2020-05-25
78
БЛАГИЕ ЗНАМЕНИЯ
«Добрыя и Точныя Пророчества»
Агнесъ Наттеръ,
Ведьмы.
Роман Нила Геймана и Терри Пратчетта.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Устраивать Армагеддон может быть опасно. Не пытайтесь повторить в домашних условиях.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Авторы хотели бы присоединиться к мнению демона Кроули и посвятить эту книгу памяти Г. К. Честертона.
Человека, который знал, что происходит.
В НАЧАЛЕ
Стоял погожий денек.
Все дни были погожими. Их прошло немногим больше семи, а дождь еще не изобрели. Но облака, собиравшиеся к востоку от Эдема, предвещали, что недалека уже первая гроза и что разыграется она не на шутку.
Ангел Восточных Врат поднял крылья над головой, чтобы укрыться от первых капель.
– Прошу прощения, – вежливо сказал он. – Что ты говоришь?
– Я сказал, это было словно холодный душ, - отозвался змей.
– А… ну да, – сказал ангел, имя которому было Азирафель.
– Честно говоря, я бы назвал это чрезмерно болезненной реакцией, – сказал змей. – Я имею в виду, первое нарушение и все такое. И в любом случае, не понимаю, что плохого в том, чтобы различать добро и зло?
|
|
|
– Должно быть что-то плохое, - рассудил Азирафель, но по тону его было ясно, что он тоже не очень-то понимает, и это вызывает у него некоторое беспокойство. – Иначе ты не был бы в этом замешан.
– Они просто сказали: дуй наверх и устрой им какую-нибудь пакость, – ответил змей, чье имя было Кроли, хотя он уже подумывал его сменить. Он просто не был Кроли[1].
- Да, но ты же демон. Не уверен, что ты вообще способен творить добро, – сказал Азирафель. - Это заложено в твоей, знаешь ли, природе. Не хочу тебя обидеть, но ты понимаешь.
– Ты должен признать, что в чем-то это смахивает на фарс, – сказал Кроли. - То есть, сначала показать на Древо, а потом повесить огромную вывеску «НЕ ТРОГАТЬ!» Не самая тонкая работа, да? Что стоило поместить его, к примеру, на самой вершине большой горы или еще где-нибудь подальше? Остается только гадать, чего Он действительно добивается.
– На самом деле лучше и не гадать, – сказал Азирафель. – Невозможно строить предположения о непостижимом, я так считаю. Есть Правильно и Неправильно. Если ты делаешь Неправильно, когда тебе говорят сделать Правильно, ты заслуживаешь наказания. М-да.
Они сидели молча, теряясь в догадках, и смотрели, как капли дождя лупят по первым цветам.
В конце концов Кроли сказал:
- Разве у тебя не было огненного меча?
– Ну… – сказал ангел. По лицу его мелькнула виноватая тень, исчезла, вернулась и расположилась на постой.
– Был, так ведь? – продолжал Кроли. – Сверкал, ярче некуда.
– Ну, в общем…
– Внушительный был вид, помнится мне.
– Да, но…
|
|
|
– Потерял?
– Да нет! Не то, чтобы потерял, скорее…
– Ну?…
На Азирафеля жалко было смотреть.
– Уж если ты так хочешь знать, – сказал он, и в голосе его появилось раздражение, – я его отдал.
Кроли изумленно уставился на него.
– Не мог не отдать, – ангел смутился и нервно потер руки. – Когда увидел, как им холодно, бедняжкам, а она уже в положении, а там всякие жуткие звери, и гроза надвигается… Ну, я и подумал, особой беды не будет, и сказал: слушайте, если вы сюда вернетесь, поднимется скандал до небес, а вам может пригодиться этот меч, ну так вот он, нет-нет, не благодарите, так всем будет лучше, и да не зайдет над вами здесь солнце.
Он заискивающе улыбнулся.
– Так ведь правда лучше всего, а?
– Не уверен, что ты вообще способен творить зло, – саркастически заметил Кроли.
Азирафель не заметил сарказма.
– Надеюсь, – сказал он. – Правда, надеюсь. Весь день только об этом и думаю.
Они некоторое время наблюдали за дождем.
– Но что смешно, – сказал Кроли, – я задаюсь вопросом, не была ли эта штука с яблоком правильным поступком? Демон может попасть в очень неприятную историю, если будет делать правильные вещи. – Он толкнул ангела в бок. – Забавно, если мы оба поняли неверно, а? Забавно, если я сделал хорошее, а ты плохое, да?
