Редактору «Theosophist» 7 страница

Т. Субба Роу

 

«БХАГАВАДГИТА» И МИКРОКОСМИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ

 

Своими учеными лекциями, прочитанными на последнем ежегодном съезде Общества, м-р Т.Суб-ба Роу внес важный вклад в изучение «Бхагавадгиты» и ее философии. А их публикация в «Theo-sophist» позволила многим ученикам увидеть перед собою в ясном свете некоторые важнейшие учения веданты. Однако некоторые вопросы требуют до­полнительных пояснений, так как не совсем понятны читателям. На их сложность уже обратили внимание многие теософы и нетеософы, и потому я решил попытаться сформулировать их насколько возможно кратко, в надежде на то, что м-р Субба Роу соблаговолит выступить с дополнительными пояснениями, которые сделают его лекции еще более полезными и поучительными.

М-р Субба Роу говорит: «У истоков творения, или эволюции, стоит интеллектуальная энергия Ло­госа». Можно ли отождествить эту интеллектуаль­ную энергию со Светом Логоса! И еще: «То, что изначально появляется в Логосе, есть только образ, концепция того, что должно возникнуть в космо­се». Откуда появляется этот образ?

Он перечисляет также четыре принципа, состав­ляющие весь бесконечный космос:

Проявленная солнечная система, во всей сво­ей совокупности и во всех своих принципах состав­ляющая стхулашариру.

Свет Логоса, сукшмашарира.

Логос, являющийся единым зародышем, из которого эволюционирует весь космос и который содержит в себе образ Вселенной. Он соответствует каранашарире.

Парабрахман.

И четыре принципа проявленного космоса:

Вайшванара, или основа объективного мира.

Хираньягарбха, или основа астрального мира.

Ишвара, или, точнее, Сутратма.

Парабрахман.

Сказано, что по поводу этого 4-го принципа «возникли разногласия; и поскольку у этого прин­ципа, как и у космоса, должна быть какая-то сущ­ность, из которой исходят три остальных прин­ципа и которая существует в этом принципе (и благодаря ему), то нам следует признать 4-м принципом Авьякту, или Мулапракрити санкхьев». «Вам надлежит понять, дабы мне не пришлось описывать весь процесс эволюции, что из этих трех принципов, имеющих в своей основе Мулапра­крити, возникла вся солнечная система, со всем многообразием существующих в ней объектов». Но Мулапракрити именуется «завесой Парабрах-мана (с объективной точки зрения Логоса)». И все же в процитированных выше фрагментах ска­зано, что Мулапракрити является основой, из ко­торой исходят три первых принципа проявленной солнечной системы, включая Логос. Но тогда под­линным 4-м принципом действительно является сам Парабрахман, а не Мулапракрити, из которой Логос никак не может исходить и, конечно же, не исходит. Таким образом, эти фрагменты требуют дополнительных пояснений.

«Ко времени появления человека этот единый свет (свет Логоса) дифференцируется, образуя монады, закрепляющие существование индивидуальности».

Термин «человеческая монада» также не получил должного объяснения, что создает немалую путани­цу при обсуждении его сути, но для правильного понимания перечисленных в лекции четырех прин­ципов необходимо точно знать, что представляет собою эта человеческая монада.

В лекции упоминаются следующие четыре прин­ципа, составляющие человека:

Физическое тело.

Сукшмашарира.

Каранашарира, которую можно представить себе только как центр праджны — центр силы, или энергии, возникшей вследствие дифференциации
3-го принципа (или Сутратмы) космоса, под воздействием того же самого импульса, который дифференцировал и тем самым породил все прочие космические принципы. «И теперь остается только ответить на вопрос: что же завершает эту троицу, превращая ее в четверицу?»

«Конечно же, свет Логоса»[76].

Сказано также: «По мнению ведантистов, а так­же по мнению Кришны, человек представляет со­бой четверицу. Во-первых, у него есть физическое тело, или стхулашарира; во-вторых — астральное тело, или сукшмашарира; в-третьих — вместилище его высшей индивидуальности, каранашарира; и в-четвертых (в-последних) — его Атма»[77].

Значит, человеческую Атму можно отождествить со светом Логоса? Слово атма повторяется в лекци­ях несколько раз, и похоже, что оно связывается с Логосом. Но что означает слово атма применитель­но к четверичной классификации?

Термин человеческая душа тоже встречается не­сколько раз, но не совсем понятно, что означает сло­во «душа» в четверичной классификации человека.

«Говорят, что сукшмашарира, или астральное те­ло, — это просто вместилище низшей природы че­ловека. Его животные страсти и эмоции, а также те рядовые мысли, которые связаны, как правило, с его физическими нуждами, конечно же, могут пере­даваться астральному человеку, но выше этого они не в состоянии подняться».

«Эта каранашарира играет роль истинного Эго, переходящего из одного воплощения в другое, при­обретая в каждом из них новый опыт, развивающий ее высшую индивидуальность, как результат всего ассимиляционного процесса. Вот почему каранаша-риру называют также человеческим Эго, а в неко­торых философских системах ее называют дживой».

«Следует четко уяснить, что эта каранашарира изначально представляет собою результат действия света Логоса, который является ее жизнью и энерги­ей, а также источником ее сознания на уровне Му-лапракрити, составляющей ее физический базис и называемой нами Сутратмой».

Раньше слово Сутратма применялось в отноше­нии Ишвары, или Логоса. Как же тогда следует понимать этот уровень Мулапракрити, называе­мый Сутратмой? Логос, конечно же, никаким уров­нем Мулапракрити не является.

Отвергая семеричную классификацию и вводя на ее место четверичную, м-р Т.Субба Роу говорит, что последняя делит человека на сущности, способ­ные существовать автономно, и потому эти четыре принципа связаны с четырьмя упадхи.

Но что это за четыре упадхи, которые связаны с четырьмя вышеупомянутыми принципами?

Оба принципа — каранашарира и сукшмашари­ра — выглядят ничуть не более вразумительными, чем 3, 4, 5 и 6-й принципы семеричной классифи­кации. Данное им обоим описание слишком скупо и неконкретно, чтобы убедить рядового читателя в реальности существования этих принципов как от­дельных сущностей. Непонятно, к каким прин­ципам следует относить человеческий разум, волю, эмоции, страсти, желания, интуицию и т.д. и по каким признакам можно судить о том, что два эти принципа действительно обособленно сосуществу­ют в человеке. Опять же, возвращаясь к определе­нию четвертого принципа как света Логоса: значит ли это, что упомянутый свет просто проявляется как каранашарира, или же он действует одновре­менно как каранашарира и как 4-й принцип; и ка­кие функции он при этом выполняет, и по каким признакам можно распознать его действие? В со­ответствии с предложенной классификацией Логос не является одним из человеческих принципов, но представляет собой нечто более возвышенное, к че­му должна стремиться человеческая монада. В струк­туре космоса (равно как и солнечной системы) Ло­гос является 3-м принципом, в то время как в струк­туре человека Логос не присутствует вообще. Здесь явно нарушается учение о соответствиях. Логос, стоящий 3-м в структуре космоса, для человека становится чем-то даже более высоким, нежели его 4-й принцип. Это несоответствие также нуждается в дополнительных комментариях.

О Логосе сказано, что «это центр энергии, но та­ких центров энергии в недрах Парабрахмана — не­исчислимое множество, и каждый такой центр энер­гии может иметь индивидуальные черты». «Маха Вишну олицетворяет Логос; но не следует думать, что в космосе есть только один Логос или что в космосе возможна только одна форма Логоса». «Маха Вишну сходен с Дхиан Коганом, который первым появился на этой планете, когда началась человеческая эволюция в нынешней кальпе». И посколь­ку считается, что Логосов в космосе неисчислимо много, то сказано, что речь пойдет просто об аб­страктном Логосе.

Коль скоро доктрина Логоса является краеуголь­ным камнем учений «Бхагавадгиты», то едва ли не каждый читатель «Заметок»* м-ра Субба Роу был озадачен известием о бесчисленных Логосах, а по­тому этот раздел учения нуждается в особо подроб­ных и убедительных комментариях и пояснениях. Что это за неисчислимые Логосы, и как они свя­заны между собой? И тождественны ли они Дхиан Коганам, как то можно предположительно заклю­чить из упоминания Маха Вишну?

