double arrow

I. Понятие патристики. Краткий обзор патриотической традиции. 31 страница

Вероятно, первая из десяти книг «Г.» была написана намного раньше остальных; по характеру она мало отличается от ранних сократических диалогов Платона: Сократ предлагает собеседникам выяснить, что такое справедливость сама по себе как индивидуальная добродетель. В споре опровергаются ложные мнения о том, что справедливость есть воздаяние каждому должного или право сильнейшего или что счастлив может быть только несправедливый человек. Как в большинстве сократических диалогов, истинное понятие справедливости не выясняется; достигается лишь согласие, что справедливый будет счастлив, поскольку обладает достоинством души, даже при отсутствии успеха, богатства и прочих внешних благ.

Далее предлагается искать определения справедливости как таковой путем аналогии - путем исследования справедливости в государстве (полисе, т. е. гражданской общине). Во II—VI книгах рассматривается наилучшее из всех мыслимых общественное устройство. Оказывается, что справедливость в таком обществе - это гармония составляющих его сословий («целое», 433а): «заниматься каждому своим делом и не вмешиваться в чужие - это и будет справедливостью» (Там же). Таких сословий, или классов в правильно устроенном государстве, по Платону, должно быть три: ремесленники (δημιουργοί) (в него входят крестьяне, собственно ремесленники, торговцы, всяческие посредники и сфера обслуживания); стражи (воины,


«ГОСУДАРСТВО»                                             287

аристократия) и правители (философы). Общественная справедливость заключается в том, чтобы каждое низшее сословие (и каждый гражданин в нем) повиновалось руководству высшего, не стремясь занять несвойственное ему место. Индивидуальная справедливость (искомое первой книги) заключается в том же применительно к частям души. Ибо членение человеческой души аналогично членению общества: высшему философскому сословию в душе соответствует разум; он должен править. Второму - аристократическому сословию стражей - соответствует аффективная часть души, «яростный дух» (то θυμο€ώές), или чувство чести, обеспечивающий, в частности, такие добродетели, как мужество, или способность оказать сопротивление, и кротость, или способность повиноваться. Третья часть души, аналог низшего сословия демиургов, обеспечивающего удовлетворение материальных потребностей общества, - вожделеющее начало (то ζπιθυμητικόν). Если аффективное начало в человеке повинуется разумному, а вожделения подчиняются двум высшим, разуму и чести, то человек добр, справедлив и счастлив; если же одно из низших начал будет проявлять своеволие и претендовать на власть, человек будет порочен и несчастлив; в конечном счете душевно болен, ибо в государстве его души воцарится мятеж и смута. Такому тройственному членению человеческой души и общества отчасти соответствует в философии Платона и строение большого мира, космоса: вверху разумный идеальный умопостигаемый космос, Ум как таковой, венчающийся Идеей блага, или Богом; ниже - мировая душа, состоящая из рациональной и иррациональной части (см. «Тимей» и «Законы»); ниже — управляемый ими и благодаря им существующий телесный космос, прекрасный и упорядоченный, пока не выходит из повиновения (см. «Политик»). Поэтому-то управлять наилучшим государством и должен философ, т. е. тот, кто способен непосредственно созерцать устройство умопостигаемого мира и видеть, как правит им верховное Благо, чтобы затем переносить те же законы в жизнь своего общества: хороший правитель должен созерцать звездное небо.

Аналогия, или, скорее, тождество структуры общества и отдельной человеческой души, означает, что благополучие (справедливость) государства непосредственно обусловлено нравственным благополучием (добродетелью) составляющих его граждан. Следовательно, первейшая задача государственного строительства - создание наилучших граждан, т. е. воспитание, и более того - выведение их породы. Философ-правитель должен отбирать наиболее перспективных производителей мужского и женского пола, составлять самые подходящие пары и соединять их в наиболее благоприятные (астрономически вычисленные) сроки для производства наилучшего потомства. Из этого потомства позднее отбираются младенцы с лучшими задатками, и только к ним будет применяться во всей полноте система воспитания, разработанная Платоном в VI и VII книгах диалога. Именно их будут обучать, помимо обычных гимнастики, военного искусства и проч., специальным курсам геометрии, арифметики, музыки и диалектики, и из них будут пополняться сословия правителей и стражей. Именно для них будет установлен строгий распорядок жизни: общность имущества (точнее, запрет на собственность), общность жен и детей (точнее, запрет на половую жизнь вне строгого распорядка по приказу сверху и запрет распоряжаться своими детьми). Здесь должно будет царить равноправие по-


