Государственная организация принципата

Кризис республики и становление монархии.

Государственный строй Римской империи

С конца II в. до н. э. Римская республика вступила в исторический период общественно-политических кризисов и военных конфликтов. Борьба за землю, которую постоянно – то легальными способами, то путем восстаний – вели беднейшие слои римской общины, приняла крайние формы открытого конфликта плебейских магистратур с патрицианским Сенатом. Благодаря агрессивной военной политике, делавшей из римского полиса средиземноморскую державу-империю, в Италии резко возросло количество рабов, занятых в частных хозяйствах и на общественных работах. Это привело к почти постоянным восстаниям рабов, крупнейшие из которых – Первое и Второе сицилийские восстания, восстание Спартака – едва не сокрушили военную и государственную машину Рима. В начале I в. до н. э. между Римом и прежде союзными жителями большинства областей Италии разразился конфликт в виде многолетней Союзнической войны (91-88 гг.), одним из результатов которой стало предоставление италикам прав римского гражданства, хотя с сохранением политического доминирования римлян. Наконец, итогом постоянно нараставших в своих проявлениях социальных противоречий внутри римского полиса стало размежевание на своего рода политические движения – партии оптиматов (выражавших интересы богатых и аристократически-республиканских слоев) и популяров (объединивших недовольных из новых легионеров, офицерства и люмпенизирующегося плебса). Противоречия и борьба между этими партиями были настолько сильны, что привели к почти постоянным, сменявшим одна другую гражданским войнам в Риме, которыми, в свою очередь, не замедляли всякий раз воспользоваться в личных интересах удачливые полководцы, военные вожди либо политики, использовавшие ситуацию для утверждения личной власти.

Разнородные конфликты и социальные противоречия, осложненные не очень удачными для Рима внешними войнами, создали качественно новую государственно-политическую ситуацию: государственная организация республики обнаружила свое несоответствие времени и главенствующим общественным настроениям, и Рим стал решительно двигаться в направлении к военной монархии эллинистического типа, с классическими образцами которой соприкоснулся в ходе восточных завоеваний. Несколько исторических факторов способствовали этому движению.

Во-первых, государственная организация республики сохраняла – в институтах магистратур, порой с очень значительными властными полномочиями – политическую возможность установления единоличной власти; как только реально слабела деятельность народных собраний (а это было естественно в многосоттысячной общине), магистраты, опираясь на народное недовольство властью аристократии – Сената, начинали доминировать в государстве. Во-вторых, непрестанные войны, вызванный ими рост армии, превращение ее с начала I в. до н. э. в практически постоянную, обогащавшуюся за счет войн, выдвигал видных полководцев в политические лидеры; а управление подчиненными провинциями давало им реальные возможности укрепления личной власти; военное руководство превратилось в самостоятельный государственный институт, едва ли не более важный, чем многие другие. В-третьих, Рим становился огромной державой – даже не средиземноморского, а уже мирового масштаба, и власть в такой империи уже по природе своей (в условиях античного общества) не могла быть построена иначе, чем на монархических началах. Кроме того, за годы войн и кризисов резко обозначилось социальное расслоение римского народа: формировались крупные земельные владения – латифундии, огромные состояния, дававшие возможность вести иной образ жизни (то, что позднее римские же историки назовут «падением нравов», выделяя чуть ли не как главную причину заката республиканской системы), а с другой стороны – массы люмпенизированного плебса, живущего в значительной степени за счет государственных раздач хлеба (только в Риме в сер. I в. до н. э. таких было 320 тысяч!). Социальная база старой республики была подорвана, и рост частных рабовладельческих хозяйств стал плодотворным социальным фоном для политической эволюции власти.

Главнейшим показателем кризиса республиканской организации стало формирование в I в. до н. э. института военно-политической диктатуры одного лица, которая стала в Риме почти постоянным институтом. Исторически первым этапом новой власти была диктатура Суллы (82 – 79 гг. до н.э.), видного военачальника и лидера оптиматов. Для выхода из кризиса Сенат предоставил Сулле исключительные полномочия «для написания законов и установления республики» в виде диктаторской власти. Однако это уже не была прежняя диктатура: Сулла получал диктаторство пожизненно, а кроме того, специальным законом (проведенным интеррексом) получил полную власть в отношении римских граждан. При Сулле были сокращены полномочия народных трибунов, изменены сферы деятельности некоторых магистратов. Аграрный закон, а также отпуск на волю 10 тыс. рабов репрессированных граждан с дарованием им прав римского гражданства, создали новую социальную базу для диктатуры. Вошли в практику расправы над гражданами и конфискации их имущества без судов, по спискам, составленным диктатором (т.н. проскрипции). Хотя политически деятельность Суллы была подчинена идее аристократического консерватизма, реально именно она сформировала новую власть.

