Период становления самобытной мысли (30—70-е годы XIX в.). славянофильство (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский) и западничество (А.И. Герцен, В.Г. Белинский)

В 30—40-е годы остро встает проблема исторического пути России. Какие ориентиры она должна выбрать в своем дальнейшем развитии, куда и как двигаться? В решении этого вопроса оформились две позиции: западничество и славянофильство. Их явное или скрытое противоборство продолжалось в течение всего периода XIX и XX веков.

Западники (Т.Н. Грановский, М.А. Бакунин, А.И. Герцен, Н.П. Огарев, В.Г. Белинский и др.) указывали на экономическое, политическое и культурное отставание России от передовых стран Европы. Цивилизованная буржуазная Европа казалась им идеалом, к которому должна стремиться застойная Россия. Причины ее отсталости они видели в господстве религиозных институтов, крепостничестве и монархизме. Из философов особо ценили Гегеля, однако тяготели к атеизму, материализму и индивидуализму. Западники в целом справедливо критиковали негативные явления российской действительности, но они не смогли рассмотреть достоинства русской национальной культуры и осознать оборотную сторону западной цивилизации с ее нарастающим культом наживы и личного процветания.

В развитии русской философии XIX в. большую роль сыграл литературно-философский кружок, созданный Станкевичем в 1832 г. («кружок Станкевича») еще в бытность его студентом. Кружок просуществовал до 1837 г. В разное время в него входили Аксаков, Бакунин, Белинский и др. Основное внимание в этом кружке уделялось изучению немецкой классической философии.

Полагая, что Россия отстает от западноевропейских народов на общем для всего человечества пути развития, западники считали, что России необходимо усвоить европейскую науку и плоды просвещения, и в первую очередь западную философию, которая указывает человеку как цель жизни, так и путь к достижению этой цели. При этом Чаадаеву, Станкевичу, Грановскому и Белинскому в его молодые годы был ближе объективный идеализм Шеллинга и Гегеля, а Белинскому в зрелые годы и Герцену — материализм Фейербаха.

Западники мало интересовались религией и по ряду вопросов критиковали русскую православную церковь. Все они высоко ценили политическую свободу, но при этом Чаадаев, Станкевич и Грановский были противниками революционных преобразований, и надежду на «смягчение нравов», отмену крепостного права, улучшение социальной жизни они связывали с распространением просвещения и реформами.

Белинский и Герцен считали, что преобразование социальной действительности должно идти революционным путем. Им были близки идеи утопического социализма, а Герцен в последние годы своей жизни развивал еще особую форму социализма — «крестьянского». Оба они оказали большое влияние на развитие революционных идей в России: Белинский — прежде всего своими статьями в журналах «Отечественные записки» и «Современник», а Герцен — деятельностью «Вольной русской типографии» в Лондоне.

Обратим внимание на взгляды Александра Ивановича Герцена - философа, писателя, политического деятеля, наконец, политического изгнанника. Герцен прекрасно знал учения Шеллинга, Гегеля, Сен-Симона, других западных философов. Диалектику Гегеля он оценивал как «алгебру революции». Быстрое философское развитие Герцена привело к тому, что уже в начале 40-х годов (1842–1846) он достигает философского уровня наиболее видных западных мыслителей своего времени. При этом для философии Герцена характерны многие типичные для отечественной философии черты: синтетичность, народность, всеохватность.

Герцен — знаток философии, логики, литературы, истории, он имеет физико-математическое образование. Весь комплекс знаний Герцен стремится объединить в единое жизненное целое, развивая при этом значительно рельефнее, чем это делали славянофилы, рационалистические аспекты философии. Все философские построения Герцена пронизывает идея единства. Он подчеркивает единство природы и человека, материи и сознания, эмпирического опытами рационального мышления, сознательной и бессознательной деятельности, индивида и народа, естествознания и философии, науки и жизни. В политической области Герцен стремится к достижению общества без насилия и антагонизмов. Российское будущее он связывал с идеалами народного социализма. Не случайно, а в силу своих исходных философских установок, Герцен стал одним из родоначальников русского народничества. Незадолго до своей кончины Герцен адресует Бакунину письмо «К старому товарищу», в котором он выступает против крайностей революционного нигилизма, призывов к немедленному свержению государства, к бунту — без должной научной и нравственной подготовки социальных изменений.

Философия Герцена не всегда получает адекватную оценку. По ленинской характеристике, Герцен подошел вплотную к диалектическому материализму и остановился перед историческим материализмом. Ленин исходит из убеждения, согласно которому на вершине философии находятся только Маркс и Энгельс. С этой точки зрения Герцен не мог достигнуть вершины философии. Между тем в философии много вершин, часть из которых была освоена именно Герценом. Философские воззрения Герцена обладают той самодостаточностью, которая позволяет характеризовать его как выдающегося философа середины XIX в.

