Музей и общество. Власть

Глава 3. Музей как социальный институт

■ 80

Quot; 138

опередили мировую практику почти на 30 лет».

Музеи СССР, раньше музеев иных стран столкнувшиеся с приходом массового посетителя, встали перед вопросом реализации прежде всего образовательно-воспитательной функции. Стоит ли уточнять, что воспитание должно было быть «правильным», идеологически выверенным? В сфере же образования советские музеи на долгие годы сконцентрировались в основном на

¹³⁷ Каменский А.А. Праздничный мир революции. Опыт проблемного исследования. \\ Каменский А.А.
Романтический монтаж. - М.: Советский художник, 1989. С. 9.

¹³⁸ Калугина Т.П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб.: Петрополис, 2001. С. 122.

76 -

предоставлении общекультурной и\или специальной информации. И там, где экспозиция была построена не на проблемных, а только на дидактических принципах, преобладали сухость и монологичность изложения, однородность подачи материала, приводившие к неполному восприятию музейного сообщения. Необходимо отметить, что с этого времени и по сей день основным посетителем музеев (не только в нашей стране* но по всему миру) является учащаяся молодежь: школьники и студенты.

«Новые формы фиксации опыта, рождающиеся и совершенствующиеся на протяжении последнего столетия, непосредственно воздействуют на психику современного человека, изменяя характер восприятия и памяти. Современный ребенок, как известно психологам, проходящий обучение на компьютере, имеет необыкновенно высокую степень визуального восприятия, в то время как снижается способность восприятия письменного текста, его усвоения и запоминания».¹³⁹. Существуют позитивные и негативные оценки данной ситуации. Потребность в разнообразной информации у подрастающего поколения довольно велика. Кроме того, современная культура, предоставляющая данные из разных источников и широкий спектр мнений по актуальным вопросам, тем самым формирует новый тип личности-персоналистский, основными ценностями которого являются независимость, свобода, плюралистичность и стремление к взаимопониманию. Но независимо от оценок нового характера восприятия, само его появление свидетельствует о необходимости разработки новых форм обучения. Для большинства современных музеев интенция к образованию и воспитанию посетителей по инерции остается одной из основных, но большинство приходящих в музей людей видит в этом культурном институте прежде всего средство для отдыха и развлечения. И современные музеи с необходимостью встают перед задачей учитывать общекультурные изменения, влияющие на базисные характеристики музейной аудитории.

На протяжении последних веков (начиная по крайней мере с эпохи Иоганна Г. Гутенберга) одной из тенденций развития культуры было тяготение несловесных форм искусства к их переводу в слово, к вербальному

комментарию. Образованное население веками жило в мире слов, и с увеличением количества грамотных людей перед социокультурными институтами встала важная задача противодействия вербализации культуры. М.С. Каган при исследовании роли музея в культуре конца XX в. отмечал такую его способность, как возможность доносить до человека информацию в виде подлинных вещей, а не их словесного описания. В связи с этим «...возрастающее значение музея для современной культуры заключено в потенциальной его способности противостоять дальнейшей пагубной "вербализации" нашей культуры, нашей сенсорной безграмотности, утрате навыков конкретно-образного мышления и восприятия, т.е. тем процессам, которые затрудняют интегративные тенденции культуры и блокируют многие плодотворные пути развития человеческой деятельности»¹⁴⁰.

Любая визуальная информация заключает в себе то, что невозможно продублировать вербальными средствами. Как описать словами афинский Парфенон или картину В. Кандинского? Даже самый подробный рассказ не передаст всех особенностей этих произведений. Всегда останется нечто невысказанное, примерно так же, как если в прозе рассказать, о чем стихотворение, или попытаться вербализовать музыкальную пьесу. Специфика искусства, особенно современного, заключена не столько в том, что выражают, сколько в том, как это делают.

; В странах Запада уже более десяти лет, а в остальных регионах только последние годы средства массовой коммуникации совершили колоссальный скачок. В связи с развитием телевидения и Интернета доля текстовой информации в образовании и процессе получения тех или иных необходимых сведений становится все меньше, а потому в наши дни роль музея как фактора распространения визуальной информации снижается. Визуальная информация, в том числе представленная в музеях, обращается к нашему созерцанию, погружает нас в ситуацию непосредственного общения с предметом. Однако, отличие музея от изобразительного искусства и средств массовой информации в

Сурова Е.Э. Европеец «отчужденный»: Персоналистская личность. - СПб.: Изя-во С.-Петербургского

иверситета, 2004. С. 59.

Каган М.С. Музей в системе культуры. // Вопросы искусствознания. 1994. № 4. С. 450.

том, что в музее посетитель имеет дело с подлинным предметом, а не только с его изображением или описанием.

Необходимо упомянуть и о новой культурной тенденции, вызванной деятельностью современных СМИ. Благодаря прежде всего глобальным информационным сетям типа Интернет, а также спутниковому и кабельному телевидению наступила иная, пост-гутенбергова, эпоха. Теперь не вербализация, а виртуализация становится главной тенденцией. Люди все сильнее погружаются в придуманный, искусственно созданный мир сайтов, чатов, электронной почты, SMS, MMS, зачастую слабо представляя себе, с кем же они действительно общаются. «Подлинность» искусственно созданной виртуальной реальности часто. заменяет теперь, особенно для молодежи, подлинность реального мира, настоящих предметов и человеческих отношений.

Музей в эпоху виртуализации культуры может стать как средством преодоления этой тенденции, так и средством ее усиления, так как в сети Интернет и количество «виртуальных» музеев, и количество сайтов реально существующих музеев все увеличивается. С одной стороны, зачем идти в реальный музей, если можно посетить его сайт, просто «кликнув» мышкой? С другой стороны, в залах настоящих музеев количество посетителей не уменьшается. Возможно, не только философия XX в., но и большинство культурных людей обеспокоены проблемой поиска собственных истоков, проблемой обретения чего-то устойчивого, неизменного, исконного. Иначе чем тогда объяснить интерес современной музейной аудитории прежде всего к подлинности выставленных на экспозиции предметов и лишь потом к их собственным характеристикам (эстетическим, аттрактивным, информативным и иным)? Кроме того, приобретенные посредством подлинных экспонатов знания непосредственно входят в жизненный опыт посетителей, служат специфическим средством обучения.

Итак, со времени прихода демократизированной публики образовательно-воспитательные функции стали преобладать в деятельности музеев. Еще со второй половины XIX в. европейские музеи стали, как тогда говорили,

«обязательной формой содействия внешкольному образованию». Советские же музеи в послереволюционные годы постарались помочь молодой стране и ее гражданам решить важные социальные и культурные задачи: преодолеть кризис идентичности, повысить образовательный уровень, а также осознать истоки и перспективы развития культуры нового многонационального государства.

В связи с этим стоит отметить, что в 1923 г. был открыт Этнографический музей, создание которого было приурочено к образованию в 1922 г. СССР. В царское время этот музей существовал как Этнографический отдел Русского музея императора Александра III и был ориентирован преимущественно на показ традиционной культуры и быта народов империи. То есть существовала ориентация на отбор вещей, характеризующих период до начала обширных контактов коренного населения с европейской культурой, с русскими (в еЁропейской части страны и в Сибири) или с американцами (на Дальнем Востоке). Особенно это относится к коллекциям по народам Сибири, ибо активное взаимодействие местного населения с пришлыми началось, в отличие от народов, населявших более западные районы, гораздо позднее и чужеродные влияния оказалось проще проследить. Кроме того, особый интерес исследователей объяснялся еще и тем, что многие ученые и путешественники рубежа XIX-XX вв. предсказывали частичную или полную ассимиляцию многим культурам народов Сибири. «Такое развитие событий было очевидным для ученых, придерживающихся эволюционистского направления, считавших, что неизбежно произойдет победа сильных цивилизованных наций над слабыми, малочисленными народами»¹⁴². Предметы, носившие явное европейское влияние (например, фабричные вещи конца XIX в. или вещи, характеризующие процесс христианизации), из них намеренно исключались. При этом влияние китайской и японской культур не учитывалось. На основе этого подхода к коллекционированию сформировалось одно из важнейших для этнографической

Пархоменко Т.А. Музеи дореволюционной России во внешкольном образовании (вторая половина XIX- начало XX в.). // Музей и власть. - М., 1991. Ч. 2. С. 29.

¹⁴² Купина Ю.А. Этнографическое коллекционирование как социальный феномен (по материалам сибирских коллекций МАЭ РАН) //Музей. Традиции. Этничность. XX-XXI вв. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию Российского Этнографического музея.-СПб.; Кишинев: Nestor-Historia, 2002. С 44-45.

науки понятий: «традиционная культура». Но вскоре это понятие оказалось практически забыто на несколько десятилетий.

Этнографический музей, открытый в 1923 г. в Петрограде, был ориентирован совершенно на иные принципы.сбора материалов об этнографической современности. «Конец 1920-х гг. ознаменовался переходом к социализму. Советские музеи должны были не увлекать народ образцами народного творчества, возвеличивавшими прошлое, а отражать процессы модернизирующегося общества с приоритетом идей социалистического строительства»¹⁴³. Начиная с этого периода этнографические коллекции комплектуются вещами не народной культуры, а индустриального производства, использовавшимися сельчанами в быту или при сельскохозяйственном и кустарном производстве. Подобные экспозиции должны были показать позитивные изменения в положении народа после Великой Октябрьской социалистической революции. В середине 1930-х гг., когда гуманитарные науки были частично восстановлены в своих правах, этнография снова получила возможность изучать традиционную народную культуру.

Миссия этнографического и, шире, исторического музея - поддержание национальной и этнической мифологии. Это может быть и имперская идеология, и миф о национальной самобытности малочисленной народности. До революции 1917 г. в* России этнографические коллекции поддерживали миф абсолюта царской власти, в советское время - миф построения социализма. В периоды разрушения целостного мифа общество теряет единство и стабильность, восстановить которые можно через консолидацию людей на основе новой мифологии (национальной или иной объединяющей идеи). Миф изначально направлен на создание (или воссоздание) целостной картины мира, на синтез символического пространства человеческой культуры в некое единство. И с этой точки зрения культура является системой мифов о родстве, а музей - наглядным доказательством того, что, несмотря на все различия, у людей есть нечто общее, что позволяет каждому называть себя человеком, а людям всем вместе называться человечеством.

^т. Дмитриев В.А., Калашникова Н.М. Комплектование - основополагающее направление деятельности Российского Этнографического музея // Музей. Традиции. Этничность. - СПб.; Кишинев: Nestor-Historia, 2002. С. 61-62.

В эпохи перемен возрастает роль музея как транслятора традиций. Но нельзя не отметить и тот факт, что с течением времени изменяются и критерии осознания того, что является культурной традицией, и методы музейной деятельности по сохранению и трансляции этой традиции. Так, в XX в. философия культуры в лице представителей теории независимого развития отдельных культурных миров (культурно-исторических типов или цивилизаций) и культурантропологические исследования радикально изменили взгляды европейцев на мир. Исследования НЛ. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби и др. доказали несводимость культур к общему знаменателю: каждая из них оригинальна и ни одна не должна восприниматься как отсталая только потому, что она не столь сильна в материальном, военном, политическом и экономическом отношении, как Европа.

В связи с дискредитацией идеи бесконечного прогресса, в том числе культурного, на протяжении XX в. изменился и объект изучения и показа в этнографических и антропологических музеях. История перестала восприниматься как линейное развитие техники и технологий от примитивных форм к высшей форме в лице западной (европейско-американской цивилизации). Чужие культуры теперь воспринимаются как свидетельство возможности иных путей развития, иных ценностей, иного мышления. «Таким образом, если в задачу современного этнографического музея входит, в первую очередь, демонстрация культурного разнообразия и уникальности каждой культуры, то для антропологического музея важнейшим моментом становится доказательство возможности культурного единства человечества на основе его биологического единства, осуществляемое путем поиска неких общечеловеческих констант, таких как разум, труд, язык, религия, социальная организация»¹⁴⁴.

В конце XX в. две основные тенденции являются самыми влиятельными в сфере формирования и развития этнических сообществ. Одна из них -глобализация, то есть унификация культурных моделей, появление глобальных коммуникаций и интенсификация международных связей практически во всех сферах. Последние несколько десятилетий люди по всему миру обладают схожим базовым уровнем знаний и навыков, пользуются одинаковыми или

похожими предметами и техникой в быту и на работе. Любой человек, имеющий выход в Интернет, живет в едином информационном пространстве с теми, кто отделен от него десятками тысяч километров, и потому чувствует себя частью одного мира. Другой тенденцией, отчасти вытекающей из первой, является этнокультурная идентификация, возвращение интереса к этнической общности, к своей малой родине.

Знаком усиления интереса населения к своим этническим корням являются «скансены»- музеи под открытым небом. Идея таких музеев зародилась в Европе в середине XIX в., а массовое создание относится к рубежу XIX-XX вв., когда европейская общественность осознала проблему сохранения для потомков памятников народной архитектуры,- которым угрожала широко распространившаяся урбанизация. Слово «скансен» происходит от названия района Стокгольма- Скансен, в котором в 1891 г. был основан первый в мире музей под открытым небом, объединивший жилые дома и хозяйственные постройки, перевезенные из одного шведского поселения. Сначала речь шла в основном о сельских жителях, затем в собрания «скансенов» стали включаться и дома горожан со всем их интерьером.

Музей «Скансен» создавался как «Швеция в миниатюре» и изначально был ориентирован на сохранение и показ всего традиционного жизненного уклада, поэтому его отличительной особенностью стало не только комплексное отражение этнических традиций, но и их сохранение и популяризация. Все подобные этнографические музеи под открытым небом объединяют в одном пространстве и «неживые» экспонаты (подлинные дома и хозяйственные постройки со всей обстановкой), и фрагменты живой природы (от ландшафта до домашних животных и людей, которые живут в этих строениях и ведут хозяйство так, как это делали предки). Посетители таких музеев сразу оказываются в ситуации непосредственного контакта с культурой и бытом людей данного региона. Для приобщения музейной аудитории к национальным корням «скансены» демонстрируют традиционные ремесла и обучают им посетителей, устраивают различные фестивали фольклорных ансамблей, костюмированные праздники, проводят исследования народной культуры и публикуют их

¹⁴⁴ Беззубова О.В. Музей как инстанция художественного, научного и идеологического дискурсов.

