double arrow

Теория речевых жанров М.М. Бахтина

Вступление

В тени прагмалингвистики

Теория речевых жанров М.М. Бахтина

Сабине Дённингхаус

М.М. Бахтин заложил основы нового направления в языко­знании, получив­шего в русскоязычных работах конца 90-х годов ХХ века название “жанроведение” (Genreforschung[15]). В соответствии с его кон­цепцией, жанроведение находится на стыке лингвистической прагматики, социолингвистики и стили­стики. Наряду с этим, данное направление пользуется терминологией и методологией таких дисциплин, как риторика, пси­хо­лингвистика и лингвистика текста. Объектом жанроведения выступают пись­мен­ные и устные фор­мы диалогов, т. е. формы социального взаимодействия по­средст­вом высказываний на естественном языке, называемые речевыми жан­рами: “Каждое отдельное высказывание, конечно, индивидуально, но каждая сфера использования языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы таких вы­ска­зы­ва­ний, которые мы и называем речевыми жанрами” [Бахтин 1996: 159].[16]

Лингвистическое жанроведение в России, развившееся из идеи речевых жанров М.М. Бахтина, “теория речевых жанров” (далее — ТРЖ) кон­цен­трируется в ряде научных центров, среди которых, в первую очередь, не­об­хо­ди­мо выделить Москву, Волгоград, Пермь и Саратов (ср.: [Дементьев 1997а: 109; 1999б: 37; Де­мен­тьев, Седов 1998: 4; Федосюк 1997а; 1997б; Гольдин 1997: 23; 1999; Китайгородская, Розанова 1999: 20; Кожина 1999: 52]).

Современная ТРЖ представляет собой первичную модель для описания и объяснения свое­об­раз­ных правил человеческой коммуникации, структур и механизмов взаимо­дейст­вия внутри языкового сообщества. Наряду с этим, она выступает и как теория языкового диалога, “theory of verbal activity in social intercourse” [Prucha 1983: 13].

Впервые концепция речевых жанров была сфор­мулирована М.М. Бахтиным в работе “Марксизм и фило­софия языка”, напи­­санной в 1929 г., но вышедшей под именем его ученика и члена так назы­ваемого Бахтинского кружка В.Н. Волошинова. В ней М.М. Бахтин, с одной стороны, выступает против авторитетного в то время так называемого абстрактного объективизма[17], с другой стороны, он подвергает критике так называемый индивидуалистический субъективизм[18] [Бахтин 1996: 167-171, 184]; ср. также: [Алпатов 1995: 108; Friedrich 1993: 151; Prucha 1983: 51; Волошинов 1930: 59-66; 1975: 53, 99, 147-151, 157].

Сформулированная в работе “Проблема речевых жанров” прагмалингвистическая концепция М.М. Бахтина долгое время оставалась невостребованной, т. к. работы J.L. Austin [1962] и J.R. Searle [1969], развивающие прагматическую теорию речевых актов (далее — ТРА), во многом подобную ТРЖ, были изданы несколько ранее. Концепция Дж. Л. Остина, сформулированная в конце 30-х – начале 40-х годов и изложенная в его лекциях, прочитанных в 1952-1955 гг. в Оксфорде, была опубликована уже в 1962 г. в его монографии “How to Do Things with Words”. Первое издание работы Дж. Р. Серля “Speech Acts” вышло в 1969 г., а тематически близкая работа П. Грайсa “Logic and Conversation” увидела свет в 1975 г. [Grice 1975].

Лингвистические идеи, содержащиеся в работе “Марксизм и философия языка”,долгое время были непо­пуляр­ны (ср.: [Алпатов 1995: 110]). Труды М.М. Бахтина находились в тени западой праг­ма­лингвистики и широко известной ТРА Дж. Л. Остина — Дж. Р. Серля. Однако речевые жанры все чаще исследуются в 90-х годах ХХ века, прежде всего, русскоязычными лингвистами (например: [Дементьев 1999а; 1999б; Дементьев, Седов 1998; Федосюк 1997а; 1997б; Гольдин 1997; Кожина 1999; Орлова 1997] и др.). Одна из возможных причин возрастающей по­пуляр­ности под­хода М.М. Бахтина в российской лингвистике, по мнению В.В. Дементьева, состоит в том, что “сейчас очень активно ведется поиск базовой единицы речи”, а также в том, что происходит “прагматизация современной коллоквиалистики в целом” [Дементьев 1997а: 109].

“Проблема речевых жанров, — отмечает М.М. Бахтин, — одна из важнейших узловых проблем филологии. Она лежит на границах линг­ви­стики и литературоведения, а также и тех почти совершенно еще не разра­бо­тан­ных разделов филологии, которые должны изучатъ жизнь слова и специфическое использование языка во всех сферах общественной жизни и культуры” [Бахтин 1996: 236].

В первую очередь, это касается соотношения речевых жанров и речевых актов (ср.: [Долинин 1999: 7; Федосюк 1997а: 105; Кожина 1999: 52])[19]. В связи с этим можно выделить три группы праг­малингвистических концепций, касающихся данной проблемы.

Представители первой группы как в практических, так и в теоретических исследованиях базируются исключительно на англо-амери­канской теории речевых актов, совершенно игнорируя концепцию М.М. Бахтина, например, S.C. Levinson [1983], J. Meibauer [1999], J.S. Peccei [1999][20]. Исключением является введение в лингвистическую прагматику “Sprachliche Interaktion” немецкого лингвиста P. Auer [1999], однако и в данной работе содержатся только общие сведения о концепции речевых жанров[21]. Небольшой комментарий, касающийся сходства и различий между ТРЖ и ТРА, но без глубокого представления данных концепций, находим в переводе работы М.М. Бахтина “Эстетика словесного творчества”, выполненном немецкими учеными R. Grübel und B. Reese [1979][22].

Что касается российской стороны, то в начале 80-х годов ХХ в. в одном из главных периодических изданий советского языкознания — Известиях Академии наук (40/4, 1981), где был представлен целый ряд статей, посвященных проблемам прагмалингвистики: Н.Д. Арутюновой, М.Б. Бергельсон, А.Е. Кибрик, Т.В. Булыгиной, В.З. Демьянкова и Ю.С. Степанова — совершенно не упоминается теория речевых жанров М.М. Бахтина, хотя статья “Проблема речевых жанров” была опубликована незадолго до этого.

В работах российских лингвистов 90-х гг. ХХ в. рассматриваются отношения между речевыми жанрами и речевыми актами (ср.: [Федосюк 1997а]). В работах немецких славистов, напротив, эти отношения вообще не учитываются. (Ср., например, соответствующие данному времен­ному отрезку издания “Zeitschrift für Slawistik”.) Характерно, что в статье австрийской лингвистки R. Rathmayr, опубликованной в сборнике “Handbuch der sprachwissenschaftlichen Russistik” [1999]и не­по­средст­венно касающейся прагмалингвистики, ни М.М. Бахтин, ни российские праг­ма­лингвисты, занимающиеся проблемами ТРЖ, не упоминаются. Ана­ло­гичная тенденция “забвения” М.М. Бахтина прослеживается и в статье из­вест­ной болгарской лингвистки Р. Nico­lova “Zur Stellung der Pragmatik in der linguisti­schen Beschreibung” [1985].

Таким образом, можно констатировать общую тенденцию: фило­софия М.М. Бахтина считается менее лингвистической, чем литерату­ро­ведческой или культурологической. Однако то, что М.М. Бахтин, которого действительно нельзя причислить к “чистым” лингвистам, сформули­ровал в своем исследовании релевантную для лингвистики концепцию, не под­вергается сомнению.

Прагмалингвисты второй группы используют концепцию М.М. Бахтина как теоретическую основу и в своих дескриптивно-аналитических работах стремятся к систематизации речевых жанров. Они разрабатывают и совершенствуют метаязык, терминологию и иерар­хию типов жанров, развивают положения (и пытаются компенсировать слабые места) бахтинской статьи о речевых жанрах (ср.: [Гольдин 1997; Сиротинина 1999]). Например, в работе В.В. Дементьева и К.Ф. Седова [1998] ТРЖ рассматривается в социо­праг­мати­ческой перспективе и эскплицитно включается в семиотическую парадигму “семантика — синтактика — прагматика”.

Третья группа лингвистов занимает промежуточную позицию между выше­наз­ванными точками зрения. Для них характерно, прежде всего, крити­ческое сопоставление ТРА и ТРЖ. Они не отдают предпочтения какой-либо одной из концепций, не при­соединяются к идеологически определенным тенденциям, а пытаются ин­те­гри­ро­вать эти концепции, развивая основные положения каждой из них (ср.: Жанры речи 1997; 1999; Дементьев 1997а: 109; Федосюк 1997б]). Сами речевые акты и рече­вые жанры более или менее последовательно сопоставляются (см.: [Вежбицка 1997: 104]), при этом указывается на то, что “отождествление жанра и РА <рече­вого акта> представляется не вполне правомерным прежде всего потому, что это явле­ния разного порядка” [Китайгородская, Розанова 1999: 23]. В данной работе М.В. Китайгородской и Н.Н. Розановой приводятся описание и типология не письменных, а устных речевых жанров [там же: 20-39]. Опираясь на положения чешских лингвистов J. Kořenský, J. Hoffmannová, A. Jaklová и O. Müllerová [1987: 20], М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова под­чер­ки­вают, что подход к типологии жанров должен базироваться на “типологии ситуаций” [1999: 36]. Тем самым они указывают на то, что “не всегда просто провести границу между жанрами” и что “особенно сложным оказывается межжанровое членение диалогов” [там же].

В русле этой примирительной позиции выступает и автор настоящей статьи, в которой рассматривается отношение ТРА и ТРЖ, а также речевых актов и речевых жанров. Для этой цели имеет смысл кратко выделить некоторые основные черты теории речевых жанров[23].


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: