2013-12-28
703
Однако основным средством редукции диссонанса остается одобрение со стороны других. Исходя из приведенных данных, с большой долей вероятности можно предположить, что между двумя этими интервью студенты обсуждали проблемы друг с другом и другими людьми. Таким образом, можно ожидать, что, если кто-то, будучи демократом, все же собирается голосовать за Уилки (два диссонантных мнения), он попытается уменьшить этот диссонанс, убедив себя, что Уилки ничем не лучше другого кандидата. Если его в это время начать убеждать, что Уилки - не тот президент, который нужен стране, он с большей долей вероятности изменит свой выбор. Следовательно, одним из главных факторов изменения мнения с целью редукции диссонанса является доступность общения с теми, кто может поддержать новое убеждение.
Исследование Блау предоставляет данные, подтверждающие этот вывод. Блау сравнивает факты изменения мнения у тех, кто имел мало социальных контактов, с теми, кто активно общался с людьми. Ясно, что неконтактным студентам труднее было найти себе сторонников.
Людям же со множеством социальных контактов, изменив точку зрения, проще найти единомышленников и уменьшить диссонанс. Блау обнаружил, что замкнутые и необщительные студенты гораздо реже меняют свои взгляды, чем контактные, активные члены общества. Возвращаясь к проблемам предпочтения силового воздействия или мирного урегулирования, он пишет:
<Изменение мнения относительно международной политики также показало, что студенты, объединенные в землячества или другие сообщества, легче меняют свои установки (вне зависимости от их содержания), чем независимые студенты.
Имеются все основания предположить, что любой сдвиг во мнениях (в соответствии с общей тенденцией или вопреки ей) связан с включением студента в формальные или неформальные сообщества колледжа. Полученные данные говорят о не особенно сильном, но последовательном влиянии членства в организациях на изменение мнения...>
Таким образом, изменения мнений происходили в направлении редукции диссонанса, и те, кто имел больше социальных контактов, меняли свое мнение быстрее и легче.
Хотя все данные находятся в полном соответствии с теоретическими ожиданиями, в стороне остался один очень важный факт, влияние которого несколько снижает степень надежности полученных результатов. Речь идет об отсутствии контроля за влияниями, оказанными на тех людей, которые изменили мнение. Например, можно дать альтернативное объяснение результатам исследования Липсета. Не исключена вероятность того, что перемена в отношении Уилки (республиканского кандидата) у испытуемых-демократов и испытуемых-республиканцев произошла в связи с тем, что
республиканцы общались преимущественно с республиканцами, а демократы - с демократами. В этом случае сторонники республиканской партии, голосующие против своего кандидата, подвергались влиянию более последовательных товарищей. Аналогично демократы, отдавшие свои голоса Уилки, могли оказаться под давлением <антиуилковских> настроений. Неудивительно, что в подобной ситуации некоторые из них сменили свою точку зрения. Направление непроизвольного влияния, которому подвергались испытуемые, могло быть различным для демократов и республиканцев.
Подобное альтернативное объяснение может быть предложено и для результатов исследования Блау, хотя оно и предоставляет меньше возможностей для этого. Например, тот факт, что среди членов землячеств чаще наблюдалось изменение мнений, чем среди неконтактных студентов, не может быть объяснен разным влиянием со стороны других из-за того, что в землячествах, как правило, превалирует единое мнение. Скорее это можно объяснить избирательностью студентов, подверженных диссонансу, при выборе объектов для обсуждения своей проблемы.
Исследования Блау, таким образом, с большей уверенностью можно использовать для подтверждения теории диссонанса, хотя вопрос установления контроля за направлением влияния остается открытым. В идеале желательно провести сравнение данных по изменению мнения через некоторый промежуток времени у тех, чьи мнения были изначально консонантны, с теми, чьи мнения были изначально диссонантны. При этом обязательным условием должна стать идентичность предпринятых попыток влияния. Только в этом случае полученные данные были бы неопровержимы. К сожалению, при проведении экспериментов, подобных рассмотренным выше, это невозможно. Однако я намерен
привести описание лабораторного эксперимента, поставленного МакГвайром^, практически удовлетворяющего требуемым условиям.
Эксперимент проводился в два этапа, с недельным перерывом. В нем приняли участие 92 студента колледжа. На первом этапе испытуемым было предложено оценить вероятность свершения ряда событий, призванных повлиять на жизнь университета. Анкета состояла из списка 24 различных положений относительно университетской жизни, разделенных на восемь наборов. Каждый из них, в свою очередь, представлял собой три факта, связанных по типу силлогизма, то есть две предпосылки и заключение. Вот пример такой группы положений:
1. Правительство разрабатывает новую политику в отношении студенчества, принятие которой в интересах всей нации.
2. Новая политика, принятие которой в интересах всей нации, заключается в финансовой поддержке студентов до завершения образования.
3. Правительство примет политику финансовой поддержки всех студентов до завершения образования.
Очевидно, из содержания предпосылок, взятых вне контекста, нельзя сделать вывод о сути заключения. Четыре заключения в каждом наборе касаются неких желательных перспектив (как в приведенном примере), в то время как другие четыре заключения говорят о неприятных последствиях будущих событий. Двадцать четыре утверждения анкеты были расположены следующим образом: шестнадцать предпосылок размещались в произвольном порядке, но так, чтобы две
^Я хочу поблагодарить доктора Уильяма У. МакГвайра, любезно разрешившего использовать в этой работе данные своего эксперимента.
Предпосылки набора не были напечатаны на одной странице и встречались не чаще, чем через три из другого набора. За ними в произвольном порядке располагалось восемь заключений. Такой способ размещения был выбран с тем, чтобы испытуемый оценивал все утверждения, не делая различий между выводом и предпосылкой.
Оценка проводилась по шкале от 0 до 100. Нулевая отметка обозначала малую вероятность события, а 100 - высокую вероятность. Испытуемые должны были отметить на шкале вероятность каждого события.
В ходе второго этапа испытуемым было предложено прочесть четыре варианта ответов вымышленного доктора Харольда Уилсона на вопросы, заданные ему во время пресс-конференции, проведенной по случаю его избрания в президенты Национальной ассоциации университетских администраторов (тоже вымышленной организации). Каждый вариант состоял из вопроса репортера и ответа доктора Уилсона. В каждом случае вопрос непосредственно касался одной из предпосылок восьми наборов, и каждый ответ (в 150-200 слов) состоял из аргументов в пользу вероятности события. Другими словами, был осуществлен акт убеждающей коммуникации в расчете на то, что, в случае ее успеха, испытуемый увеличит оценку вероятности события.
Всего было предпринято восемь таких убеждающих коммуникаций (одна для каждой группы положений), хотя на каждого испытуемого воздействовало только четыре из них. Они состояли из двух предпосылок, связанных заключением о положительных перспективах и двух предпосылок, связанных заключением о нежелательных последствиях. Сразу вслед за этим была произведена повторная оценка вероятности событий.
Прежде чем перейти к рассмотрению результатов исследования, позвольте остановиться на том, насколько
этот эксперимент удовлетворяет условиям, которые были предварительно оговорены. Если, например, при оценке трех утверждений в каждом наборе субъект чувствовал, что каждая из предпосылок высоко вероятна, а вывод, который логически следовал из этих предпосылок, был мало вероятен, мы с полным основанием можем говорить о существовании когнитивного диссонанса.
Отнюдь не имеется в виду, что диссонанс существует, если вероятность, утверждаемая для вывода, не равна сумме вероятностей, утверждаемых для двух предпосылок. Оценка вероятности вывода может быть выше, чем сумма оценок вероятности двух предпосылок, потому что тот же самый вывод может следовать из других возможных предпосылок. Я не говорю о том, что при оценке вероятностей положений набора присутствует точная логика (это обусловлено тем, что для испытуемого нет разницы между заключениями и предпосылками в силу условий эксперимента). Тем не менее логично допустить, что:
1) среди тех людей, которые оценили вероятность заключения выше, чем сумму вероятностей двух предпосылок, будут присутствовать те, кто предпримет редукцию диссонанса путем увеличения вероятности одной из предпосылок. В таком случае убеждающая коммуникация выступает как средство уменьшения диссонанса;
2) среди тех людей, для кого заявленная вероятность вывода оказалась меньшей, чем сумма вероятностей двух предпосылок, некоторые попытаются уменьшить диссонанс, снизив свою оценку вероятности одной из предпосылок. Тогда прочтение ответов вымышленного доктора Уилсона увеличило бы диссонанс.
Таким образом, на основе результатов первого этапа можно выделить группы тех, для кого убеждающая
Таблица 23 Изменения в оценке вероятности предпосылок, связанные с убеждающей коммуникацией
Вероятность вывода при первом анкетном опросе (большая, чем сумма вероятностей двух предпосылок; меньшая, чем сумма вероятностей двух предпосылок).
Желательные выводы: подвергаясь коммуникации; +12,4; -5,0; не подвергаясь коммуникации; +1,6; -8,1;
Нежелательные выводы: подвергаясь коммуникации; +20,0; +1,3; не подвергаясь коммуникации; +5,9; -5,0
коммуникация явится средством уменьшения диссонанса, и тех, для кого она может увеличить диссонанс.
Позвольте перейти к непосредственному анализу данных. В таблице 23 представлены данные относительно изменения вероятности предпосылок. Данные приводятся для тех случаев, когда вероятность вывода изменилась более чем на одно деление шкалы.
Ясно, что любой диссонанс, который наблюдался при первом анкетировании, мог быть уменьшен изменением оценки вероятности предпосылок или вывода. Так как нам интересны изменения в оценке тех предпосылок, относительно которых имела место убеждающая коммуникация, ограничим рассмотрение теми случаями, в которых уменьшение диссонанса выполнялось по крайней мере одним из двух описанных способов. При анализе только тех случаев, где и вывод, и предпосылка изменились под действием убеждающей коммуникации, мы имели бы дело с очень немногими фактами.
Начнем с данных, касающихся случаев, когда испытуемый не подвергался убеждающей коммуникации,
связанной с определенной предпосылкой. В этих случаях происходило небольшое изменение оценки в течение недели просто в силу стремления уменьшить диссонанс. Когда вероятность заключения оценивалась как <слишком высокая> при первом анкетном опросе, вероятность предпосылки увеличивалась (1,6 и 5,9 ко второму этапу). Когда вероятность вывода первоначально оценивалась как <слишком низкая>, ко времени второго анкетирования оценка вероятности предпосылки уменьшалась (8,1 и 5,0).
Давайте теперь перейдем к рассмотрению примеров изменения оценки под воздействием убеждающей коммуникации, приводящей доводы в пользу высокой вероятности предпосылки. В тех случаях, когда влияние этой коммуникации уменьшало диссонанс, то есть когда исходная оценка вероятности вывода была высокой, испытуемые восприняли оказанное влияние. Для предпосылок, связанных желательными и нежелательными перспективами, средние изменения после чтения ответов были +12,4 и +20,0 соответственно. Если же влияние коммуникации увеличивало диссонанс, результаты изменений составили 5,0 и +1,3, то есть люди оставались невосприимчивыми к коммуникации.
Интересно отметить, что желательность или нежелательность свершения данного события имела очень небольшое (а иногда и не имела вовсе) значение для эффективности коммуникации.
Кроме того, имеются данные, собранные в условиях тщательного контроля, которые показывают, что при идентичных условиях предпринятое влияние оказывается эффективным для тех людей, для кого оно уменьшает диссонанс. Эти данные, а также результаты менее тщательно контролируемых исследований, обсужденные выше, подтверждают положения теории диссонанса.
Диссонанс, провоцирующий процессы влияния
Перейдем к рассмотрению значения диссонанса для феномена влияния. До сих пор мы говорили о том, что при получении социальной поддержки происходит редукция диссонанса. Но одно наличие диссонанса предполагает поиск этой поддержки, следовательно, необходимо затронуть некоторые эффекты, влияющие на ход коммуникационных процессов. Об обсуждении проблем, вызывающих диссонанс, речь шла в предыдущей главе. Так, например, появление диссонанса неизбежно приводит к тому, что человек, недавно купивший машину, начинает читать о ней рекламные статьи и с жаром вместе с другими автомобилистами обсуждать машины вообще и его машину в частности. Владелец автомобиля рассчитывает получить одобрение своей новой покупки, даже если это невозможно, убедить окружающих в том, что у него прекрасная машина.
Можно сказать, что появление диссонанса сопровождается интенсивным общением, затрагивающим когнитивные элементы, находящиеся в отношениях диссонанса. Соответственно, редукция диссонанса будет сопровождаться уменьшением общения на диссонантные темы.
Данные, подтверждающие это предположение, крайне скудны. Именно поэтому обзор, который я собираюсь сделать, носит скорее иллюстративный характер.
Бакстер провел опрос значительного числа людей во время избирательной кампании 1948 года. Наше особое внимание привлек набор данных относительно степени активности респондентов в стихийно возникающих дискуссиях по политическим вопросам и вопросам выборов.