Вторым этапом была военная диктатура Юлия Цезаря (45-44 гг. до н. э.). После развязанной им гражданской войны, в которой Цезарь, опираясь на верное ему войско, одержал победу, провозглашенный императором, Цезарь сосредоточил в одних руках наиболее значительные магистратуры: бессрочное диктаторство, пожизненную власть трибуна, цензорские полномочия, сохранив еще и права великого жреца-понтифика. Одновременно реально сократились полномочия Сената, деятельность народных собраний. Проведенная Цезарем аграрная реформа, согласно которой общественный фонд был практически переведен на положение индивидуальной собственности, сформировала большое число сторонников новой власти. После убийства Цезаря, организованного ярыми республиканцами, старый порядок окончательно расшатался. Необходимость скорейшего выхода из внутренних смут стимулировала передачу всей возможной власти одному из духовных наследников Цезаря – Октавиану Августу. Правление Октавиана Августа (30 г. до н. э. – 14 г. н. э.) стало завершающим этапом становления нового строя. Формально все учреждения и магистраты старой республики сохранились, но их полномочия менялись, а главное – важнейшие сосредоточились в одних руках. Сам Август последовательно закрепил, за собой звания императора (29 г.), первого сенатора – принцепса (28 г.), трибунскую власть (23 г.), должность консула (19 г.), проконсула провинций (23 г.), цензора (12 г. до н. э.), верховного понтифика (13 г. до н. э.). Власть Сената стала полностью зависеть от прерогатив принцепса, о народных собраниях только вспоминали. Активная законодательная деятельность Августа (присвоенный в 27 г. титул «благословенного» стал наследственным), внешне направленная на сохранение патриархального уклада и нравов «строгой республики», способствовала созданию и нового правового уклада будущей империи. Сложившийся в результате диктатуры и преобразований Августа государственно-политический уклад, вариант эллинистической монархии, получил название принципата. Такой строй сохранился в Римской империи примерно до конца III в.

Государственный строй принципата представлял переходный тип – своего рода диархию, двоевластие. Власть была юридически и фактически поделена между императором-принцепсом (полномочия и роль в государстве которого возрастали от десятилетия к десятилетию) и республиканскими учреждениями – Сенатом и народными собраниями (полномочия и деятельность которых постепенно сокращались). Номинально все республиканские институты продолжали существовать, но их взаимоотношения и правовой статус настолько изменились, что облик нового строя определялся уже не ими.

1. Основные государственные полномочия были в руках императора (принцепса, августа). Эти полномочия были совокупностью важнейших старых республиканских магистратур, но некоторые были заново сконструированы в правовом отношении. Императору принадлежали трибунская власть (хотя и Август, и его ближайшие преемники были в основном патриции), проконсульская власть над провинциями (военная, гражданская и юрисдикция), права главного понтифика. В качестве princepsa (первого сенатора) он определял ход обсуждений в Сенате. На него были возложены специальные управленческие функции по Риму (обеспечение продовольствием и т. д., хлебные раздачи). Со временем во власти принцепса сконцентрировались права, которые ранее вообще не были принадлежностью определенных институтов: право войны и мира, основания римских колоний, выдвижения кандидатов на выборы должностных лиц. Как обладающий особой властью – auctoritas, император единолично мог даровать права гражданства, по сути, действуя помимо законов. В конце I в. к правам императора были прибавлены цензорские полномочия, он стал «постоянным цензором» (невыборным), надзирателем нравов граждан.

Особа императора была признана священной и неприкосновенной; при Тиберии был издан специальный закон «о величии государства», согласно которому уважение величия римского народа переносилось на принцепса. При Домициане был принят титул «Бога и Господина» в отношении императора. Он имел особый дом (на Палатине), особый двор из прежних своих вольноотпущенников, причем полномочия их начали специализироваться и превращаться в государственные функции. Император располагал особой свитой из ликторов, носил специальную тогу, ему оказывались военные почести вне города.

Специальные прерогативы и новый объем власти императора основывались на цельном законе – lex de imperio, который Сенат издавал при восшествии нового принцепса. Согласно «закону о власти» Веспасиана (I в.), император получал право заключать договоры с кем хочет, делать, что сочтет нужным «в интересах государства, божественных и человеческих, а также частных дел»; приказанное императором «законно и обязательно, как если бы все это было сделано по приказанию народа или плебса». За выполнение приказа или распоряжения принцепса даже вопреки законам республики любые лица освобождались от ответственности – т. е. для указов императора признавалось безусловное правовое верховенство. Хотя вначале собственно законодательная власть не входила в полномочия императора.

Власть императора не была наследственной (это важнейшее, что ее отличает от классической монархии). Преемника определял, как правило, сам император, предоставляя ему отдельные права и получая на это санкцию Сената. Потом Сенат только санкционировал в общей форме восшествие нового правителя и узаконивал власть через «закон о власти».

2. Институты старой республики частью стали вырождаться, частью потеряли прежний статус. Народные собрания всех видов практически перестали созываться (впрочем, это характерно уже для сер. I в. до н. э.), их полномочия перешли к Сенату. Последние центуриатные комиции собирались по вопросу законодательства в 96 г., по выборам магистратов – около 117 г. Сенат количественно вырос – до 600 членов, сенаторы назначались императором, причем некоторые должности были сами по себе сенаторскими. При Августе Сенату был дан особый устав, согласно которому упорядочивалась его государственная деятельность: сенаторы обязывались собираться не менее двух раз в месяц, высказывание принцепса определяло ход обсуждений. Между 30 и 70 гг. Сенат потерял многие свои полномочия: внешнеполитические акты, соблюдение порядка в городе; патриции составляли в Сенате уже не более 12%, а значительная часть мест замещалась назначенцами императора. Место законодательных актов заняли постепенно сенату с-консульты, которые с конца II в. стали только воспроизведением предложений (oratio) императора. Из республиканских магистратур большинство сохранилось только номинально: власть консулов предельно сократилась, число их порой доходило до 25 за год (в 189 г.), трибуны лишились права возражений и veto, только преторы сохранили свое значение в сфере юрисдикции и управления провинциями; к концу II в. эдилы и трибуны перестали назначаться, система прохождения магистратур упростилась.

3. На место старых институтов стала формироваться система монархического управления. Уже при Августе начал функционировать еженедельно заседавший Совет (consilium) из сенаторов; ко II в. число членов в нем стабилизировалось, и решения консилиума получали силу закона от имени Сената. Кроме этого, при императоре действовали чрезвычайные комиссии, в которые входили, помимо сенаторов, администраторы двора, вольноотпущенники и другие лица по собственному усмотрению принцепса. При Клавдии (сер. I в.) начал формироваться чисто административный аппарат, никак не связанный с традицией республиканских магистратур: его составляли главным образом вольноотпущенники императора либо нанятые лица низших сословий. Несколько таких канцелярий стали постоянными: 1) для ведения корреспонденции, 2) для ответов на запросы местных чиновников, 3) для предварительного рассмотрения судебных дел, поданных императору, 4) для подготовительных законодательных работ; при Адриане (нач. II в.) было создано 5-е бюро – для объединенных политических дел. Руководить императорскими канцеляриями могли только лица всаднического сословия. Важнейшим должностным лицом нового порядка стал префект претория (со 2 г. до н. э.), которому вручалось командование войсками. Частные административные функции и поручения императора стали выполнять только им назначенные кураторы (по самым разным общественным и государственным делам), легаты (представители на местах), прокураторы (финансовые представители вне Италии). Все они назначались, как правило, из вольноотпущенников или даже неграждан Рима. В самом Риме перестроилось городское управление. Полицейскую власть осуществлял префект города (с 26 г.), продовольственным делом ведал особый префект анноны (с 8 г.)*, охраной города – префект стражи (с 6 г.). При каждом из них функционировали исполнительные комиссии. При префекте стражи созданы были под его началом 7 когорт по 1 200 полицейских, а город разбит на 14 административных кварталов. Вся организация новой администрации строилась на началах строгой персональной назначаемоести и подчиненности снизу вверх, члены администрации лишались каких-либо сословных привилегий и были представителями новой военной бюрократии – опоры империи.

* В связи с основными своими обязанностями этот префект ведал и делами имущественных конфискаций, столь существенными для власти.