Проблема единства эпических жанров

Характеристика рода должна соответствовать всем жанрам, которые принято к этому роду относить, независимо от того, насколько различными кажутся их свойства или структуры. Эпика представляет в этом отношении особые трудности. Если взять формы, обычно противопоставляемые либо в аспекте синхронии (большая и малая), либо в диахроническом плане (эпопея и роман), то, на первый взгляд, они обладают противоположными, даже несовместимыми свойствами.

Что касается первого из этих противопоставлений, то здесь прежде всего необходимы некоторые уточнения. «Малыми» формами у нас принято считать новеллу и рассказ, средней – повесть; к большой форме относят эпопею и роман.

С такой классификацией можно согласиться лишь отчасти. Поскольку точные количественные критерии (каким количеством страниц, например, ограничивается малая форма или, начиная с какого количества, средняя форма уступает место большой) невозможны, приходится говорить лишь о тенденциях или о тяготениях к максимальному либо к минимальному объему. К максимуму тяготеют, действительно, эпопея и роман (при том, что бывают эпико-героические песни или былины, объем которых меньше даже одной из двадцати четырех песен «Илиады» или «Одиссеи», не говоря уже о «Махабхарате», включающей двенадцать книг; бывают также и небольшие романы, как например, «Адольф» Констана или «Рудин» Тургенева). Но минимум объема текста в эпике демонстрируют отнюдь не новелла и рассказ, хотя встречаются и очень маленькие рассказы («Спать хочется» или «Студент» Чехова), а также новеллы («Завещание» Мопассана), т.е. такие, тексты которых не превышают 5-6 страниц. Однако существуют произведения значительно большего объема, причисляемые к этим двум жанрам.

В то же время нам известны три эпических жанра, для которых характерен действительно минимальный объем текста (вплоть до нескольких строк): анекдот, притча и басня. Если считать именно их разновидностями «малой формы», тогда средними окажутся повесть, новелла, рассказ (не говорю об очерке, так как чаще всего этот жанр принадлежит литературе, но не искусству слова), а также новая, так называемая «лиро-эпическая» (точнее – неканоническая), поэма.

Сравнивая свойства и структуры большой и малой эпики в таком уточненном понимании их жанрового состава, нетрудно заметить, что они во многом противоположны.

Те характеристики предмета изображения, которые обычно акцентировали в эпике читатели и исследователи – «широту охвата», многообразие явлений жизни и многосторонность характеров, полноту и конкретность в обрисовке и объяснении обстоятельств, поступков и событий (вкус к подробностям, что связано и с самостоятельным значением эпизодов), – такие характеристики, популярные и поныне, неосознанно ориентированы лишь на большую эпическую форму и совершенно непригодны для малой. В то же время можно заметить и другое: малые жанры и по объему, и во многом по содержанию аналогичны эпизодам больших; а иногда такие эпизоды прямо представляют собой малые или средние жанры: например, вставные анекдоты, притчи, новеллы, повести.

Этот факт говорит о родстве различных по объему текста форм эпики. Задача и состоит в том, чтобы отобразить это родство в наших понятиях и определениях.

По поводу второго, исторического противопоставления уже внутри большой эпической формы, а именно – жанров эпопеи и романа, достаточно упомянуть о научной традиции, существующей с середины ХVIII века.

Итак, искомая характеристика родовой структуры литературного произведения должна преодолеть различия, существующие между жанрами эпики в синхронии и в диахронии. Мы можем исходить при этом из идей немецкой философской эстетики, особенно – Гегеля, который считал эпопею и роман жанрами, одинаково репрезентирующими общие свойства большой эпики. Что же касается соотношения больших и малых форм, то выскажем следующую рабочую гипотезу: в первых проявлены в основном свойства эпического объекта (мира и сюжета), а во вторых акцентированы особенности эпического субъекта.

В обоих направлениях предлагаемые далее пути и способы решения проблемы неизбежно имеют предварительный характер. В наше время специальные работы об эпосе как роде практически отсутствуют (ср. положение дел в теории лирики и драмы). Соответствующая проблематика полностью перешла в исследования по теории повествования (теоретическое обоснование такого перемещения дал Ц. Тодоров с помощью категории «повествовательных трансформаций»).

Охарактеризованная научная ситуация во многом объясняется тем, что отсутствуют достаточно убедительные и обоснованные критерии сопоставления различных жанровых структур. Для этого необходима такая теоретическая модель литературного произведения, которая могла бы рассматриваться в качестве их инварианта. Между тем, подобная научная задача, как мы уже говорили, решена бахтинской концепцией жанра как «трехмерного конструктивного целого». Эта концепция и положена в основу нашей характеристики структуры эпического произведения.