Первый опрос проводился в июне 1948 года. Кроме степени активности в политических дискуссиях, экс-258
периментаторы выясняли, насколько каждый респондент заинтересован в результатах выборов, а также помогал ли он чем-нибудь своей партии в ходе предвыборной кампании. Таблица 24 представляет полученные данные.
Из первой части таблицы видно, что у тех, кто не делал ничего для своей партии, существует связь между степенью заинтересованности в выборах и активностью их обсуждения. Чем больше интерес, тем больше разговоров. Но среди тех, кто чем-то помогал своей партии, такая связь отсутствует.
Частота возникающих дискуссий не зависит от интереса к предстоящим выборам. Это заключение становится понятным, если допустить наличие у большинства людей диссонанса между низкой заинтересованностью в выборах и знанием того, что человек реально помогает своей партии в предвыборной борьбе. Следует также допустить, что, вопреки общей тенденции людей говорить о предстоящем интересующем их событии, среди тех, кто испытывает диссонанс (группа мало заинтересованных людей), существует другая тенденция - обсуждать это событие с целью уменьшить диссонанс.
Таблица 24 Отношение между диссонансом и инициированием коммуникации
Процент респондентов, говоривших о политике.
Не помогают своей партии: высокий интерес к выборам (N = 487); 38; низкий интерес к выборам (N = 217); 14;
Помогают своей партии: высокий интерес к выборам (N = 40); 65; низкий интерес к выборам (N = 19); 68
Если людей, испытывающих диссонанс, убедить, что выборы и в самом деле очень важное событие, - диссонанс между низким интересом к выборам и деятельной помощью партии уменьшится или даже полностью устранится.
Если наша интерпретация материалов исследования верна, можно ожидать следующего явления. В том случае, когда среди людей с низким интересом к выборам отсутствие связи между заинтересованностью в них и разговорами о политике (при активной помощи своей партии) является результатом редукции диссонанса, должны быть свидетельства уменьшения его (диссонанса).
Выражаясь точнее, если эти люди успешно уменьшили свой диссонанс, спустя некоторое время должна измениться и степень их интереса к выборам. В таблице 25 представлены данные июньского и октябрьского опросов.
Из таблицы видно, что среди интересующихся выборами в июне соотношение тех, кто помогал, и тех, кто не помогал партии, было практически одинаковым (68-69%). Для тех, кто ничего не делал для своей партии, этот процент остался практически неизменным в течение четырехмесячного периода с июня по октябрь.
Для тех же, кто помогал своей партии, произошел ожидаемый сдвиг мнений. К октябрю процент признавших свой интерес к выборам вырос до 88%.
Я еще раз хочу подчеркнуть, что, несмотря на возможность интерпретации результатов исследования в
Таблица 25 Процент респондентов, заинтересованных в выборах
Июнь; Октябрь.
Не помогают партии; 69; 73; Помогают партии; 68; 88
рамках теории диссонанса, число опрошенных было незначительным и процессы социальной коммуникации протекали бесконтрольно; следовательно, результаты не могут быть приняты как однозначно подтверждающие теорию.
Вновь обратимся к исследованию Блау, который выяснил, что изменение мнений произошло в основном в сторону увеличения согласованности мнений, или, в терминах нашей теории, редукции диссонанса. Одним из вопросов, при ответе на который наблюдались подобные изменения, стало отношение к немцам. В связи с этим Блау приводит данные, касающиеся инициирования процессов социальной коммуникации. В ходе интервью задавался вопрос: <Случается ли вам обсуждать события общественно-политической жизни так же остро, как и события вашей личной жизни?> Логично предположить, что существование когнитивного диссонанса, связанного с общественными и политическими событиями, ведет к их обсуждению с окружающими, следовательно, люди, испытывающие подобный диссонанс, чаще будут отвечать на этот вопрос утвердительно. В ходе возникающих дискуссий мнение людей относительно тех или иных явлений может измениться в направлении редукции диссонанса. В связи с этим ко времени второго интервью должна проявиться тенденция отвечать <нет> на вопрос об интенсивности обсуждения событий общественно-политической жизни. Те испытуемые, кто не изменил своего мнения в течение двухлетнего периода времени (величина диссонанса для них осталась прежней), давали в ходе второго интервью тот же ответ, что и в первый раз.