Несмотря на свою приверженность к западникам, в годы эмиграции близкое знакомство с реальным положением дел на Западе, с ужасами капиталистического пути развития изменило его точку зрения. Особое влияние на него оказало при этом поражение революции в Европе 1848 г. Герцен пришел к выводу, что для России не обязателен капиталистический путь развития, да и не имеет смысла преодолевать все трудности этого пути для того, чтобы прийти к тем уродливым формам общественной жизни, которые воцарились на Западе.

Он считал, что Россия может миновать эти трудности и прямо прийти к социализму — благодаря тому, что в России в народном быту сохранилось больше черт, соответствующих социалистическим идеалам, чем в Европе. И самое главное, в России сохранилась крестьянская община и, соответственно, общинное землевладение. Если устранить государственный гнет над ней и помещичье землевладение, община получит свободное развитие, ведущее к справедливому устройству жизни, воплощающему социалистические идеалы («крестьянский социализм»). В таком переустройстве русской жизни важную роль может сыграть социалистическая идеология, получившая глубокую философскую разработку у мыслителей Запада.

Герцен допускал, что социалистические преобразования могут раньше произойти на Западе, и только вслед за этим и под их влиянием — в России. Но все-таки наиболее вероятным полагал, что они сначала произойдут в России.

Славянофилы (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, братья Аксаковы, Ю.Ф. Самарин и др.) делали ставку на русскую самобытную культуру. Их философские воззрения тяготели к полюсу «тотальности». Православие они считали духовной основой российского общества, монархию — наилучшей формой правления, крестьянскую общину — экономическим и нравственным фундаментом русской жизни. Здесь стоит отметить, что по своим философским взглядам славянофилы были идеалистами-мистиками, сторонниками примирения религии и философии, разума и веры — но на базе христианско-православных воззрений. Соответственно, высшей формой познания они считали Откровение.

Ключевое понятие их философии — «соборность». Соборность зиждилась на духовной общности (в церкви, семье, государстве и т.д.) и предполагала взаимодействие деятельности человека и божественного вмешательства. Контакты с Западом славянофилы не исключали, но полагали, что политически, экономически и духовно западные социальные модели для России разрушительны.

Славянофилы критиковали отдельные стороны общественно - политической жизни России, высказывались за свободу слова и гласный суд, за освобождение крестьян «сверху» (с выкупом и небольшим наделом земли) и т.д. Но при этом они считали самодержавие исконной формой правления в России и наиболее подходящей для нее. Также для них характерна была идеализация исторического прошлого России (и в частности, допетровской Руси). Они полагали, что русская культура и политическая жизнь развиваются по собственному пути, отличному от западного. Особенность исторического пути России они связывали со спецификой «русского характера» (включающего в себя религиозность и аскетизм, смирение и покорность царю) и влиянием православия, основанного на учении восточных отцов церкви. Поэтому в своих работах они много внимания уделяли проблемам религии.

Они видели историческую миссию России в том, чтобы оздоровить Запад духом православия и русских общественных идеалов, помочь Европе в разрешении ее внутренних и внешних политических проблем в соответствии с христианскими принципами, т.е. мирным путем, без всяких революций.

Разумеется, позиция славянофилов не была лишена определенных слабостей. Они идеализировали прошлое страны, не понимали консервативности монархизма и церкви, колебались в своем отношении к крепостничеству.

Самобытность России была объектом философского анализа К. С. Аксакова, И. В. Киреевского, А. С. Хомякова. Каждый из них внес свой вклад в формирование концепции славянофильства о самобытности российского народа и его соборности.

Иван Васильевич Киреевский (1806-1856) получил европейское образование, слушал лекции Гегеля, Шеллинга. В своих работах «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России», «О необходимости и возможности новых начал для философии» он отвергает западный путь развития по причине господства в нем католицизма. Католицизм Киреевский рассматривал как отклонение от истинного христианства. Для католика нормой становится повышенная социальная активность, перерастающая в насилие. Умственный рационализм является предпосылкой политического радикализма.

Что касается русского Просвещения, то оно изначально ориентировано на то оптимальное сочетание разума и веры, которое направлено на поддержание естественного отношения русского человека к природе, обществу и миру, где «созидание каждой личности созидает всех, и жизнью всех дышит каждая личность», а посему философия должна опираться на «верующий разум», а не на «умственный силлогизм» - как писал сам Киреевский.

Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860) полагал, что русский народ самобытен. Он лишен стремления к власти, ибо по своей природе он не «государственен». Регламентом общины является нравственный закон. Община предпочитает путь мира, следуя заповедям Христа.

Аксаков считает, что русское государство, то, в отличие от Запада, вызвано не внутренней необходимостью пресечь войну всех против всех (сравнимо с идей Гоббса), а внешними обстоятельствами защиты Отечества. Для этого русский народ и призвали варягов, вверив им политическую власть, сохранив в чистоте свое естественное право. В результате возник своеобразный симбиоз. Страна живет с ориентиром на естественное право и власть авторитета, а государство живет по своим декретам, опираясь на авторитет власти. Страна (община) живет миром, а государство — насилием. И по мнению Аксакова, этот союз разрушил Петр I. Своими реформами он превратил «подданного в раба», что позволило «злонамеренным людям» превратить Россию «в свой домашний Запад». По этой причине, Аксаков считает, что необходимо возродить прежний принцип «взаимного невмешательства» в дела друг друга. Народ следует оградить от насилия, и тогда монархия обезопасит себя от революционных катаклизмов

Идею самобытности русского народа и его соборности развивает и Алексей Степанович Хомяков (1804-1860). Критически оценивая европейский рационализм, Хомяков отдавал предпочтение естественной разумности и цельности российской культуры. Он считает, что причина всех бед мира заключается в расколе христианства на католицизм, православие и протестантизм. И «начало свободы» уже не принадлежит всей церкви. Католицизм подменяет свободу догматом о свободе. Напротив, протестантизм абсолютизирует свободу индивидуального начала. И только православие гармонически сочетает свободу и необходимость, опираясь на любовь к Богу и его истины, на любовь ко всем, кто любит Бога. Гармоническое единство свободы и необходимости послужило методологическим принципом построения концепции соборности. Соборность — это не физическая совокупность людей, а их духовное единение, олицетворяющее паритет человека и мира, единство общего и единичного, их согласие и диалог. Для Хомякова, соборность может быть усвоена только тем, кто живет в православной «церковной ограде», кто в церковных обрядах и культовых действиях воспитывает «чувства сердца». Соборность для русского человека, по мнению А. С. Хомякова, является «дисциплинарной матрицей» его жизнедеятельности. Она есть следствие взаимодействия свободы воли человека и божественной благодати, направленного на усиление сродности человека и природы, мира и человечества. Стержнем соборного сознания является верующий разум, требующий не противостояния религии и философии, а их единства. Это единство подпитывает естественную разумность и цельность русской культуры, замешанных на любви сердца, вере и надежде, а не холодном расчетливом европейском рассудке. С точки зрения А. С. Хомякова, Запад предал забвению соборное начало, извратив символ веры.

России не следует копировать западную модель. Ей нужно идти своей дорогой, опираясь на общину, мир с его сходами и традиционной справедливостью в соответствии с обычаями, совестью и внутренней истиной. У России есть духовность, а стало быть, есть будущее. Община в деревне, артель в промышленности — слагаемые соборности, объединяющей хозяйственное и нравственное начала. Опираясь на соборность, Россия идет своей дорогой, которая приведет ее на Олимп человечества. Это высокое предназначение России необходимо еще осознать ее гражданам, ибо, как писал Хомяков, «право, данное историей народу, есть обязанность, налагаемая на каждого из его членов»

Идеи славянофильства разделяет и Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885), автор концепции культурно-исторических типов. Данилевский выдвинул идею о наличии множества несхожих культурно-исторических традиций. Нет единой общечеловеческой цивилизации, а есть культурно-исторические типы: египетский, китайский, халдейский, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский и европейский. Что касается других народов, то они либо играли роль разрушителей «дряхлых цивилизаций», либо были этнографическим строительным материалом для других культурно-исторических типов. По мнению Данилевского, европейский тип достиг своего расцвета и должен уступить место на культурном Олимпе славянскому типу. В отличие от предшествующих культурно-исторических типов славянский способен воплотить не одно, а несколько начал: религиозное, научное, экономическое и политическое — и тем самым обеспечить дальнейшее развитие человечества. Запад пережил «апогей своего цивилизационного величия», и на очереди теперь — возвышение славянства. Первые шаги осуществления славянского культурно-исторического типа связаны с избавлением от губительного «европейничанья», привитого петровскими реформами

Как видно, основное расхождение в их взглядах касалось судьбы России. Западники считали, что существует единый общечеловеческий путь развития, при этом западные народы здесь опередили все остальные. Россия идет по тому же пути, но несколько отстает. Поэтому Россия должна учиться у Запада. Славянофилы же полагали, что у России свой собственный путь развития, связанный, в частности, с влиянием православия на русский народ.

Дополнительная таблица