Творческое содружество с Малым театром

Развитию реалистических традиций в Александринском театре содействовал тесный контакт с Малым театром. Высокая идейность, гражданские обличительные тенденции, глубокий реализм определяли {136} творческое лицо «Дома Щепкина». Взаимные гастрольные поездки служили основой обмена актерским опытом. «Не мешало бы вообще актерам двух столиц почаще делать визиты друг другу, — писали “Санкт-петербургские ведомости”. — Что ни говорите, а к своей публике, к своему театру привыкнуть нетрудно, привычка влечет за собою равнодушие, и актер волею-неволею перестает совершенствоваться, опускает руки. Г. Щепкин понял это лучше других, вот почему чаще остальных сотоварищей по искусству приезжает он в Петербург»[217].

Большая заслуга в развитии театральных контактов Москвы и Петербурга принадлежала М. С. Щепкину; его постоянные гастроли в столице восторженно принимались передовой общественностью. Будучи уже старым и больным, Щепкин в мае 1859 года совершил свою последнюю поездку в Петербург. Публика, привыкшая к его визитам, и на этот раз оказала ему теплый и дружеский прием. Театральная печать обращала внимание на исполнение Щепкиным ролей Городничего в «Ревизоре», Фамусова в «Горе от ума», Муромского в «Свадьбе Кречинского». Мастерское исполнение крупнейших ролей русского классического репертуара, утверждавшее в сценическом искусстве критический реализм и подлинный демократизм, способствовало росту актерского искусства мастеров Александринского театра.

В сезон 1858/59 года в Петербург приезжал П. М. Садовский. Это была его вторая гастроль. Первый раз он был в столице в 1857 году, когда его вызвали из Москвы в связи с болезнью Мартынова. Садовский играл тогда свои лучшие роли — Любима Торцова, Подколесина, Осипа, Брускова и Расплюева. Во второй приезд Садовский сыграл еще две новых роли — Городничего и Беневоленского в «Бедной невесте».

Центральное место в гастролях артиста занимали произведения Островского. Малый театр прославился высокохудожественным исполнением его пьес. И это прежде всего относилось к Садовскому, с именем которого связывалось имя великого писателя, нашедшего в актере первоклассного воплотителя различных типов «темного царства». Каждый персонаж Островского обладал в исполнении Садовского только ему свойственными чертами; игра артиста опровергала незадачливых критиков, утверждавших, что драматург повторяется, что его новые герои чуть видоизмененные старые и т. д. Столичная публика сразу почувствовала, что Садовский — Тит Титыч — «крутой старик», а купец Пузатов — «хитрый, но добродушный». Своему Русакову артист придал патриархальный характер; перед зрителем выступал настоящий глава русского семейства — сановитый, богобоязненный, привыкший господствовать в своем кругу — даже в гневе и горести не забывающий своего достоинства.

Во время следующих приездов в Петербург Садовский продолжал знакомить столичных зрителей с галереей типов «темного царства». Вот как описывала газета «Голос» игру Садовского в роли Дикого: «Настоящий уездный поволжский купец; бродит он всюду полупьяный, {137} ища кого бы выругать, но и рассердиться ему порядочно не на кого, так как денег никто не спрашивает, а единственно этот “вопрос” может его вывести из себя. Кулигин толкует о каком-то электричестве, позвал бы он купцов прислушаться к словам этого “фальшивого мужичонки”, а они стали, стоят вылупля глаза, что же Дикому остается, как не ругнуть их, да не плюнуть»[218].

В роли Льва Краснова артист мастерски передавал возрастающее душевное смятение героя, которое доводит его до убийства. Трактовка Садовским финала пьесы повлияла на Павла Васильева, исполнявшего роль Краснова в Петербурге.

В бенефис П. М. Садовского 24 апреля 1863 года была поставлена комедия М. Н. Владыкина «Омут», написанная под влиянием Островского. Комедию ставил сам Садовский. Актеры Александринского театра очень серьезно готовились к предстоящему спектаклю; уже на второй репетиции все знали свои роли.

Пьеса Владыкина некоторое время не допускалась к постановке из-за «грязного содержания». Дело в том, что в основу ее была положена история морального разложения одной семьи, в которой царит ложь, плутовство, мошенничество. Обличительная тенденция пьесы подчеркивалась актерами Линской, Зубровым, Яблочкиным. Центральное место в спектакле занял Садовский — Билкин — «особого вида выжига и плут».

Постановка комедии «Омут» превратилась в значительное явление художественной жизни Александринского театра благодаря крепкому актерскому ансамблю, сплоченному Садовским, и выступлению московского актера в одной из центральных ролей.

Неоднократно приезжал на гастроли в Петербург С. В. Шумский. Гастроли Шумского поражали зрителей необыкновенно разнообразным репертуаром. В течение, недели он играл роли нескольких петербургских актеров. В комедии Кугушева «Приемыш» выступал вместо Сосницкого, в «В чужом пиру похмелье» и «Карьере» — вместо Самойлова, в комедии «Невесте сорок лет, приданого сто тысяч» — за Зуброва, в «Ревизоре» за Максимова. Особенно большой интерес вызвало исполнение Шумским роли Кречинского, в которой в Петербурге выступал Самойлов. Д. В. Аверкиев восторженно писал и об исполнении Шумским роли генерала Крутицкого в «На всякого мудреца довольно простоты»: «У него генерал Крутицкий получил достодолжное обличье: это администратор из военных, ныне на покое, занимающийся сочинением “прожектов”, выработавший себе известную манеру говорить и глядеть, смотря по званию и рангу собеседника, и прикрывающий под лощеною формою совершеннейшую тупость. Особенно хорош был г. Шумский в сцене четвертого акта в беседе с Глумовым насчет “прожекта”, любви и прочего. Стоило видеть игру физиономии артиста в те минуты, когда в голове Крутицкого наступает совершенное отсутствие мысли, а глаза, между тем, глупо выкатываются, что по мнению самого Крутицкого долженствует, конечно, изображать глубокомысленную задумчивость»[219].

{138} Многие петербургские актеры следовали москвичам в трактовке ролей Островского. В данном же случае произошло обратное: на игру Шумского оказало влияние классическое исполнение роли Крутицкого П. В. Васильевым. Выступления лучших актеров Малого театра — Щепкина, Садовского, Шумского несли с собой глубоко продуманное отношение к каждой исполняемой ими роли, ко всему гастрольному репертуару.

Александринские актеры также часто играли в Москве. В Малом театре неоднократно выступали Мартынов, П. Васильев, Линская и другие.

Говоря об этом плодотворном содружестве, следует назвать имя Александры Ивановны Шуберт (1827 – 1909) — актрисы Александринского театра в 1853 – 1860 годах. До этого Шуберт десять лет служила в Малом театре, пользовалась советами Щепкина, играла вместе с ним. В письмах к Шуберт великий актер изложил свою театрально-педагогическую программу. Жизнь Шуберт в Москве, по словам Писемского, «проходила посреди московского литераторства». В доме Щепкина молодая актриса встречалась с его друзьями А. И. Герценом, Т. Н. Грановским. В Петербурге она подружилась с Ф. М. Достоевским, который высоко ценил ум и талант Шуберт. Впоследствии актриса окажет влияние на молодых Давыдова, Варламова, Савину — будущих корифеев Александринского Олимпа. Так протягивалась еще одна нить, связывавшая два театра.

Творческое содружество двух крупнейших драматических театров страны, начатое усилиями Щепкина, продолжалось. Оно помогало взаимному обогащению сценическим опытом.

{139} Глава третья
Александринский театр 1870‑х – начала 1890‑х годов