Современная зарубежная политическая коммуникативистика: эволюция системы профессиональной подготовки и исследовательских парадигм

Как мы увидели в предыдущих параграфах, исследования политической коммуникации в США имели сильную связь с практикой организации массово-коммуникативной деятельности, но развивались при этом в широком междисциплинарном поле. Сочетание политологической проблематики с социологическим инструментарием и приемами теоретического моделирования, пришедшими из естественных наук, придало данной отрасли знаний и образования сложный и противоречивый характер, однако эти противоречия были разрешены, когда коммуникативистика как наука о социальной коммуникации определилась со своим предметным полем. В 1960-х – 1970-х гг. влияние социологии, политологии, психологии и английской филологии на коммуникативные исследования снизилось. Это было обусловлено в том числе и увеличением значимости телевидения как самого массового средства коммуникации.

В 1980 году Департамент образования США присвоил учебным курсам по коммуникации статус практических дисциплин, связанных прежде всего с изучением журналистики и медиапроизводства. В соответствии с той же системой классификации речевая коммуникация и исследования по риторике были отнесены к предметной области «английский язык».

К началу 1980 г. многие американские колледжи и университеты провели процедуру переименования, включив в новые названия образовательных учреждений или исследовательских структур слово «коммуникация». Другие стали переименовывать свои соответствующие подразделения в департаменты массовых коммуникаций либо создавать специальные отделы по коммуникациям. Часто под крышей этих новых школ объединялись представители разных профессий, связанных с коммуникативной деятельностью: журналисты из печати и телерадиовещания, специалисты по связям с общественностью и рекламе, исследователи в области информатики, речевой коммуникации и киноискусства. Например, Школа журналистики университета Айовы, где начинал свою исследовательскую деятельность Вилбур Шрамм, была преобразована в Школу журналистики и массовых коммуникаций. В настоящее время она реализует программы подготовки бакалавров журналистики и массовых коммуникаций, которые могут найти свое призвание в сфере печатной периодики и телерадиовещания, в связях с органами государственной власти и корпоративных коммуникациях, в сфере организации мероприятий (Event Planning), в маркетинге и связях с общественностью. Магистратура предлагает степень в области журналистики и массовых коммуникаций. В аспирантуре присваивается ученая степень Ph. D. в области массовых коммуникаций. Также реализуется дистанционная (онлайн) магистерская программа по стратегическим коммуникациям.

В университете Иллинойса факультет журналистики был преобразован в Колледж медиа, в структуре которого – три факультета: рекламы, журналистики и медиа и киноискусства. Институт коммуникационных исследований, учрежденный тем же Шраммом, до сих пор остается самостоятельным структурным подразделением, занимающимся подготовкой по программе аспирантуры. Также Колледж медиа реализует совместную с Колледжем сельского хозяйства междисциплинарную программу «коммуникации в сфере сельского хозяйства».

Такая диверсификация предметного поля вызвала всплеск интереса к образованию в сфере журналистики и массовых коммуникаций. Как предсказывают исследователи, приток обучающихся на факультеты журналистики и массовых коммуникаций будет продолжаться до конца 2010-х гг., несмотря на существенное уменьшение сегмента печатной периодики. Вызвано это тем, что смежные отрасли коммуникативной деятельности (реклама и связи с общественностью) пользуются возрастающей популярностью у американских женщин, которые не очень охотно шли в сферу традиционной печатной прессы.

Стоит отметить, что в классическом виде журналистское образование в США сохранилось только в одном из восьми университетов «Лиги плюща» (ассоциации крупнейших частных университетов Америки, отличающихся высоким качеством образования), а именно в Колумбийском университете в Высшей школе журналистики, учрежденной на деньги основателя самой престижной американской журналистской премии Джозефа Пулитцера.

Что касается политической коммуникации, то она также нашла свое место в системе журналистского и массово-коммуникационного образования США, хотя подразделения, специализирующиеся на данной сфере, представлены в гораздо меньшем количестве, чем с широким коммуникационным профилем. Так, отделение коммуникаций университета Стэнфорда (бывшая Школа журналистики, при которой У. Шрамм открывал свой известный Институт в области коммуникативных исследований), считает исследования политической коммуникации одним из своих приоритетных научных направлений. На своем официальном сайте отделение позиционирует себя следующим образом: «Отделение коммуникаций является домом для ведущих ученых мира, занимающихся изучением политической коммуникации. Джеймс Фишкин (заведующий кафедрой международной коммуникации им. Джанет Пек – З. Х.) является директором Центра совещательной демократии, который разработал понятие совещательного опроса, в котором люди, входящие в репрезентативную выборку, представляющего сообщество или страну в целом, собираются вместе, изучают политику, обсуждают ее и вырабатывают рекомендации о том, что должно сделать правительство для преодоления проблемы. Проводя многочисленные подобные опросы по всему миру, Центр помогает правительствам разных стран осуществлять политику, основанную на учете пожеланий своих избирателей»[44].

Американская тенденция базирования исследований в области политических коммуникаций и коммуникативного образования в целом на факультетах журналистики нашла свое отражение и в Западной Европе. Например, в ФРГ большинство классических институтов журналистики и публицистики в 1990-2000-х гг. были преобразованы в центры по изучению медиа и коммуникаций. Так, в настоящее время подготовку журналистов в Свободном университете Берлина осуществляет Институт публицисти

ки и коммуникативистики; в Рур-университете – Секция публицистики и коммуникаций; в Техническом университете Ильменау – Институт медиа и коммуникативистики; в Лейпцигском университете – Институт коммуникаций и медиаисследований; в Вестфальском Вильгельм-университете Мюнстера – институт публицистики и коммуникаций; в Университете Регенсбурга – Институт информации и медиа, языка и культуры и т. д.

Только два вуза ФРГ сохранили традиционные для системы профессиональной подготовки журналистов названия. Это Институт журналистики в Техническом университете Дортмунда (который до сих пор сохранил сильную связь с филологией и входит в состав факультета культурологии) и Институт публицистики в Университете им. Иоганна Гутенберга (Майнц).

Программы подготовки в области политической коммуникации чаще всего реализуются на уровне магистратуры. Например, в Свободном университете Берлина существует специальная магистерская программа «Медиа и политическая коммуникация»; в Университете Дюссельдорфа им. Г. Гейне – магистерская программа «Политическая коммуникация» (реализуется Институтом социальных наук); в университете Билефельда – магистерская программа «Политическая коммуникация» (реализуется на факультете социологии и позиционируется как программа, которая не ограничивается исследованием форм публичной презентации политики или взаимосвязи политики и средств массовой информации, но и занимается изучением классических политических проблем: практики использования политической власти и процесса ее легитимации, организации политических решений и артикуляции политических интересов и мнений).

Резюмируем сказанное выше. Сегодня исследование и преподавание политической коммуникации осуществляется преимущественно в недрах исследовательских и академических структур, занимающихся изучением широкого поля коммуникации. Коммуникативистика как отрасль научного знания и академическая сфера объединила предметные поля журналистики, рекламы и связей с общественностью как родственных отраслей коммуникативной деятельности.

Политическая коммуникация как академическая сфера за рубежом реализуется преимущественно на уровне магистерских программ, имеющих сильную этимологическую связь с проблематикой публичной политики и взаимоотношений политики и журналистики в пространстве массовой коммуникации. В ряде случаев специализация в области политической коммуникации предполагает исследование классических политологических проблем, связанных с информационным взаимодействием субъектов политики вне массовой коммуникации.

В общей структуре коммуникативных исследований политическая коммуникативистика заняла место предметной отрасли. Например, в статье под названием «Основные теории политической коммуникации: фундаментальные и новейшие», опубликованной в специальном выпуске журнала Международной коммуникативной ассоциации «Теория коммуникации», приуроченном к 25-летнему юбилею журнала, один из немногих из здравствующих ныне отцов-основателей коммуникативистики Джей Блумлер[45] определяет политическую коммуникативистику как «перспективную отрасль науки о коммуникациях»[46].

Формальным подтверждением особого научного статуса политической коммуникативистики можно считать наличие собственного сектора в структуре Международной ассоциации исследователей коммуникации.

До недавнего времени круг интересов исследователей политической коммуникации составлял определенный набор научных проблем. Однако в начале 2010-х гг. социальная практика поставила перед научным и академическим сообществом ряд острых вопросов, решение которых требует совместных усилий специалистов в разных отраслях знания. С целью артикуляции проблемных полей в теории и исследованиях политической коммуникации в марте 2010 г. по инициативе Университета Пенсильвании состоялся международный симпозиум «Транснациональные связи: вызовы и возможности для политической коммуникативистики». Симпозиум прошел на базе IE университета в г. Сеговии (Испания). Ее организаторами выступили все ведущие мировые исследовательские структуры, в сферу научных интересов которых входит феномен политической коммуникации. Это: отдел политической коммуникации Международной коммуникативной ассоциации (МКА), Международная ассоциация политической науки (МАПН), Международная Ассоциации медиа и коммуникационных исследований, Европейская ассоциация преподавания и исследования коммуникации, Международный коммуникативный журнал,Всемирная ассоциация по изучению общественного мнения[47]. Коммуникативисты, специалисты в области журналистики и массовых коммуникаций, политологи и журналисты пытались выявить перспективы политической коммуникативистики с учетом двух важнейших тенденций 2010-х гг.: глобализацией и усилением транснациональных связей во всех сферах жизни общества и возрастающим значением медиатехнологий.

Ученые пытались выработать единые позиции относительно ряда важнейших вопросов содержательного и мировоззренческого характера:

1) Должны ли исследователи научиться думать о медиакоммуникации и политической коммуникации как о транснациональном феномене?

2) В чем заключаются сходства и различия научных школ изучения политической коммуникации в США и других странах? Как отличается практика организации политической коммуникации в странах с западным и незападным типом политического устройства? Существует ли зависимость между спецификой политического процесса и теми аспектами, которые в первую очередь волнуют исследователей в области политической коммуникации?

3) Каковы вызовы и возможности для международного сотрудничества и международных исследований в области? Как интегрировать теорию политической коммуникации, развиваемую в США, с концепциями, разрабатываемыми в Европе и других странах? Как организовать обмен результатами эмпирических исследований? Нужна ли такая интеграция на уровне теории?

4) Как исследовать политическую коммуникацию в условиях преобладания новых информационных технологий? Какие аспекты должны преобладать в исследованиях?

Пытаясь осмыслить возможности интернационализации политической коммуникативистики, исследователи выделили ряд важных факторов, которые необходимо учитывать для получения достоверного знания о политической коммуникации в конкретной стране, а именно:

· особенности организации и функционирования национальных медиасистем;

· специфика политической структуры общества;

· доминирующий тип политической культуры.

В концептуальном плане значение перечисленных факторов исследователи охарактеризовали следующим способом: «Политическая коммуникация как наука должна в большей степени соответствовать политической коммуникации как феномену»[48]. И вопрос о том, какая научная школа изучения политической коммуникации – американская, европейская или какая-то другая – станет базой для концептуализации данной сферы, пока остается открытым.

Также не был найдет ответ на вопрос о том, к каким последствиям привел процесс американизации политических и медийных процессов, которая выражается в коммерциализации, персонификации и профессионализации информационных кампаний в политической сфере, в тех странах, которые открыли для себя возможности профессиональной организации политической коммуникации десять – двадцать лет назад.

Еще одной важной задачей современной политической коммуникативистики исследователи назвали определение реального, а не потенциального влияния новых информационных технологий на политическое участие или гражданскую активность. Важно не то, как и кем используются технологии, а то, что они дают возможность выяснить, «кто может сказать, кто это слышит, и в какой степени политические голоса имеют решающее значение»[49].

Участники симпозиума артикулировали еще одну важную для исследовательской сферы проблему: обилие новых исследований, посвященных новым политическим феноменам с использованием новой методологии, не освобождает ученых от необходимости теоретического осмысления трансформации политической коммуникации в информационную эпоху. Исследования должны базироваться на более глубоком понимании взаимосвязей и взаимозависимости между СМИ, общественным мнением, гражданским участием и политическим управлением на национальном и транснациональном уровнях.

О том, как формировалась политическая коммуникативистика в России, какие концептуальные основания в ней сложились и какие проблемы рассматриваются отечественными коммуникативистами, мы поговорим в следующем параграфе.

В дальнейшем мы также постараемся дать ответы на часть вопросов, сформулированных участниками Международного симпозиума в области политической коммуникации, относительно специфики российской практики организации политической коммуникации.