2018-03-09
103
--------------------------------
<1> См.: Брагинский М.И. Общее учение о хозяйственных договорах. С. 39; Вердников В.Г., Кабалкин А.Ю. Новые гражданские кодексы союзных республик. М., 1965. С. 93, 94; Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 37, 38; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 100 - 102; Садиков О.Н. Некоторые положения теории советского гражданского права. С. 20, 21.
Как отмечалось выше, систематизация юридических явлений имеет нормативно-правовое значение. Она служит унификации и дифференциации регламентации путем распределения договоров на группы, каждая из которых характеризуется регулированием, единым для этой группы и отличным от регулирования других групп. При этом деление на каждой последующей ступени предполагает не только использование нового основания и специфической правовой базы, но и сохранение предыдущего (родового) системного признака и, соответственно, применение унифицированных норм, обусловленных этим признаком. Поэтому разграничение договоров на типы, виды и подвиды приобретает наибольшую актуальность в аспекте того, соотносятся ли конкретные договоры как общее и частное (тип и вид, вид и подвид) или их следует рассматривать как самостоятельные типы (виды, подвиды).
|
|
|
Адекватное отражение в законодательстве соподчиненности договоров дает верный "настрой" как правовому регулированию, так и правоприменительной практике. От него в немалой степени зависит, будет ли на практике применяться к конкретным правоотношениям предназначенная для них правовая база.
Договор может рассматриваться как вид другого договора, если в нем наряду с сохранением нормообразующего признака, обусловившего выделение родового договора, имеется специфика. Например, купля-продажа выделена по признаку направленности на передачу имущества в собственность на условиях эквивалентно-определенной денежной оплаты. Видами договоров купли-продажи могут считаться лишь договоры, основанные на указанном признаке: розничная купля-продажа, поставка, поставка для государственных нужд, контрактация, энергоснабжение, продажа недвижимости, продажа предприятия. Каждый из перечисленных договоров характеризуется родовым признаком, что служит основой для применения к нему общих положений о купле-продаже, и специальным признаком, обусловившим формирование особого регулирования. В то же время мена, дарение, рента и пожизненное содержание с иждивением представляют собой самостоятельные договорные типы, а не виды купли-продажи, поскольку в них отсутствует один из признаков купли-продажи - эквивалентно-определенная денежная форма встречного предоставления (мена предусматривает товарную форму встречного предоставления; рента характеризуется алеаторным, а не эквивалентно-определенным принципом оплаты; дарение является безвозмездным обязательством). Возможность применения к этим договорам правил о купле-продаже свидетельствует не о том, что они считаются видами купли-продажи, а о том, что все они, включая куплю-продажу, основаны на единой направленности на передачу имущества в собственность. Эта направленность обусловила унифицированные нормы, которые размещены в главе ГК о договоре купли-продажи, избранном в качестве базового для всех обязательств, направленных на передачу имущества в собственность.
|
|
|
Другой пример. Как соотносятся договоры подряда и выполнения НИР и ОКР: как самостоятельные договорные типы или как тип и вид? Договор подряда сформулирован в ГК как обязательство, целью которого считается результат обычной деятельности, все характеристики которого могут быть определены при заключении договора. В силу предсказуемости такого результата цель договора достигается надлежащим исполнением договорных обязательств. Напротив, НИР и ОКР имеют творческий характер. Поэтому самый добросовестный исполнитель не может гарантировать достижения договорного результата. Поскольку в названном договоре отсутствует один из признаков, характеризующих подряд (обычность и предсказуемость результата работы), его необходимо рассматривать не как вид подряда, а как самостоятельный договорный тип с применением лишь тех правил о подряде, которые не зависят от предсказуемости результата (для упрощения регулирования указанные унифицированные нормы размещены в главе о подряде). Подряд и выполнение НИР и ОКР выделяются как самостоятельные договоры в классификации по признаку творческого характера результата работ. Обязательства, разделенные в одной классификации по единому признаку, не могут соотноситься как тип и вид. Если бы подряд был сформулирован в ГК как обязательство, направленное на достижение любого результата, отделимого от работы, то договоры выполнения НИР и ОКР следовало бы определять в качестве отдельных видов родового подряда.
В некоторых случаях договор, воспринявший признак родового обязательства, тем не менее считается самостоятельным договорным типом. Это имеет место, когда специфика обязательства требует кардинального изменения норм, обусловленных родовым признаком. Разделение договоров на типы и виды, как отмечалось, должно иметь юридическое значение. Отсутствие нормативной связи между двумя обязательствами должно отражаться в системе договоров. Формальный статус правоотношения как договорного типа подчеркивает самостоятельность его регулирования.
Это можно проиллюстрировать на примере соотношения аренды и найма жилого помещения. Аренда сформулирована по признаку возмездного предоставления имущества во временное пользование. Наем жилого помещения характеризуется, во-первых, этим же родовым признаком и, во-вторых, предметной и субъектной спецификой. Особенности найма настолько существенно повлияли на его регулирование, что исключили применение к нему родовых арендных норм. Правила, обусловленные единой направленностью на возмездную передачу имущества во временное пользование, в институте найма сформулированы с учетом его специфики. Поэтому, несмотря на сохранение общих принципов и подходов регулирования, обусловленных единой направленностью, наем жилого помещения следует рассматривать не как вид аренды, а как самостоятельный тип договора.
Если один системный признак представляет собой разновидность другого системного признака, то обязательство, основанное на первом признаке, следует рассматривать в качестве вида обязательства, основанного на втором.
|
|
|
При решении вопроса о том, как формировать конкретный договорный институт - в качестве самостоятельного вида договора или как разновидность другого договора, необходимо исследовать, может ли он существовать без того признака, который лежит в основе выделения договора, предполагаемого родовым. При положительном ответе его следует определять как самостоятельный договор. При отрицательном - один должен формулироваться как вид другого. Примером первой закономерности служит соотношение институтов проката и аренды транспортных средств. Их признаки могут соединяться в одном обязательстве. Поскольку каждый из них может существовать самостоятельно, названные договорные институты должны формулироваться независимо друг от друга. Вторая закономерность проявляется при анализе большинства сложных договорных типов. В частности, поскольку отдельные разновидности хранения не могут существовать в отрыве от родовой направленности на оказание услуг по хранению, они сформулированы в ГК как виды хранения.
Разделяя договоры на типы, виды и подвиды, необходимо стремиться к тому, чтобы формальное место каждого договора соответствовало характеризующим его родовым и специальным нормообразующим признакам. Если, к примеру, обязательство характеризуется родовым признаком купли-продажи, сохраняющим свое нормообразующее значение несмотря на дополнительную специфику, это является основанием для выделения его в качестве вида купли-продажи, но не для формирования самостоятельного договорного типа, отличного от купли-продажи. И наоборот: отсутствие в обязательстве родового признака купли-продажи исключает его определение как вида купли-продажи.
В связи с этим показательна системная квалификация договоров ренты (пожизненного содержания с иждивением). Эти обязательства отличаются от купли-продажи характером встречного предоставления: при купле-продаже оно эквивалентно-определенное, а при ренте - алеаторное (неопределенное). Поскольку в ренте отсутствуют все нормообразующие признаки купли-продажи, ее следует считать самостоятельным типом договора, выделенным в одной классификации наряду с куплей-продажей по признаку характера встречного предоставления. В отличие от ГК РСФСР 1964 г., квалифицировавшего куплю-продажу жилого дома с условием пожизненного содержания продавца в качестве вида купли-продажи, ГК 1995 г. придал договору ренты (пожизненного содержания с иждивением) статус самостоятельного договорного типа.
|
|
|
Подводя итог рассуждениям о распределении договоров на типы и виды, можно отметить следующее. Механизм построения и взаимодействия договорных институтов должен способствовать применению к конкретному обязательству тех норм, которые его адекватно и эффективно регулируют. Место, отведенное в законе договору, дает определенный настрой для правового регулирования и правоприменительной практики. Следовательно, от него в немалой степени зависит, будет ли на практике применяться к обязательству та юридическая база, которая предназначена для его регулирования.
§ 4. Свобода договора
4.1. "В тайне свободы заключается объяснение нравственного смысла человеческого бытия, разгадка падения первозданного человека и судьба человека в мире" <1>. Самый сокровенный и значимый смысл свободы выражается в независимости от греха, способности противостоять порочному началу. Предназначение современного человека заключается в обретении утраченной свободы путем освобождения души от зла и наполнения ее добродетельным содержанием. Люди становятся по-настоящему свободными по мере выполнения этого предназначения, которое осуществляется только действием Божественной благодати, подаваемой в ответ на искреннее стремление к нравственному совершенствованию. Свобода в этом смысле выражает цель жизни.
