохозяйственной артели, на основе которого и в строгом соответствии с которым принимался каждым колхозом его ус­тав, законодательство СССР и республик, указы, совместные постановления правительства страны и ЦК партии, касающие­ся колхозов, такие как постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27 мая 1939 г. «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания» и постановление СМ СССР и ЦК ВКП(б) от 19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нару­шений Устава Сельскохозяйственной артели в колхозах».

Семейное право регулировало брачные и семейные отноше­ния и отношения, вытекающие из опеки, имея целью укрепле­ние советской семьи, защиту интересов матери в ее функции воспитания детей, недопущение беспризорности детей. При этом советское семейное право исходило из гарантированного Конституцией СССР и республиканскими конституциями рав­ноправия женщин с мужчинами. Помимо Конституции, основ­ными источниками семейного права являлись республиканские кодексы законов о браке, семье и опеке, общесоюзные юридиче­ские акты о браке, разводе, помощи многодетным и одиноким матерям и по другим вопросам, относящимся к области семей­ного права. Важное значение среди источников семейного права имел указ Президиума ВС СССР от 8 июля 1944 г. об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усиленной охране материнства и детства, об установлении звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и «Медали материнства». Указ ввел ряд из­менений в законодательство о браке и семье, указав, что только зарегистрированный брак порождает права и обязанности суп­ругов, установил новый, а именно судебный порядок разводов, отменил существовавшее ранее право обращения в суд с иском об установлении отцовства и взыскании алиментов в случае, ес­ли ребенок родился от лица, с которым мать не состоит в зареги­стрированном браке. Вместо алиментов от отца ребенка одино­кая мать, согласно Указу, получает помощь от государства. ВС СССР в законе о дополнении и изменении текста Конституции отнес к ведению СССР издание основ законодательства о браке и семье.

Уголовное право в первую очередь стояло на защите советского строя и экономической основы СССР – социалистической системы хозяйства и социалистической собственности. Оно охраняло общественные отношения социалистического общества, законные интересы личности и социалистический правопорядок от преступных посягательств путем применения к лицам, совершившим их, установленных законом мер наказания. Основными источниками уголовного права, помимо Конституции СССР и конституций входящих в СССР республик, являлись «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» и уголовные кодексы союзных республик, а равно отдельные законы, принятые высшими органами власти в области уголовного права.

В число этих законов входили указы об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества. Их необходимость аргументировалась следующим образом: «Суровые репрессии, предусмотренные советским уголовным законодательством в отношении расхитителей социалистической собственности, объясняются тем, что социалистическая собственность представляет собой священную и неприкосно­венную основу советского строя, источник богатства и могуще­ства родины, источник зажиточной и культурной жизни всего советского народа. Конституция СССР возложила на всех граж­дан СССР в качестве основной обязанности беречь и укреплять социалистическую собственность, а лиц, покушающихся на об­щественную социалистическую собственность, объявила врага­ми народа. Повышение в период социализма уголовных репрес­сий против расхитителей социалистической собственности, на­рушителей трудовой дисциплины, а также репрессий за ряд других преступлений правильно выражает волю советского на­рода, его борьбу со всеми теми, кто нарушает установленный им порядок и подрывает основы его благополучия»[187].

Судебное право есть совокупность правовых норм, опреде­ляющих организацию и деятельность суда и связанных с ним органов следствия, прокуратуры и адвокатуры. Судебное право составляет комплекс отраслей, а именно: 1) судоустройство -совокупность норм, устанавливающих порядок деятельности судебно-следственных органов и их компетенцию, задачи и принципы социалистического правосудия; 2) уголовный про­цесс — совокупность норм, устанавливающих порядок деятель­ности судебно-следственных органов по уголовным делам и ре­гулирующих взаимоотношения этих органов с гражданами, вы­ступающими в качестве свидетелей, обвиняемых, потерпевших, и закрепляющих их права и обязанности, в процессе рассмот­рения уголовного дела, по которому они вызваны, и 3) граж­данский процесс — совокупность норм, устанавливающих по­рядок разрешения споров между участниками гражданских правоотношений. С судебным правом также связана кримина­листика, вспомогательная дисциплина, трактующая научные методы собирания и исследования доказательств по судебным делам. Основным источником судебного права является Кон­ституция Союза ССР, содержащая специальную главу о суде и прокуратуре, закрепляющая развернутые принципы их по­строения и отправления ими возложенных на них функций со­циалистического правосудия и охраны социалистической за­конности, а также фиксирующая право обвиняемого на защиту. Другими важнейшими источниками судебного права, помимо конституций союзных и автономных республик, являются по­строенные в соответствии с Конституцией СССР Закон о судо­устройстве СССР, «Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик», уголовно-процессуальные кодек­сы союзных республик, гражданские процессуальные кодексы союзных республик.