- Вовсе нет.
– Нет, – сказал он по здравом размышлении. – Наверное, нет.
Эдем покрылся тяжелой аспидно-черной завесой. Среди холмов громыхал гром. Звери, которым только что дали имена, ежились под холодными каплями.
Где-то далеко
что-то яркое и огненное вспыхивало среди деревьев.
Ночь обещала быть темной и ненастной.
Благие Знамения
Некоторые События,
что произошли
в последние одиннадцать лет
истории рода человеческого,
изложенные в полном соответствии с книгой
«Добрыя и Точныя Пророчества» Агнес Наттер,
составленные и отредактированные,
с Примечаниями Поучительного Рода
и Мудрыми Наставлениями,
Нилом Гейманом и Терри Пратчеттом.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Сверхъестественные сущности
Бог (Бог)
Метатрон (Глас Божий)
Азирафель (Ангел, по совместительству букинист)
Сатана (Падший Ангел, Враг Рода Человеческого)
Вельзевул (Тоже Падший Ангел, Князь Ада)
Хастур[2] (Падший Ангел, Герцог Ада)
Лигур (Опять же Падший Ангел, Герцог Ада)
Кроули (Ангел, не то чтобы Падший, а скорее Тихонечко Спустившийся)
Всадники Апокалипсиса
СМЕРТЬ (Смерть)
Война (Война)
Голод (Голод)
Загрязнение (Загрязнение)
Люди
Не-Прелюбодействуй Пульцифер (Ведьмоловец)
Агнес Наттер[3] (Пророчица)
Ньютон Пульцифер (Бухгалтер, Армии Ведьмоловцев рядовой)
Анафема Девайс[4] (Практикующая Оккультистка, Профессиональный Потомок)
Шедуэлл (Армии Ведьмоловцев сержант)
Мадам Трейси (Нарумяненная Иезавель[5] [Только утром, в четверг по договоренности] и Медиум)
Сестра Мэри Говорлива (Монахиня-сатанистка Болтливого Ордена св. Бериллы)
Мистер Янг (Отец)
Мистер Тайлер (Председатель Объединения Жителей)
Курьер
ЭТИ
Адам (Антихрист)
Пеппер (Девочка)
Уэнслидейл (Мальчик)
Брайан (Мальчик)
Хор Тибетцев, Инопланетян, Американцев, Атлантян и прочих редких и странных Созданий Последних Дней.
А ТАКЖЕ:
Пес (Порождение Сатаны, Гроза Кошек)
ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Современные теории о происхождении Вселенной утверждают, что, если она и была создана, а не зародилась сама по себе, так сказать, без разрешения, то начала существовать от десяти до двадцати миллионов лет назад. Точно так же предполагается, что самой Земле в целом около четырех с половиной тысяч миллионов лет.
Это ошибка.
Средневековые иудеи определили дату Творения как 3760 год до Нашей Эры. Православные теологи относили ее в прошлое еще дальше, в 5508 год до Р.Х.
И это тоже ошибка.
Архиепископ Джеймс Ашшер[6] (1580–1656) в 1654 году опубликовал труд Annales Veteris et Novi Testaments, в котором предположил, что небо и Земля были созданы в 4004 г. до Р.Х. Один из его учеников продолжил расчеты и вскоре смог с триумфом объявить, что Земля была создана в воскресенье, 21 октября 4004 г. до Р.Х., ровно в девять утра, поскольку Господь любил работать с утра пораньше, на свежую голову.
И он тоже ошибался. Почти на четверть часа.
|
|
|
Вся история с окаменелыми скелетами динозавров была лишь шуткой, которую палеонтологи пока не поняли.
Это доказывает две вещи:
Во-первых, что Бог движется крайне таинственным, если не сказать окольным, путем. Бог не играет в кости со Вселенной[7], Он играет в непостижимую игру своего собственного изобретения, которую, с точки зрения всех прочих игроков[8], можно сравнить с крайне запутанной разновидностью покера при неограниченных ставках в абсолютно темной комнате перевернутыми картами, причем с крупье, который не объяснил вам правил и все время загадочно улыбается.
Во-вторых, знак Земли – Весы.
Астрологический прогноз для Весов в колонке «Ваши звезды сегодня» в газете объявлений Тадфилда на тот день, в который начинается наша история, выглядел следующим образом:
ВЕСЫ. 24 сентября – 23 октября.