--------------------------------
<1> Архимандрит Платон (Игумнов). Православное нравственное богословие. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1994. С. 105.
Кроме того, человек должен наделяться свободой как средством для достижения этой цели. Людям должна предоставляться свобода добродетельного поведения, свобода выбора и самоопределения. Значение свободного добра подтверждается тем, что главные духовные ценности по природе своей не могут быть несвободными: любить, веровать, творить человек может только по велению сердца. "Цель насильно, извне заставить человека иметь внутреннее, т.е. изнутри идущее, расположение к добру, или внутреннюю восприимчивость к истине, - не может ни в коем случае быть достигнута" <1>.
--------------------------------
<1> Соловьев В.С. Оправдание добра: нравственная философия. М., 1996. С. 333.
Право должно создавать юридические условия для свободного существования, позволяющего творчески реализовать положительный потенциал, освободиться от безнравственного начала и утвердиться в добродетели. Закон должен раскрывать перед людьми горизонты нравственно достойного поведения, создавать для него правовые возможности и ни в коем случае не препятствовать этому. Юридическое регулирование должно поощрять добросовестное поведение, построенное на началах доброжелательного стремления к сотрудничеству и уважения прав и законных интересов других людей. В дозволительном регулировании не должно быть ограничений для нравственно-положительного поведения, вплоть до нравственно совершенного; обязывающие нормы не должны принуждать к безнравственному поведению; запретительное регулирование не должно препятствовать нравственно достойному поведению вплоть до нравственно совершенного.
Гражданское право в силу особенностей предмета и метода имеет наибольшие возможности для достижения свободы как цели и использования свободы как средства. Гражданское право, регулирующее отношения по поводу принадлежности и обмена материальными и иными благами, состоит преимущественно из дозволительных норм. Главным результатом его регулирующего воздействия является не наложение запретов и не обязывание, а наделение правами. Определяющими чертами гражданско-правового метода считаются правонаделительная направленность, а также правовая инициатива и диспозитивность, выражающиеся в предоставлении субъектам возможности свободно принимать собственные правовые решения. Социальная ценность гражданского права состоит в том, что оно путем правонаделения и наделения правовой свободой, с одной стороны, обеспечивает удовлетворение потребностей и интересов граждан, а с другой - стимулирует их активность по созданию материальных и духовных благ, посредством которых эти потребности и интересы удовлетворяются <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее об этом см.: Яковлев В.Ф. Экономика. Право. Суд. М., 2003. С. 45, 46, 50.
Свобода договора сформулирована в ст. 1 ГК как один из главных отраслевых принципов. Она выражается в четырех аспектах: во-первых, в свободе заключения договора (любой участник гражданского оборота вправе самостоятельно решать, заключать договор или нет; как правило, контрагента нельзя понудить к заключению сделки); во-вторых, в выборе контрагента; в-третьих, в выборе типа или вида договора; в-четвертых, в определении его условий (ст. 421 ГК).
4.2. Однако свобода является не самодостаточной ценностью, а лишь средством для достижения конечной цели - освобождения от порочного начала. Ценность свободы исчезает, когда "свободный" выбор делается в пользу зла, нарушая духовно-нравственные ценности, нормы естественной морали или права другого человека.
Этически ущербное поведение, не вредящее другим людям, не должно иметь правовых последствий, но там, где выбор между добром и злом затрагивает интересы окружающих, свобода выбора перестает быть исключительно личным делом и должна ограничиваться. Каждый из нас имеет право на то, чтобы другие члены общества не препятствовали нам жить безопасно и нравственно. Право на свободное поведение отнюдь не означает права на преступление или иной социально вредный поступок. Границы свободного поведения человека, ограждающие нравственные интересы других людей, устанавливаются правом. В обществе существует только одно образование, способное в области внешних практических отношений оптимально выполнить задачу по справедливому определению и сохранению границ свободы; это - право <1>. Таким образом, юридическое ограничение нравственно ущербного поведения выполняет две важные функции: духовно-воспитательную (отвращает от греховного поведения) и охранительную (защищает других людей).
--------------------------------
<1> См.: Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 429.
