Теория когнитивного диссонанса 10 страница

Человеку редко удается контролировать свое окружение или хотя бы предсказывать его поведение в достаточной мере для того, чтобы защитить себя от познания, вызывающего диссонанс. У нас никогда нет гарантии того, что попытки уменьшить диссонанс увенчаются успехом. Более того, в результате подобной целенаправленной деятельности диссонанс может возрасти. Каким же будет в таком случае поведение человека, в сознании которого появляется новый элемент, диссонирующий с уже существующими представлениями?

Давайте подумаем вместе над тем, как будет реагировать человек, вынужденный слушать или читать информацию, содержащую когнитивные элементы, которые наверняка будут противоречить уже существующим. Как только подобные противоречия возникнут, следует, разумеется, ожидать, что человек предпримет определенные усилия, направленные на уменьшение диссонанса (мы обсуждали этот вопрос в предыдущих главах). Однако можно предположить и то, что в момент воздействия новой, создающей диссонанс информации активизируются достаточно эффективные психические процессы, предотвращающие сознательное внедрение диссонантных элементов в систему знаний. Это проявится в попытках избежать дальнейшего информационного воздействия, в ошибочной интерпретации или неверном восприятии материала, или любом другом маневре, который позволил бы уничтожить только что возникший диссонанс и предотвратить его дальнейшее развитие.

Купер и Ягода представляют иллюстративный материал к некоторым возможным способам борьбы с навязанными таким путем диссонансами. В ходе целого ряда исследований, проводимых в разные периоды, авторов интересовала <реакция предубежденных лиц на пропаганду противоположной точки зрения. Что произойдет, если в ситуации эксперимента им придется невольно столкнуться с этой пропагандой?> Результаты различных исследований позволили Куперу и Ягоде сделать выводы о том, что их испытуемые <предпочитают не сталкиваться лицом к лицу с идеями, противоречащими их собственным, чтобы им не пришлось ни защищаться, ни признавать ошибку>.

Они приводят следующие способы, с помощью которых участники экспериментов избегали внедрения диссонанса в их сознание.

1. Изначальное понимание сообщения, за которым следует замысловатый путь рассуждений, ведущий к неправильной интерпретации. Описывая этот процесс, авторы перечисляют следующие его этапы: <...Восприятие индивидом критики в адрес разделяемого им мнения; попытка изобрести способы дисидентификации с отдельными моментами предвзятости суждений по спорному вопросу; в ходе этого процесса теряется исходное понимание смысла сообщения. Очевидно, что этот процесс происходит достаточно часто; неосознанная изобретательность преимущественно реализуется на двух последних этапах>. Другими словами, данный процесс позволяет устранить диссонанс, возникший в результате неосмотрительно правильного восприятия новой информации.

2. Восприятие сообщения как недостоверного. Очевидно, что это чаще всего происходит тогда, когда первоначальное правильное восприятие слишком очевидно для субъекта, чтобы предположить искажение или непонимание информации. Авторы описывают этот процесс следующим образом: <Респондент поверхностно воспринимает сообщение, но убеждает себя в его необоснованности одним из двух способов. Он может признать основную идею, но утверждать, что его точка зрения представляет собой исключение из общего правила; либо он может признать, что это конкретное сообщение убедительно само по себе, но не вписывается в правильную картину, соответствующую нормативным жизненным ситуациям>. И в этой ситуации субъекту снова удается избавиться от навязанного диссонанса.

3. Исходное ошибочное понимание в соответствии с существующими представлениями. В этой ситуации субъект не проявляет изначально правильного понимания.

Купер и Ягода описывают эту ситуацию следующим образом: <...восприятие предвзятого человека находится под таким влиянием его предубеждений, что проблемы, освещенные в рамках противоположной концепции, подвергаются преобразованию с тем, чтобы оказаться совместимыми с его собственными представлениями. Совершенно не осознавая совершаемого им искажения фактов, субъект наделяет полученную информацию чертами собственной точки зрения>. Данное описание не позволяет сказать с уверенностью, имеем ли мы дело с моментальной реакцией субъекта на уже возникший диссонанс, или потенциально создающая диссонанс информация не осознается вовсе. Можно выдвинуть гипотезу о том, что первое предположение верно и что данный тип реакции, по сравнению с теми, в которых испытуемый проявил исходно правильное понимание информации, преимущественно наблюдается у людей, чья сфера убеждений и мнений уже содержит в себе некоторый диссонанс. Наличие диссонанса заставило бы их ощутить тревогу при возникновении угрозы его увеличения и, следовательно, моментально отреагировать.

Продуктивность описанных процессов позволяет говорить об относительной неэффективности навязанной информации. Действительно, результатом подобного принуждения может стать лишь приведение в боевую готовность всех защит индивида против увеличивающегося диссонанса.

Заключение

В этой главе была предпринята попытка найти ответы на два вопроса:

1. Каково влияние наличия диссонанса и его степени на активный поиск либо избегание новой информации?

2. Какова реакция людей на вынужденное восприятие информации, которой при обычных условиях они постарались бы избежать?

Соответствующие выводы легко сделать из рассматривавшейся ранее общей теории диссонанса и давления, направленного на его уменьшение, учитывая тот факт, что диссонанс можно уменьшить за счет добавления консонантных когнитивных элементов. Человеку свойственно вести поиски знания, уменьшающего диссонанс, и избегать сведений, его увеличивающих.

В случае если человек невольно сталкивается с информацией, способной увеличить диссонанс, в дополнение к обычным способам уменьшения диссонанса в его психике стремительно активизируются защитные механизмы, не позволяющие новому знанию упрочить свои позиции в когнитивной системе.

177 Глава 7 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ДОБРОВОЛЬНОГО И ВЫНУЖДЕННОГО ВОСПРИЯТИЯ ИНФОРМАЦИИ: ЭМПИРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

Вопрос <Как узнать, кто по собственной воле ведет поиск новой информации и с готовностью ее воспринимает?> - стар как мир. Как только мы приступаем к распространению какой-либо информации рекламного, политического или любого другого характера, в этот же момент мы сталкиваемся лицом к лицу с данной проблемой. Какова аудитория для данной информации? Кто воспримет ее добровольно? Как можно воздействовать на тех, кого при обычных условиях затронуть не удается? Как можно удостовериться в том, что информация была воспринята именно теми людьми, для кого она была предназначена?

Тот факт, что характеристики любой добровольной аудитории определяются строгими факторами избирательности, является общепризнанным. Эту избирательность можно подтвердить многими примерами. Вот что утверждает Клаппер:

<...феномен самостоятельного формирования и отбора аудитории можно с легкостью причислить к наиболее общим социальным процессам, что подтверждают исследования воздействия средств массовой информации.

Этот процесс тесно связан с интеллектуальным или эстетическим уровнем информационного материала, его политической направленностью или любым другим из дюжины аспектов, и его результат всегда одинаков, несмотря на две разновидности его проявления. Каждый продукт деятельности средств массовой информации:

1) привлекает аудиторию, уже предрасположенную к восприятию материалов такого характера;

2) терпит неудачу при попытке привлечь внимание сколько-нибудь значительного числа тех, кто либо имеет противоположные интересы, либо до этих пор не был заинтересован в восприятии подобной информации>.

Однако, несмотря на изобилие подобных замечаний, утверждений и обобщений, мы располагаем сравнительно немногими данными для научного обоснования этой точки зрения. Последующая часть этой главы представит некоторые данные, касающиеся затронутых вопросов. Эти данные порой оставляют желать большей убедительности, однако производят впечатление лучшего из того, что мы сегодня имеем. В конце главы представлены результаты исследования, проведенного с единственной целью - проверить предсказуемость взаимосвязи между вынужденным восприятием информации и степенью диссонанса.

Предварительный поиск информации

В предыдущей главе говорилось, что от человека, столкнувшегося с необходимостью или даже вероятностью совершения какого-либо поступка в будущем, следует ожидать достаточно активного поиска соответствующей информации. Несмотря на то что этот факт кажется очевидным и весьма вероятным, ему не помешало бы эмпирическое подтверждение. Многие факты можно интерпретировать как поиск информации в ситуации, предваряющей действие. Однако большинство этих данных не являются в достаточной мере убедительными в силу того, что в обычной ситуации невозможно определить точную причинно-следственную связь. Например, можно было бы найти массу данных, свидетельствующих о том, что граждане, принимающие участие в национальных выборах, более осведомлены в области политики, чем те, кто не участвует в голосовании.

Этот факт можно интерпретировать как подтверждение того, что люди, собирающиеся голосовать на выборах, то есть те, для кого выборы являются частью предстоящего поведения, ведут активный поиск релевантной информации. Однако можно предположить и противоположную причинно-следственную связь: те, кто обладает большей информацией относительно политических проблем и вопросов, будут более мотивированы на то, чтобы отправиться на избирательный участок. Подобная двойственность интерпретации и сопутствующий ей дефицит убедительности характерны для любых данных, полученных по подобным вопросам. Вместо того чтобы представить все разнообразие подобных сведений, мы выбрали для обсуждения два эксперимента, в один из которых, к счастью, входила контрольная группа, позволяющая сделать однозначную интерпретацию.

Во времена Второй мировой войны в Соединенных Штатах Америки велась непрерывная пропаганда против неосторожных разговоров, направленная на то, чтобы предупредить людей о тяжелых последствиях утечки информации. В рамках этой кампании предпринимались попытки воздействовать на людей через различные информационные источники: обращения по радио и в газетах, специальные плакаты. Ведомство военной информации провело несколько исследований, чтобы оценить эффективность этой кампании. Данные, полученные в ходе двух из них, имеют непосредственное отношение к проблеме предварительного поиска информации.

Первое исследование представляло собой опрос четырехсот жителей города Джексонвилля, штат Флорида. В течение некоторого времени в этом городе велась активная кампания по предотвращению утечки информации. Каждому респонденту задавались два вопроса: знает ли он о проходящей кампании и является ли он, по его мнению, носителем ценной информации, которую не следовало бы знать врагу? Данные опроса представлены в табл. 12. Среди тех, кто добровольно подвергся воздействию кампании по безопасности, 34 процента жителей предполагали, что обладают ценной секретной информацией.

Среди тех же, кто ничего не знал о данной кампании, только 15 процентов решили, что являются носителями подобной информации.

В данном эксперименте не было контрольной группы, следовательно, интерпретация результатов может быть неоднозначной. Можно предположить, что те, кто знал наверняка или думал, что обладает некоей информацией, не предназначенной для вражеских ушей, были более настроены добровольно воспринимать соответствующую пропаганду. Однако можно также предположить, что проводимая кампания оказала такое влияние на жителей города, по той или иной причине попавших под ее действие, что они поняли, что обладают секретной информацией.

Следует отметить, что если предыдущее предположение верно, значит, данная кампания оказалась весьма эффективной, воздействуя именно на тех жителей города, на кого она была рассчитана.

Есть две причины, по которым мы рассматриваем данный эксперимент в этой главе, несмотря на совершенную неоднозначность интерпретации его результатов. Одна из них - предоставить конкретный пример подобной неоднозначности, благодаря которой большинство экспериментальных данных не могут быть использованы в наших целях. Другая причина - результаты этого исследования можно сравнить с данными, полученными в ходе очень близкого по характеру эксперимента, в который, однако, была включена контрольная группа, позволяющая говорить об однозначности интерпретации. Ниже мы рассмотрим результаты опроса, проведенного в двух городах с целью оценки эффективности брошюры по безопасности, которая носила название <Персональное сообщение>.

В этой брошюре приводились правила безопасности, которые следовало соблюдать, и причины необходимости соблюдения подобных мер предосторожности по пунктам:

1. Вражеские агенты занимаются сбором в единое целое разрозненных частиц информации, многие из которых сами по себе кажутся вполне безобидными.

2. Эти частицы информации передаются по цепочке от друга к другу, от друга к дяде, от дяди к двоюродному брату.

3. Враг может не знать чего-то, что знают сотни людей - если эти сотни молчат.

4. Некоторые ключевые слова являются сигналами того, что именно в данной информации враг наиболее заинтересован. Вот эти слова: где, как, когда, сколько, какие именно, - относящиеся к передвижениям сухопутных и морских войск, транспорту, выпуску военной продукции и т. д.

5. Безопасно говорить о том, о чем пишут в газетах или говорят по радио. Небезопасно говорить о том, что ты слышал от кого-то или видел своими глазами.

Исследование проводилось в городах Н и С. Население обоих городов составляло около 16 000 человек, оба города находились на территории штата Нью-Йорк. В городе Н <Персональное сообщение> распространяло Ведомство гражданской защиты. В городе С на момент опроса брошюра еще не была распространена. В городе Н было проведено 521 интервью с родственниками военнослужащих. В городе С - 603 таких интервью, Каждому шестому респонденту из города С была выдана брошюра с наказом прочитать ее. Интервью с этими горожанами проводилось на следующий день. В городе Н из 521 респондента 78 человек ознакомились с брошюрой естественным образом, то есть добровольно. В городе С были опрошены 100 человек, прочитавших брошюру по просьбе репортера, - следовательно, они составили <вынужденную> читательскую аудиторию.