результаты. «Специфика музеев под открытым небом проявляется в тесной связи экспозиции с окружающей природой, а также в "оживлении" экспонатов, которые комплексно отражают самые разнообразные стороны народной жизни...»¹⁴⁵ За счет включения в состав экспозиции больших фрагментов природной среды «скансены», которых в современной Европе более 2100, зачастую являются средством распространения этнографических и культурно-исторических, а также экологических знаний, актуальность которых с течением времени все возрастает. Однако стоит отметить, что по крайней мере с середины XX в. научные (связанные с профильными научными дисциплинами) и научно-технические музеи все чаще оказываются только трансляторами научного знания, а не генераторами, как это было раньше.

Еще в конце XIX в. многие научные исследования, особенно археологические и общеисторические проводились на базе музеев, ибо в их стенах находилась значительная часть необходимых источников. Но на протяжении XX в. музеи утрачивают роль действительных создателей нового научного знания. «"Большая наука" становится все более умозрительной, отрывается от зримых, осязаемых вещей- музеи же по-прежнему интересуются лишь тем, что соразмерно человеку»¹⁴⁶. Другой причиной тому, что музей теперь мало связан с реальными исследованиями, является традиционный консерватизм музея, то есть необходимость определенного исторического отстояния от репрезентируемого явления. Скорость реакции музея на изменения в различных сферах культуры в наши дни увеличивается, поэтому на роль «лаборатории по изучению культуры» он может претендовать, но не на роль научно-исследовательского института.

Раньше музеи зачастую соседствовали с научно-исследовательскими и учебными институтами, архивами и библиотекам. Примером может служить петербургская Кунсткамера, которая в XVIII в. являлась частью Академии наук и располагалась в одном здании с первыми в России публичной библиотекой, анатомическим театром и обсерваторией. Со второй половины XX в., когда музей становится все более ориентирован на осуществление в обществе

А'втореф. диссертации на соискание уч. ст. канд филос. наук. - СПб, 2003. С. 21.

¹⁴⁵ Шрадер Т.А. Народное искусство в музеях под открытым небом в Скандинавских странах. // Музей -
за горизонтом очевидного: Традиционное искусство в контексте музея. СПб: РАН, МАЭ, 1998. Вып.1.
С. 12.

¹⁴⁶ Калугина Т.П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб: Петрополис, 2001. С. 126.

рекреационных функций и когда перед музеями все острее встает проблема поиска денежных средств, появились такие многофункциональные учреждения, как музейно-выставочный Центр Помпиду в Париже. Потеряв исследовательский потенциал в сфере естественных и точных наук, музей приобрел иные функции. О социокультурном регулировании речь выше уже шла. Кроме этого можно свидетельствовать, что современные этнографические музеи являются влиятельным инструментом формирования новой этнической и культурной идентичности.

Еще несколько десятилетий назад европейские музеи этого профиля были ориентированы в основном на показ культуры, быта и традиций населения бывших колоний и таким образом воплощали имперскую идеологию. Буквально на наших глазах этнографические музеи изменяют основы своей деятельности. Они показывают быт и традиции европейских и иных этносов, ориентируясь на идею поликультурной общности различных народностей, формируют положительную оценку альтернативных жизненных укладов и способствуют созданию новой европейской идентичности. «В европейском общественном сознании в связи с развитием Европейского Союза все больше оформляется идея о.размывании как государственных границ, так и национальной общности. Большая часть населения считает себя, прежде всего, европейцами, далее уточняется принадлежность к некоторой достаточно однородной группе (этнической, профессиональной и т.п.), и только затем - к нации»¹⁴⁷. Смена названия, произошедшая во многих этнографических музеях Западной Европы, показательна для понимания того, как изменились концепции их деятельности. Так, парижский Музей колоний изменил название на Национальный музей искусства Африки и Океании, Музей народоведения в Базеле и Национальный этнографический музей в Стокгольме стали «Музеями культур», а Берлинский музей народоведения после реорганизации- Этнографическим музеем. А тот факт, что берлинский Музей народной (то есть немецкой) культуры превратился в Музей европейских культур, не только служит знаком принятия немцами новой идентичности, но способствует включению германской этнической традиции в контекст общеевропейской культуры.

Этнические процессы в нашей стране (в Российской Федерации и, в первую очередь, в СССР) все предыдущее столетие отличались собственной спецификой и в реализации тенденций этнического развития, и в их отражении в стенах этнографических музеев. Россия в XIX в. и в первые десятилетия XX в. была по большей части аграрной страной, сохранившей нетронутыми многие черты традиционного уклада жизни. Поэтому проблема комплексного сохранения народной культуры была осознана позже, чем в Европе, и идея организации «скансенов» стала воплощаться в нашей стране только с середины XX в. О том, что после 1917 г. национальные проблемы и их изучение на десятилетия оказались вне поля зрения, речь уже' шла. Сейчас Россия все активнее интегрируется в мировые культурные, экономические, политические и иные процессы, поэтому в современной российской культуре можно наблюдать и тенденцию к глобализации и к этнокультурной идентификации. За последние пятнадцать лет были частично переосмыслены этнические вопросы и перестроены многие экспозиции. При несомненном интересе к этническим традициям народов, населяющих современную Россию, музеи не всегда придерживаются «золотой середины», поэтому иногда они выражают сиюминутные национальные и политические пристрастия. Однако, в целом в 1990-е гг. экспозиции российских музеев (не только этнографических) стали менее идеологизированными.

Музеи комплексно отражают особенности национальной культуры. Образно говоря, музей - это зеркало, в которое смотрится культура. Несомненно, концепции, лежащие в основе деятельности тех или иных музеев, в определенной мере ангажированы определенными политическими, экономическими, этническими и пр. силами. Но несомненно также и то, что музей, который никому не интересен, рано или поздно закроется. А это значит, что в культуре функционируют только те музеи, которые довольно полно отражают потребности носителей этой культуры. В этом смысле оказывается очень интересно обратить внимание на тематику, структуру и содержание экспозиции музеев разных стран. Понятно, что у каждого общества есть свои герои, реальные и вымышленные. Понятно, что мемориальные музеи, посвященные значимым

¹⁴⁷ Соболева Е.С., Эпштейн М.З. Роль российских музеев в формировании национальной идентичности. //

явлениям и людям, в каждой стране свои. Например, вполне логично, что Музей Шерлока Холмса находится в доме 221 б по Бейкер-стрит в Лондоне, а Музей «невольничьего судна» на борту судна «Генриетта Мария» во Флориде (США). Конечно, музеи не всегда экспонируют то, что является примером для подражания. Некоторые полемически заостренные выставки демонстрируют то, с чем надо бороться, что нельзя забыть, чтобы никогда не повторять прежних ошибок. Таков, например, Музей пыток во французском Каркасоне, Музей ГУЛАГа в Пермской области и множество других музеев, посвященных человеческим страданиям. • Иногда положение, музеев (не только тематика их экспозиции, но даже набор предлагаемых услуг и время работы музеев) могут служить знаком общей культурной ситуации в стране. Дж. Пинна, президент Итальянского комитета ИКОМ, в одной из своих статей подробно показывает, как отсутствие в итальянском языке (и культуре) понятия «культурного наследия» влияло до последнего времени на всю систему итальянских (прежде всего государственных) музеев. Восприятие музейных памятников как «культурных ценностей» с ударением на последнем слове привело к установке на сохранение этих ценностей, в ущерб удовлетворению культурных нужд граждан. Более того, население Италии, а также туристы становились в глазах музейных сотрудников и чиновников главной опасностью для музейных экспонатов, которые надо защищать от постороннего взгляда. В результате вплоть до середины 1990-х гг. были de facto распространены строгие меры по охране музейных ценностей от народа, которому они de jure принадлежали. Речь идет прежде всего о государственных музеях, время работы которых было ограничено 4-5 часами в день, в неудобное время (с раннего утра до середины дня), кроме того, даже в крупных галереях не было ни кафе, ни киосков или магазинчиков с путеводителями и видовыми открытками, ни возможности присесть и отдохнуть. Картину дополняла невежливость персонала. Так «музеи стали местом, где часы посещения рассматриваются как допустимая уступка настоящим владельцам народного достояния. Не секрет, что посетителей музеев часто считают

Studia culturae. - СПб, 2005. №7. Номер готовится к печати.

потенциальным источником опасности для ценных экспонатов». Кроме тенденции отчуждения музеев от посетителей концепция «культурных ценностей» предполагала занижение символического значения музейных экспонатов и рассмотрение их разрозненно, а не как взаимосвязанной системы, где каждая вещь расширяет и углубляет культурное значение других экспонатов. Однако, положительным моментом рассмотрения музейных предметов как ценностей стало создание в Италии центров, на высоком профессиональном уровне осуществляющих консервацию и реставрацию историко-культурных объектов.

Раскрывая сюжет "о музее как зеркале национальной культуры, интересно остановиться на таком специфически русском явлении, как Музей русской водки, которым может похвастаться не один город России. Практически любой крупный (и «уважающий себя») город нашей страны обладает подобным музеем. И дело здесь даже не столько в том, что русская водка- это мировой эталон для продукции подобного рода. Русскую водку нельзя рассматривать вне ее культурного контекста, вне ситуации ее потребления, вне ее «генетических» связей с другими продуктами. Поэтому музей горячительных напитков, даже непосредственно музей водки в любой другой стране не предполагает наличие на экспозиции, например, соленых огурцов * или народных средств для лечения похмелья. Водка- это не только один из самых распространенных в нашей стране видов алкогольной продукции, но неотъемлемая часть русского менталитета: из продукта потребления, сопровождающего значительную часть застолий в будни и в праздники, она превратилась в объект культуры, персонаж искусства, символ русского житья-бытья. Например, для Венички Ерофеева водка- это главный предмет разговора: «Я вижу, вы ни о чем не можете говорить, кроме водки»¹⁴⁹. Один из героев навеянной парами спиртного поэмы «Москва - Петушки» выдвигает тезис о том, что «все ценные люди России, все нужные ей люди - все пили, как свиньи. А лишние, бестолковые - нет, не пили»¹⁵⁰. Независимо.от того, положительно или отрицательно оценивает автор того или иного произведения роль водки в русской культуре, большинство

¹⁴⁸ Пинна Дж. Наследие и «культурные ценности». // Museum. 2001. № 210. С. 63.

¹⁴⁹ ЕрофеевВ.В. Москва - Петушки. - М.: Вагриус, 2004. С. 19.

¹⁵⁰ Там же, с. 89.

затрагивающих эту тему сходятся в том, что без водки сложно себе представить жизнь нашего соотечественника. В связи с огромным влиянием этого алкогольного продукта на весь образ жизни России трудно назвать жанр русского искусства, произведения которого обошли бы вниманием тему водки. Более того, галерея образов, раскрывающих особую роль водки в русской культуре, практически неисчислима.

■ Еще одним специфически русским феноменом американский профессор Боулт считает мемориальные музеи. Констатируя отсутствие подобных музеев в своей родной стране, «ученый делает вывод: США смотрит в будущее, Россия - в прошлое, культивируя его»¹⁵¹. Это интересное наблюдение стоило бы, пожалуй, распространить шире, на всю европейскую культуру, которая не только обладает огромным тезаурусом, но сохраняет свидетельства собственного прошлого и по праву гордится своей историей. Действительно, европейцы культивируют былое, трепетно собирая и оберегая свидетельства прошедших веков. Видимо, именно поэтому «старушка Европа» столь богата мемориальными, как, впрочем, и иными музеями. И надо отметить, что не только местному населению интересна история Старого Света, ведь главное, что привлекает американских путешественников в европейских странах- это возможность познакомиться со стариной, заглянуть вглубь веков.

Существуют, несомненно, темы, практически одинаково интересные для людей в разных частях света. Прежде всего, это искусство классическое (живопись и скульптура мастеров старых европейских школ) и современное. Человеку обычно любопытно узнать нечто новое о том, с чем он уже немного знаком. Если раньше знания по искусству были уделом немногих образованных, то теперь образы классических произведений тиражируются средствами массовой коммуникации. Но даже несмотря на демократизацию доступа к любой информации, «миллионы не стали ни тонкими ценителями, ни приобщенными к тайнам прекрасного, ни даже просто.знатоками»¹⁵². Хотя размноженные изображения от сокровищ Тутанхамона до портрета М. Монро работы Э. Уорхола стали достоянием многих и многих. Поэтому живущее в атмосфере

¹⁵¹ Лысикова О.В. Музеи мира: Учебное пособие к интегрированному курсу «Музеи мира». - М.: Флинта:

Наука, 2002. С. 38.

¹³² Калугина Т.П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб.: Петрополис, 2001. С. 152.

сенсаций человечество стремится на художественные выставки, особенно если они анонсированы как «выдающиеся, знаковые, уникальные».

Однако, существует также этнокультурная специфика музеев и музейных экспозиций. Так, например, Музей Сисси (самой любимой австрийским народом императрицы Елизаветы, жены императора Австрии Франца-Иосифа) появился в Мюнхене не только в силу территориальной, языковой и культурной близости Баварии и Австрии, но и потому, что принцесса Елизавета родом из Мюнхена. Но вызывает удивление иное - популярность этого музея в Японии, многократно устраивавшей временные выставки, посвященные Сисси. Даже в странах Европы, исторически и культурно близких Германии и Австрии подобные экспозиции не вызывали особого ажиотажа, чего не скажешь о Японии. Разгадка «тайны» любви японцев к австрийской императрице в многовековой традиции японцев поклоняться императорской власти.

Музеи, несомненно, обычно существуют на некотором расстоянии от повседневности, но не в изоляции от нее, не в некоем своем «чистом» пространстве и времени. Так, после падения «железного занавеса» Россия стала частью мирового пространства и отечественные музеи не обходят стороной мировую тенденцию показа глобального культурного и технологического сходства (Е.С. Соболева и М.З. Эпштейн называют эту черту развития этнических сообществ «конвергенцией»). Новым явлением стали музеи, посвященные технологическому развитию и уделяющие особое внимание современным технологиям в контексте их взаимосвязи с культурными процессами. Зачастую такие музеи посвящены определенной производственной сфере и создаются при соответствующих предприятиях или ведомствах. В С.­Петербурге примерами могут служить Музей почтовой службы (при Главпочтамте) и Музей воды (в водонапорной башне).

История культуры XX века - это история ее усложнения. На рубеже XX -XXI вв. вся мировая культура и музеи, как ее важная и неотъемлемая часть, переживают новый кризис идентичности. Наша эпоха, постмодернистская, пост-гутенбергова, живет с осознанием того, что многое в мире является не тем, за что себя выдает. Критическая масса накопленных культурных фактов привела к

необходимости переориентации, переоценки ценностей, деконструкции, то есть намеренного разрушения структуры ради попытки создания нового. В результате не только смещаются акценты, но часто пропадает осмысленность высказывания, новое по сути оказывается комбинацией разрозненных элементов, взятых из некогда существовавшей целостности. Взгляд на музей как на знак сформировавшейся историко-культурной ситуации позволяет констатировать «обескоренение» культуры, утрату имманентных связей с бытием, поиск своих истоков и стремление обрести утраченную целостность. В мире, где все относительно и расплывчато, возрастает роль тех феноменов, которые могут дать некие устойчивые ориентиры. Музей является одним из таких феноменов. Но при этом его стремление к сохранению культурного наследия в неприкосновенности может означать изъятие этих фрагментов из реального жизненного процесса: «сущность музея как хранилища содержит в себе внутреннее противоречие по отношению к живой культуре, ибо жизнь - это всегда изменение, а изменение и сохранность - это противоположности»¹⁵⁴. Выход видится в возможности возвращения сохраненного в музее наследия (не только артефактов и заключенных в них смыслов, значений и ценностей, но и навыков, методов, технологий) в реальную 'жизнь.

Пример возвращения музейных экспонатов в актив культуры- передача в 1990-х гг. Русской Православной церкви и иным конфессиям культовых сооружений. Несомненно, экспроприацию революционными Советами церковного имущества и размещение во многих зданиях музеев нельзя считать с современной точки зрения всецело положительным фактом. Однако история показала, что только там, где в первые годы после Октября были созданы музеи, спустя десятилетия оказалось возможным восстановить действующие религиозные общины. В остальных местах восстанавливать оказалось нечего: культовые здания оказались разрушены по указу властей или пришли в негодность из-за воздействия природных факторов и местного населения, разобравшего здания на стройматериалы. Таким образом, перспективы развития музея можно определить как превращение его в заповедник или питомник для

¹⁵³ См. подробнее: Соболева Е.С., Эпштейн М.З. Роль российских музеев в формировании национальной идентичности. // Studia culturae. - СПб, 2005. №7. Номер готовится к печати.

всего того культурного многообразия, которое на данном этапе элиминируется, но в будущем может стать востребованным.

Музеи не только отражают тенденции развития современной культуры, ее сложности и проблемы, но и в определенной мере позволяют их решать. Реальный (не виртуальный) музей дает возможность непосредственного общения с- подлинными предметами, расширяет пространственно-временные границы нашего жизненного мира, знакомя нас с фактами истории далекого прошлого и с артефактами иных, далеких нам культур. За счет собирания, хранения и экспонирования вещей как фрагментов реальности музей является средством сохранить для культуры предметы, непосредственно не используемые в современной деятельности, но служащие знаками определенных духовных ценностей. В идеале, музей - «это как бы компенсаторный механизм, противостоящий процессам обеднения культуры»¹⁵⁵.

Одним из способов увеличения культурой своего тезауруса является распространение музеев. Многими исследователями отмечается, что именно в современном мире роль музеев возрастает: и в экономическом отношении (как привлекательный для туристов объект), и в культурном плане (как возможность сохранить в первоначальной целостности собственные традиции и понять существенные черты культуры другого народа). Музеи «являются отражением общества и нации, местом, где создается и сохраняется коллективная память, где члены... обществ и наций обретают свою самобытность... Чем сильнее укреплялась тенденция к унификации мира, тем больше становилась тяга отдельных сообществ к поиску своих корней и характерных особенностей, которые хранят музеи»¹⁵⁶. Существует, однако, противоположное мнение: «Музей, особенно художественный, в принципе не слишком привлекателен для массового потребителя».

Нельзя не признать, что посещение музея и, главное, полноценное восприятие того, что музей предлагает вниманию посетителей, требует серьезной

¹⁵⁴ Никишин Н.А. Развитие культуры и музеи-заповедники. // На пути к музею XXI в. Музеи-заповедники.
М., 1991. С. 129.

¹⁵⁵ Дукельский В.Ю. Социальные функции музея: споры о будущем (материалы дискуссии в отделе
музееведения НИИ культуры). // Музееведение. На пути к музею XXI в. Сб. научных трудов НИИ
культуры.-М., 1989. С. 199.

Пинна Д. Исторические дома-музеи: вступление ктеме. // Museum. 2001. № 210. С. 5. ¹⁵⁷ Калугина Т.П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб.: Петрополис, 2001. С. 184.

внутренней работы. Притом, что с каждым днем музей все сильнее ассоциируется массовым сознанием со сферой если не развлечений, то досуга, понятно, что столкновение со сложностью и неоднозначностью «музейного языка» приводит к снижению популярности этой институции. Но практически всеми исследователями отмечается принципиальная несводимость музея к прочим социокультурным институтам, ибо только музей собирает, хранит и экспонирует подлинные предметы, которые нельзя полноценно заменить никаким их описанием, никакой их копией, даже самой точной. «Перевод» с одного языка на другой неизбежно означает потери: стилистические, смысловые, коннотативные и прочие. Поэтому ни описание, ни виртуальный образ предмета не тождественен самой вещи. А это означает, что достоверность предмета, в том числе как сущностной основы музейной деятельности, будет продолжать свое существование в культуре, давая размерность и человеческому бытию в его чувственно-конкретной форме.

• С течением времени изменяются существенные черты человеческой жизни, общий абрис культуры и ее отдельные формы, к которым принадлежит и музей. Но культура как важнейшая, неотъемлемая характеристика человеческого бытия существовала и будеї существовать столько же, сколько само человечество. И хотя музей не ровесник человечества, а продукт определенной культурной ситуации, интенция к собиранию предметов как символов неких важных явлений и событий - это исконное человеческое свойство, а потому при всех институциональных изменениях у музея, хочется верить, есть будущее. К счастью, наша культура плюралистична и позволяет выбирать из большого количества альтернатив, сочетая различные функции: рекреационную и научно-исследовательскую, образовательную и воспитательную, функцию социального регулирования и просветительную. Поэтому и в современной форме музей как социокультурный институт имеет определенные перспективы развития.

Среди тенденций последних десятилетий одной из важнейших стала «мягкая музеефикация», то есть стремление к сохранению крупных фрагментов культурной или природной среды в их единстве, что приводит к увеличению как размеров хранимых предметов, так и их структурной сложности, к консервированию целостной системы предметов, явлений, процессов и методов

функционирования. Кроме того, культурная, информационная и технологическая «конвергенция» (унификация) привела к потребности знакомства со своими национальными, этническими и культурными корнями, от которых современный горожанин зачастую оказывается оторван. Рост количества и популярности этнографических музеев под открытым небом свидетельствует о потребности в этнокультурной самоидентификации, а также о желании получить яркие впечатления. «Создавая свой новый имидж, музеи пересматривают и содержание работы, стремясь соответствовать потребностям современного человека»¹⁵⁸. В связи с этим нельзя не упомянуть еще одну немаловажную тенденцию работы современных музеев- стремление преодолеть эмоциональное однообразие экспозиции и ее освоения. Отход от дидактической серьезности и прямолинейности предполагает внедрение новых для музея методов: игры, театрализации (это особенно характерно для музейной педагогики), интерактивных и иных программ. Кроме того, можно констатировать расширение тематики экспозиций (в том числе появление различных «экзотических» музеев и выставок, как, например, Музей «ночных ваз» в Мюнхене, Музей гомосексуалистов в Берлине, Музей будущего в Страсбурге, Музей воздушных змеев в Мексике и даже Музей фальсификаций в итальянском Салерно).

Создаваемые чуть ли не по любому, самому незначительному поводу или ради увековечивания разнообразнейших предметов и явлений, эти музеи являются как бы памятниками забывчивости современной культуры. Возможно, эта тенденция является ответом на распространение практически во всех сферах «среднестатистических» образцов: человек и человеческая культура в противовес всеобщей" унификации стремятся посредством «музеев разнообразных мелочей» сохранить то, что для них значимо, памятно, дорого. А может быть, подобные музеи - просто попытка отложить на завтра усвоение того непосильного объема информации, который каждый день обрушивается на жителей крупных городов.

Итак, исследование музеев способствует осознанию культурных реалий определенного исторического этапа. Рассмотренный материал позволяет констатировать способность музеев служить отражением сложных и

¹⁵⁸ Шляхтина Л.М. Современные направления взаимодействия музея с посетителем: методологический

многоплановых культурных феноменов. Среди тенденций развития западной культуры XX в., отраженных в деятельности современных музеев, в данной главе рассмотрены следующие: коммерциализация и виртуализация культуры, унификация информационной среды, идеологическая ангажированность культурных институтов, сложность социализации и инкультурации в чуждой среде, репрессивность культурных механизмов и пр. В целом можно констатировать, что как авторитетная инстанция, как эталон и критерий оценок, современный музей является неким «зеркалом культуры», в котором отражаются важные тенденции формирования западной культуры XX в. и перспективы ее развития.

аспект. // Музей. Традиции. Этничность. XX-XXI вв. - СПб.; Кишинев: Nestor-Historia, 2002. С. 399.

На деятельность музея как института культуры воздействуют различные общественные силы. Говоря об обусловленности его функций внешними, внемузейными факторами, можно выделить прежде всего влияние государства и общества: Под обществом в данном случае понимается и общественность (общественное мнение, выражаемое через средства массовой информации и иными способами, в_ том числе участием в проводимых мероприятиях и членством в различных «клубах друзей музея»), и бизнес. В различные эпохи и в разных странах соотношение влияния этих сил на музей не оставалось неизменным, а неизбежно изменялось и будет изменяться в дальнейшем.

Данная глава посвящена анализу различных аспектов взаимодействия музея с теми социальными силами¹⁵⁹, которые на протяжении всего рассматриваемого периода активно влияют на деятельность музеев. Изначальная и фундаментальная взаимосвязь музейной деятельности с дискурсом власти (с монархами, затем с различными государственными структурами и основными политическими силами) дополнилась в конце XX в. теснейшими контактами со сферой бизнеса, прежде всего с деятельностью крупных корпораций, заинтересованных в создании посредством музеев положительного реноме этих фирм-меценатов и их руководителей.

В любые времена отношения музеев с властными структурами различного уровня являются одним из существенных факторов, определяющих музейную деятельность. Практически все стороны функционирования, особенно если речь идет о государственных или ведомственных музеях, в той или иной мере подвергаются внешнему регулированию. Любой музей экспонирует не отдельные предметы, какими бы уникальными и ценными или же, наоборот, типичными и репрезентативными они ни были. Музей - это коллекция вещей, повествующих об определенном событии или явлении, а потому это не в меньшей степени коллекция идей, чем коллекция вещей. Даже собрание предметов, состоящее, например, из древнеегипетской мумии, танка Т-80,

средневекового персидского ковра, бревна от новгородской избы XIV в., ритуального ножа ацтеков и пейзажа И. Левитана может стать музеем, если появится идея, связывающая все эти предметы в некое единство. Музейную экспозицию структурирует концепция, заложенная ее создателями. Поэтому музей- это всегда феномен, отражающий не только «время вечности», но и ситуацию, современную создателям экспозиции. А значит, музей не свободен от запросов того или -иного исторического момента. Каждое общество на определенном этапе своего исторического развития выдвигает те или иные требования к музею- к составу коллекций, тематике экспозиции, принципам подачи материала, внутренней структуре учреждения.

Но социум — это далеко не единственный внешний фактор развития музеев. Временами важное, а то и практически единственное значение имеет влияние властных структур. Особенно сильно воздействие государства на музеи и всю сферу, культуры проявляется при абсолютистских и авторитарных режимах, когда фраза «государство - это я» воплощается в жизнь. Можно заметить, как на заре становления музейного дела (в- XVI-XVIII вв.), когда в Европе формировались крупные коллекции и открывались первые публичные музеи, именно желание монарха или, если инициатива исходила из иных кругов, высочайшее соизволение оказывались необходимым условием создания государственных музеев. Протомузейные собрания и первые открытые для публики музеи отражали как личные пристрастия своих венценосных создателей, так и политические интересы государства. «Для XVIII в.... характерно то, что инициаторами в организации музеев и одновременно проводниками политики в этой области были представители верховной власти. Музейная деятельность Петра I и Екатерины II становится одной из сторон их политики в области культуры и просвещения»¹⁶⁰. Так, созданная Петром I петербургская Кунсткамера не только продолжила традицию западноевропейских ренессансных «кунсткамер» удивлять посетителей всякими необычными, курьезными предметами, но служила также цели образовывать простую публику и способствовать распространению в русской культуре западных ценностей, а,

¹⁵⁹ Кроме музейных посетителей и широких слоев общественности, о которых речь пойдет во втором параграфе четвертой главы, посвященном социокультурной коммуникации музея с посетителями.

значит, закреплять за Россией статус просвещенной европейской державы. Таким образом, она была показателем стремления России заключить политический союз с европейскими странами, а также средством развития науки и образования среди, русских. Даже то, что сближало Кунсткамеру со средневековой лабораторией алхимика (заспиртованные младенцы и животные с аномалиями развития, люди-уродцы, работавшие и жившие при музее), по замыслу Петра Великого должно было служить целям просвещения, научно объясняя причины физических и психических отклонений (что от естественных причин, а «не от ведовства или порчи» появляются различные уроды и монстры).

Позже Екатерина II пыталась посредством своих эрмитажных коллекций показать, что страна, которой она правит, вписана в европейскую историю, культуру, науку, политику. Начало Эрмитажу положила приобретенная императрицей коллекция берлинского купца Гоцковского, собранная им для прусского* короля Фридриха II, но не купленная последним из-за политической и финансовой нестабильности. Россия также была измотана Семилетней войной, казна ее пуста, но для Екатерины было очень важно показать, что ее империя сильна и, несмотря на войну, может позволить себе заниматься вопросами искусства. «Тот факт, что галерея начала создаваться уже через год после вступления Екатерины II на престол, сам по себе уже говорит за то, что ее основание было почти сразу же учтено как одно из немаловажных звеньев в той системе мероприятий, которые должны были показать всей Европе, что Россия вступила отныне в новую эру существования, ознаменованную быстрым расцветом культуры, заняв одно из первых мест в ряду великих держав, она способна в то же время конкурировать блеском своей цивилизации с любым европейским государством»¹⁶¹.

В XX в. и в наши дни музеи также являются одним из средств создания того или иного имиджа государства. В связи с этим важно понимать, что «музеи являются витриной страны, что люди во всем мире о состоянии страны судят по

Каспаринская С.А. Музеи России и влияние государственной политики на их развитие (XVIII-начало XX в.). // Музей и власть. - М., 1991. Ч. 1. С. 10. ¹⁶,' Левинсон-Лессинг В.Ф. История картинной галереи Эрмитажа (1764-1917). -Л., 1985. С. 49.

музеям». Музеи и театры можно назвать «визитной карточкой» современной русской культуры. Тематика постоянных экспозиций, как и способы подачи материала на значительных временных выставках могут способствовать росту или снижению международного престижа державы. Крупные музейные проекты и деятельность известных музеев находятся обычно под пристальным вниманием как простых людей, так и властей. Даже сам факт организации значительных (в художественном, научном или другом, а не только в политическом плане) выставок может способствовать созданию или упрочению благоприятного внешнеполитического статуса страны. Однако, и в наши дни нередки случаи использования музейных экспозиций в узко понимаемых политических целях в ущерб их эстетическому, культурно-историческому или иному значению. Так, воссозданные в Константиновском дворце в Стрельне под Санкт-Петербургом интерьеры используются для проведения экскурсий, повествующих о состоявшемся в этих стенах саммите «большой восьмерки» в 2003 г. Несомненно, встреча ведущих мировых политиков в дни празднования 300-летнего юбилея города на Неве - это не рядовое событие. Но уже через несколько лет публике будет не столь интересно, в какой последовательности были расставлены стулья Г. Шредера, Дж. Буша или Ж. Ширака. И сейчас для многих посетителей важнее вековая история этого великокняжеского дворца, а не подробности современной политической конъюнктуры.

Во внутренней политике государства музеи также играют немаловажную роль. Как только европейские музеи сложились в том виде, который характерен во многом и для современной культурной ситуации, они рассматривались власть предержащими как инструмент эффективного воздействия на народ. Начиная с эпохи Великой французской революции,- когда открытые для публики залы Лувра превратились в «Центральный музей искусств», а несколько лет позже в «Музей Наполеона» и музейные собрания были включены в пропаганду новых ценностей, музеи являлись неотъемлемой частью идеологического влияния. Современники этих событий свидетельствовали, что Музей Наполеона «предназначался не столько для сохранения прошлого, сколько для отстаивания

¹⁶² Пиотровский М.Б. Сверхмузей в эпоху крушения империи (музей как фактор эволюции). Лекция, прочитанная 23 сентября 1996 г. в Санкт-Петербургском Гуманитарном Университете профсоюзов. -СПб., 1996. СП;

в нем прав настоящего. Это был вовсе не способ отдать дань традиции, а способ сведения счетов с французской историей»¹⁶³.

• Любой социальный катаклизм, смена власти, революция предполагают не только выстраивание новой перспективы будущей жизни (несомненно, справедливой и прекрасной), но и частичное или значительное переписывание истории. А значит, изменение музеев как хранителей этой истории. Поэтому музеи оказываются сферой непосредственных интересов властных структур.

Пожалуй, в наибольшей степени это было характерно для советских музеев и музеев социалистических стран. Уже в 1920-30 гг. советские музеи были включены в общий план идеологической работы компартии. Более того, даже негосударственные, так называемые общественные или ведомственные, музеи находились под пристальным вниманием, а то и прямым руководством различных партийных, комсомольских, пионерских и профсоюзных организаций.

К концу 1920-х гг. советскими музейными сотрудниками была проделана огромная работа по сохранению и документальной регистрации ценностей для распределения их по музеям Москвы, Петрограда-Ленинграда и других городов. Однако вскоре новая власть использовала эти предметы для совсем иных целей. В начале 1928 г. вышло бывшее до недавних пор секретным постановление правительства о мерах по усилению реализации в Советской России и за границей предметов старины и искусства. Это постановление фактически возводило распродажу национального достояния страны в ранг государственной политики. Художественная ценность выставляемых на продажу предметов практически не учитывалась, предметы оценивались только в соответствии с ценой материала, из которого сделан тот или иной предмет. К тому же эта цена была столь занижена, что, например, выручка от реализации одного из пасхальных яиц работы К. Фаберже составляла всего несколько среднемесячных окладов мелкого государственного служащего. Голодную страну на такие деньги не накормишь. «По существу, огромное национальное достояние, состоявшее из замечательных произведений искусства, послужило базой первоначального накопления капитала... История доказала, что распродажа музейных ценностей в

^16? Цитата по: Калугина Т.П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб: Петрополис, 2001.

с; т.*

двадцатых-тридцатых годах явилась акцией беспрецедентной по аморальности, преступной с точки зрения права и экономически бессмысленной»¹⁶⁴.

■ Уже в-конце 1920-х гг. работа музеев стала согласовываться с требованиями Главполитпросвета, «в результате чего музеи расценивались как плацдарм идеологического воздействия на широкие массы. Именно с этого времени определилась главная целевая установка деятельности музеев: сближение с основными задачами социалистического производства и их обслуживание»¹⁶⁵. Тематика экспозиций оказалась всецело подчинена идеологическим установкам, каждая тема теперь должна была иметь явственную связь с современностью, освещать актуальные проблемы, даже включаться в процессы производства. Примерами могут служить тематические выставки: «Пятилетка в действии», «Второй большевистский сев», «СССР на стройке», «За ударные темпы», «Третий, решающий, год пятилетки» и т.п. Сотрудники музеев исследовали различные вопросы, имеющие производственное значение, а затем готовили выставки и читали лекции по соответствующим темам. Более того, сами музейщики участвовали в такой несвойственной им, но остроактуальной для того времени деятельности, как, например, геологоразведка. «В 1931 г. Уральское областное бюро краеведения организует массовый поход краеведов для разведки полезных ископаемых Урала»¹⁶⁶.

Об особой роли, которую приобретают после Октябрьской революции исторические музеи, речь уже неоднократно шла. Причин этому можно назвать несколько. Во-первых, это факт того, что музеи данного профиля наиболее близки социальной проблематике, которая является центральной для любого революционного движения. А во-вторых, способность таких музеев удовлетворить желание новых властей переписать историю заново, расставив в нужных местах нужные акценты. В эти годы появляется особая разновидность музеев исторического профиля- музеи историко-революционные. Кроме того, можно назвать музеи, появление которых связано с новыми направлениями в

Попова Г. Музей Города. \\ Музей и город. - СПб.: Аре: Российский журнал искусств, 1993. Тематический выпуск №2. С. 21. ¹⁶⁵ Там же.

'" Тагильцева Н.Н. Краеведческое движение и становление музейного дела на Урале (1924-1936 гг.). \\ Музееведение. Из истории охраны и использования культурного наследия РСФСР. (Сб. науч. тр. \ НИИ культуры). -М., 1987. С. 167.

101.

исторической науке, это, например, Музей Революции с его многочисленными филиалами, а также музеи Красной Армии и «атеистические» музеи (например, ленинградский Музей истории религии и атеизма). Созданный в Ленинграде в начале 1930-х гг., Музей истории религии и атеизма, уникальный по своим собраниям и тематике, в последующие годы существования советского государства оказывал помощь «в создании атеистических музеев, домов, клубов и уголков атеизма, передвижных атеистических выставок»¹⁶⁷. Музей истории религии и атеизма, с одной стороны, продолжил традицию периодически устраивавшихся еще в дореволюционные годы историко-религиозных выставок, экспонировавших предметы религиозного культа. С другой стороны, коллекции этого музея были призваны, прежде всего, проводить атеистическую пропаганду, изучать и популяризировать новые, советские традиции. В связи с этим идеологическая роль данного музея была исключительно велика вплоть до годов перестройки¹⁶⁸. Опыт Музея истории религии и атеизма внимательно изучался за границей, в странах социалистического содружества, где вызывал интерес у различных организаций, средств массовой информации и отдельных деятелей, занимавшихся вопросами научного атеизма.

В Советской России историко-революционные музеи первыми из музеев исторического профиля стали разрабатывать проблематику отношения музейного дела к современности, активной роли музеев в формировании исторической памяти. В том же ключе формировались задачи деятельности краеведческих музеев. Следует отметить, что ранее в русских краеведческих музеях никогда современная проблематика не играла такой огромной роли. • В других странах соцлагеря деятельность музеев в не меньшей степени была подчинена задачам, провозглашавшимся партийными руководителями приоритетными в деле строительства развитого социализма. Все иные задачи и иная тематическая направленность работы музеев зачастую означала если не

¹⁶⁷ Бутинова М.С., Красников Н.П. Музей истории религии и атеизма. Справочник-путеводитель. - М.-Л.:
Наука, 1965. С. 11.

¹⁶⁸ В конце XX в. этот музей сменил название на Музей истории религии. Переезд в новое здание
позволил организовать экспозицию, которая репрезентативно отражает богатейшие коллекции музея по
истории различных религий, прежде всего мировых. Кроме того, петербургский Музей истории религии
участвует в современных музейных фестивалях и культурных проектах. Так, в 2005 г. заметными
явлениями стали участие музея в проекте «Детские дни в Петербурге» и выставка О. и А. Флоренских
«Культовые сооружения» (в рамках организованного институтом Про Арте пятого фестиваля
«Современное искусство в традиционном музее»).

закрытие этих музеев, то их полулегальное существование почти без материальной поддержки. Так, пражский Музей Холокоста при социалистическом строе почти не получал поддержки и финансирования государства, так как показ геноцида евреев не вписывался в теорию классовой борьбы.

Конечно, не только руководство социалистических стран осуществляло жесткий контроль над деятельностью музеев. На всем протяжении существования этого социокультурного института разнообразные стороны его бытия оставались под особым вниманием властей, к какой бы форме правления эти власти ни принадлежали. Монархи XVIII в., независимо от того, называли они себя просвещенными или нет, зачастую приглашали иностранных послов или знатных чужеземцев посетить их собрания или музеи, если таковые уже в это время в данной стране существовали. Богатая, репрезентативная и по возможности полная коллекция тех или иных предметов заслуженно считалась гордостью данной страны и вызывала целенаправленный интерес властей. Ситуация не изменилась до сих пор: крупные музеи с экспозициями и фондами мирового уровня остаются объектами особой важности, а, значит, особого внимания со стороны государственных структур, поэтому можно констатировать «фундаментальный характер взаимосвязи между музеологией и властью»¹⁶⁹. Механизмы прямого и косвенного воздействия на деятельность музеев очень разнообразны. Среди наиболее явных можно назвать регулирование музейной деятельности посредством законов, кадровая политика, методы финансирования и другие способы, в том числе прямые директивные указания, что, как и когда следует экспонировать.

Примером того, как власти государства определяют акценты музейной экспозиции может служить история королевского дворца в Неаполе¹⁷⁰, в стенах которого оставили след Бурбоны, представители наполеоновской Франции и Савойская династия. Когда новые власти после объединения Италии выбирали, какой период жизни дворца преимущественно освещать, выбор пал на наиболее далеко отстоящее время Бурбонской династии, ибо более поздние периоды слишком' живо напоминали о той поре, когда итальянские земли были

¹⁶⁹ Пинна Дж. Исторические дома-музеи: вступление к теме. // Museum. 2001. № 210. С. 4.

раздроблены. Кроме такой прямой корреляции музейной деятельности с целями государственной политики существует и более опосредованная связь между интересами властных структур и учреждений культуры.

В наше время идеологический заказ власти по отношению к музеям не носит столь ярко выраженной политической окраски. То есть, политический заказ, несомненно, есть, но он имеет более завуалированную форму, чем раньше. Государство, исходя из своих приоритетов, оказывает поддержку или же, наоборот, чинит препоны деятельности музеев, например, финансирует одни проекты и не оказывает финансовой поддержки другим исследовательским, выставочным или иным проектам. Нельзя не видеть политического заказа, когда перед визитом того или иного высокопоставленного иностранного деятеля крупный музей готовит «подходящую» выставку. Примерами служат множество экспозиций в крупнейших российских музеях о развитии политических и культурных контактов с теми или иными странами. Открываются подобные выставки обычно перед приездом высоких делегаций из этих стран.

В последнее время жесткий директивный контроль многих частных вопросов музейной деятельности во многих странах сменяется более гибкой системой воздействия. Определяется законодательная основа и назначается государственное финансирование основной деятельности и отдельных проектов, все же остальные стороны функционирования этого социокультурного института остаются в ведении руководства музея. В 1990-е гг. в нашей стране «коллапс командно-административной системы привел к необходимости изменения направлений музейной работы и методов ее организации. Центр ответственности за деятельность музеев переместился на уровень руководства учреждения»¹⁷¹. Но это не означает, что музеи перестали восприниматься власть предержащими как эффективное средство влияния на общество.

Музейный бум во второй половине XX в. позволил осознать роль музея как инструмента коммуникации, значение которого трудно переоценить. В связи с тем, что музей хранит и транслирует информацию при помощи реальных предметов, посетителям кажется, что подобной информацией нельзя

¹⁷⁰ См. подробнее: там же, с. 4-9.

¹⁷¹ Соболева Е.С., Эгаптейн М.З. Роль российских музеев в формировании национальной идентичности. //
Studia culturae. - СПб, 2005. №7. Номер готовится к печати.

. 104

манипулировать. «Таким образом, музей обретает в глазах общества гораздо больший авторитет, чем аудиовизуальные СМИ или пресса»¹⁷². На самом же деле музей посредством экспонатов демонстрирует различные концепции и идеи, дает ту или иную интерпретацию развития природы или культуры, не всегда совершенно независимую от официальной точки зрения. И «корректировка» политического курса может кардинально изменить деятельность тех или иных музеев, начиная со смены их названия. В пост перестроечное время на территории современной России были частично преобразованы широко распространенные в советское время Музеи революции: московский Музей революции ныне стал Музеем современной российской истории, петербургский -Музеем политической истории России. Кроме того, многие музеи в результате новых идеологических «поветрий» вообще прекратили свое существование. После доклада Н.С.Хрущева на XX съезде КПСС (о развенчании культа И.В. Сталина) многочисленные мемориальные сталинские музеи были закрыты. Та же участь постигла в 1990-е гг. большинство музеев и памятных мест В.И. Ленина.

Знание, информация являются инструментами контроля, а значит, инструментами власти. Лозунг «знание - сила» во многом определяет всю культуру Нового времени: «мир должен быть "испытан", изучен и познан. Активность и агрессивность прогрессивного европейского мышления покоряет себе