Возможно, вы испытаете упадок сил и ощущение рутинности повседневных дел. Дом и семейные заботы выйдут на первый план и потребуют вашего внимания. Однако избегайте ненужных рисков. Стоит положиться на друга, который важен для вас. Лучше отложить серьезные решения до полной ясности происходящего.
Сегодня возможны небольшие проблемы с желудком, поэтому старайтесь не злоупотреблять салатами. Помощь может прийти, откуда вы ее совсем не ждете.
И все это, до последнего пункта, оказалось правдой, за исключением упоминания о салатах.
***
Ночь не была темной и ненастной.
Должна была быть, но чего вы хотите от погоды? На каждого сумасшедшего ученого, который радуется грозе, удачно случившейся как раз в ту ночь, когда Труд Всей Его Жизни закончен и выложен на операционный стол, приходятся десятки тех, кто бесцельно сидит под мирным светом звезд, пока горбун Игор[9] рассчитывает сверхурочные.
|
|
|
Но пусть туман (который позднее сменится дождем, а температура понизится до 45°F) вас не обманывает, внушая ложное чувство безопасности. То, что эта ночь не выдалась ненастной, еще не означает, что темные силы не были на страже. Они на страже постоянно. Они повсюду.
Всегда. В этом все и дело.
Две темные силы таились на заброшенном кладбище. Две тени, одна приземистая и сгорбленная, другая зловеще сухопарая. Обе были мастерами таиться, мастерами поистине олимпийского класса. Если бы Брюс Спрингстин когда-нибудь записал альбом «Рожденный таиться», эти двое были бы на обложке. Они таились в тумане уже почти час, но сдерживали себя и вполне могли бы, если надо, таиться до самого утра, чтобы вдруг зловеще затаиться с новой силой как раз перед рассветом.
Наконец, еще через двадцать минут, один из них сказал:
– Да чтоб его, в самом деле. Он уже давно должен был быть здесь.
Того, кто это сказал, звали Хастур. Он был Герцогом Ада.
* * *
Многие явления – войны, эпидемии, внеплановые проверки налоговой инспекции – считаются доказательствами неявного вмешательства Сатаны в дела человеческие. Но стоит только специалистам в области демонологии собраться вместе, как они единогласно признают, что Лондонская кольцевая автодорога М25 с полным правом претендует на звание Доказательства №1.
И они, разумеется, ошибаются, но только когда предполагают, что эта мерзкая трасса – воплощение зла просто потому, что на ней ежедневно случается огромное количество смертей, увечий и нервных срывов.
На самом деле очень и очень немногие из обитателей этой планеты знают, что трасса М25, огибая Лондон, образует знак «одегра», который на языке Черных Жрецов древней цивилизации Му означает «Слава Великому Зверю, Пожирателю Миров». Тысячи водителей, которые день за днем коптят небо, продвигаясь по змееподобным извивам Лондонской кольцевой дороги, подобны воде, падающей на лопасти буддистских молельных колес; они непрестанно вырабатывают зло самого низкого качества, отравляя метафизическую атмосферу на десятки миль вокруг.
Лондонская кольцевая дорога была одним из главных достижений Кроули[10]. На ее создание понадобились годы, а также три атаки хакеров, два грабежа со взломом, одна небольшая взятка и, когда все эти меры ни к чему не привели, в одну промозглую ночь Кроули пришлось еще два часа хлюпать в поле по колено в грязи, перемещая разметочные столбики на несколько значимых, с оккультной точки зрения, метров. Зато потом, когда Кроули увидел на М25 первую пробку, растянувшуюся на тридцать миль, он испытал приятное теплое ощущение удовлетворения от хорошо сделанной плохой работы.
За это ему объявили благодарность.
В данный момент он ехал на скорости больше 110 миль в час где-то к западу от Слау. Ничто в нем не выдавало демона, во всяком случае, по классическим меркам. У него не было ни рогов, ни крыльев. И, хотя он слушал кассету "Best of Queen", не стоит делать из этого никаких конкретных выводов, поскольку все кассеты, оставленные в машине больше чем на две недели, претерпевают некую метаморфозу и превращаются в лучшие песни "Queen". В голове у Кроули тоже не было никаких особенно демонических мыслей. И именно в данный момент он всего-навсего чувствовал неясный интерес к тому, кто такие Мо и Шендон[11].