Во вступительной лекции[78] о «Бхагавадгите» м-р Субба Роу говорит: «Кришна тоже может быть Ло­госом, но только особой его формой. И символи­зирует эту особую форму число 18». Кришна — это 7-й принцип человека, а то, что он отдал свою сестру в жены Арджуне, символизирует единение между 6-м и 5-м принципами. Но что же имеется в виду под формой Логоса? Далее в той же самой лекции м-р Субба Роу говорит о Логосе как о 7-м, или наивысшем, принципе человека, тогда как в четверичной классификации для Логоса вообще не остается места. И как же тогда отразить в этой четверичной классификации «единение между 6-м и 5-м принципами»?

В рецензии² на книгу «Дева Мира» сказано, что Озирис — это не Логос, но нечто более возвы­шенное, чем Логос. Логос тоже имеет душу и дух, как и все прочие проявленные объекты, и потому не будет ничего невероятного, если мы предполо­жим, что Озирис и Будда могут олицетворять душу Логоса.

Не совсем ясно, что имел в виду автор, когда говорил о том, что Логос имеет душу и дух; и если Логос является самой первой эманацией Парабрах-мана, то как Озирис может быть выше Логоса?

В другой статье[79] м-р Субба Роу говорит: там, где какая-либо монада достигает Видеха-Кайвальи (еди­нения развоплощенной монады с абсолютным Пара-брахманом), вся накопленная ею карма обогащает со­бою вселенский разум, в котором заключены прототи­пы всего, что есть, было или будет. Но в «Заметках» речь идет уже о воссоединении монады с Логосом. Значит, Видеха-Кайвалья есть то же самое, что и еди­нение с Логосом, или же это разные вещи? И что та­кое вселенский разум? Судя по процитированным выше словам, вселенский разум аналогичен Логосу.

Сказано, что «четверичная классификация вполне удовлетворяет всем практическим целям», но что есть еще другая, «подлинная семеричная классификация (отличная от той, что признавалась до сих пор), имею­щая огромное теоретическое и научное значение... да­же более подходящая на роль фундамента для совер­шенной системы психологии. Она имеет более тесную связь с брахманическим Логосом, нежели с Логосом буддистов. В космосе существует семь типов Логосов. И каждый из них лег в основу одного из семи первич­ных ответвлений древней Религии-Мудрости».

М-р Субба Роу заявляет, что решил выступить против старой классификации только ради того, «чтобы приготовить пути для принятия настоящей научной классификации», и жалуется, что «никак не ожидал, что его замечания выльются в такую по­лемику». И далее: «Говорить о подлинной семерич­ной классификации сейчас было бы бессмысленной тратой времени, так как нет никакой надежды, что меня выслушают».

М-р Субба Роу намекает здесь на непродолжи­тельный, но напряженный спор, который не мог не возникнуть после того, как он на протяжении не­скольких лет молчаливо признавал справедливость существовавшей до сих пор семеричной классифи­кации, тем самым позволяя читателям «Theosophist» следовать ей. В позапрошлом году м-р Субба Роу прочел вступительную лекцию о «Бхагавадгите» и в этой лекции, как мы указывали выше, недвусмыс­ленно говорил о 7-м принципе и о единении 5-го принципа с 6-м. Однако его заметки, зачитанные на последнем съезде, содержали в себе краткий и не­ожиданный выпад против семеричной классифика­ции, причем он так и не назвал причины, вдруг побудившие его занять явно недружелюбную позицию.

Если бы в своей вступительной лекции о «Бха­гавадгите» он потрудился сказать нечто вроде: «В освещении философии «Бхагавадгиты» я не стану пользоваться признанной ныне семеричной клас­сификацией человека, так как научная обоснован­ность этой классификации еще не до конца до­казана и семь ее принципов сформулированы без должной точности и аккуратности. Поэтому я возьму на вооружение более научную и более удобную для практического использования четверичную клас­сификацию веданты, суть которой я намерен вам объяснить. Хочу заметить также, что существует другая, подлинная семеричная классификация, впол­не подходящая для того, чтобы выстроить на ней совершенную систему психологии. Я постараюсь описать также и эту семеричную классификацию, дабы вы сами могли решить, которая из них пред­ставляется наиболее правдоподобной».

Несколько спокойных замечаний подобного рода в сочетании с обещанием четко и подробно объяс­нить, о чем идет речь, позволили бы сэкономить уйму времени обеим спорящим сторонам.

Заметки м-ра Субба Роу у многих создали впе­чатление, будто он опровергает факт существования какой бы то ни было семеричной классификации вообще. Но интуиция многих учеников-философов подсказывала им, что семеричная классификация все-таки должна существовать, и м-р Субба Роу в конце концов поддержал эту веру. Практически все мы в полной мере осознаем, что семеричная клас­сификация в ее нынешнем виде создает некоторую путаницу в умах и что составить четкое представле­ние о некоторых ее принципах едва ли возможно. Так что мы сами не слишком склонны признавать теорию этих принципов за окончательную истину.

Но точно так же мы со всем уважением должны заявить, что до сих пор мало что понимаем в пред­ложенных м-ром Субба Роу четырех микрокосмиче­ских принципах. К тому же нам как будто бы го­ворят о существовании брахманического Логоса, буддийского Логоса, бесчисленном множестве Ло­госов и так далее. Все эти заявления кого угодно могут сбить с толку: и не потому, что мы неспособ­ны осмыслить сказанное, а потому лишь, что м-р Субба Роу всякий раз ограничивается краткими, разрозненными фразами, избегая обстоятельных объяснений.

М-р Субба Роу глубоко ошибается, полагая, что «говорить о подлинной семеричной классификации сейчас было бы бессмысленной тратой времени, так как нет никакой надежды, что его выслушают». Все, что до сих пор писал м-р Субба Роу, очень внимательно читали и изучали едва ли не все обра­зованные теософы, и, как бы он ни расходился во мнениях по некоторым вопросам эзотерической философии с мадам Блаватской и другими автора­ми, пишущими на эту же тему, все, что он когда-либо скажет или напишет в дальнейшем, образо­ванные теософы будут воспринимать с неизменным интересом и благодарностью. Гипотезы, теории и истины признаются и изучаются не потому, что они исходят от м-ра А или м-ра Б, но лишь в силу их собственных, внутренних достоинств. И именно сейчас у м-ра Субба Роу как никогда много шансов найти себе благодарных читателей и благодарных слушателей. Письмо м-ра У.К.Джаджа* в августов­ский номер «Theosophist» показывает, что даже на дальнем Западе его непременно выслушают и пой­мут, а уж здесь — тем более.

Коль скоро м-р Субба Роу смело указал на недо­статки принятой ныне семеричной классификации и поведал нам о существовании четверичной, а так­же иной семеричной классификации (подлинных, по его словам, классификаций, признаваемых брах­манским оккультизмом), уверив нас в том, что обе они ему известны, то было бы величайшей глупо­стью с нашей стороны отвергнуть его дальнейшие объяснения. Как я уже сказал, та причина, которой м-р Субба Роу объясняет свое молчание, на самом деле не существует. Он найдет множество искренних и беспристрастных слушателей. Эта дискуссия затя­гивается как раз по той причине, что о существую­щих разногласиях говорят одними лишь общими фра­зами, но истина в этом споре сможет родиться толь­ко тогда, когда м-р Субба Роу подробно разъяснит известную ему суть четырех своих принципов, а так­же тех принципов, что составляют истинную семе­ричную классификацию. Очевидно, что иного выхо­да из создавшегося затруднения нет.

Навроджи Дорабджи Кхандалавала

 

                                                                  

Часть V

 

 

УЧИТЕЛЯ И ТЕОСОФСКОЕ ОБЩЕСТВО

 

 

ПИСЬМО К МАДАМ Е.П.БЛАВАТСКОЙ

 

Мадам Е.П.Блаватской, Ответственному секретарю

                                                                          Теософского Общества.

 

 

Мадам,

Внимательно изучив частное и конфиденциаль­ное «Письмо», адресованное членам Лондонской Ложи ее президентом и одним из           вице-президен­тов, я вынужден был заключить, что авторы письма совершенно неверно представляют себе отношения, существующие между Гималайским Братством и Тео­софским Обществом, а также те обстоятельства, при которых была написана книга м-ра Синнетта «Эзо­терический буддизм». Более того, их критика уче­ний, изложенных в этой книге, представляется мне нелогичной и абсолютно неуместной, что я и попы­тался передать в прилагаемых заметках.

В соответствии с распоряжением Махатм и по­желанием Совета, я во всех случаях обосновывал свои выводы и заключения. И потому я имею честь просить вас представить прилагаемые заметки на рассмотрение членов Лондонской Ложи, дополнив их любыми замечаниями, которые вы сочтете нуж­ным сделать.

Ваш и т.д.,

Т. Субба Роу, член Совета Теософского Общества

 

Направлено в Лондонскую Ложу Теософского Об­щества на рассмотрение ее членов.

Штаб-квартира Теософского Общества, Адьяр (Мадрас), Индия 27 января 1884 г.

По распоряжению Е.П. Блаватской Ответственного секретаря Теософского Общества

 

ЗАМЕТКИ ИЗ «ПИСЬМА, АДРЕСОВАННОГО ЧЛЕНАМ ЛОНДОНСКОЙ ЛОЖИ ТЕОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА ПРЕЗИДЕНТОМ И ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТОМ ЛОЖИ»

 

В уставе Теософского Общества не сказано ни­чего такого, что могло бы навести на мысль, будто такое Общество, как наше, может придерживаться какого-либо специфического вероучения или тре­бовать от своих членов проявления лояльности к какой-то одной определенной школе или системе философии либо к какому бы то ни было братству религиозных учителей. Напротив, устав ясно указы­вает, что Общество поощряет полную свободу исследования всех философских систем — древних или современных, с целью выявления общих, фун­даментальных принципов, составляющих основу каждой школы религиозной философии (такое опре­деление будет самым точным), и, как следствие, «утверждения принципа Вселенского Братства че­ловечества, без различия расы или вероисповеда­ния». При этом, конечно же, предполагается, что после тщательного изучения догматов каждой такой системы или школы Общество сможет «воссоздать религию на научной, и науку — на религиозной основе и выработать совершенную систему мышления и совершенный образ жизни»; точно так же, как коллегия юристов имеет шанс создать совер­шенную научную систему юриспруденции, изучив и сопоставив различные кодексы законов, существую­щие ныне во всех цивилизованных странах мира. И для того чтобы эта великая цель была достигнута, необходимо, чтобы каждый наш коллега изучал, по мере своих сил и способностей, какую-нибудь сис­тему религиозной философии по собственному вы­бору, доводя результаты своих исследований до све­дения коллег — для сравнения и обсуждения. Од­нако устав нашей Ассоциации запрещает кому бы то ни было из ее членов навязывать коллегам свои индивидуальные убеждения или верования, запре­щает требовать их признания другими. Мы — не общество религиозных учителей, но ассоциация учеников и исследователей.

Таковы четко и ясно изложенные принципы, ко­ими должно руководствоваться Теософское Обще­ство, — принципы, подтвержденные и одобренные великими Гималайскими Посвященными, являю­щимися подлинными основателями этого Обще­ства. И поскольку наши Махатмы никогда не пре­тендовали на роль единственных наставников для членов нашей Ассоциации и никогда не пытались «сосредоточить их уважение и лояльность на своих собственных персонах», то едва ли мы можем запо­дозрить их в намерении отказаться от вышеназван­ных принципов или же каким-то образом вмешать­ся в работу какого бы то ни было Отделения, доко­ле последнее само не нарушает установленных для него правил. И хотя принято считать, что учение (или фрагменты учения) исходит от Махатм, оце­нивать его все равно следует исключительно со­образно его собственным достоинствам, и никакие другие соображения не должны при этом прини­маться в расчет. С учетом данных обстоятельств едва ли возможно представить себе, что могло вы­звать предположение, будто составители книги м-ра Синнетта преследовали цель «заменить ею все остальные и сосредоточить уважение и лояльность Теософского Общества на своих собственных пер­сонах». И вряд ли у мистера Мейтленда были при­чины жаловаться на то, что «выбор наставников» не оставлял никакой альтернативы или что ему прихо­дилось признавать своими наставниками всех под­ряд (коль скоро никто еще, насколько нам извест­но, не предлагал себя на эту роль). Если м-р Синнетт действительно запретил высказывать несогла­сие и, тем более, критиковать свою книгу или же «ее непререкаемый авторитет», как то утверждает­ся в рассматриваемом письме, то он, безусловно, идет против устава Общества; и Лондонская Ложа имеет полное право указать ему на недопустимость подобного поведения, не обращаясь при этом за поддержкой к штаб-квартире. Но если м-р Синнетт просто отказывается соглашаться с тем, что говорят об учениях, изложенных в его книге, миссис Кинге -форд и м-р Мейтленд, и приводит в их защиту те доводы, которые считает разумными, то в этом слу­чае его позиция безупречна. М-р Синнетт имеет та­кое же право истолковывать суть эзотерического буддизма своим коллегам по Лондонской Ложе, как и миссис Кингсфорд, и м-р Мейтленд — истолко­вывать эзотерическое значение христианской сим­волики. И в то же время у последних не больше прав интерпретировать на свой лад книгу м-ра Синнетта, требуя на то санкции    штаб-квартиры или даже са­мих Махатм, чем у первого — давать собственную трактовку «Совершенного Пути», ссылаясь на те же самые авторитеты и испрашивая для себя титул апостола как восточной, так и западной теософии. И все-таки миссис Кингсфорд и м-р Мейтленд за­являют, что учения, изложенные в книге м-ра Синнетта, — атеистичные, нелогичные, ненаучные, не­лепые и небуддийские, если воспринимать их в буквальном значении; и что, по их мнению, эти учения облачены в аллегорическую, или метафори­ческую, оболочку, дабы испытать способность за­падных теософов отличать истину от лжи. Более того, их возмущает упрямство м-ра Синнетта, на­стаивающего на правильности его собственной ин­терпретации, хотя интерпретация эта такова, что может вызвать недоверие к Гималайским Братьям и их философии. Такова основная мысль их жалобы и «суть и соль» преступления м-ра Синнетта. Ода­ренный президент Лондонской Ложи, вероятно, полагает, что ей удалось найти «правильный ответ на загадку Сфинкса». Но в данном случае мы име­ем дело не с христианским, но с индусско-буд-дийским Сфинксом, который, возможно, вовсе не собирается совершать самоубийство по рецепту, предложенному талантливыми «авторами "Совер­шенного Пути"». Отвергая четыре из пяти предло­женных м-ром Мейтлендом гипотез, мы принима­ем—с некоторыми оговорками — гипотезу № 3 (страница 35), согласно которой «эта система в ее нынешнем виде является всего лишь частью (или несколькими произвольно выбранными частями) более величественной системы — совершенной во всей своей полноте; так что, когда станут известны ее недостающие части, мы сможем убедиться в ее завершенности и гармоничности».

Египетский Сфинкс загадывал загадки, а Эдип разгадывал их; но теперь буддистский Сфинкс го­ворит строгим языком факта, и Эдип XIX столетия чувствует себя совершенно сбитым с толку — воз­можно, в силу того, что «истина еще более необыч­на, чем фантазия». Поистине, книга м-ра Синнет­та стала настоящим «испытанием», только испыта­ние это — совершенно неожиданного свойства.

После всего сказанного я, пожалуй, имею право подробно рассмотреть ту недружественную критику, которой была подвергнута упомянутая книга м-ра Синнетта. Однако прежде необходимо сказать не­сколько слов об обстоятельствах ее написания, а также об источниках, из которых ее автор заимство­вал те учения, рассмотрению коих она посвящена.

После того как месье Хьюм* и Синнетт были представлены Махатмам и вступили с ними в диа­лог, они принялись задавать последним вопросы на различные темы — поначалу ради удовлетворения собственного любопытства и, возможно, для того, чтобы оценить глубину их познаний в религиозных и научных вопросах. Так что сначала они даже не помышляли о создании какой-либо целостной фи­лософской системы на основании тех скупых отве­тов, коими их удостаивали.

Сначала вопросы задавались через мадам Блават-скую, но из опасения скомпрометировать себя вступ­лением на запретную почву последняя препоручила их нашему Гуру, Махатме М.*, который просто отверг большую часть вопросов, мотивируя это тем, что отве­ты на них сообщаются только признанным чела после соответствующих посвящений, а на прочие вопросы отвечал крайне немногословно. Подобные ограниче­ния и секретность вызвали немало нареканий. Ни м-р Синнетт, ни м-р Хьюм не могли понять эту «эгоистич­ную политику», не дававшую им ничего, кроме «вы­мученных намеков на высшее тайное знание». По мнению м-ра Хьюма, «грех Учителей заключается в сокрытии от мира всех тех знаний, которыми они об­ладали...» и которыми «они обязаны поделиться...», и т.д., и т.п. Будучи высказанными публично на стра­ницах «Theosophist» (см.: сентябрь 1882, с. 324-326), эти обвинения сразу же вызвали большое недоволь­ство индусских чела, вылившееся в их «Протест», на­печатанный в том же номере нашего журнала. После долгих упрашиваний Махатма К.Х.*, не имевший никакого отношения к переданным прежде настав­лениям, пообещал предоставить м-ру Синнетту всю информацию и все пояснения, которые только поз­волят строгие правила Братства. Но даже тогда мысль о публикации пришла не сразу, и поначалу вопросы зачастую задавались совершенно бессистемно. Разу­меется, разрозненные вопросы мало способствовали созданию целостной и последовательной теории, да и ответы никак нельзя было назвать безукоризнен­ным, систематизированным и исчерпывающим ос­вещением того или иного раздела эзотерической док­трины, или тайного знания Учителей эзотеризма. Гималайские Адепты никогда не вызывались инструк­тировать какую-либо отдельную секцию Теософской Ассоциации. Один из них ясно и недвусмысленно заявил однажды Теософскому Обществу Симлы, что было бы крайне нежелательно, а то и вовсе невоз­можно прикомандировать к ним одного из адептов или даже чела высокого ранга, чтобы он непосред­ственно инструктировал это англо-индийское обще­ство. И когда впоследствии м-р Синнетт получил раз­решение на публикацию переданных ему «Фрагментов оккультной Истины» (действительно фрагментов!) информации, ему было позволено самостоятельно решать, в какой форме изложить и преподнести ту философию, которая была в них заключена. Необхо­димо также сказать несколько слов о тех материалах, на которые м-р Синнетт опирался при написании своей книги, а также о тех трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться, прежде чем он оконча­тельно определил для себя форму своего будущего сочинения. Здесь я могу сообщить, что, помимо пи­сем, посвященных планетарной эволюции, закону кармы, сущности пребывания в дэвакхане, семи прин­ципам в человеке и другим смежным вопросам, рас­смотренным им так толково и обстоятельно, как он только мог, м-р Синнетт получил от Махатм еще не­сколько писем, или посланий, касающихся природы Пракрити и Пуруши, начала космической эволю­ции, семеричного строения проявленного Космоса, природы и эволюции зародышей первичных эле­ментов природы (махабхутов) и некоторых других разрозненных тем, связанных с физической наукой. Но все эти последние темы были изложены в полу­ченных им письмах не иначе как просто схематич­ные наброски. Что же касается подробностей и со­отношения рассматриваемых вопросов с другими, более масштабными и фундаментальными, учения­ми, то об этом Учителя даже не загадывали, посколь­ку откровения подобного рода относятся исключи­тельно к мистериям Посвящения. Вследствие всех этих строгостей и ограничений некоторые письма дошли до адресата в сильно урезанном виде, а иные стороны учения, жизненно необходимые для логи­ческой завершенности изложения, и вовсе не были отражены в книге, столь немилосердно критикуемой м-ром Э.Мейтлендом, — просто потому, что м-р Син­нетт никогда и ничего о них не слышал[80]. И все же, невзирая на скудость имеющейся информации, он предпринял попытку написать книгу, в которой по­старался передать читающей публике в целом и тео­софам в частности хотя бы приблизительно верные представления о системе эзотерической науки и фи­лософии, хранимой «великими Учителями Снежных Гор». И то, как м-р Синнетт справился с этой зада­чей, поистине удивительно, а его интеллектуальная проницательность заслуживает самой высокой по­хвалы. Но эзотерическая философия в своей полной и завершенной форме, которая только и может быть названа «системой совершенного мышления и со­вершенного образа жизни», должна не только подробно и доходчиво объяснять природу и характер первопричин Космоса, равно как и их конечных след­ствий в проявленном мире, не только отслеживать весь процесс эволюции во всех его аспектах — с са­мого начала и до наступления пралайи, но также и предоставлять всему человечеству такую систему фи­зической, интеллектуальной, моральной и духовной подготовки, которая позволяла бы людям достигать наивысшей возможной ступени развития; систему, которая включала бы в себя такой безупречный моральный кодекс и рекомендации по созданию такой совершенной политической и социальной организа­ции, которые позволили бы человечеству en masse быстро продвигаться вперед, параллельно течению прогрессирующей эволюции, к назначенной цели — достижению духовного совершенства. Такая систе­ма, когда она будет максимально усовершенствова­на, должна приобрести форму дедуктивной науки, такой же, как и все прочие научные дисциплины. И как всякая отрасль науки (если это, конечно, под­линная наука) должна использовать индуктивные методы в пору своего становления, так и эзотери­ческая наука должна придерживаться аналогичных методов на начальном этапе своего развития, це­лью которого является построение религии на под­линно научной основе. И поскольку м-р Синнетт не располагал ни знаниями, ни материалами, необ­ходимыми для создания завершенной системы эзотерической науки и философии, ему пришлось удов­летвориться доступным по своей форме изложением полезной и интересной, хотя и фрагментарной инфор­мации, предназначенной для членов Теософского Общества, а также для интеллигентной публики в целом. Эта информация включает в себя природу и направ­ленность планетарной эволюции, строение человека и некоторые смежные темы, которые, по его мнению, могли бы пролить некоторый свет, по крайней мере, на отдельные фундаментальные