2013-12-28
679
Студенты Принстона почти единодушно считали, что игра была грубой и нечестной и что именно дартмутская команда первой проявила излишнюю жесткость. Дартмутские студенты, однако, придерживались того мнения, что игра была грубой, но не обязательно нечестной. Кроме того, у них была выражена тенденция утверждать, что жесткую игру начали обе команды одновременно.
Видеозапись футбольного матча была показана приблизительно пятидесяти студентам в каждом университете. Им был роздан опросный лист, на котором предлагалось отмечать во время просмотра видеофильма любые замеченные нарушения правил. В табл. 16 представлены данные по среднему количеству замеченных нарушений.
Сравнение таблиц 15и 16 показывает, что студенты смотрели видеозапись и делали выводы в соответствии с собственными убеждениями. Дартмутские студенты, в массе своей считающие, что матч не был слишком грубым и что обе команды виновны в жесткой игре, увидели меньшее количество нарушений правил, практически поровну распределив их между обеими командами. Студенты Принстона, исходно придерживавшиеся мнения о том, что игра была грубой и нечестной и что виновен в этом Дартмут, обнаружили большее число нарушений, причем дартмутской команде они приписали почти вдвое больше нарушений, чем своей.
Конечным результатом явилось то, что им удалось избежать возникновения диссонанса.
2. Второе исследование реакций на вынужденное восприятие информации рассматривает случай опровержения информации, создающей диссонанс. Даже если новая, невольно воспринятая информация проникает в сознание, зачастую оказывается возможным в срочном порядке минимизировать возникший диссонанс, тем или иным образом обесценивая поступившую информацию. Вероятно, самый простой способ сделать это - попросту отрицать достоверность новых сведений.
Значительное внимание, уделяемое в последнее время газетами и журналами проблеме возможной взаимосвязи между курением и раком легких, послужило причиной возникновения ситуации, напоминающей принудительное информационное воздействие. Можно с уверенностью предположить, что большинство курильщиков волей-неволей оказались под воздействием этой информации благодаря ее широкой гласности. Следовательно, можно ожидать реакции недоверия или скептицизма среди тех, для кого данное знание является источником диссонанса. Можно с уверенностью утверждать, что знание о том, что курение способствует заболеванию раком легких, диссонирует с сохранением привычки курить. Очевидно также, что для большинства курильщиков бросить курить - нелегкое дело. Следовательно, именно среди курильщиков следует искать скептиков, не доверяющих результатам исследований.
Соответствующие данные были получены в результате исследования, проведенного организацией Миннесота-Опрос в феврале 1954 года. В рамках этого исследования, в дополнение к вопросу об отношении к курению, каждый респондент отвечал на следующий вопрос: <Недавно были оглашены результаты научных исследований, проведенных ради того, чтобы определить, может ли курение стать причиной рака легких. Как вы полагаете, была ли доказана связь между курением и раком легких?>
Для нас в этой ситуации интерес представляет сравнительный анализ курильщиков и некурящих с учетом их согласия с тем, что связь курения с раком доказана.
Перед тем как обращаться к данным, следует оговорить несколько моментов, касающихся интерпретации. В большинстве случаев, если мы рассматриваем связь между поддержкой или опровержением какого-либо суждения и задействованием его в каких-либо поступках, имеющих отношение к данному вопросу, интерпретация с учетом направления причинно-следственной связи всегда будет неоднозначной. Разумеется, мы допускаем, что знание определяет поведение. Следовательно, любая взаимосвязь между поведением и принятием либо отрицанием некоторого суждения может оказаться результатом причинно-следственной связи, работающей в этом направлении. Однако теория диссонанса позволяет предположить наличие противоположного направления причинности для той же взаимосвязи. Для того чтобы четко определить направление причинно-следственной связи и устранить какую-либо неоднозначность интерпретации, необходима возможность утверждать с определенностью, что в какой-то предшествовавший момент наличествовало поведение при отсутствии суждения.
Представленные ниже данные относительно точек зрения курильщиков и некурящих, к счастью, подлежат однозначной интерпретации в том, что касается направления причинно-следственной связи. Предмет обсуждения - существование взаимосвязи между курением и раком легких - попросту не существовал за год до проведения исследования, так как до этого времени данному вопросу не уделялось никакого внимания в прессе. Если мы исключим из выборки всех тех, кто упомянул об изменении привычек, связанных с курением, произошедшем в течение последнего года, мы получим выборку, состоящую из тех, чьи привычки уже существовали к моменту информационного воздействия и чье поведение осталось без изменений. Из выборки, равной 585 респондентам, только 32 (немногим более 5 процентов) сообщили, что в течение предыдущего года они либо бросили курить (11 человек), либо всерьез пытались, но не сумели (21 человек).
Исключение этих людей из выборки практически не вносит изменений в данные, но позволяет считать интерпретацию совершенно однозначной. Если между отношением к курению и точкой зрения на проблему рака легких действительно существует какая-то связь, вариант, при котором мнение определило бы поведение, исключен. Теория диссонанса, разумеется, позволяет нам предсказать, что курильщики будут уклоняться от информационного воздействия, которое с большой вероятностью создаст когнитивные элементы, диссонирующие со знанием о продолжении курения. Следовательно, можно рассчитывать на то, что курильщики будут реже верить в доказанность упомянутой выше связи. Поскольку в большинстве информационных материалов постоянно подчеркивалось, что заядлые курильщики наиболее подвержены заболеванию раком легких, можно ожидать и того, что чем больше человек курит, тем меньше он склонен верить упомянутому факту.
Полученные данные представлены в табл. 17. Из этих данных очевидны две вещи. Чем больше люди курили, тем в большей мере они отказывались воспринимать информацию, которая диссонировала бы с курением, и тем большей была тенденция придерживаться противоположного мнения по данному вопросу. Таким образом, среди заядлых курильщиков 86 процентов предположили, что оговоренная взаимосвязь не доказана, тогда как только 7 процентов высказались в пользу ее доказанности, и лишь 7 процентов не имели явно выраженного мнения на этот счет. По последним двум позициям процент респондентов постоянно возрастает от умеренных и легких курильщиков к некурящим. Конечно же, очевиден тот факт, что приверженцы какого-либо поведения в конце концов отказывались воспринимать навязываемую им информацию, если чувствовали, что, будучи осознанной, она вызовет диссонанс с их представлениями об их поведении.
3. Третий эксперимент по реакциям на принудительное информационное воздействие посвящен процессу забывания увеличивающей диссонанс информации. Вероятно, читателю уже приходило в голову, что один из способов уменьшить только что внедренный в сознание диссонанс - забыть навязанную информацию. Вероятно, однако, что это не самая легкая задача, поскольку <опасная> информация будет привлекать внимание человека уже вследствие того, что она порождает диссонанс. Но если восприятие новой информации сравнительно недолговременно и если повседневный опыт человека лишен прочих напоминаний об этой информации, можно предположить, что нам удастся найти свидетельства подобного избирательного забывания.
Уоллен провел эксперимент, который наглядно демонстрирует этот эффект. Каждому участнику эксперимента вручался список из сорока прилагательных с просьбой отметить в нем, какими из данных слов можно описать данную личность, а какими - нет. Неделей позже каждому участнику предъявлялся этот же список прилагательных с пометками, предположительно сделанными кем-то из знакомых, оценивавшим этого человека со своей точки зрения. Эти пометки были расставлены таким образом, чтобы для каждого испытуемого половина их совпадала с его собственными оценками, а вторая половина противоречила им. По истечении сорока восьми часов участникам предлагалось вспомнить эти фальшивые отметки. Таким образом, каждый участник насильственно подвергался воздействию информации, внедряющей диссонанс в его сознание. Имеется в виду, что если человек оценил себя как, например, <легко сходящегося с людьми>, а
затем ему сообщалось, что кто-то, знающий его лично, оценил его как <плохо сходящегося с людьми>, то эти два представления вступали в диссонанс друг с другом.
Результаты теста-<воспоминания> выявили отчетливую тенденцию участников забывать те элементы информации, которые порождают диссонанс. Нагляднее всего это показывает сравнение процентных показателей ошибок, сделанных при попытке вспомнить оценки, согласующиеся или не согласующиеся с собственными представлениями человека о себе. В тех случаях, когда испытуемый и неизвестный знакомый соглашались на том, что прилагательное подходит либо не подходит данному человеку, количество ошибок при вспоминании составило 14,5 и 16,7 процентов соответственно. Если оценки не совпадали, то есть участник эксперимента утверждал, что прилагательное к нему применимо, а неизвестный знакомый считал, что нет, и наоборот, в этих случаях количество ошибок составило 25,6 и 22,3 процента соответственно. Повторный эксперимент, в котором момент перечисления прилагательных по памяти был отсрочен на неделю, выявил ту же самую заметную тенденцию забывать элементы информации, порождающие диссонанс в сознании человека.
Ряд других результатов данного эксперимента также заслуживает упоминания. Экспериментатору удалось получить от участников рейтинги желательности конкретного личностного качества для каждого прилагательного. В данных эксперимента практически нет указаний на то, что желательность либо нежелательность каких-либо качеств оказала влияние на процесс перечисления их по памяти. Существенным фактором, по крайней мере для данной ситуации, оказалось то, совпадают две оценки или нет, вне зависимости от того,
насколько желательной участник считает данную характеристику. Интерес представляют также результаты, полученные в контрольной группе, где второй набор оценок не был оценками со стороны и, следовательно, не порождал диссонанс. Нет указаний и на то, что для контрольной группы совпадения или различия двух рейтингов сказались в какой-либо мере на последующем перечислении по памяти.
Таким образом, мы можем прийти к выводу, что по истечении значимого временного промежутка между восприятием новой информации и возникновением необходимости вспомнить эти сведения, наблюдается значительная тенденция к забыванию тех составляющих элементов информации, которые вызвали диссонанс.
Успешное создание диссонанса путем принудительного информационного воздействия
Если совместить понятие о том, что люди склонны избегать восприятия новой информации, потенциально увеличивающей диссонанс, и тот факт, что, даже если в силу необходимости или по неосторожности человек испытывает подобное информационное воздействие, ему зачастую удается избежать его влияния посредством непонимания, недоверия или любого другого подходящего процесса, то мы придем к выводу, что очень трудно изменить уже утвердившееся суждение, если оно согласуется с существующим поведением или с существующей системой аттитюдов и установок. И это действительно так. Однако мы можем задаться вопросом относительно обстоятельств, при которых подобное суждение все-таки могло бы измениться - в свете теории диссонанса.
Представляется очевидным, что попытки избежать знакомства с информацией, которая может создать новый или увеличить существующий диссонанс, зависят от ожиданий (вероятно, невербализированных), связанных с данным материалом, или предварительных оценочных суждений. Кроме того, если бы нам удалось создать ситуацию, в которой ожидания и предварительные оценки каких-либо данных подразумевали бы уменьшение диссонанса, в то время как сами данные оказались бы увеличивающими диссонанс, следовало бы ожидать наличия весьма существенного диссонанса. При условии успешного внедрения диссонанса в существующую систему убеждений мы наблюдали бы больше случаев изменения мнения, т. е. для некоторых людей созданный таким образом диссонанс удалось бы уменьшить за счет изменения существующей системы убеждений.
Ювинг сообщает об исследовании, имевшем непосредственное отношение к этому вопросу. Участникам его эксперимента были предложены текстовые материалы, которые содержали резкую критику компании <Форд>, причем эта оценка была более негативной, чем исходные мнения любого из участников (всем им раздавались абсолютно идентичные по фактическому материалу тексты). Можно было бы ожидать, что, будучи на самом деле осознанной, информация могла бы ввести диссонанс в систему существующих мнений, то есть созданное благодаря ей знание диссонировало бы с уже существующими когнитивными элементами.
При проведении исследования были созданы две группы с разными условиями эксперимента.
Условие 1. Для членов первой группы текст начинался с таких слов: <Многие люди придерживаются того мнения, что "Форд" является представителем худшей стороны "Большого Бизнеса". Тем
не менее некоторые из приведенных ниже фактов едва ли подкрепляют эту точку зрения>. Другими словами, эти участники должны были ожидать, что дальнейший текст будет направлен на защиту компании <Форд>. Таким образом, изначальные сторонники <Форда> не ожидали воздействия потен-циально-диссонантной информации и не защитили себя психологически.
Условие 2. Для членов второй группы текст был анонсирован противоположным образом: <Многие придерживаются того мнения, что "Форд" является представителем лучшей стороны "Большого Бизнеса". Тем не менее некоторые из приведенных ниже фактов едва ли подкрепляют эту точку зрения>. Таким образом, эти участники могли ожидать, что дальнейший текст будет содержать критику компании <Форд>. Те из них, чье исходное отношение к компании было положительным, будучи вынужденными читать данный текст, имели возможность выстроить защиту против создания диссонанса. Стоит еще раз подчеркнуть, что на самом деле содержание дальнейшего текста в обеих группах было идентичным.
Если условие проведения эксперимента в первой группе увенчалось успехом по части обмана участников и, следовательно, в создании диссонанса, то здесь можно рассчитывать на большее количество изменения мнений после чтения текста, чем во второй группе.
Перед прочтением информационного сообщения каждый участник указывал свое мнение о данной компании. Сразу же после прочтения участникам снова предлагалось зафиксировать свои точки зрения. Двумя днями позже изменение мнения по этому вопросу оценивалось в третий раз.
В табл. 18 представлены данные, полученные в ходе этого эксперимента. Из этой таблицы видно, что в тех случаях, когда текст был заявлен как благоприятству-203
ющий <Форду>, участники были настроены по отношению к компании положительно, а содержание текста было негативным, результатом пропаганды стало успешное изменение суждений в сторону негативного настроя. Более того, это изменение мнений удерживалось к моменту третьего измерения.
В том случае, когда и содержание дальнейшего текста, и заявленная цель пропаганды были негативными по отношению к <Форду>, изменения мнений оказались намного меньшими и практически полностью исчезли по прошествии двух дней. Различие между двумя группами было статистически значимым более чем на 1-процентном уровне достоверности для общего изменения мнения между первым и третьим измерениями. Данные подтвердили нашу гипотезу о том, что в тех случаях, когда ожидания и предварительные оценки
Таблица 18 Изменение мнения после чтения пропагандистского текста
Изменение мнения (между первым и вторым утверждением; между вторым и третьим утверждением).
Условие 1: Заявленная цель пропаганды согласуется с содержанием; 2,37; 15; Условие 2: Заявленная цель пропаганды не соответствует содержанию; 1,35; -92^
^Отрицательное число указывает на то, что изменение мнения произошло в направлении, противоположном фактическому содержанию текста.
участников подразумевали совместимость информации с уже существующими мнениями (согласно заявленной направленности текста), пропаганда оказалась весьма успешной.
Данная интерпретация роли заявленной цели пропаганды была в дальнейшем подкреплена ответами участников на вопрос: как им показалось, был ли текст предвзятым или объективным, логически выдержанным или нет, соответствовал ли он их собственным наблюдениям и насколько он заслуживает доверия?
В табл. 19 показано процентное содержание благоприятных ответов (текст непредвзятый, логически выдержанный, соответствует их собственным наблюдениям и заслуживает доверия) для различных степеней различия между исходным мнением участника и негативным мнением, представленным в тексте.
Очевидно, что реальное содержание пропаганды не являлось определяющим фактором благоприятной либо неблагоприятной ее оценки участниками. Две группы ознакомились практически с абсолютно одним и тем
Таблица 19 ППроцент благоприятных оценок пропагандистского текста
Степень, в которой исходное мнение о <Форде> было более благоприятным, чем содержание текста; Условие 1 (N; % благоприятных); Условие 2(...).
Практически нулевая; 4; 0; 5; 100; Незначительная; 25; 36; 41; 22; Умеренная; 13; 50; 26; 15; Значительная; 26; 55; 24; 8
же текстом. Однако процентные выражения благоприятных оценок этого текста в условиях 1 и 2 разошлись в абсолютно противоположных направлениях относительно разницы между исходным мнением и фактическим содержанием текста. Определяющим фактором представляется заявленная цель пропаганды. Для условия 1 заявленное намерение было близким к тем из первоначальных мнений, которые в значительной мере разошлись с фактическим содержанием, в то время как для условия 2 заявленное намерение было близким к тем первоначальным мнениям, которые не отличались вовсе или незначительно отличались от содержания текста. Процент благоприятных оценок текста, таким образом, очень сильно зависел от того, насколько исходное мнение участника было близким к заявленной цели данной пропаганды. Чем большей была разница между ними, тем меньшим был процент благоприятных оценок.
Эксперимент по проблеме информационного воздействия
Мы подробно обсудили значение теории диссонанса для человеческого поведения в тех ситуациях, когда возникает желание или необходимость восприятия некоей информации. Кроме того, мы представили результаты ряда исследований, согласующиеся с нашей теорией. Однако некоторые из упомянутых экспериментов являются неоднозначными в плане интерпретации. Я последовательно разработал и с помощью Да-нуты Эрлих и Питера Шонбаха провел лабораторный эксперимент с целью проверить весь диапазон взаимосвязей между диссонансом и информационным воздействием.
Уместным будет привести краткий обзор специфических положений теории для этого типа поведения. Простоты ради мы ограничим обзор рассмотрением диссонанса между знанием о том, что человек делает, и другими знаниями в таких условиях, когда представления о собственном поведении активно сопротивляются изменениям, поскольку само поведение трудно изменить.
Можно ожидать следующего:
1. Если существующее знание полностью или по большей части согласуется со знанием относительно спорного поведения, мотивация к восприятию информации (из данного источника) практически будет отсутствовать. При таких обстоятельствах, следовательно, будет наблюдаться незначительная или нулевая добровольная готовность оказаться под воздействием информации. С другой стороны, нет причин ожидать и активного избегания информации.
2. Если между общим знанием и спорными поведенческими элементами имеется заметный диссонанс, следует ожидать активных усилий, направленных на уменьшение диссонанса и отторжение информации, увеличивающей диссонанс. Таким образом, если источник информации рассматривается как потенциально уменьшающий диссонанс или создающий новые элементы, консонантные с собственным поведением, человек будет подвергаться воздействию информации из этого источника. Если же источник информации рассматривается как потенциально увеличивающий диссонанс, то человек будет активно отказываться от восприятия этой информации.
3. Если диссонанс превышает сопротивление к изменению собственного поведения, то поведение изменится. Благодаря этому диссонанс будет устранен, и все то, что диссонировало со знанием относительно старого поведения, разумеется, будет соответствовать знанию относительно нового поведения. Если диссонанс настолько велик, что почти достаточен для того, чтобы преодолеть сопротивление к изменению поведения, можно ожидать, что самым простым способом устранить диссонанс будет временное увеличение его до такой степени, чтобы изменение поведения оказалось возможным. При этих обстоятельствах следует ожидать, что люди будут подвергать себя воздействию увеличивающей диссонанс информации. Однако это может произойти только в ситуациях чрезвычайно большого, близкого к предельному диссонанса.
Максимальный диссонанс, который может возникнуть между любыми двумя когнитивными элементами, равен сопротивлению изменения элемента с наименьшей устойчивостью.
Это краткое обобщение - попросту попытка вер-бально сформулировать то, что было представлено в графической форме на рис. 4 (см. стр. 170). Чтобы проверить эти гипотезы, мы разработали эксперимент, отвечающий следующим требованиям.
1. Индивид (участник эксперимента) оказывается в ситуации, когда он вовлечен в некий поведенческий процесс при наличии существенного сопротивления к изменению поведения. Однако совершенно ясно, что изменение может произойти.
2. События в окружении должны экспериментально контролироваться с тем, чтобы создать для одних участников знание, консонантное со знанием относительно этого поведения, а для других - диссонантное.
3. В определенный момент каждому участнику должна быть дана возможность получить дальнейшую информацию, имеющую отношение к его поведению.
Процедура эксперимента была простой. Мы создали ситуацию карточной игры, в которой участникам приходилось сделать выбор относительно того, на какой стороне они хотели бы играть. Чтобы ввести фактор сопротивления изменению поведения, за перемену сторон в ходе игры был назначен штраф. С помощью регулирования вероятности победы или проигрыша участника можно было создавать консонанс либо диссонанс.
Всего в эксперименте были задействованы 108 участников. Все они были студентами старших курсов Миннесотского университета, добровольно пожелавшими принять участие в эксперименте. Каждая сессия проводилась с одним участником единовременно.
Пришедшего на сессию участника встречал ведущий эксперимента, который затем представлял его наблюдателю. Наблюдатель впоследствии не принимал активного участия в игре.
Его работа заключалась в том, чтобы записывать все замечания, сделанные участником в ходе эксперимента, и отмечать время, затраченное участником на восприятие новой информации. Ведущий сообщал участнику:
<Прежде чем мы начнем, я хотел бы объяснить, что мы изучаем человеческое поведение в ситуациях карточной игры. Специально для этого исследования мы придумали игру в карты для двух человек, и сейчас мы с вами будем играть друг против друга.
В этой игре две стороны не равны между собой: одна находится в более выгодных условиях. После того как вы ознакомитесь с правилами игры, напечатанными на этом листе, вас попросят сделать выбор между двумя сторонами, то есть между игроком A и игроком B. Мы будем играть на деньги, и для начала у вас будет два доллара пятьдесят центов, которые вы можете рассматривать как оплату вашего участия в этом эксперименте. Все, что вы выигрываете, принадлежит вам. Все, что вы проигрываете, остается у нас.
Теперь ознакомьтесь, пожалуйста, с правилами игры. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, не стесняйтесь их задавать>.
Правила игры:
В этой игре два игрока: игрок A и игрок B. Перед каждым розыгрышем карты тасуются, колода разбивается, и семь открытых карт выкладываются на стол. Затем считается суммарная стоимость этих семи карт. Стоимость отдельных карт такова: туз - одно очко; двойка - два очка; тройка - три очка; и так далее до десятки, десятки и все старшие карты стоят десять очков каждая. Максимальная общая сумма очков, естественно, равна семидесяти.
Всякий раз, когда общая сумма очков равна 48 или меньше, выигрывает игрок A, но только точную сумму своей ставки. Если выпало 49 очков - ничья.
Игрок B побеждает, если общая сумма очков равна 50 или больше. Его шансы на победу таковы: от 50 до 54 очков он выигрывает точную сумму своей ставки; от 55 до 59- выигрывает двойную ставку; от 60 до 64 - выигрывает вчетверо больше, чем ставил; и от 65 до 70 - выигрывает в восемь раз больше, чем ставил. Таким образом, когда общая сумма очков равна:
48 или меньше - игрок A выигрывает, игрок B проигрывает;
49 - ничья (никто не проигрывает и не выигрывает);
50-54 - игрок B выигрывает, игрок A проигрывает 1:1;
55-59 - игрок B выигрывает, игрок A проигрывает 2:1;
60-64 - игрок B выигрывает, игрок A проигрывает 4:1;
65- 70 - игрок B выигрывает, игрок A проигрывает 8:1.
После того как участник ознакомился с правилами игры, экспериментатор продолжал:
<Сейчас мы проведем тридцать розыгрышей. Это значит, что тридцать раз карты будут перетасованы и каждый раз семь открытых карт будут выложены на стол. Перед каждым розыгрышем я попрошу вас сделать вашу ставку. Размер ставки может быть любым: от пяти до двадцати пяти центов за один раз.
Чтобы игра получилась максимально честной, мы даем вам один шанс в течение всей игры сменить роль. Это значит, что вы сможете в любой момент сменить сторону, на которой играете. Однако это будет стоить вам один доллар. Как видите, очень важно с самого начала сделать правильный выбор.
Наш опыт показывает, что правильный выбор сделать нетрудно, если перед этим хорошенько подумать. Я предлагаю вам сейчас поразмышлять над этим. Вот вам бумага и карандаш для необходимых вычислений>.
После того как участник эксперимента оглашал свое решение, ведущий уточнял, насколько это решение твердо и окончательно. Участнику выдавался листок бумаги с числами от 1 до 30 под тем предлогом, что, вместо того чтобы передавать деньги взад-вперед через стол, он сможет вести подсчет своих проигрышей и выигрышей в каждой игре и, таким образом, быть постоянно в курсе того, сколько у него денег.
Затем ведущий эксперимента доставал карты, и игра начиналась. Перед каждым розыгрышем участнику предлагалось сделать ставку. Затем ведущий тасовал карты и просил участника разбить колоду перед раздачей.
После двенадцати туров экспериментатор демонстрировал график, отражающий суммарные вероятности выпадения всех возможных сочетаний карт: от 10 до
70 очков. Участнику пояснялось, что по графику он может вычислить точную вероятность получения тех или иных результатов и определить, какая из сторон поставлена в более благоприятные условия. В действительности же график, будучи правильно проинтер-претированным, информировал участника о том, что он занял проигрышную позицию. Разумеется, представленный график менялся в зависимости от того, на какой стороне играл участник. Экспериментатор подробно пояснял, как проводить вычисления по данному графику, а затем участнику сообщалось следующее:
<С этого момента график принадлежит вам. Вы можете пользоваться им или нет - дело ваше. Можете потратить на его изучение столько времени, сколько захотите, дайте знать, когда будете готовы продолжать игру>.
Затем ведущий ждал сигнала участника о том, что тот закончил изучать график и готов играть дальше. Наблюдатель отмечал точное количество времени, затраченное участником на работу с графиком. Когда испытуемый отрывался от графика, эксперимент завершался. Ведущий задавал участнику необходимые вопросы и разъяснял цель эксперимента.