В соответствии с гипотезой о поиске информации, имеющей отношение к будущим действиям, следовало бы ожидать, что люди, не имеющие доступа к какой-либо секретной информации, проявят небольшой интерес к упомянутой брошюре. Иными словами, информация, предположительно содержащаяся в брошюре, не имеет никакой связи с их будущим. В то же время, от тех, кто имеет доступ к подобной информации и либо знает наверняка, либо предполагает, что обладает ценными секретными сведениями, можно ожидать большей склонности к ознакомлению с брошюрой, поскольку ее содержание потенциально имеет отношение к их предстоящему поведению.

Участникам этого эксперимента был задан вопрос: <Как вы полагаете, обладаете ли вы лично какой-либо секретной информацией?> В табл. 13 представлены данные по четырем группам отвечающих на этот вопрос людей, а именно: произвольная читательская аудитория в городе Н; жители Н, не знакомые с содержанием брошюры; <вынужденная> читательская аудитория города С и жители С, не знакомые с содержанием этой брошюры.

Тридцать три процента произвольной читательской аудитории либо считали, что являются носителями подобной информации, либо не были абсолютно уверены в обратном. В городе С на данный вопрос положительно ответили только 20 процентов представителей <вынужденной> аудитории (с 5-процентным уровнем достоверности). Процентное выражение для двух оставшихся групп составило 18и 16 соответственно.

Сравнение данных в процентах по произвольной и <вынужденной> аудиториям ясно показывает, что чтение брошюры само по себе не заставляло людей чувствовать, что они обладают секретной информацией. Отсюда следует вывод, что более высокий процент таких людей среди произвольной аудитории является скорее причиной, чем следствием чтения брошюры. Другими словами, эти данные подтверждают нашу гипотезу о том, что горожане, знающие либо предполагающие, что могут знать какую-то секретную информацию, и, следовательно, связывающие с этим фактом свое будущее поведение, по собственной воле более активно подвергались информационному воздействию.

Уменьшение диссонанса путем поиска информации

Вернемся теперь к главной теме книги - к теории диссонанса. В предыдущей главе было сказано, что при наличии диссонанса следует ожидать активного поиска информации, благодаря которой создаются новые консонантные когнитивные элементы, а также избегания информации, которая могла бы увеличить существующий диссонанс. Несмотря на значительное количество исследований по проблемам слушательской аудитории (для радиопрограмм), читательской аудитории (для газет) и т. п., мы сталкиваемся с недостатком достоверных данных, которые можно было бы недвусмысленно интерпретировать в контексте нашей гипотезы. Фактически нам удалось провести только один такой эксперимент, и даже здесь интерпретация открыта для обсуждения и опротестования.

Лазарсфельд сообщает об исследовании, в центре которого оказались слушатели серии образовательных программ. Результаты этого исследования представлены в следующей цитате:

<...Даже так называемые образовательные программы не свободны от этой тенденции. Некоторое время назад в эфир выходила программа, демонстрирующая на различных примерах вклад в американскую культуру всех национальностей, составляющих население США. Цель программы заключалась в том, чтобы сообщить аудитории терпимое отношение к другим народностям. В результате, однако, слушательская аудитория каждой передачи состояла, главным образом, из представителей той национальной группы, которая восхвалялась в настоящий момент. Вряд ли у этой программы был шанс по-настоящему обучить терпимости, потому что... в результате самоизбирательности... создавалась аудитория слушателей, настроенных воспринимать информацию только о достоинствах той страны, к которой они уже относились с одобрением>.

Разумеется, это не противоречит гипотезе об активном поиске информации, предположительно, способной уменьшить диссонанс. Вполне вероятно, что в сознании представителей различных национальных меньшинств, живущих в Америке, содержится множество когнитивных элементов, диссонирующих с фактом принадлежности к данной народности. Следовательно, наша гипотеза позволяет ожидать у них высокой мотивации к прослушиванию радиопередач, содержащих информацию, согласующуюся с чувством национального самосознания. Знание о том, что данная национальная группа имеет значение для американской культуры и внесла в нее весомый вклад, консонировало бы с фактом принадлежности человека к этой группе.

Другие многочисленные исследования, результаты которых можно было бы приводить до бесконечности, к сожалению, не обладают необходимой степенью однозначности в интерпретации. Если известно, что люди, придерживающиеся либеральных взглядов в политике, имеют тенденцию к чтению либеральных газет, а консерваторы склонны читать консервативные газеты, мы не можем определить с точностью, ведут ли политические убеждения к выбору газеты, или предпочитаемая газета оказывает влияние на эти убеждения.