Представляется, что положения советских ученых о судеб­ном праве представляют интерес и для современной отечест­венной теории права.

В числе отраслей советского социалистического права не указывалось международное (публичное и частное) право. Это объясняется тем, что оно в своем качестве права, регулирующе­го не отношения внутри государства, а взаимоотношения между государствами, в силу специфики своего предмета регулирова­ния настолько отличается от любой другой отрасли права, что не может быть поставлено в один ряд с ними, а занимает особое место вне системы любого из государств, взаимоотношения которых регулируются международным правом. Вместе с тем международные договоры и соглашения, которые заключались советским государством, как и любым другим государством, в той части, в которой возлагают на данное государство определенные права и обязанности, становятся частью и внутригосударственного права. Поэтому подобные нормы, поскольку в них выражаются права и обязанности советского социалистического государства в той или иной конкретной области международных взаимоотношений, могут быть отнесены к системе советского социалистического права. Советское государство при заключении таких договоров и соглашений исходило из принципов, закрепленных в советском социалистическом праве, а именно принципа равноправия народов, враждебности ко всякой дискриминации, ко всякому умалению прав народов на основе национального или расового признака или слабости экономической и военной этих народов. К тому же эти договоры и соглашения, согласно Конституции СССР, ратифицировались и денонсировались уполномоченным на то высшим органом власти, а именно Президиумом ВС СССР, что также дает основания для включения этих норм международного права в указанной части в систему советского социалистического права с оговоркой о спецификуме этих норм и об особом месте, отводимом им в системе права СССР, как норм, установленных не односторонним актом советского государства, но двумя или более государствами, поэтому не умещающихся во всем своем объеме в систему права лишь одного государства.

Если практика царской юстиции порой шла вразрез с положениями уголовного и процессуального законодательства того времени, то преподавание этих дисциплин в дореволюционных университетах было достаточно демократическим. В официальной науке господствовала классическая школа уголовного права с ее непременными атрибутами: принципом «нет преступления, нет наказания без указания закона», презумпцией невиновности, соразмерностью наказания степени вины, ограничением обратной силы закона и т. д. Признанным главой этой школы в России был выдающийся ученый сенатор Н. С. Таганцев.

Одновременно, с начала XX в., стало развиваться социоло­гическое направление в праве, которое было представлено М. М. Исаевым, М. В. Гернетом, С. В. Познышевым, а затем более молодыми учеными - А. А. Герцензоном, Б. С. Утевским и др. Это направление не отрицало демократических принципов судопроизводства, но акцентировало не догму пра­ва, а его действие в жизни, подчеркивая классовую и социаль­ную природу правовых институтов и норм, роль правосозна­ния и фактического правоприменения.

Когда произошла революция 1917 г., в первые ряды теорети­ков права выдвинулись доселе мало известные юристы П. И. Стучка, Е. Б. Пашуканис, М. Ю. Козловский, Д. И. Кур­ский, Н. В. Крыленко, сразу же занявшие леворадикальные, экстремистские позиции в области правовой теории и практи­ки. В первые годы советской власти их точку зрения можно оха­рактеризовать достаточно однозначно: отрицание прежнего права со всеми его атрибутами и широкое использование рево­люционного правосознания. Как было сказано в декрете СНК «О суде» (1917), проект которого был подготовлен Стучкой, ме­стные суды руководствуются старыми законами «лишь постоль­ку, поскольку таковые не отменены революцией и не противо­речат революционной совести и революционному правосозна­нию»[188]. Старое законодательство не имело никакого отношения к функционированию революционных трибуналов и ВЧК.

Весьма развернуто позиция главных деятелей советской юс­тиции 20-х гг. была выражена в «Руководящих началах по уго­ловному праву РСФСР» (1919), где говорилось: «Пролетариат, завоевавший в Октябрьскую революцию власть, сломал буржу­азный государственный аппарат, служивший целям угнетения рабочих масс, со всеми его органами, армией, полицией, судом и церковью. Само собой разумеется, что та же участь постигла и все кодексы буржуазных законов, все буржуазное право как систему норм (правил, формул)... Без особых правил, без ко­дексов вооруженный народ справлялся и справляется со свои­ми угнетателями... Опыт борьбы, однако, приучает его к мерам общим, приводит к системе, рождает новое право... Пролетари­ат должен выработать правила обуздания своих классовых вра­гов, создать метод борьбы со своими врагами и научиться им владеть. И прежде всего это должно относиться к уголовному праву, которое имеет своей задачей борьбу с нарушителями складывающихся новых условий общежития в переходный пе­риод диктатуры пролетариата. Только окончательно сломив со­противление повергнутых буржуазных и промежуточных клас­сов и осуществив коммунистический строй, пролетариат унич­тожит и государство как организацию насилия, и право как функцию государства»[189].