Принцип ограничения свободы поведения, нарушающего права других лиц, распространяется на все правоотношения, в том числе гражданские. "Рыночная экономика децентрализована по самой своей сути... Множественность участников со своими интересами создает основу не только для гармонизации интересов, но и для их противоречий и конфликтов... Частный интерес раскрывает свои достоинства лишь постольку, поскольку не представляет собой угрозы для интересов других лиц" <1>. Более того, характер гражданских правоотношений и соответствующий ему метод правового регулирования (правонаделительность, правовая инициатива, диспозитивность) обусловливают предоставление субъектам широкой свободы, что, в свою очередь, повышает актуальность ее нравственно обоснованного ограничения. Для гражданского права в силу особенностей его предмета и метода представляется особенно важным, чтобы закон реализовывал не просто правонаделение, а нравственно обоснованное правонаделение.
--------------------------------
<1> Яковлев В.Ф. Гражданский кодекс РФ: развитие общих положений гражданского права // Кодификация российского частного права / Под ред. Д.А. Медведева. М., 2008. С. 51.
Закономерности ограничения свободы поведения имеют особое значение в договорном праве. Принцип свободы договора выполняет свое естественно-правовое предназначение, когда свобода, способствуя раскрытию нравственно-положительного потенциала человека, не создает условий для злоупотреблений. Безграничная свобода договора чревата нарушением духовно-нравственных ценностей, прав контрагента и третьих лиц. Учитывая это, закон должен устанавливать нравственно обоснованные границы договорной свободы. Гражданско-правовое регулирование должно обеспечивать гармоничное сочетание двух начал: предоставления субъектам свободы выбора и оптимального ее ограничения.
Для адекватного юридического ограничения свободы поведения первостепенное значение имеет правильное соотношение императивных и диспозитивных норм. Критикуя действующую в российском гражданском праве презумпцию императивности, А.Г. Карапетов и А.И. Савельев пишут: "В то время как во всех развитых странах нормы договорного права презюмируются диспозитивными, если их императивность явно не следует из прямого в них указания или очевидного их смысла, в российских реалиях все происходит наоборот и все нормы договорного права, вопреки устоявшемуся в развитых странах подходу, считаются императивными, если только в самой норме прямо не будет указано на право сторон оговорить иное. В результате вопреки общим словам о приоритетном значении принципа диспозитивности для гражданского права в реальности большинство норм договорного права оказывается императивным, причем зачастую без каких-либо разумных на то оснований" <1>.
--------------------------------
<1> Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы: В 2 т. М., 2012. Т. 1. Теоретические, исторические и политико-правовые основания принципа свободы договора и его ограничений.
Думается, решая эту проблему, необходимо учитывать, что во всех людях в той или иной степени действует порочное начало. Ввиду поврежденности сребролюбием, стяжательством, гордыней и другими пороками большинству людей свойственно использовать свободу в своих интересах, забывая об интересах окружающих, не говоря уже о духовных ценностях, основах мироустройства и нравственных нормах. Причины этого глубоко вскрываются православным нравственным богословием: отвергнув подчинение Богу, человек лишился прежнего повиновения со стороны тела; люди подпали под власть материального начала, поскольку были свободны от него лишь до тех пор, пока имели противовес в Божественном начале; последствия Адамова греха не замедлили проявиться в природе человека, которому на пути к своему высшему предназначению теперь приходится преодолевать инертность воли, неуправляемость чувств и ограниченность сознания <1>. Многие люди не понимают, что "благо имеет ценность и смысл лишь в том случае, когда обладание им содержит в себе честную и законную основу и исключает какой-либо ущерб для другого человека. Непонимание этой самой элементарной истины есть грубейшая ошибка в плане ценностной ориентации, влекущая человека в области ценностных выборов к предпочтению нечестных и незаконных средств в достижении эгоистических целей" <2>.
--------------------------------
<1> Подробнее об этом см.: Блаженный Августин. О граде Божием: в 4 т. М., 1994. Т. 2. С. 305; Соловьев В. Чтения о Богочеловечестве. М., 2006. С. 207; Архимандрит Платон (Игумнов). Указ. соч. С. 128.
<2> Архимандрит Платон (Игумнов). Указ. соч. С. 190.
Не так давно проводился социологический опрос, в ходе которого спрашивали: можно ли поступиться моралью ради того, чтобы разбогатеть? Среди пенсионеров только 21% согласились поступиться моральными принципами ради богатства, а 59% убежденно ответили: пусть наши дети будут бедными, но честными. Совершенно противоположная картина среди молодых: только 28% считают, что моральными принципами ради богатства жертвовать нельзя, а 54% готовы поступиться моралью, если это потребуется для собственного обогащения <1>. Практика современного экономического оборота показывает, сколь изобретательными бывают предприниматели в стремлении получить прибыль. Диспозитивность особенно опасна в неравных правоотношениях, где сильная сторона может злоупотреблять многообразием предоставленных ей правовых возможностей.
--------------------------------
<1> См.: Звягинцев А. Перед Законом и Богом все равны // Новая юстиция. 2008. N 1. С. 158.
Предвидеть все возможные варианты злоупотребления свободой невозможно, гораздо проще просчитать ситуации, где оно исключено. Поэтому диспозитивные нормы, предоставляющие возможность отступить от нормативного предписания, следует устанавливать только для тех правоотношений, в которых субъекты не смогут использовать свободу выбора во вред. В остальном регулирование должно быть императивным. Таким образом, презумпция императивности гражданско-правовых норм в наибольшей степени способствует обеспечению нравственно обоснованных границ поведения.
4.3. Свобода договора должна подчиняться следующим духовно-нравственным принципам.
Во-первых, договор не должен разрушать духовные ценности и противоречить объективным законам, положенным в основу мироустройства. Существуют такие сферы, которыми человеку не положено управлять. Люди, выстраивая жизнь сообразно своему пониманию, принципиально отличному от Божьего замысла о человеке, становятся нарушителями высших законов, в результате чего искажаются гармония и целостность миропорядка. Преступая Божественное миропонимание, человек неизбежно причиняет вред себе и другим людям, потому что восстановление нарушенной гармонии возможно только путем искупления. Проблема в том, что люди осознают истинные причины трагических последствий со значительным опозданием.
Например, основы мироустройства нарушаются деятельностью по клонированию человека. Люди не вправе претендовать на роль творца себе подобных существ. Замысел клонирования - это вызов самой природе человека, заложенному в нем образу Божию, неотъемлемой частью которого являются свобода и уникальность личности. Клонирование извращает естественные основы деторождения, кровного родства, материнства и отцовства <1>. В современном обществе предпринимаются попытки легализовать эвтаназию (намеренное умерщвление безнадежно больных людей). Однако право определять момент смерти человека принадлежит только Богу. Никакие благопристойные доводы не скроют сути эвтаназии: она является формой убийства или самоубийства (в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент) <2>. Поэтому указанные договорные отношения должны быть юридически запрещены.
--------------------------------
<1> См.: Основы социальной концепции Русской Православной Церкви (разд. XII, п. XII.6) // URL: http://www.patriarchia.ru.
<2> Там же (п. XII.8).
В.В. Иванов правильно акцентирует внимание на том, что "разрыв связей с моральным богословием и коммунитарными постулатами, лежащими в основе любой христианской правовой традиции, обрек современное право, в том числе право договорное, на медленную... деградацию... Проблема эта во всем мире и особенно в западных странах стоит остро, и не замечают ее только уж совсем недалекие люди" <1>.
--------------------------------
<1> Иванов В.В. Общая теория договора. М., 2006. С. 56 - 57.
Во-вторых, договор не должен противоречить нормам естественной морали. Поскольку главное предназначение человека заключается в нравственном совершенствовании, основным законом человеческого существования считается нравственный закон. Подчинение ему составляет непременное условие жизни. Согласно онтологическому принципу все, что в природе и обществе возникает в соответствии с законом, имеет право на существование; и наоборот: что является в мир вопреки законам либо вне законов, обречено на исчезновение, выпадение из процессов самоорганизации и упорядочения жизни <1>. Это касается и человека: попытка выйти из-под власти нравственного закона лишает жизнь "нравственно-духовного анархиста" того смысла, ради которого он ее получил, и поэтому влечет его смерть.
--------------------------------
<1> См.: Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2013. С. 39.