Также мы не можем судить о наличии либо отсутствии диссонанса у читателей различных газет. Подобные факты не противоречат принципам теории диссонанса, но, конечно же, и не подкрепляют ее.

Еще об одном исследовании, имеющем отношение к рассматриваемому вопросу, мы уже рассказывали в третьей главе. Его авторы - Эрлих и другие - доказали, что наличие диссонанса после покупки нового автомобиля привело к чтению рекламных объявлений, превозносящих достоинства данной модели. Мы рассматривали результаты этого исследования в контексте одного из положений теории - характерного диссонанса, возникающего после принятия решений. Уместно упомянуть о них и здесь, так как результаты эксперимента соответствуют нашей гипотезе о сознательном поиске информации в целях уменьшения диссонанса.

Смешанные характеристики произвольной аудитории

Большая часть произвольной аудитории, разумеется, не будет однородной в том смысле, что каждый ее член окажется привлеченным к восприятию данной информации по одним и тем же причинам. Лекция на любую тему соберет вместе и тех людей, кто находится в состоянии, предшествующем принятию решения, и тех, кто пытается уменьшить существующий диссонанс, и тех, чьи мотивы далеки от содержания лекции. Большинство исследований, посвященных характеристикам различных аудиторий, отражают скорее суммированное воздействие этих факторов. Поскольку результаты этих исследований не позволяют четко выделить компоненты мотиваций, мы не можем считать полученные данные в полной мере подтверждающими нашу теорию. Однако стоит обсудить один из проведенных экспериментов, чтобы охарактеризовать и снабдить примерами виды полученных сведений и определить степень подтверждения теории диссонанса, полученного из результатов подобных исследований.

Этот эксперимент - один из множества исследований, посвященных осведомленности людей о какой-либо информационной или рекламной кампании. Поскольку люди, по крайней мере до какой-то степени, способны добровольно подвергать себя подобному информационному воздействию, рассматриваемые нами гипотезы должны учитывать возможность разделения аудитории на добровольную и вынужденную.

Наиболее ценные для нас данные таких исследований описывают взаимосвязи между некоей информацией или осведомленностью относительно какого-то вопроса и какой-либо другой переменной, которую можно было бы обозначить как <интерес>. Термин интерес в данном контексте, разумеется, имеет очень расплывчатые границы и, как правило, не соотносится ни с чем однозначным. Иногда можно вполне уверенно считать, что величина интереса тождественна величине значимости предполагаемого поведения в будущем или каких-либо актуальных реакций либо поведения.

В интерпретации таких данных применительно к теории диссонанса есть и другая сложность. Данные, полученные в ходе таких исследований, показывают только связь между двумя переменными, не оговаривая направления причинно-следственной связи. Наша теория подразумевает, что наличие диссонанса будет причиной избирательной и добровольной готовности к восприятию информации. Данные такого рода, однако, могут быть истолкованы в другом направлении. Тем не менее мы обсудим одно из подобных исследований, невзирая на трудность определения непосредственной и однозначной применимости его результатов к нашей теории. Разумеется, мы выбрали для обсуждения эксперимент, интерпретация результатов которого сопряжена с наименьшими трудностями.

Центр исследования общественного мнения сообщает об эксперименте, целью которого было оценить общественную осведомленность относительно одной из кампаний Американского общества борьбы с раком.

Наряду с ответом на вопрос о том, что им известно о кампании по профилактике рака, респондентам предлагалось ответить, какие болезни они полагают наиболее опасными. В табл. 14 представлено соотношение между упоминанием онкологических заболеваний в числе наиболее опасных и степенью осведомленности относительно упомянутой кампании.

Прежде чем приступить к интерпретации этого соотношения, попытаемся оценить чувства и реакции тех, кто упомянул рак в числе наиболее опасных болезней.

Семьдесят четыре процента из числа этих людей в качестве причины привели неизлечимость рака. Представим себе теперь, что упоминание рака среди наиболее опасных болезней свидетельствует о некотором страхе заболеть или, по крайней мере, о возможности будущих действий по профилактике этого заболевания. Если это предположение верно, то полученное в ходе исследования соотношение между оценкой опасности рака и осведомленностью о проходящей кампании будет соответствовать нашей теории.

Вероятнее всего, кампания Американского общества борьбы с раком была направлена на распространение информации, описывающей меры профилактики онкологических заболеваний. Вероятно и то, что данная информация создает когнитивные элементы, созвучные с боязнью рака. Следовательно, можно предположить, что те, кто боится заболеть или чье вероятное будущее поведение как-то связано с данным вопросом, более склонны к восприятию соответствующей информации, а следовательно, будут более осведомлены о проходящей кампании, чем те, у кого отсутствует страх перед болезнью либо релевантное будущее поведение. Произвольная аудитория данной кампании будет иметь смешанный характер. Данные, представленные в табл. 14, несомненно, отражают оба этих фактора. Легко заметить, что какая-либо интерпретация таких данных требует огромного количества допущений и предположений.

Читателю может показаться странным, что люди стремятся к поиску <пугающей> информации, вместо того чтобы пытаться уменьшить свои опасения. Но дело в том, что при наличии диссонанса между осознанием собственного страха и другими релевантными сведениями и при условии высокой устойчивости этого страха именно это и случится, поскольку таким образом диссонанс может быть уменьшен. Подробнее мы поговорим об этом в десятой главе.

Реакции на вынужденное восприятие информации

Рассмотрим теперь реакции человека, на которого оказывается принудительное информационное воздействие, причем навязанные ему сведения, будучи осознанными, могут либо увеличить, либо уменьшить диссонанс. Вспомним из предыдущей главы, что наличие диссонанса вынуждает человека моментально реагировать и защищать себя от новой информации. Данные, описывающие этот процесс, были получены в ходе изложенных ниже трех исследований.

1. Первое исследование было посвящено избеганию диссонанса путем неадекватного восприятия. Непонимание или нежелание осознать стимулы, содержащиеся в сообщении, является самым быстрым и, пожалуй, наиболее эффективным способом реакции при угрозе диссонанса.

Хорошо известным фактом является то, что люди склонны осознавать и интерпретировать информацию, соответствующую уже существующим убеждениям.

Исследование Хасторфа и Кэнтрила представляет последовательно организованные данные по конечному результату данной реакции на принудительное информационное воздействие, связанное с угрозой возникновения диссонанса. Авторы воспользовались моментом, в который можно было наблюдать различные мнения по поводу одного и того же события, с целью изучения влияния данных мнений на восприятие события. Исходную ситуацию, породившую спор между двумя группами людей, лучше всего описать словами авторов:

<Оживленным субботним днем, 23 ноября 1951 года, на стадионе Принстонс Палмер состоялся матч между футбольными командами Дартмутского и Принстонского университетов. Это была последняя и очень важная игра сезона для обеих команд, потому что команда Принстона до этих пор побеждала во всех играх, а один из ее игроков, Казмайер, начал приобретать национальную известность, появившись на обложке журнала "Таймс".

Через несколько минут после первого удара по мячу стало ясно, что игра будет нелегкой. Судьи на линии непрерывно свистели и штрафовали и ту и другую стороны. Во второй четверти звезда принстонской команды покинул поле со сломанным носом. В третьей четверти игрока из Дартмута унесли со сломанной ногой. Страсти пылали и во время игры, и после нее. Официальная статистика показала, что сумма штрафного расстояния для Дартмута составила 70 ярдов, для выигравшего Принстона - 25 ярдов, не считая тех эпизодов, в которых обе стороны были оштрафованы.

Излишне говорить о том, что вскоре посыпались протесты. Игра стала предметом обсуждения для игроков, студентов, тренеров, должностных лиц обоих университетов, а также для бывших выпускников университетов и широкой публики, не присутствовавшей на матче, но крайне обеспокоенной проблемами нынешнего футбола, взяточничеством, коммерциализацией и т. д. Обсуждение игры растянулось на несколько недель.

Одним из факторов, способствующих столь длительному обсуждению матча, послужило немалое число публикаций на эту тему как в изданиях обоих студенческих городков, так и в городских газетах...>

По существу, принстонские газеты обвинили дартмутскую команду в преднамеренной жесткости поведения на поле и в умышленном причинении вреда лучшему игроку команды.

Дартмутские газеты ответили, что лучший игрок команды Принстона получил травму в результате несчастного случая, что не является ничем из ряда вон выходящим. Далее они заявили, что после этого несчастного случая принстонская команда стала играть умышленно грубо и нечестно. К моменту проведения опроса (спустя неделю после матча) мнения студентов двух университетов сложились так, как показано в табл. 15. Огромное различие между мнениями студентов двух учебных заведений очевидно.