Процесс создания нового, пролетарского (а затем и социали­стического) права оказался сложным и противоречивым. По крайней мере до середины 30-х гг. он характеризовался непре­кращавшимися дискуссиями о природе права, путях его отмира­ния, о судьбе тех или иных институтов. В основе этих дискуссий лежала идея разрушения прежних, «буржуазных», а по сути дела, общечеловеческих правовых ценностей и замены их новыми представлениями, суть которых сводилась к осуществлению дик­татуры пролетариата теми методами, которые в данный момент представлялись наиболее целесообразными. Вместо права про­возглашалось усмотрение, центральная задача которого состояла в подавлении классовых противников любыми средствами.

Юридическое образование было сильно сокращено. В 20-е гг. в РСФСР ежегодно готовилось всего по 500 юристов, а в 30-е гг. это число снизилось до 300 человек в год. В 1933 г. дипломы юристов получили только 180 человек[190]. Большинство из них по­шли на работу не в правоохранительные органы, а в хозяйствен­ные организации.

Отказ от демократических, созданных веками правовых ин­ститутов и принципов представлялся теоретикам и практикам советской юстиции 20—30-х гг. одной из важных функций сис­темы образования и научно-исследовательской деятельности в учреждениях советской России. Старая профессура была разо­гнана, хотя юридическая идеология в умах их учеников кое-где сохранялась. Вот как характеризовал эту ситуацию Стучка в своем докладе в 1929 г.: «Прошло 12 лет революции. Мы нача­ли ее самым решительным образом: разрушили старое государство и старое право. Мы возвели новое государство и новое право. И все же через 12 лет нам приходится снова говорить о революции государства и права и даже о научной постановке ее. Что это означает? Это означает, что пред нами последняя крепость буржуазного мира. Но эта крепость совершенно свое­образна. Она невидима и сидит отчасти и в наших головах. Она мешает нам иногда найти правильный путь в дальнейшем строительстве советского государства и советского права»[191].

В чем же состоял этот «правильный путь»? В отказе от спра­ведливости приговора, соразмерности меры наказания степени вины, презумпции невиновности, права обвиняемого на защи­ту. Все это должно было быть, по мысли автора, заменено го­лым усмотрением, целесообразностью, прямым насилием по отношению к классовым противникам.

Это мировоззрение нашло освещение и в художественной литературе, например в известном романе Ю. Домбровского. «Право — это факультет ненужных вещей. В мире существует только социалистическая целесообразность! Это мне моя следовательница внушала», — говорит в романе арестант Зыбин[192].

Нельзя не отметить, что подобного рода взгляды разделя­лись в то время далеко не всеми юристами -- теоретиками и практиками. Скрытое сопротивление старых, а подчас и моло­дых юристов вызывало глубокое раздражение властей. «Мы сталкиваемся тут, — говорил нарком юстиции Крыленко на ян­варском (1933) Пленуме ЦК ВКП(б), — с глубоким, впитанным с молоком матери предрассудком и традициями старых форм правовой буржуазной мысли, что этак нельзя, что обязательно судить должно, не исходя из политических указаний партии и правительства, а из соображений «высшей справедливости»[193]. Ту же мысль продолжал Стучка: «Мы откровенно заявляем, что... до окончательной победы Пролетарской революции наш суд будет классовым судом... Он также будет средством прину­ждения меньшинства подчиняться классовой справедливости громадного большинства»[194]. Данная логика относилась «не толь­ко к суду, но по существу, как показала реальная историческая практика, ко всем звеньям и институтам диктатуры пролетариа­та (от правящей партии до ревтрибуналов, ревкомов, органов ВЧК—ОГПУ, комбедов и т. д.)»[195].

Авторы 20—30-х гг. особо подчеркивали неприменимость классической теории в сфере борьбы с политическими преступ­лениями. «В организацию уголовной репрессии по политиче­ским преступлениям, — писал П. Кузьмин, — вносятся совер­шенно иные принципы, чем принципы отвешивания по экви­валенту, а именно принцип политической целесообразности господствующих классов, которые применяют и могут приме­нять крайние и жестокие виды репрессии, не считаясь с их не­соответствием объективной тяжести преступления»[196].

Развивая эту мысль, Я. Л. Берман, один из известных юристов того времени (погибший, как и большинство из них, при последующих репрессиях), подчеркивает: «...Судебная функция является функцией защиты и охранения установленного порядка, охранения интересов господствующего класса, функцией расправы со всеми нарушителями установленных законов, а органы, выполняющие эту функцию, органами расправы… и противопоставление расправы суду абсолютно неправильно. Всякая расправа, произведенная в результате решения того или иного органа, будет заключать в себе, в той или иной степени, элемент судебного решения, точно так же, как и всякий суд… явится только формой расправы»[197].