I. Понятие патристики. Краткий обзор патриотической традиции. 29 страница

Тексты: Ethische Elementarlehre (Pap. 9780) nebst den bei Stobaeus erhaltenen ethischen Exzerpten aus Hierokles. Bearb. v. H. von Arnim. В., 1906; Elementi di etica. Edd. G. Bastianini, A. A. Long, - CPF I, 1**, 1992.

Лит.: Praechter К. Hierokles der Stoiker. Lpz., 1901; InwoodB. Hierocles. Theory and argument in the second century A.D., - OSAPh 2, 1984, p. 151-183; Badalamenti G. Ierocle stoico e il concetto di συναίσθησις, -ADFF3, 1987, p. 53-97; Isnardi Parente M Ierocle stoi-co. Oikeiosis e doveri sociali, - ANRW II 36, 3, 1989, p. 2201-2226; Long A. A. Hierocles on Oikeiosis and Self-Perception, - Hellenistic Philosophy. Ed. by К. J. Boudouris. Vol. 1. Ath., 1993, p. 93-104 (= Long A. A. Stoic Studies. Berk.; L.Ang.; L., 1996, p. 250-263); Delle Donne V. Sulla nuova edizione délia Ηθική στοιχβίωσις di Ierocle Stoico, - SIFC 13, 1995, p. 29-99; Long A. A. Notes on Hierocles Stoicus apud Stobaeum, - ΟΔΟΙ ΔΙΖΗΣΕΩΣ. Le Vie délia ricerca. Studi in onore di F. Adorno. Fir., 1996, p. 299-309.

A. A. СТОЛЯРОВ

ГИЕРОКЛ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ (Ιεροκλής) (5 в. н. э), представитель Александрийской школы платонизма, ученик Плутарха Афинского. Как преподаватель платоновской философии толковал отдельные диалоги Платона (в частности, «Горгия», ср. Damasc. V. Isid. 54); сохранился комментарий Г. к пифагорейским «Золотым стихам». Благодаря изложению и ряду экс-церптов у Фотия (Codd. 214; 251) известен трактат Г. «О промысле и роке, а также о том, что наша воля соотносится с божественным водительством». За преподавание языческой философии Г. был выслан из Александрии, но по возвращении продолжал свою педагогическую деятельность.

ГИПАТИЯ                                                     271

В комментарии к «Золотым стихам», составленном с пропедевтическими целями и рассчитанном на неподготовленную аудиторию, Г. в основном остается в рамках среднеплатонических доктрин: во главе универсума -ум-демиург; в сфере разумных существ выделяются боги, демоны, души; в мире действует промысл, рок и случай; человек состоит из тела и души, но у души есть собственный носитель, бессмертное светлое тело; добродетели делятся на практические и теоретические. Однако неоплатоническая проблематика Порфирия и послеямвлиховской традиции также была освоена и развита у Г. Как и у Порфирия, материя у Г. - не самостоятельное начало, но создана демиургом (хотя и не во времени). В духе после-ямвлиховского платонизма Г. учил о порожденном демиургом и состоящем из разумной души и невещественного тела бессмертном существе, по подобию которого внутримирными богами из неразумной души и смертного тела создан человек. В ряду практических добродетелей Г. помещал богослужебные (то reÄeart/cov), освобождающие душу от «вещественных представлений» (ύλι,κας φαντασίας). Наряду с промыслом, роком и случаем Г. признавал свободу выбора и воли (то еф" ήμϊν), выдвигая при этом концепцию человеческго разумного существа, способного по собственной воле меняться (становиться хуже), развитую впоследствии Дамаскием и воспринятую Симпликием. Эти представления давали возможность совмещения неоплатонической доктрины с христианством. Учеником Г. был христианский платоник Эней из Газы, «Теофраст» которого повлиял на Захария из Митилены (Схоластика). Г. оказал также значительное влияние на философию Возрождения.

Соч.: In Aureum pythagoreorum carmen commentarius. Rec. F.G. Koehler. Stuttg., 1974; рус. пер.: Пифагорейские «Золотые стихи» с комментарием философа Гиерокла. Пер. и вступ. ст. И. Петер. М., 1995; «Золотые стихи» пифагорейцев с комментарием Гиерокла философа. Пер. под ред. Г. В. Малеванского, - ВиР 16, 1897, с. 130-158; 17, с. 177-206; 18, с. 224-254; 20, с. 335-360; 23, с. 429-290.

Лит.: Kobusch Th. Studien zur Philosophie des Hierokles von Alexandrien. Münch., 1976; Hadotl. Hiéroclès et Simplicius. R, 1979; AujoulatN. Le néoplatonisme Alexandrin: Hiéroclès d'Alexandrie. Leiden, 1986; Вдовиченко А. В. Евсевий Кесарийский против Гиерокла, -Раннехристианские апологеты II—IV вв.: Переводы и исследования. М, 2000.

Ю. А. ШИЧАЛИН

ГИПАТИЯ (Υπατία) (370? - 415 н. э., Александрия), математик и астроном, дочь Теона Александрийского, математика и астронома, последнего главы александрийского Мусейона, жена математика Исидора, последовательница Платона, испытавшая влияние Плотина (о чем можно судить по письмам 4, 124, 136 Синесия Киренского, ученика и восторженного почитателя Г., и замечанию Сократа, Hist. Eccl. VII 15); однако Дамаский (V. Isid. 164) противопоставляет Исидора как подлинного философа Г. как геометру. Г. обладала замечательной красотой, занималась политикой и решалась выступать с публичными лекциями о Платоне, Аристотеле и других философах («Суда»). Расцвет ее научной карьеры пришелся на время правления имп. Аркадия. Была растерзана толпой фанатиков-христиан.

Сочинения Г. не сохранились. «Суда» сообщает о комментариях Г. к «Арифметике» Диофанта в 13 кн. и «Коническим сечениям» Аполлония из Перги, а также о сочинении «Астрономический канон» (вероятно, ком-

272                                                     ГИППАРХИЯ

ментарий на 3-ю кн. «Альмагеста» Клавдия Птолемея). Хотя о собственной философии Г. сведений нет, ее фигура свидетельствует, что в Александрии в это время поддерживалась традиция популярного языческого платонизма в сочетании с математической ученостью.

Лит.: Hoche R. Hypatia, die Tochter Theons, - Philol 15, 1860, S. 435^74; Asmus R. Hypatia in Tradition und Dichtung, - Studien zur Vergleichenden Literaturgeschichte. Bd. 7, 1907, S. 11-44; Rist J. M. Hypatia, - Phoenix 19, 1965, p. 214-225; Cameron A. Isidore of Miletus and Hypatia: On the Editing of Mathematical Texts, - GRBS 31, 1990, p. 103-127.

Ю. А. ШИЧАЛИН

ГИППАРХИЯ (Ίππαρχία) из Маронеи (поел, треть 4 в. до н. э.), представительница кинического движения, сестра киника Метрокла и жена Кратета из Фив. Г. происходила из богатой и знатной семьи, но из любви к Кратету и его речам бросила все и избрала долю жены бродячего философа и поэта. Этот союз стал сенсацией для традиционного общества и породил множество анекдотов об их бесстыдном образе жизни (наиболее эпатирующий эпизод - т. н. «собачья свадьба», κυνογαμία, Suda, К 2341, 5).

Основной источник скудных сведений о Г. - 6-я книга Диогена Лаэртия (D. L. VI 96-98), в которой нет упоминаний о каких-либо ее сочинениях. Также нет сведений о ее философском образовании (между тем ее брат Метрокл ходил слушать Теофраста). Хронология согласно Суде - акме в 111 ол. (336-333 до н. э.). Очевидно, Г. имела вкус к эристическим диспутам: Диоген описывает ее разговор с Феодором Безбожником, построенный на откровенном софизме: «В чем не виноват Феодор, в-том нет вины и Гиппархии; Феодор не виновен, если ударит себя самого, и Гиппархия не виновна, ударив Феодора». В ответ Феодор порвал на ней гиматий, но Г. «нисколько не смутилась как женщина».

Позднейший словарь Суда упоминает названия сочинений Г. (или записи ее бесед): «Философские предположения» (φιλοσόφους υποθέσεις), «Доводы» (επιχειρήματα), «Вопросы к Феодору» (προτάσεις προς Θεόδωρον), Suda,/517.

Лит.: Нахов И. M. Антология кинизма. M, 1996², с. 76-77.

М. А. СОЛОПОВА

ГИППАС ("Ιππασος) из Метапонта (кон. 6 - нач. 5 в. до н. э.), пифагорейский философ и ученый. Сведения о его философском учении очень скудны; если Г. и излагал его письменно, то книга эта была рано утрачена. Г. считал, что Вселенная конечна и вечно движется (DK18 AI). Аристотель сообщает, что Г. и Гераклит полагали началом огонь (А 7), Теофраст - что они считали душу огненной (А 9). Античная традиция часто объединяет учения Г. и Гераклита (на самом деле они никак не связаны), так что решить, что именно принадлежит Г., крайне трудно. Г. был первым монистом среди пифагорейцев, обычно выдвигавших противоположные начала (напр., горячее-холодное). Пифагореец Гиппон, вероятно полемизируя с Г., считал началом влагу, а душу влажной. Огонь Г. отразился в учении Филолая, у которого все небесные тела вращались вокруг Центрального Огня.

Во время «Килоновой смуты», антипифагорейского выступления конца 6 в., Г. оказался на стороне противников Пифагора (А 5), поэтому позд-

ГИППИЙ                                                      273

няя традиция рисует его отступником, присвоившим себе открытия учителя и разгласившим тайну иррациональности (А 4). В действительности Г. и был автором открытия иррациональности V2, оставившего глубокий след в античной математике. (Легенда о разглашении секрета возникла из-за двойного значения слова άρρητος: «невыразимый в числах» и «тайный».) В стереометрии ему, возможно, принадлежит построение додекаэдра. Г. был одним из предшественников математического естествознания. Вслед за Пифагором он занимался теорией пропорций в ее приложении к гармонике (А 14-15) и проводил акустические эксперименты (А 12-13). К уже известным гармоническим интервалам (октаве, квинте и кварте) он добавил двойную октаву (4: 1) и дуодециму (3: 1). Г., вероятно, первым связал частоту колебаний с высотой звука (А 13) и был автором (ошибочной) идеи о том, что высота звука зависит от скорости его движения.

Ист.: DKI, 107-10; Лебедев, Фрагменты, с. 151-55.

Лит.: Fritz К. von. The Discovery of Incommensurability by Hippasos of Metapontum, - Annals of Mathematics 46,1945, p. 242-64; Waerden B. L. van der. Die Pythagoreer. Z., 1979; Zaminer F. Konsonanzordnung und Saitenteilung bei Hippasos von Metapont, - Jahrbuch des Staatlichen Instituts für Musikforschung (1980/81). Mainz, S. 231-240; Жмудь Л. Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб., 1994.

л. я. жмудь

ГИППИЙ (Ιππίας) из Элиды (470-е - после 399 до н. э.), др.-греч. софист, младший современник Протагора, один из самых эрудированных и разносторонних представителей греческого Просвещения. Сочинения Г. не сохранились, и о его воззрениях мы знаем в основном из двух диалогов Платоновского корпуса («Гиппий Больший» и «Гиппий Меньший») и упоминаний в некоторых других диалогах.

Дориец по происхождению, Г. в отличие от большинства софистов выступал преимущественно в дорийских городах: с успехом читал публичные лекции в Спарте по «археологии», т. е. о генеалогиях героев и местных знатных семей, об основании городов в древности (DK86 А 11, ср. А 2); заработал более 20 мин своими выступлениями в Инике, небольшом сицилийском городке, и совершил успешное турне по городам Сицилии, соревнуясь с одновременно выступавшим здесь же Протагором (A4). Г., подобно Продику и Горгию, неоднократно выполнял обязанности посла своего государства (А 6). К концу 30-х годов, судя по сценической дате «Протагора» и «Гиппия Большего», Г. был весьма известен и в Афинах. В Олимпии Г. произносил торжественные («эпидейктические») речи и демонстрировал искусство ответа на любой заданный вопрос, очевидно в виде импровизированных речей ([Plat.] Hipp. Mi. 363c-d). Он отличался необычайной памятью (Plat. Hipp. Ma. 285e) и преподавал ученикам мнемоническое искусство ([Plat.] Hipp. Mi. 368d = A 12; Xen. Symp. 4, 62).

Г. преподавал, наряду с риторикой, геометрию, арифметику, астрономию и музыку вместе с просодией, учением о краткости и длительности слогов («квадривиум» Боэция, см. А 11-12, Plat. Prot. 318е, Pfeiffer, S. 76-77; однако «Гиппий», которого Прокл (В 20 DK) называет открывателем квад-ратиссы (в математике — кривая второго порядка), не тождествен софисту Г., см. Жмудь, с. 101 с лит.); писал сочинения антикварно-филологического характера («Названия народов» — В 2, возможно, также В 8; список олим-

274                                                        ГИППИЙ

пиоников - В 3, см: Pfeiffer, S. 74-75; «Сборник» (Συναγωγή) содержал, вероятно, также сведения антикварного характера, - В 4); составлял речи, посвященные поэтам (Гомеру - [Plat.] Hipp. Mi. 363а, Симониду - Plat. Prot. 347а); «Троянская речь» в форме диалога (беседа Неоптолема с Нестором после взятия Трои) трактовала этико-педагогическую тему, актуальную для софистов - какие занятия делают человека совершенным (А 9, ср. А 2). Он был автором также эпических прозведений, трагедий и дифирамбов (А 12), а также элегий (В 1). В Олимпии Г. демонстрировал свою способность собственноручно обеспечить себя всем необходимым, явившись в обуви, одежде, с кольцом и принадлежностями для омовения, изготовленными им самим (А 12; приписываемое Г. положение, что цель жизни - это самодостаточность, А 1, анахронистично и, скорее всего, основано лишь на том же эпизоде, но верно в том смысле, что Г. считал подобный идеал достигнутым им самим).

В «Гиппии Большем» (301Ь - 302Ь) упоминается парадоксальное положение Г., сводящееся к тому, что каждый класс вещей представляет собой единую, непрерывную субстанцию, так что любой представитель класса не может обладать свойствами, которых нет у других представителей. К Г. восходят сведения о первых шагах греческой философии и математики (В 6, 12, о других свидетельствах подобного характера, возможно восходящих к Гиппию, см.: Snell и далее: Classen, Mansfeld; Patzer). Судя по сохранившемуся началу одного из его сочинений, Г. собирал положения философского характера из поэтических (Орфей, Мусей, Гесиод, Гомер) и прозаических сочинений греков и «варваров», стремясь обнаружить сходные воззрения (В 6). При этом он, видимо, был склонен преуменьшать оригинальность философских учений, находя их предвосхищения в мифологических представлениях: Г., вероятно, имеет в виду Аристотель (Met. A 3, 983Ь28-32), полемизируя с неназванным предшественником, утверждавшим, что учение Фалеса о воде как первоначале подразумевается уже древнейшими «теологами», которые считали бога Океана и морскую богиню Тефию порождением всех вещей (Нош. П. XIV, 201, ср. также орфические стихи, делающие Океана и Тефию прародителями богов, Plat. Crat. 402 be) и заставили богов клясться водой (клятва Стиксом).

Возможно, аутентично высказывание Г. (Plat. Prot. 337cd) о том, что интеллектуалы, собравшиеся в доме Каллия, - сородичи и граждане «по природе», согласно принципу «подобное родственно подобному», хотя и не являются таковыми «по закону», который принуждает ко многому вопреки природе. Это утверждение не обязательно подразумевает идею братства всех людей или всех греков, но интересно как попытка найти «естественное» обоснование солидарности ученого сообщества перед лицом конфликтов, разделяющих остальной мир (ср. стремление Г. установить сходство между греческими и восточными учениями).

Склонность подчеркивать приоритет «природного» заметна также в беседе Г. с Сократом (Xen. Mem. IV 4, 12-18, сомнения в достоверности: Gomperz, S. 77; Heinimann, S. 142): не отрицая необходимости исполнения законов, установленных в отдельном государстве, Г. тем не менее утверждает, что подобные нормы основываются на соглашении граждан (учение об «общественном договоре») и часто меняются по их воле, а потому не тождественны справедливости и уступают ей по значению. Во второй

ГИППОКРАТ                                                 275

части беседы (IV, 4, 19-25) Г. рассматривает как неписаные законы - обязательные для всех людей и установленные богами - лишь те, что фактически признаются всеми народами (к ним не относится, напр., запрет на плотскую связь родителей и детей). По-видимому, Г. полагал, что справедливость, стоящая выше норм позитивного права, и есть соблюдение этих универсальных норм, которые можно эмпирически вывести благодаря изучению обычаев разных народов. Примечательно, что еще в одном из рассуждений Г. указывал на несовершенство установленных законов, не карающих за клевету, хотя она более несправедлива, чем воровство, ибо похищает дружбу, наивысшее из благ, и чем насилие, ибо действует незаметно (В 17).

Фрагм. и свид.: DK II, 326-330; I sofisti: Testimonianze е frammenti. Fase. III. Ed. M. Untersteiner. Fir., 1954. 1967³(pyc пер. Маковелъский А. О. Софисты. Вып. 2. Баку, 1941).

Лит.: Gomperz H. Sophistik und Rhetorik. Lpz.; В., 1912; Nestle W. Vom Mythos zum Logos: Die Selbstentfaltung des griechischen Denkens. Stuttg., 1942. 1975²; Snell B. Die Nachrichten über die Lehre des Thaies und die Anfange der griechischen Philosophie und Literaturgeschiche, - Philol 96, 1944, S. 170-182 (repr.: Sophistik. Hrsg. v. С J. Classen. Darmst., 1976, S. 478-490); Heinimann F. Nomos und Physis: Herkunft und Bedeutung einer Antithese im griechischen Denken des 5. Jahrhunderts. Basel, 1945. Darmst., 1965²; Guthrie, HistGrPhilos III, 1969, p. 118-120,280-285; Classen С. J. Bemerkungen zu zwei griechischen Philosophie-Historikern, - Philol 109, 1965, S. 175-181; Blum H. Die antike Mnemotechnik. Hldh.; N. Y, 1969, S. 48-55; Schütrumpf E. Kosmopolitismus oder Panhellenismus? Zur Interpretation des Ausspruchs Hippias in Plat. Prot. 337d ff, - Hermes 100, 1972, S. 18-22; Johann H T. Hippias von Elis und der Nomos-Physis-Gedanke, - Phronesis 18, 1973, S. 17-19; Pfeiffer R. Geschichte der klassischen Philologie: Von den Anfangen bis zum Ende des Hellenismus. Münch., 1978. 1990³; Kerferd G. The Sophistic Movement. Camb., 1981; MansfeldJ. Cratylus 402a-c: Plato or Hippias (1983), - Mansfeld J. Studies in historiography of Greek Philosophy. Assen, 1990, p. 84-96; BrunschwigJ. Hippias d'Élis, philosophe-ambassadeur, - Boudouris К. (ed.). The Sophistic Movement. Ath., 1984, p. 269-276; Patzer A. Der Sophist Hippias als Philosophiehistoriker. Freib./Breis.; Münch., 1986; Hoffmann J. H. Das Recht im Denken der Sophistik. Stuttg.; Lpz., 1997; Жмудь Л. Я. Зарождение истории науки в Античности. СПб., 2002.

А. Л. БЕРЛИНСКИЙ

ГИППОКРАТ {Ιπποκράτης) Косский (460, о. Кос - ок. 377 до н. э., Лариса, Фессалия), др.-греч. врач, один из основоположников научного подхода к болезням человека и их лечению, указывал на необходимость изучения широкого круга дисциплин для успеха врачебной практики.

Имеются три биографии Г.: «по Сорану» (Эфесскому?) (Vita Hippocratis secumdum Soranum, изд. Ильбергом в CMG IV), у Суды и в «Хилиадах» Цеца. Г. был сыном врача Гераклида Косского из древней династии врачей-Акле-пиадов (считался 17 или 19 потомком Асклепия; известно, что генеалогией Г. специально занимался астроном Эратосфен Киренский в сер. 3 в. до н. э.). Профессии врача Г. обучался в семье, у отца; кроме того, сообщают об учебе Г. у Геродика Селембрийского и софиста Горгия. В поздних источниках делались попытки установить некоторое влияние на Г. храмовой медицины (легенда о копировании Г. посвятительных табличек из святилища Асклепия на Косе у Страбона, Strab. XIV 2, 19). Суда передает легендарные сведения об учебе Г. у атомиста Демокрита; сохранившаяся переписка с Демокритом — эллинистический псевдоэпиграф. В 420-е годы Г. с семьей перебрался жить в Фессалию. Некоторое время он находился при македонском дворе, пользу-

276                                                     ГИППОКРАТ

ясь дружеским расположением царя Пердикки II (впоследствии личным врачом царя Архелая, сына Пердикки, был Фессал, сын Г.). По Сорану, Г. умер в 377, прожив 83 года, по Суде - ок. 355, прожив 104 года.