Общество обязано учитывать вечный нравственный закон и не должно вводить в область прав человека нормы, размывающие или отменяющие естественную мораль. Законодательная поддержка различных пороков, например культа наживы, насилия, половой распущенности, представляет огромную опасность для общества <1>. Гражданско-правовое регулирование договоров не должно служить утверждению греховной тенденции как нормы, а тем более как предмета гордости и примера для подражания. Договор не должен закреплять безнравственных прав и обязанностей, потому что они не соответствуют природе юридического права и пропагандируют грех, вовлекая в порочные правовые связи других людей.
--------------------------------
<1> См.: Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека (разд. III, п. п. III.2, III.3) // URL: http://www.patriarchia.ru.
Например, зарабатывание денег за счет другого человека на основании игры (пари) всегда считалось безнравственным занятием. Д.И. Мейер писал: "Нравственное чувство порядочного человека запрещает основывать долговые претензии на игре - самом праздном и дешевом способе приобретения имущественных средств... И вот по всем этим соображениям законодательство отказывает в охранении долговым обязательствам, возникшим по игре. Другое дело, что в действительности эти обязательства исполняются... исполнение их составляет дело совести и чести" <1>. В решении Гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената за 1883 г. N 57 было отмечено, что пари, имея все признаки договора, вызывается не действительными потребностями жизни, а прихотью или страстью, реализуемой только при помощи риска, искусственно созданного участниками такой сделки.
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. По испр. и доп. 8-му изд. 1902 г. 2-е изд. М., 2000. С. 607.
В современном хозяйственном обороте распространены так называемые расчетные форвардные контракты, заключаемые, как правило, банками. Суть этих сделок в том, что, не предусматривая реальной поставки товара, они устанавливают обязанность одной из сторон по результатам колебания рыночных цен уплатить разницу между контрактной стоимостью товара и рыночной стоимостью, которая станет известна по прошествии установленного в контракте срока. В период с 1999 по 2007 г. судебная практика последовательно шла по пути признания таких договоров разновидностью игровых сделок (сделок пари), не подлежащими в силу ст. 1062 ГК судебной защите. При этом суды исходили из того, что для квалификации расчетного форвардного контракта как пари не имело значения, предусматривает ли он взаимную куплю-продажу товаров; наличие в договоре двух взаимонаправленных обязательств купли-продажи между одними и теми же лицами свидетельствует о притворности сделки, поскольку сторона, не имея цели купить или продать товар, надеется лишь получить положительную курсовую разницу <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее о расчетных форвардных контрактах см.: Белых В.С., Виниченко С.И. Биржевое право. М., 2001. С. 137; Витрянский В.В. Срочные сделки в сфере биржевой торговли и на финансовых рынках // Хозяйство и право. 2007. N 10 - 11; Иванова Е.В. Расчетный форвардный контракт как срочная сделка. М., 2005; Суханов Е.А. О судебной защите форвардных контрактов // Законодательство. 1998. N 11. С. 13, 14.
Однако в 2007 г. в ст. 1062 ГК были внесены изменения, на наш взгляд, ослабившие нравственное значение закона. В действующей редакции п. 2 ст. 1062 ГК сказано, что требования, возникшие из указанных сделок, подлежат судебной защите, если хотя бы одной стороной является юридическое лицо, получившее лицензию на банковские операции или на профессиональную деятельность на рынке ценных бумаг, либо хотя бы одной из сторон сделки, заключенной на бирже, является юридическое лицо, получившее лицензию на заключение биржевых сделок; требования, связанные с участием граждан в указанных сделках, подлежат судебной защите при условии их заключения на бирже.
В-третьих, свобода договора не должна приводить к нарушению прав контрагента и третьих лиц. Предназначение права выражается в утверждении справедливости, под которой понимается нравственно должное отношение к человеку (соответствующее его нравственному достоинству и служащее духовно-нравственной пользе). Поскольку в общественных отношениях интересы людей взаимодействуют, право должно справедливо уравновешивать их. Если представить общество в виде системы сообщающихся сосудов, то необходимо так организовать юридическую связь между ними, чтобы уровень нравственно должного отношения к каждому был одинаковым, т.е. чтобы правовое положение каждого человека было максимально справедливым или несправедливость положения каждого была сведена к минимуму. Таким образом, задача права выражается в формировании для каждого вида правоотношений такой совокупности взаимных прав, обязанностей и запретов, взаимодействие которых обеспечивает нравственно должное отношение ко всем его участникам.