Кроули был темноволос, скуласт и обут в туфли из змеиной кожи. То есть, кажется, это были туфли. А то, что он мог выделывать языком, было просто умопомрачительно. И когда он забывался, в его речи временами слышалось шипение.
А еще он редко моргал.
Машина, за рулем которой он сидел, была черным Бентли 1926 года, и с самого выпуска она служила только одному владельцу, этим владельцем был Кроули. Он хорошо о ней заботился.
Кроули опаздывал потому, что он наслаждался двадцатым веком. Он был намного лучше века семнадцатого, и неизмеримо лучше четырнадцатого. Чем хорошо Время, любил говаривать Кроули, так это тем, что оно медленно, но неуклонно уносит его все дальше и дальше от четырнадцатого века, самого наискучнейшего столетия во всей истории Божьего, простите его французский, мира. Зато уж двадцатый век никак нельзя было назвать скучным. Более того, синие вспышки мигалки, которые отражались в зеркале заднего вида последние пятьдесят секунд, давали Кроули основание предполагать, что два человека, преследующие его, намереваются сделать двадцатый век еще интереснее.
Он взглянул на часы, предназначенные специально для такого богача аквалангиста, которому нравится знать, который час в двадцати одной столице мира в тот момент, пока он находится там, внизу[12].
Бентли с ревом выскочил с трассы, свернул за угол на двух колесах и ринулся вглубь леса по проселочной дороге. Мигалка не отставала.
Кроули вздохнул, снял руку с руля и, взглянув назад, покрутил пальцами над плечом в замысловатом жесте.
Огни мигалки быстро исчезли вдали, поскольку полицейская машина остановилась сама собой, к изумлению ее обитателей. Это, однако, лишь цветочки по сравнению с тем изумлением, которое охватит их в тот момент, когда они откроют капот и увидят, во что превратился мотор.
***
А на кладбище Хастур - демон повыше - передал окурок более низкому и таящемуся куда искуснее Лигуру.
- Я вижу свет. - сказал он. – Вон он едет, хлыщ.
– Чем это он правит? – спросил Лигур.
– Это автомобиль. Безлошадная повозка, – сказал Хастур. – Сдается мне, когда ты был здесь последний раз, их еще не было. Во всяком случае, не у всех и каждого.
– А-а-а… впереди еще шел человек с красным флагом, – сказал Лигур.
– Ну так они, похоже, добились кой-каких успехов.
– Что он за тип, этот Кроули? – спросил Лигур.
Хастур сплюнул.
– Слишком долго был тут, – сказал он. – С самого Начала. Я лично считаю, совсем отуземился. Ездит в машине с телефоном.
Лигур попытался представить себе это. Он, как и большинство демонов, плохо разбирался в развитии технологий, поэтому собирался сказать что-то вроде: «Держу пари, на это ушла уйма провода», но Бентли уже остановился у кладбищенских ворот.
– И он таскается в темных очках, – в голосе Хастура слышалась явная издевка, – словно они ему прямо нужны. Слава Сатане! – добавил он, уже громче.
– Слава Сатане! – подхватил Лигур.
– Привет, – сказал Кроули, и помахал им рукой. – Извините, что опоздал, но вы же знаете, что такое ехать по А40 у Дэнема, а потом я попытался срезать и свернул к Чорли Вуд, ну и…
– И ныне, собравшись здесь, – многозначительно начал Хастур, – мы должны поведать друг другу о Деяниях Дня.
– Ах, да. Деяния, – сказал Кроули, и на лице у него появилось слегка виноватое выражение – как у того, кто впервые за много лет зашел в церковь и забыл, что именно там полагается делать.
Хастур прочистил горло.
– Я искушал священника, – сказал он, – что шел по улице и взглянул на загорающих красоток, и я вложил в его мысли Сомнение. Он был бы святым, но лет через десять он будет наш.
– Неплохо, – вежливо сказал Кроули.
– Я совратил политика, – сказал Лигур. – Я заставил его думать, что от крошечной взятки вреда не будет. Не пройдет и года, и он - наш.
И оба в ожидании уставились на Кроули, который широко улыбнулся.
– Вам понравится, – сказал он.
И улыбнулся еще более широкой улыбкой отъявленного заговорщика.
– Я замкнул номера всех сотовых телефонов в центре Лондона на сорок пять минут во время обеда, – сказал он.
Стало тихо, только вдали слышался шум машин.
– Ну? – спросил Хастур. – А дальше что?
– Знаете, это было нелегко. – сказал Кроули.
– Это все? – уточнил Лигур.
– Послушайте, ребята…
– Так каким именно образом это привело заблудшие души в сети Владыки? – спросил Хастур.
Кроули взял себя в руки.
Что он мог ответить? Что двадцать тысяч человек были вне себя от ярости? Что можно было услышать, как звенят натянутые нервы по всему городу? И что потом они принялись изливать свой гнев на секретарш или регулировщиков и всех прочих, а те, в свою очередь – на кого-то еще? До самой ночи, тысячами разных способов, и – что было особенно замечательно – они придумывали эти способы сами. Эффект от такой раскачки просто невозможно рассчитать. Тысячи и тысячи душ запятнали сами себя – а ты, можно сказать, почти палец о палец не ударил.
Но демонам вроде Хастура и Лигура это говорить бесполезно. Мышление на уровне четырнадцатого века. Тратить годы на обработку одной души. Несомненно, это тонкая работа, но в наши дни надо смотреть на вещи по-другому. Не вглубь, а вширь. В мире пять миллиардов человек, и отщипывать мерзавцев по одному уже не приходится: надо расширять производство. Однако таким демонам, как Лигур и Хастур, этого не понять. Они бы никогда не придумали телевидение на валлийском языке, например. Или налог на добавленную стоимость. Или Манчестер.
Манчестер вызывал у него особенную гордость.
– Силы Сущие вроде были удовлетворены, – сказал он. – Времена меняются. Так в чем дело?
Хастур вытащил из-за надгробия небольшую корзинку.
– В этом, – сказал он.
Кроули уставился на корзинку.
– О нет, – сказал он.
– О да, – ухмыльнулся Хастур.
– Уже?
– Да.
– И что, я должен вроде как?..
– Да, – Хастур просто наслаждался своей ролью.
– Почему я? – в отчаянии спросил Кроули. – Хастур, ты же знаешь, это, так сказать, не мое амплуа…
– Твое, твое, – ответил Хастур. – Твой звездный час. Главная роль. Бери. Времена меняются.
– Угу, – осклабился Лигур. – Подходят к концу, для начала.
– Но почему я?
– Видимо, кто-то сильно тебя любит, – злорадно сказал Хастур. – Вот Лигур, думаю, руку
бы отдал за такой шанс.
– Точно, – заметил Лигур. «Чью-нибудь» - добавил он про себя. Вокруг хватает правых рук, и нет смысла жертвовать всегда правой своей.
Хастур вытащил из глубин своего плаща потрепанный блокнот.
– Распишись. Здесь, – сказал он, сделав чудовищную паузу между словами.
Кроули, рассеянно вытащил ручку из внутреннего кармана. Она была тонкая, матово-черная, и выглядела так, словно запросто могла превысить любой установленный предел скорости.
– Хорошая ручка, – сказал Лигур.
– Ей можно писать под водой, – заметил Кроули.
– Чего только не придумают, – вздохнул Лигур.
– Если не поторопятся, то ничего, – сказал Хастур. – Нет. Не Э. Дж. Кроули. Настоящее имя.
Кроули трагически вздохнул и вывел на бумаге сложный извивающийся знак, который на мгновение тускло засветился красным во мраке кладбища и тут же погас.
– Так что мне с этим делать? – спросил он.
– Получишь инструкции, – Хастур нахмурился. – Чего ты беспокоишься? Момент, ради которого мы трудились столько веков, уже не за горами.
– Да уж. Точно, – сказал Кроули.
В его внешности не осталось и следа той ловкости, с которой он выскользнул из Бентли пару минут назад. Зато появилась некоторая затравленность.
– Нас ждет момент вечного триумфа!
– Вечного. Именно, – сказал Кроули.
– И ты станешь орудием нашей славной судьбы!
– Орудием. Вот-вот, – пробормотал Кроули.
Он поднял корзинку так осторожно, словно она могла взорваться. В определенном смысле, через некоторое время именно это она и сделает.
– Ну, ладно, – сказал он. – Тогда, значит, я поехал. Ага? И покончим с этим. Не то чтобы я хотел покончить с этим, – поспешно добавил он, представив себе, что может случиться, если Хастур в своем отчете не даст о нем положительного отзыва. – Ну, вы же меня знаете. Легко увлекаюсь.
Старшие по званию демоны молчали.
– Что ж, я тогда пошлепал. - промямлил Кроули. - Увидимся, ребята в... в общем, увидимся. Эм. Здорово. Отлично. Чао.
Когда Бентли соскользнул в темноту, Лигур спросил:
– Штоэтобыло?
– Это по-итальянски, – ответил Хастур. – Вроде бы это значит «питье».
– А на кой он это сказал? – Лигур уставился вслед удаляющейся машине. – Ты ему доверяешь? – спросил он.
– Нет, – сказал Хастур.
– Правильно, – сказал Лигур. - хорош был бы этот мир, подумал он, если бы демоны начали доверять друг другу.
***
Кроули пронесся на своем Бентли сквозь ночь где-то к западу от Эмершема, схватил наудачу кассету и вытряхнул ее из хрупкой пластиковой коробочки, стараясь не рухнуть
при этом в кювет.
В свете фар он разглядел надпись на кассете: «Времена года» Вивальди. Именно то, что
нужно, – легкая, спокойная музыка.
Он вставил кассету в Блаупункт.
- Отчерточерт оч ерт. Почему сейчас? Почему я? - пробормотал он, а из динамиков рванулись
на волю знакомые пассажи "Queen".
И вдруг Фредди Меркьюри обратился непосредственно к нему:
ПОТОМУ ЧТО ТЫ ЗАСЛУЖИЛ ЭТО, КРОУЛИ.
Кроули сквозь зубы благословил магнитофон. Идею использовать электронику в качестве средства коммуникации высказал он сам. В Преисподней, как ни странно, одобрили его предложение, но, чего и следовало ожидать, получилось как всегда. Он-то надеялся, что сможет убедить их подключиться к «Селлнет» и закупить сотовые телефоны, но вместо этого они просто влезали в середину любой песни, которую он слушал в данный момент, и заменяли слова.
Кроули откашлялся.
– Спасибо большое, Повелитель, – сказал он.
МЫ ВЕРИМ В ТЕБЯ, КРОУЛИ.
– Спасибо, Повелитель.
ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО, КРОУЛИ.
– Я знаю, знаю.
ВСЕ ЭТО НЕ ПРОСТО ТАК, КРОУЛИ.
– Я не подведу тебя, Повелитель.
ВЕДЬ МЫ ДЕЛАЕМ БОЛЬШОЕ ДЕЛО, КРОУЛИ, И ЕСЛИ ОНО СОРВЕТСЯ, ВСЕ ВИНОВНЫЕ БУДУТ СТРАШНО НАКАЗАНЫ. ДАЖЕ ТЫ, КРОУЛИ. ОСОБЕННО ТЫ!
– Ясно, Повелитель.
ДЕЙСТВУЙ ПО ИНСТРУКЦИЯМ, КРОУЛИ.
И вдруг он все понял. Вот это он терпеть не мог. Можно же было словами сказать, а не грузить голые данные прямо в мозг. Он должен был ехать в госпиталь.
– Нет проблем, через пять минут я там, Повелитель.
ОТЛИЧНО. I see a little silhouetto of a man scaramouche scaramouche will you do the
fandango… [13]
Кроули ударил кулаком по рулю. Все так хорошо шло в последние века, все налажено, все под контролем. Вот так и бывает – стоит оказаться на вершине мира, как тебя из-за угла бьют Армагеддоном по голове. Великий Бой, Последняя Битва. Рай в синем углу, Ад в красном, три раунда, Падение считается поражением, проигрыш по очкам не допускается. И все тут. Нет больше мира. Вот что означает конец света. Мира больше нет. Один бескрайний Рай. Или, смотря кто победил, Ад. Кроули не знал, что хуже.
Нет, Ад, разумеется, был хуже по определению. Но Кроули помнил, на что был похож Рай. Его многое роднило с Адом. Для начала, ни там, ни там не достать хорошей выпивки. А скука, царившая в Раю, была ничем не лучше адской суматохи.
Но деваться некуда. Невозможно быть демоном и в то же время обладать свободой воли.
– Не отпущу тебя (Отпусти его!), – пел Меркьюри.
Ну, по крайней мере, все это случится не в этом году. Будет время разобраться с делами.
Для начала, с долгосрочными займами…
Интересно, думал он, а что бы случилось, если бы он просто остановил сейчас машину прямо на пустой, темной, сырой дороге, взял бы эту корзинку, раскрутил бы хорошенько и бросил бы, и…
Наверняка что-то ужасное.
Когда-то он был ангелом. И у него и мысли не было о каком-то там Падении. Он просто
связался с дурной компанией.
Бентли летел сквозь тьму. Счетчик бензина показывал «ноль», уже как минимум лет пятьдесят. Не так уж плохо быть демоном. К примеру, не надо покупать бензин. Кроули покупал его единственный раз, в 1967 году, ради бесплатных переводных картинок на ветровое стекло: дыры от пуль, как у Бонда. В то время ему страшно нравился Джеймс Бонд.
Что-то зашевелилось в корзинке на заднем сиденье, и послышался плач: сиреноподобное рыдание новорожденного. Пронзительное. Бессловесное. Древнее.
***
А это довольно славный госпиталь, думал мистер Янг. И он был бы доволен тишиной, если бы не монахини.
Ему довольно-таки нравились монахини. Не то чтобы он был, знаете, папистом[14] или вроде того. Нет, если уж говорить о том, что он избегал походов в храм, то храмом, избегнувшим его флегматичных походов, была церковь св. Цецилии и Всех Ангелов, Англиканская Церковь, и ему в голову бы не пришло избегать походов в какую-нибудь другую. У всех других был неправильный запах - мастики для паркета в Низкой, и подозрительного ладана в Высокой[15]. В глубоких складках кожаного кресла своей души мистер Янг знал, что Господа вещи подобного рода тоже смущают.
Но ему нравилось видеть монахинь вокруг себя примерно так же, как нравилось видеть Армию Спасения. В такие моменты всегда возникает ощущение, что все идет как надо, что в мире еще остались люди, благодаря которым Земля, собственно, пока еще не перестала вращаться.
Однако с Болтливым Орденом св. Бериллы[16] он столкнулся впервые.
Вероятно Дейрдре познакомилась с берильянками во время своего очередного разбирательства из числа тех, где ей приходилось встречаться с множеством весьма неприятных южноамериканцев, борющихся с другими неприятными южноамериканцами, в то время как священники науськивают одних на других, вместо того, чтобы заняться тем, чем следует заниматься священникам – составлять график дежурств по церкви, к примеру.
Вообще-то, монахини должны быть тихими. У них такая форма, которая как нельзя лучше подходит для тишины – как у тех остроконечных штук, что стоят в комнатах, где, как смутно представлял себе мистер Янг, тестировали музыкальную аппаратуру[17].
Они не должны постоянно болтать.
Он набил трубку табаком - Теперь это называют табаком! Он бы лично это табаком не назвал… Да и табак уже не тот, что был раньше, – и мистер Янг попытался чисто теоретически представить себе, что произойдет, если он остановит монашку и спросит у нее, где здесь мужской туалет. Вполне возможно, что Папа Римский пришлет буллу с резким осуждением или что-то вроде этого. Он неловко помялся на месте и взглянул на часы.
Одно хорошо: монашки весьма решительно возражали против его присутствия при родах. А вот Дейрдре настаивала на этом. Она снова вычитала эту идею. Дейрдре уже рожала один раз, а теперь вдруг ни с того ни с сего заявила, что совместные роды – самое радостное переживание, которое только могут разделить друг с другом родители. Вот что получается, когда позволяешь жене выписывать газеты. Мистер Янг не доверял газетам, в которых были рубрики под названием «Новый стиль» или «Право выбора».
Нет, он не возражал против того, чтобы разделить радостные переживания. Разделять радостные переживания было приятно. Возможно и мир нуждался в большем количестве радостных переживаний. Но он ясно дал понять, что конкретно это радостное переживание Дейрдре может разделить сама с собой.
И монашки его поддержали. Они считали, что нет смысла привлекать отца к процессу рождения ребенка. Если подумать, рассуждал мистер Янг, они, наверное, считают, что отец вообще не должен иметь отношения к появлению детей.
Он примял так называемый табак в трубке большим пальцем и взглянул на аккуратную вывеску на стене, которая сообщала, что для его же блага ему следует воздержаться от курения. Для моего же блага, решил мистер Янг, лучше выйти и постоять на крыльце. Если, для моего же блага, там найдется укромное место в кустах, тем лучше.
Пройдя несколько пустых коридоров, он нашел выход под дождь, во дворик, заставленный баками с праведным мусором.