288                                                «ГОСУДАРСТВО»

лов и дух состязательности и всеобщей дружбы одновременно. Именно они должны быть ограждены от торговли и поэзии (за исключением строжайше проверенной и специально для них составленной философами) как двух источников растления. При этом следует помнить, что самая многочисленная часть идеального платоновского государства - «ремесленники» - живет вне этого строгого и экстравагантного порядка, сообразуясь со своими привычками и желаниями (диктуемыми природой низшей, «вожделеющей» части души - т. е. с собственностью, семьей, торговлей, развлекающей поэзией и возбуждающей чувственность музыкой).

С другой стороны, однако, должное воспитание граждан обусловлено правильным устройством государства, в котором они растут. Здесь возникает порочный круг: дурные люди составляют дурное общество, в котором воспроизводятся дурно воспитанные люди. Именно поэтому создание справедливого государства - дело невероятно трудное, если вообще возможное.

В VIII и IX книгах Платон рассматривает виды государственного устройства и соответствующие им типы людей («ибо у различных людей непременно бывает столько же видов духовного склада, сколько существует видов государственного устройства... которые рождаются именно от нравов», 544d). Видов государственного устройства пять: аристократия («правление лучших»; это описанное Платоном наилучшее государство) и четыре типа «выродившегося» общества (реально существующие в платоновское время политические системы): тимократия («власть чести» - спартанский строй, «общество людей, соперничающих между собой и честолюбивых» (545а), прежде всего в военной области); олигархия («правление немногих», прежде всего богатых), демократия («народовластие», где вопросы решаются большинством голосов под влиянием демагогов) и тирания (где правит не закон, а произвол одного; естественное завершение всякой демократии, по Платону). Платон подробно разбирает душевный склад «тимократиче-ского», «олигархического» «демократического» и «тиранического человека» - условия, в которых может сложиться соответствующий характер, его воспитание, образ мыслей, действий и жизни, его ценности и потребности. Эта часть «Г.», благодаря превосходному анализу реальных общественных закономерностей, всегда читалась - как в высшей степени злободневная -от Фомы Аквинского до Карла Поппера.

В заключительной X книге Платон рассматривает природу искусства (прежде всего поэзии) и его роль в совершенном обществе. Искусство имеет дело лишь с низменным началом души, помогая ему возобладать над разумом, и потому поэтов из государства следует изгонять, допуская поэзию лишь в виде гимнов богам и хвалы добродетельным людям. Далее в виде мифа Платон описывает посмертную судьбу души, суд и загробное воздаяние. Этот миф перекликается с двумя другими знаменитыми образами платоновского «Г.» - образом Солнца-Блага (VI, 504е-509с) и пещеры (VII, 514а-517а).

Рус. пер.: В. П. Карпова (1863), А. Н. Егунова (1971).

Текст: Respublica, - Piatonis opera. T. 4. Ed. J. Bumet. Oxf., 1902 (repr. 195814, 1968, 1992); Respublica. Rec. S. R. Slings. Oxf., 2003; Slings S. R. Critical Notes on Plato's Politeia 1-Х, - Mnemosyne 41-43, 49, 52, 54-56, 1988-1990, 1996, 1999, 2001-2003 (критика греч. текста); Plato's Republic. Ed. with notes and essays by J. Jowett and L. Campbell. Vol. 1-3. Oxf., 1894 (19532); The Republic of Plato. Ed. with critical notes, comm., appendices by J. Adam. Vol. 1-2. Camb., 1926-1929 (rev. ed. by D. A. Rees, Camb., 1963); The Republic


ДАВИД ФЕССАЛОНИКИЙСКИЙ                               289

of Plato. Transi, with introd. and notes by F. M. Cornford. Oxf., 1942 (19792); Plato. The Republic. Tr. by P. Shorey. L.; Camb. (Mass.), 1969; Plato. The Republic. Trans, and comm. by A. D. Lindsay. L., 19762, 19923; Platone. La Repubblica. Trad, e comm. a cura di M. Vegetti. Vol. 1-7. Nap.; Mil., 1994-2007; Платон. Государство. Пер. Α. Η. Егунова, - Собрание соч.: В 4 т. T. 3. M., 19942, с. 79^20.

Лит.: Adam J. The Republic of Plato. Vol. 1-2. Camb., 1902 (19632); Ferguson A. S. Plato's Simile of Light. Part I. The Similies of the Sun and the Line, - CQ 15,3/4,1921, p. 131- \52\Idem. Part II. The Allegory of the Cave,- Ibid. 16,1,1922, p. l5-28;Idem. Simile of Light Again, -Ibid. 28, no. 3/4,1934, p. 190-210; Cornford Ε M. Mathematics and Dialectics in the Rep. VI-VII, - Mind41, 161, 1932, p. 32-52; 41, 162, p. 173-190; Reverdin O. La religion de la cite platonicienne. P., 1945; Cross A. C, Woozley A. D. Plato's Republic: A Philosophical Commentary. L., 1964; Plato's Republic: Interpretation and Criticism. Ed. A. Sesonske. Belmont, CA, 1966; FritzK. von. Platon in Sizilien und das Problem der Philosophenherrschaft. В., 1968; Andersson T. J. Polis and Psyche. A motif in Plato's Republic. Stockholm, 1971; White N. P. A Companion to Plato's Republic. Indnp., 1979; Mueller I. Ascending to Problems: Astronomy and Harmonics in Republic VII, - Science and the Sciences in Plato. Ed. J. P. Anton. Delmar, 1980, p. \0Ъ-\2\\ Annas J. An Introduction to Plato's Republic. Oxf., \9U\PappasN. Routledge philosophy guidebook to Plato and the «Republic». L.; N. Y., 1995; Reeve С D. С Philosopher-Kings: The Argument of Plato's Republic. Princ., 1988; Rowe С J. (ed.). Reading the «Statesman». Proceedings of the Symposium Platonicum III. St. Aug., 1995; Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М., 1992 (пер. с англ.).

Т. Ю. БОРОДАЙ

д

ДАВИД ФЕССАЛОНИКИЙСКИЙ (Δαβίδ) (? ср. Vat. gr. 1023 f. 84v.: Δαίδ θβσσαλονίκης έξηγούμβνος) (кон. 6 - нач. 7 вв.), греческий философ, представитель Александрийской школы неоплатонизма. Судя по имени и отдельным пассажам сочинений - христианин (см., напр., CAG XVIII, 2, р. 129. 8-9). Сохранились ученические записи лекций Д.: стандартные пролегомены к философии (см. Аристотеля комментаторы) общего характера (24 занятия), где философия рассмотрена в 4-х аспектах: «существует ли?», «чем является?», «какова она?», «ради чего существует?» (ср. Arist. An. Post. II 1, 89b); пролегомены (4 занятия) и комментарии (32 занятия) к «Введению» Порфирия, предварявшие рассмотрение «Категорий», с которых начинался курс аристотелевской логики. Близок к комментаторскому методу Д. вышедший из Александрийской школы того же примерно времени комментарий к «Введению», опубликованный Вестеринком под именем Псевдо-Элия (Псевдо-Давида). Д. читал лекции по «Органону» и «Физике». Сохранились переводы пролегоменов и комментарий к «Введению» на армянском языке, относящиеся к 7 в.

Соч.: Davidis Prolegomena et in Porphyrii Isagogen commentarium. Ed. A. Busse. В., 1904 (CAG XVIII, 2); Pseudo-Elias (Pseudo-David). Lectures on Porphyry's Isagoge. Ed. L. G. Westerink. Amst., 1964.

Лит.: Conybeare Fr. C. A collation with the Ancient Armenian versions of the Greek text of Aristotle's Categories etc. Oxf., 1892, p. XXXI; Westerink L. G. Anonymous Prolegomena to Platonic Philosophy. Amst., 1962, p. XXIII-XXIV, XXIX-XXXII; Prolégomènes à la philosophie de Platon. Par L. G. Westerink, J. Trouillard et A.-Ph. Segonds. P., 1990; Westerink L. G. Philosophy and medicine in Late Antiquity, - Janus 51, 1964, p. 169-177.

Ю. А. ШИЧАЛИН


290                                                     ДАМАСКИЙ

ДАМАСКИЙ (Δαμάσκιος) (ок. 462, Дамаск - после 538 н. э.), философ-платоник, последний схоларх (диадох) Афинской школы. Принадлежал к привилегированному социальному слою, что было обычно для интеллектуалов-язычников поздней античности. Учился риторике в Александрии под руководством Теона и потом (по хронологии Р. Асмуса и Л. Вестеринка) несколько лет преподавал ее в Афинах (ок. 482/83-491/92). В то же время Д. был вхож в кружки платоников в Александрии (вдова Гермия Эдесия, ее сыновья Аммоний и Гелиодор, Асклепиодот, Исидор и др.) и в Афинах, где он застал Прокла. Под влиянием Исидора Д. постепенно оставляет преподавание риторики и обращается к философии; изучает математику у Марина и слушает лекции по философии Зенодота. Исидору Д. обязан диалектической искушенностью, у Гелиодора и Аммония изучает Платона и астрономию Птолемея. С Исидором Д. совершает восьмимесячное путешествие по Сирии вдали от христианизированных городов.

При Дамаскии происходит последний расцвет Афинской школы: его комментарии не только свидетельствуют о высоком уровне преподавания, но и предполагают очень высокий уровень слушателей. В 529, после эдикта имп. Юстиниана, Д. был вынужден прекратить преподавание и в конце 531 с шестью платониками, «высшим цветом философов» (по замечанию Агафия, из чьей «Истории» (II 28-32 Keydel) известен этот эпизод), отправляется из Афин ко двору персидского царя Хосрова I (восшедше-го на трон 13 сентября 531), чьим покровительством пользуется до конца 532, когда Хосров, заключив «вечный мир» с Юстинианом, добился для философов-язычников разрешения обретаться в пределах Византийской империи, не подвергаясь преследованиям за свои убеждения (по версии М. Тардье, поддержанной И. Адо, к Хосрову отправился один Д., который и добился внесения соответствующей статьи в текст мирного договора). Относящаяся к 538 надгробная плита из Эмесы (в Сирии) с эпиграммой, которую Палатинская антология (VIII 533) приписывает философу Дамаскию («Прежде Зосима была рабой одному только телу; но и от тела теперь освободилась она»), - последнее хронологическое указание, относящееся к Д.

Д. так или иначе комментировал сочинения Аристотеля: «Категории» (предположение Л. Вестеринка на основе Simpl. In Cat. 9, 4-13, 26), «Физику» (ср. Simpl. In Phys. 601-645, 773-800, где приводит фрагменты трактата «О числе, месте и времени»), «О небе» (важнейшие рукописи комментария к трактату «О небе», изданному Хайбергом в CAG VII под именем Симпликия, атрибутируют I кн. Д.), «Метеорологию» (ср. Jo. Philop. In Meteor. 44, 21-36), хотя нельзя сказать, были ли у Д. записанные комментарии к этим текстам. Д. толковал Платона: «Алкивиада I» (ссылки у Олимпиодора In Ale. I, из которых видно критическое отношение Д. к толкованию Прокла); «Федра», «Софиста», «Тимея», «Государство», «Законы» - ссылки в дошедших сочинениях самого Д.; «Федона» - дошла серия записанных слушателями толкований, восходящая к двум курсам Д., посвященным этому диалогу; «Филеба» - дошла серия толкований, записанная слушателем второго курса к «Федону»; «Парменида» - текст дошел без толкования первой предпосылки. Помимо этого Д. толковал «Халдейские оракулы» (указания самого Д.), т. е. восстановил всю систему преподавания философии в Афинской школе; трактат «О первых на-


ДАМАСКИЙ                                                  291

чалах» (отсутствует заключительная часть) представляет собой разработку иерархии бытия, восходящего к вышебытийному, в жанре «затруднений и разрешений»; «Жизнь Исидора» - разросшийся в «философскую историю» (Суда) традиционный энкомий учителю, ценнейший источник сведений о философской жизни Александрии и Афин с конца 4 в., известный по выдержкам в «Библиотеке» Фотия и в словаре Суда); «О невероятном» -собрание историй о чудесных явлениях в 4-х кн., известное по заметке Фотия.

Как в трактате «О первых началах», так и в комментариях Д. стремится выявить принцип построения иерархии универсума и дать ее детальное изложение. Одна из основных мыслей Д. - невозможность показать, почему и как низшее происходит от высшего. О высшем начале мы не можем сказать ничего, что относилось бы к нему самому, а не к нашим догадкам и предположениям. Следует признать абсолютную невыразимость первого начала, единственное представление о котором можно было бы составить по аналогии с первым членом триады «пребывание-исхождение-возвращение» (но при этом вся триада в целом уже должна быть его проявлением); само оно - как неисходящее (απρόιτον) - могло бы быть названо пребывающим, но исшедшее от него также следует признать пребывающим (De princ. I 129, 16-26). Исходящее от него - первое, о чем мы можем что-то сказать, - есть единство трех ипостасей (τρεις αύται υποστάσεις): единого-многого, много го-единого и объединенного; это объединенное, которое есть бытие, или сущность, как неразличимое смешение единства и множества можно назвать единственным сыном, первейшим из всех порождений (И 55, 1-5). Но его бытие не есть ни бытие как полнота всех родов (ср. Плотин), ни бытие как одна из категорий платоновского «Софиста» (II 56, 15-18), потому что все это — в более низкой сфере. Это проявление невыразимого первоначала есть простое бытие всех сущих, единое всех многих и объединенное всех разделенных (II 58, 6-9). Как таковое оно есть первое умопостигаемое и первый член триады «бытие-жизнь-ум».

При рассмотрении сферы ума Д. в основном следует Проклу. Но концепция души у Д. - вполне оригинальна. Д. развивает ее в ходе толкования 3-й предпосылки «Парменида». В отличие от Плотина, который признавал субстанциальное единство отдельных душ с мировой душой, и от Ямвлиха, учившего о разрядах душ, по-разному причастных мировой душе, существенно меняющейся при переходе от сферы бытия к становлению, Д. считал, что индивидуальная человеческая душа, оставаясь нумерически единой и в этом смысле тождественной себе, есть единственная сущность, вольная изменить себя самое, т. е. обладающая не только самодвижностью, но и самоопределением в пределах данного ей вида бытия (εΐδος της υπάρξεως), и в этом смысле она является центральным звеном всей иерархии универсума, объединяя его как в его вышебытийных истоках, так и в чувственно-материальном рассеянии.

Вполне оригинально у Д. толкование «Парменида»: в отличие от Плутарха, Сириана и Прокла, но до известной степени возвращаясь к Амелию, Порфирию и Ямвлиху, он считал, что реальность иерархически устроенного бытия отражают не только первые пять предпосылк, но и последние четыре (6-я посылка: чувственно воспринимаемое как образец, 7-я:


292                                                     ДАМАСКИЙ

предел ослабления его единства, 8-я: чувственно воспринимаемое как подобие, 9-я: предел нарастания его инаковости).

Оригинальна также концепция места (отличаемого Д. от положения, которое изменяется при движении) как неразделимой с телом и определяющей его силы, дающей телу как его собственную структуру, так и его включенность в структуру телесного в целом; и времени, соотнесенного с местом, но определяющего не сосуществование тел, а обеспечивающего всю упорядоченную последовательность их изменений, будучи всякий миг всецелой проявленностью прошлого, настоящего и будущего и тем самым являясь моментом «вечности» в становлении.

Сочинения Д. практически не были известны в Средние века. Впервые его тексты вызвали интерес и понимание в 15 в. у кардинала Виссариона Никейского, в библиотеке которого оказался трактат «О первых началах» и комментарий к «Пармениду» (Cod. Marc. Gr. 246); многочисленные копии этих текстов появляются вплоть до 17 в. Философия Д. была в поле зрения В. Г. Теннемана (в его руководстве по истории философии, 1812), она анализируется в историях Александрийской школы Ж. Симона (1845) и Е. Вашро (1846), в «Философии греков» Э. Целлера (1852). Специальный интерес к Д. возникает после издания Рюэлем «Первых начал» и комментария к «Пармениду» (1889). Современное представление о Д. складывается на основе «Жизни Исидора», реконструированной трудами Р. Асмуса, Р. Анри и Кл. Цинцена, и благодаря изданиям его текстов Л. Вестеринком. О всплеске интереса к Д. свидетельствует помимо ряда изданий его текстов и конференций почти одновременное появление сразу двух новых переводов на французский его основного фундаментального и крайне сложного труда «О первых началах» (М.-К. Гальперин 1987 и Ж. Комбес 1986-1891).

Соч.: Sambursky S. The concept of Place in Late Neoplatonism. Texts with Transi., Introd. and Notes. Jerusalem, 1982, p. 83-95 (фрагм. трактата «О числе, месте и времени»); Lectures on Philebus wrongly attributed to Olympiodorus. Ed. by Westerink. Amst, 1959; The Greek Commentaries on Plato's Phaedo. Vol. 2. Damascius. Amst.; Oxf.; N. Y., 1977; Damascius. Commentaire du Parmenide de Platon. Texte et par L. G. Westerink, introd., trad, et annot. par J. Combes et al. T. 1—4. P., 1997-2003; Dubitationes et solutiones de primis prin-cipiis. In Platonis Parmenidem, éd. Ch.-E. Ruelle. Vol. 1-2. P., 1889-1899 (repr. Brux., 1964); Traité des premiers principes. Texte et. par L. G. Westerink et trad, par J. Combes. Vol. 1-3. P., 1986-1891; Des premiers principes. Apories et résolutions. Trad, par M.-Cl. Galperine. Lagrasse, 1987; Vitae Isidori reliquiae. Ed. C. Zinzen. Hldh., 1971; Athanassiadi P. (ed.). Damascius. The Philosophical History. Ath., 1999. Рус. пер.: Дамаский Диадох. О первых началах: Апории, относящиеся к первым началам, и их разрешение; Комментарий к «Пармениду» Платона. Изд. подг. Л. Ю. Лукомский и Р. В. Светлов. СПб., 2000.

Лит.: Ruelle Ch.-E. Le philosophe Damascius. P., 1861; StrömbergR. Damascius, his personality and significance, -Eranos 44,1946,p. 175-192; WesterinkL. G. Damascius commentateur de Platon, - Le Néoplatonisme. P., 1971, p. 253-260; Combes J. Études néoplatoniciennes. Neuchatel, 1973. Grenoble, 19962; Idem. Damascius lecteur du «Parmenide», - ArchPh 38, 1975, p. 33-60; Steel С G. The changing self. A study on the soul in later Neoplatonism: Iamblichus, Damascius and Priscianus. Brux., 1978, p. 77-119; Tardieu M. Les paysages reliques. Routes et haltes syriennes D'Isidore à Simplicius. Louvain; P., 1990 (c. 19-69: о сирийском путешествии Дамаския и Исидора); Brisson L. Damascius et l'Orphisme, - Orphisme et Orphée, en l'honneur de Jean Rudhardt. Gen., 1991 (repr.: Orphée et l'Orphisme dans l'Antiquité gréco-romaine. Aldsh., 1995); Hoffman Ph. Damascius, - DPhA II, 1994, p. 541-593.

Ю. А. ШИЧАЛИН


ДАМОН                                                       293

ДАМОН (Αάμων) (сер. 5 в. до н. э.), др.-греч. софист и музыкальный теоретик, советник Перикла. Д., сын Дамонида, родился в Афинах, в деме Ойа. Учился музыке у Агафокла, его ученика Лампрокла и пифагорейца Пифоклида, создателя «возвышенно-строгой музыки» (Plat. Lach. 180d, Schol. Ale. 118c, Plut. Per. 4, 2.1). Среди учеников Д. называют Сократа (D. L. II 19), музыканта Драконта (Olymp.V. Plat. 2), Перикла (Plut. Per. 4, 2). Будучи советником последнего, оказывал влияние на политическую жизнь Афин, в частности, по его инициативе было введено жалованье для судей (Arist. Ath. pol. 27.4, Plut. Per. 9, 2). По общепринятому мнению, увлечение музыкой служило Д. прикрытием для политической и философской деятельности в духе софистов (Plut. Per. 4, Isoer. Antid., 235). На близость Д. Продику указывает Платон в «Лахете» (197d), a в «Протагоре» (316d-e), не называя имени, причисляет его к софистам. В 443 или 442 (см. Wallace 2004, р. 252) был подвергнут остракизму по обвинению в чрезмерной амбициозности и симпатиях к тирании (Plut. Per. 4: μ€γαλοπράγμων καΐ φίλοτνραννος). Вернувшись в Афины через 10 лет, восстановил влияние на Перикла. Скончался не позднее 415 года {Delattre 1994, р. 604).

Учение Д. реконструировано на основе немногочисленных упоминаний античных авторов о его несохранившейся речи к членам афинского Ареопага (Άρβοπαγι,τι,κός), в которой вопросы музыкальной теории и воспитания рассматриваются в тесной связи с этическими и политическими проблемами (см. Lasserre 1954, р. 55-69; Ryffel 1947). Признавая вслед за софистами, что добродетели можно научить, Д. в отличие от них главным средством достижения этой цели считал музыку. По свидетельству Аристида Квинтилиана, «мысль о том, что звуки непрерывной мелодии вследствие подобия формируют еще не существующий этос и у детей, и у взрослых или выводят наружу спрятанный в глубине, высказывали Дамон и его последователи». Он также упоминает некие «дамоновские лады», которые различались преобладанием в них мужских или женских звуков или отсутствием того или другого вида звуков (Aristid. Quint. 2, 14).

Д. впервые предпринял теоретическое обоснование воспитательных эффектов музыки, систематизировав взгляды своих предшественников. При этом в отличие от пифагорейцев, влияние которых на формирование дамоновского учения об этосе очевидно, несмотря на отсутствие указаний в античных источниках на его принадлежность этой школе, он основывался не на умозрительных рассуждениях о числовых пропорциях, а на живом восприятии музыки. По Д., существует необходимая взаимосвязь между движениями души и возникновением музыки и танцев, которой обусловлено воздействие мусического искусства на нравственный характер (этос) человека; действие различных мелодий и ритмов неодинаково: «свободные и прекрасные песни и танцы порождают подобный вид души и наоборот» (Athen. 628с). Отсюда выводилась необходимость селекции музыкальных ладов, ритмов и инструментов. В «Государстве» Сократ сообщает, что Д. «называл и ямб, и какую-то другую стопу - кажется, трохей, где сочетаются долготы и краткости. В некоторых случаях его порицание или похвала касались темпов не менее, чем самих ритмов» (Resp. Ill, 400а). Одновременно подчеркивалась социально-политическая значимость музыки: «не бывает потрясений в стилях музыки без потрясения важнейших политических законов» (Resp. 424с). Согласно Олимпиодору, Д. познакомил Перикла с пес-


294                                                        ДАРДАН

нопениями, с помощью которых тот устанавливал гармонию в государстве (In Ale. 138, 4-11 Westerink). Оказал большое влияние на Платона, но их взгляды по целому ряду вопросов расходятся. В частности, в отличие от Д., который считал, что «поющему и играющему на кифаре ребенку подобает выказывать не только мужество и целомудрие, но и справедливость» (Philod. De mus. 3, 77, 13-17, p. 55 Kemke), y Платона нет указаний на связь музыки со справедливостью; Платон не наделял этосом отдельные звуки и не дифференцировал их по принципу «мужской—женский», но различал таким образом только лады; в «Государстве» Платон запрещает гиполидий-ский лад, изобретение которого приписывается Д. ([Plut]. De mus. 16) (см. Anderson 1955).

Взгляды последователей Д., т. н. гармоников, подверглись резкой критике эпикурейцем Филодемом, который решительно оспаривает всякую связь между музыкой и характером человека - основанную на предполагаемом сходстве между ними или на подражании; Филодем высказывает сомнение в том, что Д. действительно произнес перед членами афинского Ареопага речь подобного содержания (De mus. 4, 34). Еще ранее (4 в. до н. э.) с развенчанием воззрений гармоников выступил неизвестный автор Хибех-папируса (Grenfell В. Р, Hunt A. S. The Hibeh Papyri I. L., 1906).

Фрагм.: DK I, 418-420, fr. Al-8, Bl-10; Лебедев, Фрагменты, 1989, с. 418-420.

Лит.: Bücheier Ε О1ттер\ Δάμωνα, - ДШ40, 1885, S. 309-312; RyffelH. Eukosmia. Ein Beitrag zur Wiederherstellung des «Areopagitikos» des Damons, - MusHelv 4, 1947, S. 23-38; Lasserre F. L'Éducation musicale dans la Grèce antique. Appendice au chap. VI: Damon d'Athènes, in: Plutarque. De la musique. Texte, trad., comm. par F. Lasserre. Olten; Lausanne, 1954, p. 74-79; Raubitschek A. E. Damon, - ClassMed 16, 1955, p. 78-83; Anderson W. D. The Importance of Damonian Theory in Plato's Thought, - ТАРА 86, 1955, p. 82-102; Idem. Ethos and education in Greek music. The evidence of poetry and philosophy. Camb.(Mass.); L., 1966 (repr. 1968), p. 39^2, 74-82; Moutsopoulos E. La musique dans l'oevre de Platon. P., 1959 (19892), p. 57-80; John H. Das musikerzieherische Wirken Pythagoras' und Damons. Ein Beitrag zur Ethoslehre der Griechen, -Altertum 8, 1962, p. 67-72; Ziegler K. Damon (2), - KP










Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: