Теория когнитивного диссонанса 15 страница

Таким образом, результаты эксперимента вполне согласуются с теоретическим ожиданием. Только 34% консонантных субъектов продемонстрировали желание слушать тех, кто придерживается аналогичной точки зрения. Большинство из них скорее проявило желание обсуждать проблему с теми, кто считает иначе. Среди слабо диссонантных субъектов количество желающих прислушаться к более уверенным в своей правоте сто-267

Таблица 28 Связь между диссонансом и желанием слушать того, кто разделяет собственное мнение субъекта

Процент тех, кто (выбрал человека, разделяющего точку зрения субъекта; не выбрал человека, разделяющего свою точку зрения).

Сильно диссонантный (N = 27): 56; 44; Слабо диссонантный (N = 51): 41; 59; Совместимый (консонантный) (N = 75): 34; 66

ронникам собственного мнения составило 41%. Для сильно диссонантных субъектов этот процент составил 56 процентов.

Итак, чем больше величина диссонанса, тем сильнее тенденция искать поддержку у единомышленников.

На заключительной стадии эксперимента проводилась дискуссия в каждой из групп. Возникает закономерный вопрос, как изменились после участия в ней мнения тех испытуемых, которые испытывали большой диссонанс после прослушивания речи вымышленного президента совета?

В процессе коммуникации, направленной на достижение поддержки, индивид будет проявлять крайнюю избирательность, то есть будет больше прислушиваться и доверять словам, подтверждающим его точку зрения. Если наше предположение верно, то такое поведение в процессе коммуникации должно обеспечить уменьшение диссонанса за счет уверенности в своей правоте. Разумеется, все вышесказанное имеет силу лишь для участников эксперимента, выразивших желание прислушаться к единомышленникам.

Эти предположения подтверждаются данными исследования. Только четверо из пятнадцати сильно дис-268

сонантных субъектов (их уверенность в своем мнении снизилась после прослушивания речи) продемонстрировали после дискуссии ту же степень уверенности в своей правоте, что и после убеждающей речи. Шесть из пятнадцати после обсуждения были уверены в своем мнении так же, как и до прослушивания речи.

А пятеро испытуемых из этой категории превысили ту оценку, которую давали до ознакомления с противоположным мнением <начальника>, то есть после обсуждения они были больше уверены в своей правоте, чем прежде.

Из двенадцати участников эксперимента, показавших снижение уверенности, но не проявивших желания общаться с единомышленниками, только трое восстановили прежнюю степень уверенности. Девять других после обсуждения либо были уверены в своей правоте не больше, чем после прослушивания речи, либо повысили оценку крайне незначительно. Таким образом, более половины всех в той или иной степени дис-сонантных субъектов продемонстрировали большую уверенность в своей правоте после обсуждения в группе. Групповая дискуссия практически аннулировала воздействие речи. Интересно отметить, что в ходе эксперимента не было зафиксировано ни одного случая уменьшения уверенности после обсуждения в группе.

Результаты этого эксперимента позволяют сделать некоторые предположения относительно влияния масс-медиа на взгляды и установки человека. Прямое воздействие средств массовой информации достаточно редко является настолько сильным, чтобы полностью изменить мнение человека по какому-либо вопросу. Чаще это воздействие вызывает некие сомнения в своей правоте. Принимая во внимание тот факт, что индивид, подвергнувшийся такому воздействию, будет крайне избирателен при обсуждении вызывающего сомнения

вопроса, можно сказать, что его точка зрения в целом останется неизменной. Влияние средств массовой коммуникации представляется наиболее успешным в условиях, когда субъект по той или иной причине не может осуществить редукцию диссонанса.

К примеру, воздействие информации на тему, редко становящуюся предметом обсуждения, будет более эффективным. Аналогично индивид, имеющий очень ограниченное число социальных контактов, более подвержен влиянию средств массовой информации.

270 Глава 10 ФЕНОМЕНЫ МАССОВЫХ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ: ЭМПИРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

Зачастую люди осознают трагический и разрушительный характер массовых социально-психологических явлений. Существует к тому же тенденция искать их объяснения в области сверхъестественности: необычные последствия люди склонны оправдывать исключительностью событий. На самом же деле возникновение массовых социально-психологических явлений может быть спровоцировано редким сочетанием самых обычных обстоятельств.

Я не намерен делать обзор всех видов такого рода феноменов. Я останавливаюсь лишь на анализе примеров, описывающих возникновение явлений, при которых большое число людей испытывает по той или иной причине идентичный когнитивный диссонанс. В таких обстоятельствах разрушительные или трагические аспекты массовых явлений отсутствуют, но не из-за исключительности или уникальности условий их возникновения, а только потому, что легко обрести социальную поддержку для уменьшения диссонанса.

Теоретически нет большой разницы между явлениями, возникающими вследствие однородного диссонанса среди большого или достаточно ограниченного чис-271

ла людей, если социальная поддержка легко доступна. В этой главе я буду уделять больше внимания ситуациям существования идентичного диссонанса, чем самим явлениям. Предметом рассмотрения в этой главе явится диссонанс среди сравнительно небольшого круга людей и возникающие стремления редуцировать его массовые социально-психологические явления. Они могут носить как прозаический, так и весьма драматический характер.

Дополнительно следует остановиться на природе данных, которые используются в этой главе. Ранее я был вынужден неоднократно оговариваться, что данные не являются неопровержимыми, что возможны параллельные интерпретации результатов исследований, хотя зачастую они и были получены в лабораторных условиях. Что же касается массовых явлений, то, насколько я знаю, данных, полученных в контролируемых условиях, вообще не существует. Для результатов любого из приведенных в этой главе исследований можно найти альтернативное объяснение. Следовательно, в этой главе я буду уделять больше внимания вопросу Соответствия данных теории диссонанса. Если такое соответствие существует, тогда, даже при возможности альтернативных объяснений, для нас важно, что теория когнитивного диссонанса объясняет и эти результаты, и данные, рассмотренные в предыдущей главе.

Уменьшение диссонанса через распространение слухов

Если человек испытывает сильный страх, всякая информация, соответствующая этой реакции, будет диссонантна знанию об отсутствии опасности. В случае такого диссонанса, стремление к его уменьшению

зачастую проявляется в попытке увеличить число когнитивных элементов, консонантных с реакцией страха. Разумеется, это верно для реакции такого рода, которая не может быть подавлена усилием воли. Например, ребенок, который признается родителям, что боится посторонних звуков в доме оттого, что забрались грабители. Такой ребенок не успокоится, если ему скажут, что бояться нечего, а все шорохи и скрипы ничем не угрожают его безопасности. Напротив, от таких <утешений> он только еще больше расстроится. Возможно, ребенок успокоится, если ему помочь укрепить познание, соответствующее реакции страха. Этот тип проблем знаком множеству исследователей. Фрейд, к примеру, пишет:

<Нам не свойственно испытывать сильные эмоции, не наполненные соответствующим содержанием, и, если оно отсутствует, мы ищем ему замену в другом содержании, удовлетворяющем тем или иным образом...>

Рассматривая результаты своего небольшого эксперимента, Мюррей указывает на множество подобных фактов. Пяти девочкам одиннадцати лет было показано около тридцати фотографий людей с тем, чтобы они определили, <добрые> или <злые> это люди. Первый раз фотографии показывали после того, как дети испытали нечто приятное, второй раз - после того, как детей напугали. И хотя число испытуемых слишком мало, а условия эксперимента бесконтрольны, наблюдается отчетливая тенденция видеть людей на фотографиях <злыми> в случае, когда дети испытывают страх.

Другими словами, состояние страха ведет к тенденции расширять познание, консонантное страху. Следствием этого является готовность бояться другого человека. Мюррей пишет:

<Похоже, что субъекты, испытывающие эмоцию без адекватного стимула, искали в окружающем мире нечто ее оправдывающее - как будто они чувствовали, что "в этих людях должно быть что-то злое". Результатом этого поиска явилось то, что мнение о людях на фотографиях как о злых явилось оправданием страха>.

Многие природные явления вызывают у людей реакцию страха - например, стихийные бедствия. События, провоцирующие подобные реакции, могут даже не сопровождаться видимыми последствиями. Так, подземные толчки зачастую просто неощутимы. Несмотря на это, люди, живущие в зонах, где часты землетрясения (в Калифорнии, например) боятся их. Но чаще всего после землетрясения не наблюдается видимых повреждений, консонантных познанию, соответствующему реакции страха. Представьте себе, сколь мощным средством редукции диссонанса послужила бы публикация сравнения данных о последствиях землетрясения, сильнейшего за всю историю человечества и одного из тех, что случилось недавно.

Я использую землетрясения как пример событий, вызывающих реакцию страха, так как существуют исследования, касающиеся распространения и возникновения слухов среди людей из мест, где происходят сильные или слабые колебания земной коры. Прасад систематически записывал слухи, широко распространившиеся сразу после крупного землетрясения в индийской провинции Бихар 15 января 1934 года.

Это землетрясение было очень сильным и продолжительным и распространилось на значительную площадь. Однако его последствия были локализованы на небольшой территории, сообщение с которой было крайне затруднено в течение нескольких дней. Слухи собирались среди людей, живущих на территории, не подвергшейся разрушениям, но испытавших сильный шок.

Хотя Прасад мало пишет об эмоциональной реакции этих людей, с уверенностью можно сказать, что они были очень напуганы столь и мощным и продолжительным землетрясением. Очевидно, что такая сильная реакция страха не могла быть подавлена немедленно, а оставалась еще некоторое время после того, как подземные толчки прекратились. Она могла наблюдаться даже и после того, как стало известно, что жертв и разрушений нет. Иными словами, среди большого числа людей возник идентичный диссонанс между познанием, соответствующим страху, который они чувствуют, и знанием о том, что им ничего не угрожает.

Если такой однородный диссонанс присутствует в сознании всех людей, то очень легко получить одобрение познанию, консонантному страху, который они испытывают. Это предположение подтверждается данными исследования. Подавляющее большинство распространяемых слухов содержало информацию угрожающего характера.

Можно сказать, что ходили <порождающие страх> слухи, хотя, лучше назвать их <оправдывающими страх>. Вот подборка таких слухов, взятая из исследования Прасада:

<Воды Ганга ушли под землю, когда началось землетрясение, и все, кто был рядом, погрузились в песок>.

<18 или 19 января над Потной пронесется страшный циклон>. (Землетрясение случилось 15-го).

<В день лунного затмения произойдет страшное землетрясение>.

<Из Непала к границам Мадхубани устремилось наводнение>.

<23 января на всю страну обрушатся неисчислимые бедствия>.

<26 февраля случится Пралайя (неотвратимая катастрофа)>.

Как видно, большая часть всех слухов предсказывает ужасные катастрофы. Любой из этих слухов может быть принят на веру, что приведет к расширению познания, консонантного состоянию страха. Для широкого распространения таких слухов необходимо, чтобы множество людей испытывало однородный диссонанс.

Если наша интерпретация в отношении таких угрожающих слухов верна, то можно сделать следующий вывод: если бы слухи собирались на территории, подвергшейся значительным разрушениям, то едва ли среди них встретились бы <оправдывающие страх>.

Люди, живущие там, безусловно, тоже были напуганы. Более того, реакция страха, которую испытывают они, гораздо сильнее той, что чувствуют пережившие шок. Но у людей, действительно испытавших весь ужас землетрясения, диссонанса не возникает. Картина, представляющаяся их взору, - разрушенные здания, раненые и погибшие, погребенные под руинами - порождает познание, консонантное чувству страха. У них нет необходимости расширять познание, соответствующее страху. Угрожающие слухи преобладают вне территории разрушений, на пострадавшей от стихийного бедствия территории нет причин для их возникновения.

К сожалению, Прасад не представил данных относительно слухов, имеющих распространение на территории, подвергшейся действию стихии. Однако существует исследование, проведенное Синхой, которое частично отвечает на этот вопрос. В этом исследовании приводятся тщательно отобранные слухи, возникшие после оползня в Дарьелигне (Индия). Эта катастрофа по силе разрушения вполне сравнима с землетрясением в Бихаре. Синха так описывает случившееся:

<Оползни бывали и прежде, но никогда не происходило ничего подобного. Количество жертв и разрушений было огромно. Более 150 человек погибло в округе, около 30-в самом городе. Более 200 домов было разрушено, и свыше 2 тысяч людей осталось без крова>.

С точки зрения сравнения исследований Прасада и Синхи немаловажно, что сам Синха сравнивает две катастрофы:

Случившееся внушало такое же чувство неуверенности и страха, как и Великое индийское землетрясение 1934 года.

Однако существует и одно значительное различие между двумя исследованиями. Прасад записывал слухи, возникшие после землетрясения на территории, не пострадавшей от его последствий, Синха же, напротив, записывал слухи, распространявшиеся среди очевидцев происшедшего. Поскольку эти люди не испытывали диссонанса (то, что они видели и знали, было консонантно реакции страха) едва ли можно предположить существование <оправдывающих страх> слухов среди них.

И в самом деле в исследовании Синхи не встречается ни одного слуха, предсказывающего новые катастрофы. Некоторые из этих слухов несколько преувеличивают последствия разрушений, тогда как другие даже носят обнадеживающий характер. Ниже приводится подборка слухов, распространенных среди жителей Дарьелинга.

<По дороге A разрушено множество домов>. (В действительности, пострадал только один дом.)

<Говорят, что водоснабжение будет восстановлено через неделю>.

<Восстановление водоснабжения займет не меньше месяца>.

<Многие долины залиты водой... мосты смыло в реку>.

Было широко распространено убеждение, что произошло небольшое землетрясение. (В действительности его не было.)

Заслуживает внимания тот факт, что многие слухи были сильно преувеличены, но не было ни одного <порождающего страх> или <оправдывающего страх> слуха.

Контраст между слухами собранными Синхой и Прасадом действительно велик. И если ситуации, в которой оба автора собирали слухи, сравнимы, исключая тот пункт, что один автор работал с материалом, были ли слухи собраны на территории, подвергшейся разрушению, тогда различия в характере этих слухов вполне согласуются с нашими ожиданиями.

Я выбрал исследования Прасада и Синхи для обсуждения не только потому, что их результаты согласуются с теорией диссонанса, но и потому, что они не совпадают с так называемыми общими представлениями. В конце концов, почему землетрясение должно побуждать людей распространять пугающие слухи?

Множество других исследований слухов представляют данные соотносимые как с теорией диссонанса, так и с общими представлениями. К примеру, Сэйди пишет о слухах, распространенных во время Второй мировой войны в одном из американских лагерей для перемещенных беженцев из Японии. В самом факте организации подобных лагерей находящиеся в них люди видели проявление враждебности со стороны американцев. Очевидно, что познание, соответствующее хорошему обращению или проявлению заботы со стороны администрации лагеря, было диссонантно познанию о том, что Соединенные Штаты враждебны по отношению к ним. Несмотря на попытки администрации лагеря улучшить жизненные условия беженцев, ходили устойчивые слухи, консонантные представлениям о враждебности американцев. Широкое рас-278

пространение получили слухи, что многие люди умерли от жары, а их тела были тайно унесены ночью и что место для лагеря было специально выбрано так, чтобы люди не смогли выжить.

Реакция японцев на попытки улучшить условия их жизни может быть проиллюстрирована следующим примером. Первое время в Постонском центре для перемещенных лиц действовала временная медицинская клиника, поскольку постоянная больница еще не была достроена. Как только больница открылась, начала работу служба неотложной помощи. Этот факт широко отмечался администрацией лагеря, так как свидетельствовал о явном улучшении медицинского обслуживания. Познание, соответствующее этому факту, диссонировало со знанием о враждебности администрации. Поползли слухи, что врачи не намерены приезжать по вызову. Вне зависимости от серьезности состояния пациента, он должен сам прийти в больницу на прием. Распространение такого слуха увеличивало консонанс со знанием о плохом отношении начальства к обитателям лагеря.

В качестве другого примера может быть приведен эксперимент Шахтера и Бурдика. Эти авторы попытались создать слух и изучить степень его распространения в маленькой частной школе. Часть эксперимента состояла в том, что директор школы лично (беспрецедентное событие) вызывал одну из учениц без объяснения, говоря, что на занятия в этот день она не вернется. Как и ожидалось, тут же возникли слухи относительно причин, по которым девочку вызвали к директору. Данные показывают, что дети, хорошо относившиеся к девочке, были склонны создавать слухи позитивного свойства (ее ожидала какая-либо награда и т. п.), а дети, которым эта девочка не нравилась распускали неприятные слухи (ее поймали на воровстве и т. д.).

Очевидно, что содержание этих слухов было кон-сонантно мнению одноклассников о девочке.

Позвольте мне вернуться к объяснению того, что я подразумеваю, говоря о слухах как о стремлении редуцировать диссонанс. Как было сказано в восьмой главе, причины возникновения слухов могут быть различными. Существование однородного диссонанса среди множества людей только одна из них. Что же касается легкой прогнозируемости характера слухов в приведенных выше примерах, то, если теория верна, она может применяться для объяснения как очевидных, так и неочевидных примеров.

Вера в ложные убеждения

Для людей с нормальной восприимчивостью к реальности достаточно трудно придерживаться убеждений, которые явно неправильны. Когда я говорю <неправильны>, я имею в виду не то, что они могут быть неверны, а то, что имеются очевидные доказательства их ложности. Если люди придерживаются таких убеждений, неизбежно возникновение когнитивного диссонанса.

Знание о том, что существуют неопровержимые доказательства ложности убеждений субъекта, диссо-нантно познанию об этих убеждениях. В таком случае проще устранить диссонанс, отказавшись от своего мнения, чем пытаться опровергнуть свидетельства его ложности. Например, если человек убежден, что предметы более тяжелые, чем воздух, не могут летать, его убеждение будет опровергнуто, когда он увидит самолет.

Но существуют такие ситуации, когда даже очевидные доказательства убеждений не заставляют человека от них отказаться. Например, игроки в рулетку, кото-280

рые продолжают верить в <системы> выигрыша, несмотря на то что все время проигрывают; или ученые, которые не отказываются от гипотезы, опровергнутой результатами экспериментов. Каковы же обстоятельства, при которых попытки редукции диссонанса фокусируются на отрицании свидетельств, а не на отказе от веры? Это может произойти, если убеждения изменить трудно, и существует значительное число людей, испытывающих идентичный диссонанс, то есть легко доступна социальная поддержка.

Прекрасной иллюстрацией этого служит исследование Сэйди. Во время Второй мировой войны некоторые японцы, живущие в США, просили, чтобы им предоставили возможность вернуться в свою страну после войны. Те из них, кто был гражданином США и добивался репатриации, разумеется, теряли свое гражданство.

Для всех японцев, являлись они гражданами Америки или нет, желание вернуться на родину было мечтой, не подлежащей обсуждению. В конце войны они должны были вернутся в Японию. В отличие от тех, кто хотел остаться в Америке, они верили в победу своей страны.

Иначе говоря, образовалась группа людей, твердо придерживающихся убеждения, что Япония выиграет войну. Для любого из них стремление добиться репатриации было консонантно вере, что его страна победит. Более того, люди, требовавшие возвращения на родину, были твердо убеждены в победе Японии еще и потому, что не могли переменить свое решение о репатриации.

События развернулись так, что познание о них было диссонантно вере в победу Японии. Таким образом, возник однородный диссонанс для всех, кто придерживался этого убеждения. Начали поступать сведения

о поражении Японии в войне. Эти новости стали известны в лагерях для перемещенных лиц, и подавляющее число людей им доверяло. Однако японцы, которые хотели вернуться домой, отвергали свидетельства поражения, поддерживая друг друга в попытке устранить диссонанс, вызванный этой информацией. Все сообщения о поражении Японии воспринимались как американская пропаганда, и люди продолжали верить в то, во что так хотелось верить. Не вызывает сомнения и тот факт, что вера эта не могла бы сохраниться, если бы не было так легко получить социальную поддержку единомышленников.

Интересно заметить, что даже на американском судне по пути в Японию эти люди продолжали верить в победу своей страны и в то, что это японское правительство заставило американцев вернуть их на родину. И только после того, как они своими глазами увидели американских солдат на своей земле, их вера была окончательно подорвана. К сожалению, единственное свидетельство этому можно найти в газете, передающей сообщения агентства <Ассошиейтед Пресс>.

ГОРЬКИМ РАЗОЧАРОВАНИЕМ ОТМЕЧЕНО ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ ЯПОНЦЕВ, НЕ ПОЖЕЛАВШИХ ОСТАТЬСЯ В США

Почему 95% японцев, плывших на корабле, думали, что их страна выиграла войну? Они думали, что сообщения о поражении Японии не более чем происки американской пропаганды, и верили, что возвращаются назад, потому что Япония выиграла войну и потребовала у американского правительства возвращения своих граждан.

Очевидно, что в течение длительного времени, поддерживая друг друга, эти люди могли отрицать действительность, не согласующуюся с их убеждениями.

Процессы массового обращения в веру

Мы снова обратимся к ситуации, когда очень трудно отказаться от своих взглядов даже при наличии неопровержимых доказательств их несостоятельности. В том случае, когда трудно изменить свои убеждения и трудно изменить познание, диссонантное этим убеждениям, социальная поддержка становится основным средством редукции диссонанса. В таких обстоятельствах существование однородного диссонанса у множества людей приведет к одному из двух основных способов уменьшить диссонанс.

Во-первых, возрастет доступность социальной поддержки среди тех, кто испытывает идентичный диссонанс. Во-вторых, увеличится число попыток убедить других людей.

В принципе, обсуждаемое явление не отличается от того, что мы наблюдаем, когда человек, приобретая автомобиль, не во всем удовлетворяющий его требованиям, пытается убедить окружающих, что его машина - лучшее из того, что можно найти. Разница заключается лишь в количестве людей, вовлеченных в процессы возникновения и подавления когнитивного диссонанса. В случае массовых явлений в сознании людей возможно сопротивление очевидности событий, опровергающих их убеждения. Парадоксальность процессов массового обращения в веру заключается в том, что после того, как человек получает свидетельства ложности учения, которого он придерживается, он начинает более активно искать новых сторонников.

Существуют различные мессианские учения, в истории которых стремление обратить людей в свою веру и поиск социальной поддержки следовали за опровержением самой веры. Подобные религиозные учения характеризуются следующими чертами.

Религиозная система поддерживается множеством людей.

В учении хотя бы частично присутствуют положения относительно существующего в мире порядка вещей, так что верующие поступают в соответствии с этими положениями.

Поступки, совершенные в соответствии с верой, важны и не допускают перемены решения, так что верующие буквально вынуждены оставаться в рамках учения.

Учение достаточно определенно трактует действительность, что влечет за собой вероятность его опровержения или развенчания.

Это возможное развенчание обычно заключается в том, что некое предсказанное событие не происходит вовремя.

Диссонанс, возникающий между верой и знанием того, что предсказание не сбылось, испытывают все верующие. Следовательно, достижение социальной поддержки не представляет проблем.

Рассмотрим одно из сектантских учений с тем, чтобы выяснить, насколько оно соответствует приведенным условиям и как реагировали его приверженцы на свидетельства его ложности. Движение миллеристов XIX века, будучи хорошо документированным, отлично послужит для этой цели.

В первой половине XIX века фермер из Новой Англии Уильям Миллер пришел к выводу, что Второе Пришествие Христа, знаменующее конец тысячелетия, произойдет в 1843 году. Его предположение базировалось на нумерологических вычислениях, сделанных по Ветхому Завету. Хотя Миллер много говорил о грядущем событии, вера в его слова росла медленно. Постепенно он преуспел в убеждении множества людей, и один из них, Джошуа Хайме, организовал движение.

После этого вера в грядущее Пришествие Христа быстро распространилась, об этом писали в газетах, издавали книги и брошюры, собирались даже лагеря верующих. Таким образом, к началу 1843 года огромное число людей верило, что вот-вот наступит конец света.

До сих пор рассматриваемая ситуация соответствует всем приведенным выше характеристикам. Во Второе Пришествие Христа поверило множество людей. Вера в это событие определяла их действия. По меньшей мере они должны были нести веру другим людям, а в идеале - сосредоточиться на духовной жизни, забыв о материальных ценностях, и отдать свои деньги на нужды секты, оставаясь нищими в ожидании великого события. Люди, верившие в конец света, были вынуждены верить в него, действуя подобным образом. Процесс отказа от веры в такой ситуации был бы крайне затруднительным. Вера также очень определенна: Второе Пришествие либо случится в 1843 году, либо нет.

Рассмотрим теперь реакцию людей на то обстоятельство, что 1843 год подходил к концу, а предсказанного конца света не наступало. Ее можно свести к нескольким пунктам.

Зарождение сомнений. Это очевидный симптом наличия диссонанса. Люди оказались в ситуации, когда, продолжая придерживаться веры, знали, что предсказание ложно; два комплекса когнитивных элементов были диссонантны.

Попытка объяснения причин, по которым не сбылось предсказание. Такая рационализация, будучи поддержанной, несколько уменьшала диссонанс. Ее суть состояла в изменении даты пришествия.

Увеличение интенсивности процессов обращения в веру. Для того чтобы уменьшить диссонанс, они пытались убедить все больше и больше людей в истинности своей веры. Сирс так описывает происходившее:

<Возникшие среди верующих сомнения были рассеяны, когда кто-то припомнил слова Миллера, забытые среди общего возбуждения, о том, что он ошибался, полагая, что конец света настанет в течение христианского года; имелась в виду продолжительность еврейского года, то есть ожидаемое событие произойдет 21 марта 1844 года.