В таблице 26 представлены данные о связи между степенью активности обсуждения общественно-политической жизни и изменением мнения о немцах спустя два года. Из нее ясно видно, что, изменив свою точку
Таблица 26 Связь между изменением отношения к немцам и обсуждением общественно-политических событий
Ответ на вопрос^ (1950; 1951); Процент тех, чье отношение к немцам (изменилось решительно (N = 192); осталось прежним (N = 317)).
Нет; Да; 8; 14;
Да; Нет; 29; 18;
Одинаковый ответ в обоих случаях; 63; 68
зрения о немцах (преимущественно в сторону большего консонанса), участники опроса демонстрировали уменьшение степени своего участия в дискуссиях по этой проблеме.
Только 8% людей, сказавших, что они не задумывались над своим отношением к немцам в 1950 году, обратились к этой проблеме в 1952 году. Среди респондентов, давших в ходе первого опроса положительный ответ, изменили свое отношение к немцам 29%. Среди тех, кто не изменил мнения о немцах, не произошло и изменений в остроте реакции на общественно-политические события.
И снова результаты исследования подтверждают теорию диссонанса. Однако я вынужден отметить, что интерпретация данных в рамках теории была проведена с множеством допущений, а это подразумевает возможность иных объяснений полученных результатов.
Однако существуют и другие данные, полученные в ходе лабораторного эксперимента и подтверждающие результаты исследования Блау. Эксперимент прово-^Точная формулировка вопроса: <Случается ли вам обсуждать события общественно-политической жизни так же остро, как и события вашей личной жизни?>
дился Фестингером, Герардом, Химовичем, Келли и Рэй-веном при следующих условиях: в лаборатории была собрана группа из семи незнакомых людей. Каждому для прочтения и обсуждения была дана запись трудового спора между рабочими и администрацией некоего предприятия. Сразу же после прочтения каждого участника эксперимента просили записать, как, по его мнению, поведут себя представители профсоюза на предстоящем собрании членов правления. Оценка поведения давалась по семибалльной шкале: от 1 (не примут компромиссных предложений) до 7 (сразу же согласятся на любое компромиссное предложение, чтобы выиграть дело).
Через некоторое время (необходимое для обдумывания ответа) каждому был дан фиктивный отчет о том, как распределились мнения в группе. Согласно этому отчету, мнение каждого испытуемого было отлично от собственного мнения субъекта на 2-3 пункта. Затем испытуемым было предложено вновь произвести оценку реакции профсоюзных лидеров.
После того как были собраны вторые варианты ответов, группа письменно, с указанием адресата продолжила обсуждение проблемы. В течение первых десяти минут не было передано ни одной записки.
Таблица 27 представляет данные о количестве слов в записках тех испытуемых, кто не изменил своего мнения после изучения фиктивного отчета, и тех, кто его изменил.
Таблица 27 Среднее число слов, написанных одним человеком
Желание принадлежать группе (высокое; низкое).
Субъекты, не изменившие мнения: 95; 75; Субъекты, изменившие мнение: 76; 58
На следующей стадии эксперимента испытуемые были разделены согласно их желанию принадлежать группе. При изучении данных становится ясно, что и при условии сильного желания, и при абсолютном нежелании быть в этой группе, испытуемые, изменившие свое мнение, меньше вступали в процессы коммуникации. Информация, полученная участниками эксперимента из фиктивного отчета, диссонировала с мнением, которого они придерживались. Те, кто уменьшил диссонанс путем изменения собственной точки зрения, меньше участвовали в последующей дискуссии.
В сплоченной группе, где диссонанс, вызванный разногласиями, мог бы быть больше, наблюдалось более активное инициирование коммуникации.
Ни одно из трех приведенных выше исследований, если их взять по отдельности, не обеспечивают экспериментальной поддержки теории диссонанса, однако вместе они, несомненно, подтверждают ее. Существование диссонанса ведет к инициированию процессов социальной коммуникации, а уменьшение диссонанса следует за сокращением коммуникации.
Обратимся теперь к вопросу об избирательности социальной коммуникации, которая обусловлена существованием диссонанса. С кем будет общаться человек в попытке уменьшить диссонанс? Как обозначено в предыдущей главе, если присутствует диссонанс между собственным мнением субъекта и другими точками зрения по этому вопросу, направление коммуникации очевидно. Редукция диссонанса может быть осуществлена путем убеждения несогласных. Если же кроме этого диссонанса присутствует еще и диссонанс между собственным мнением и некой значимой информацией - ситуация гораздо сложнее. Этот диссонанс может быть уменьшен через обсуждение проблемы с теми, кто разделяет мнение субъекта. Таким об-264
разом, на теоретическом уровне можно предположить, что в первом случае (когда существующая информация в основном консонантна точке зрения субъекта) разногласия будут вести к общению с теми, кто выражает свое несогласие.
Во втором случае (если существует диссонанс между познанием и мнением) будет наблюдаться тенденция общаться как с согласными с мнением субъекта, так и с несогласными. Инициирование коммуникации с теми, кто разделяет точку зрения субъекта, будет происходить чаще.
Бродбек провел эксперимент, призванный проверить это предположение. Эксперимент проходил в два этапа, с группами по двенадцать человек, прежде незнакомых. На первом этапе испытуемым было сказано, что они принимают участие в большом исследовании, проводимом для Национального совета по проблемам образования взрослых (вымышленной организации). Исследование было направлено, как говорилось участникам эксперимента, на выяснение отношения к некоторым важным проблемам из жизни американского общества. Испытуемым было предложено высказаться за или против прослушивания телефонных разговоров и оценить степень уверенности в своей правоте по шестибалльной шкале. Отметки на шкале колебались в пределах от абсолютной уверенности в своей правоте до абсолютной неуверенности. После того как испытуемые произвели оценку, экспериментаторы предложили обсудить эту проблему в группе.
Перед началом дискуссии участники эксперимента прослушали запись речи вымышленного президента Национального совета по проблемам образования взрослых, касающейся телефонного прослушивания. В целях контроля над экспериментом были подготовлены два варианта речи: в одном приводились доводы <за>, в другом - <против>.
Для целей нашего исследования совершенно не важно, какой из вариантов речи был прослушан в какой группе. Принципиальным является тот факт, что убеждающая коммуникация совпадала с мнением некоторых испытуемых, а с мнением некоторых шла вразрез.
После прослушивания речи испытуемые снова должны были выразить отношение к прослушиванию телефонов и оценить свою степень уверенности в ответе. На этом первый этап заканчивался.
Прежде чем перейти к описанию второго этапа, позвольте проанализировать результаты первого. После прослушивания речи в каждой группе появились люди, чей диссонанс (если он у них был) между познаниями, соотносимыми с их мнением о прослушивании телефонов, уменьшился. Это те испытуемые, собственная точка зрения которых совпала с точкой зрения, выраженной в прозвучавшей речи. Назовем их консонантными субъектами.
В каждой группе также были люди, для кого диссонанс возник или увеличился (если он присутствовал). Это люди, мнение которых противоречило мнению <авторитета>. Разумеется, речь не произвела одинакового эффекта на всех: на кого-то она подействовала больше, на кого-то меньше. Если после прослушивания речи произошло сильное снижение оценки уверенности в правильности своего взгляда на обсуждаемую проблему, следовательно, она вызвала значительный диссонанс.
Таким образом, испытуемые, уверенность которых в своей правоте снизилась, могут быть названы сильно диссонантными субъектами. Тех же, чья оценка в своей правоте не изменилась, назовем слабо диссонант-ными субъектами.
Второй этап эксперимента последовал сразу за первым. В нем участвовали группы по восемь человек, отобранных из двенадцати следующим образом.
1. Четверо консонантных субъектов. Если в первоначальной группе было больше четырех таких испытуемых, выбор осуществлялся произвольно. В пяти группах оказалось только по три таких консонантных субъекта; четвертый выбирался из числа тех, кто поменял свое мнение, услышав подготовленную речь.
2. Четверо диссонантных субъектов. Выбирались как сильно так и слабо диссонантные субъекты. В большинстве групп было по одному или по два испытуемых.
Испытуемых, не участвующих во второй части эксперимента, уводили в другую комнату для проведения дискуссии. Перед каждым из восьми оставшихся испытуемых был помещен плакат, отражающий его точку зрения: <за прослушивание телефонов> или <против прослушивания телефонов>. Каждый участник эксперимента, таким образом, мог видеть плакат другого.
Затем экспериментатор попросил написать имена двух человек, с которыми каждый из участников предпочел бы обсудить эту проблему, если бы было дано задание провести дискуссию в парах. Далее прошло общее двенадцатиминутное обсуждение проблемы телефонного прослушивания, после которого испытуемые выразили свое мнение и оценку уверенности в своей правоте еще раз. На этом эксперимент закончился.
В таблице 28 представлены данные, отражающие желание образовать пару с тем, кто разделяет собственное мнение субъекта.