По имени Г. названо собрание древнегреческих медицинских текстов - Corpus Hippocraticum, «Гиппократовский корпус» (составлен учеными александрийского Мусейона не позднее 3 в. до н. э.). В корпус вошли 62 сочинения, написанные на ионийском диалекте греческого языка разными авторами в разное время (в т. ч. и в эллинистический период), - трактаты по теоретической медицине (анатомии, физиологии, патологии), диететике, прогностике, частной патологии и терапии, хирургии, глазным болезням, женским болезням и акушерству, детским болезням, врачебной ^тике, переписка (с философом Демокритом, персидским царем Артаксерксом) и речи. Авторы трактатов не подписывали свои произведения, представляя достижения школы в целом. Какие именно тексты принадлежат самому Г. - предмет давних дискуссий. Чаще всего как наиболее ранние (ок. 430-340 до н. э.) расцениваются: «Прогностика», «Афоризмы», «О воздухе, водах и местностях», «Эпидемии» I и III, «О священной болезни», «О ветрах», «О диете при острых болезнях». «О природе человека» написал ученик и зять Г. Полибий, некоторые тексты принадлежат его сыну Фессалу («Посольская речь»). Трактаты Гиппократовского корпуса представляют образцы научной прозы, их отличает рационализм (установка на поиск естественных причин) и эмпиризм (опора на наблюдение, описание фактов, здравый смысл). Между текстами наблюдаются большие различия в док-тринальном, стилистическом и лексическом отношении. Наиболее принципиальны расхождения между установками авторов Косской и Книдскои медицинских школ; к произведениям Книдскои школы относят «О болезнях» II, III, «О внутренних болях» и несколько трактатов по гинекологии. Некоторые тексты, по существу, представляют собой речи и демонстрируют риторическое мастерство их авторов, относимых к т. н. «иатрософи-стам» (софистам, рассуждающим на медицинские темы).

«Афоризмы» Г., считавшиеся в Античности подлинным произведением Г., представляют сводку античной медицинской мудрости. Первый афоризм, который начинается словами «Жизнь коротка, путь искусства долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно» - получил широкую известность и различные интерпретации за годы чтения и комментирования Г. Мысль о том, что ради успеха лечения врачу должен по мере сил помогать сам пациент, выражена и в других текстах корпуса.

Врачебной этике посвящено соч. «О благоприличии» (Перс βύσχημο-σύνης), отражающее характерные темы софистических дискуссий 5 в. о мудрости, образе жизни, профессиональной честности; постулируется тесная связь медицины и философии, зафиксирована необходимость «перенесения мудрости в медицину, а медицины в мудрость; ведь врач-философ равен богу (Ισόθβος)». Один из основополагающих текстов по медицинской этике - «Клятва» ("Ορκος, лат. Jusjurandum). По мнению Л. Эделыптейна, создана под влиянием пифагорейской (италийской) медицины, поскольку ее автор превыше всего ставит диету, затем лекарственные средства и требует отказаться от хирургии, запрещает давать яды и абортивные средства (врачи-гиппократики в своей практике использовали и то и другое), обос-

ГИППОКРАТ                                                 277

нование этой позиции можно найти только в пифагореизме 5 в. «Клятва», по названию сборника получившая название Гиппократовой, послужила исходным пунктом развития профессиональной врачебной этики.

Гиппократ и философия. С именем Г. историки медицины связывали идею отделения медицины от философии (см. Авл Корнелий Цельс, 1 в. до н. э., автор энциклопедии «О медицине»), обоснование самостоятельности медицины как особого знания. Ко времени Г. конфликт между натурфилософией, рассуждавшей о человеке наравне с любым природным явлением, и медициной обозначился достаточно определенно, в частности, он нашел отражение в соч. «О древней медицине» (Пер1 άρχαίης Ιητρικής) и «О природе человека» (ΠβρΙ φύσιως ανθρώπου), в которых обличается редукционизм натурфилософов, попытки строить медицину на основе пустых «гипотез». Автор полемизирует с монизмом философских теорий, сводящих природу человека к одному элементу, и медицинских, постулирующих наличие в организме одной жидкости. Отстаивается приоритет знания частного перед знанием общего. «Если кто начнет рассуждать о том, что на небе или под землею, и говорить, что он знает, каково все это, - пишет автор «О древней медицине», — все-таки ни для него самого, ни для его слушателей не будет ясно, истинно это так или нет. Ведь нет ничего такого, исходя из чего можно это знать точно». Автор оспаривает утверждение о том, что медицинским искусством должен заниматься лишь тот, кто познал, «что такое человек, и как вначале он возник, и из чего составлен», и полагает, что ясное познание природы дает именно медицина. Ее же интересует, «что такое человек по отношению к пище и питью, а также ко всему прочему, и как действует на него все это» (De pr. med. 20). Медицинское знание, т. обр., - это прежде всего практическое знание полезного и вредного для человека, будь он болен или здоров; для тех и для других врач предписывает свою διαίτη, диету и образ жизни, - для «питания, здоровья и спасения».

Трактаты Гиппократовского корпуса внесли значительный вклад в развитие наук о человеке, которым в философии сер. 5 - нач. 4 в. до н. э. уделялось особое внимание. В соч. «О природе человека» обсуждаются наиболее общие всем людям врожденные свойства (= «человеческая природа»), знание которых позволяет врачу сделать верный диагноз и провести успешное лечение конкретного больного; здесь же разработана т. н. гуморальная теория (от лат. humor, греч. ύμός, сок, жидкость) и определены 4 основные жидкости организма: кровь, слизь, желтая и черная желчь. Автор трактата подчеркивает, что без учета влияния внешней среды нельзя составить верное впечатление о человеке; так, в ритме времен года 4 основные жидкости природного состава человеческого тела в пропорциональном соотношении меняются.

«О воздухе, водах и местностях» (IJepï αέρων, υδάτων, τόπων) - одно из первых сочинений по медицинской климатологии; его автор, по-видимому странствующий врач-профессионал, проводит идею о влияниии географических условий и климата на особенности организма, свойства характера жителей и даже на общественный строй. Он утверждает, что физические и духовные различия между народами Европы и Азии также вызваны климатом: умеренный климат Азии порождает более красивые и рослые народы, более мягкие и менее воинственные по сравнению с европейцами. Кроме климата на народы и их нравственность влияют

278                                                     ГИППОКРАТ

законы: в Европе политический режим свободной демократии противоположен деспотическому режиму в странах Азии, так что европейцев отличает личное воинское мужество, а азиатов - трусость. Значима мысль о том, что закон может менять характер людей и противодействовать влиянию климата: напр., греки, живущие в Мал. Азии при политическом режиме европейского типа, храбрее азиатов. (Ср. аналогичные рассуждения о европейцах, азиатах и греках у Аристотеля в «Политике», Polit. VII, 6.) В предисловии к трактату высказана мысль о важности изучения врачом метеорологии и астрономии, влияющих на течение некоторых заболеваний. Само слово άστρονομίη употреблено впервые в греческой литературе в Hippocr. De aère 2, 17.

В сочинениях Гиппократовского корпуса впервые подробно обсуждаются такие понятия, как φύσις-природа, διίνα/хбс-сила, efSoç-вид, идея, которые широко используются в последующей философской традиции. Известная по софистической полемике оппозиция «природа-закон» также четко зафиксирована у врачей-гиппократиков (De aère 14; De pr. med. 2; 5). Традиционный предмет интереса ученых - выяснение сходства высказанных в сочинениях Гиппократова корпуса натурфилософских подходов и до-сократовской традиции. Корпус объединяет учения, весьма разные по своим установкам; так, в «О ветрах» принята «пневматическая» теория (см. пневма), имеющая истоки в учении Диогена Аполлонийского, а в «О природе человека» - гуморальная. Признается, что основанием гиппократовской гуморальной патологии послужили учения Алкмеона Кротонского о здоровье как равновесии сил (δυνάμεις) (у Алкмеона речь шла не о 4 соках, а о первичных качествах: влажном, сухом, холодном, горячем, горьком, и т. д.), а также учение Эмпедокла о 4 элементах.