вопросы религиозной философии, а также подсказать, в каких направлениях заинтересованные ученики могли бы продолжить свои исследования. При этом м-р Синнетт благоразумно воздержался от включения в текст книги         каких-либо категоричных заявлений, касающихся истинной при­роды первопричин, действующих в Космосе, высшего духовного принципа в человеке, самых первых этапов космической эволюции и вообще каких-либо тем, одинаково важных как для религиозной метафизики, так и для догматической теологии. Те разроз­ненные замечания из фундаментальных вопросов, которые все-таки попали в текст книги, призваны всего лишь дать читателю некоторое, пусть даже весь­ма поверхностное представление о последних, по­скольку без этого было бы просто невозможно ясно представить себе механизм действия некоторых за­конов или природу некоторых типов феноменов. Ни одно из этих замечаний не претендует на роль полномасштабного изложения той части эзотери­ческой философии, которая касается первооснов; не означают они также и того, что никакая другая трактовка в данном случае невозможна или что иной взгляд, соотносимый с другими фазами Космоса, непременно должен быть ошибочным. В истолкова­нии эзотерической философии нередко приходится брать на вооружение тот же метод, которым почти всегда пользуются, удобства ради, учителя астроно­мии, дабы разъяснить ученикам соотношение меж­ду зенитом, полюсом, экватором, эклиптикой и го­ризонтом, дать понятные определения подъема и склонения небесных тел, широты и долготы, объяс­нить смену времен года, применение сферической тригонометрии для решения астрономических проб­лем, а также многие другие явления. Данный метод заключается в рассмотрении всех этих вопросов с геоцентрической точки зрения. Утверждение, будто Земля представляет собой неподвижный центр, во­круг которого обращаются все небесные тела, конечно же, неверно, но в указанных случаях данная кон­цепция оказывается насущно необходимой, дабы изложение могло стать более простым и доходчи­вым. Далее, по достижении более высокой стадии прогресса, за основу берется гелиоцентрическая си­стема, где фиксированным центром в пространстве признается Солнце, хотя это утверждение — такое же некорректное, как и первое, так как известно, что Солнце тоже движется в Космосе. Представьте себе, что профессор астрономии, объясняя ученикам суть вышеперечисленных, сравнительно простых фе­номенов, станет учитывать все эти пространственные перемещения и начнет вычерчивать сложную кривую, отмечающую траекторию, которую описывает в про­странстве та или иная точка земной поверхности: разве не очевидно, что очень скоро и ученики, и сам профессор безнадежно запутаются во всех этих не­нужных нагромождениях? Но можно ли в данных обстоятельствах утверждать, что нынешний учитель астрономии, предлагающий своим ученикам гео­центрическую систему, чтобы приобщить их к ос­новам своей науки, ничего не знает о гелиоцентрической системе и о передвижении так называемых «неподвижных» звезд? Или что он неправильно объ­ясняет феномены, о которых ведет речь; или что он говорит загадками, для разрешения которых нужен Эдип; или что он пользуется аллегорическим язы­ком, намеренно стараясь ввести в заблуждение уче­ников, дабы проверить их способность отличать факт от вымысла? Нетрудно понять, что все эти предпо­ложения абсолютно беспочвенны, так как упрощен­ность истолкования в данном случае диктуется ис­ключительно соображениями удобства. Однако это обстоятельство совершенно упускают из виду крити­ки м-ра Синнетта. Дабы исключить всякую возмож­ность недопонимания, я должен пояснить здесь, что вышеизложенные замечания касаются только неко­торых фактов, отраженных в «Эзотерическом буддиз­ме» (об этом мы тоже говорили выше).